Не заходи в воду

Глава 11

- Отпусти ты, - рявкнула на Носка Василиса.

Тот повиновался, молча разжав пальцы, но продолжил пристально смотреть ей в глаза.

- Чуть платье мне не подрал, - пробурчала купеческая дочка.

- А что делать было, коли ты промчалась мимо меня, словно ошпаренная. Я уж сбился со счета сколько дней не видел тебя, не целовал твои губы, не касался кожи...

- Перестань, - оборвала Василиса парня. - Не речи, а одна срамота!

- Видимо не мил я тебе больше! Использовала ты меня, как последнего дурака и выбросила.

Василиса поняла к чему клонит Носок и тут же сама схватила его за запястье.

- Не-не-не, что говоришь ты! Хоть представляешь себе, что я пережила за последнее время? Батюшка сделал меня поверенной в своих делах, да занемог. Пока я разбиралась со всем, на меня обозлился сам Иоаким Корсунянин. Пришлось ехать в Ракомо, улаживать дела епископа, чтобы смилостивился он. А там местный староста такой, просто кошмар... - чуть не плача рассказывала Василиса о своих похождениях.

Носок обнял Василису, ее слез было достаточно, чтобы растопить его сердце. Ей и правда было тяжело последнее время, как он сам этого не понимал.

- Мне стоило поддержать тебя, - прошептал на ухо возлюбленной.

- Да, - всхлипывая, ответила та. - Мне так нелегко...

- А что там стряслось со старостой?

- Дело решенное, но он татьеного коня у меня отнял.

- Отнял? - возмутился Носок.

- Угу, пришлось отдать за то, что избу указал где нужный человек живет. А он породистый был. Кучу денег стоил. Как мне отцу об этом сказать?

Носок пристально посмотрел на Василису и сказал то, что как ему казалось, должен был сделать любой мужчина в данной ситуации.

- Хочешь, я верну коня обратно?

- А сможешь? - с недоверием спросила девушка.

- Ты во мне сомневаешься? - вскрикнул Носок.

- Нет, милый, конечно нет!

Она встала на носочки и поцеловала Носка в губы. Помощник кузнеца размяк под ее поцелуем, словно нагретая сталь. Ничего больше не волновало Носка: ни кузница, ни варяги, ни совершенное преступление. Он был готов убивать Миляту вновь и вновь, только бы Василиса не отрывалась от его губ.