Истинная Блядь

Часть 11

Феликс тут же попятился назад, пока не достиг ровной поверхности изголовья кровати, цепляясь в неё дрожащими пальцами как в единственную опору и спасение, но Хван цапнул его за лодыжку и потянул к себе.

- Нет! Не смей! - дерётся омега, пуская в ход все конечности, и обессиленно всхлипывая.

- Что такое? - он перехватывает его запястья, заламывает руки и пригвождает над головой омеги, - Тебе понравится, я обещаю.

Навалился сверху, загнанно дыша отвратительным запахом перегара и табака, и опираясь на руку чтобы не раздавить, он рыча вцепился обжигающими губами в шею омеги, целовал бегло, жадно, изучая, пробуя и оставляя там бордовые пятна.

Это было неописуемо. Истинный. Самый сладкий, самый лучший из всех кто у него был до этого.

Оставив замученную шею, он вцепился губами в искривлённый возмущениями рот. Вылизывал, кусал, толкался языком в сжатые зубы и рычал от безумной жадности что охватило его.
Чёртову блядь хотелось растерзать, разворотить мелкий зад, сожрать, лишь бы он больше никому и никогда не достался. От одной мысли что кто-то, и по словам омеги не один, касался этого юного тела, внутренний зверь бесился, и Хван прокусывал пухлые губы омеги до крови, а после, всасывал проступившие алые капли.

Внутри омеги всё обрывалось. В паху тянуло, горело и пульсировало, не смотря на грубые поцелуи и принудительные ласки. Он не отвечал, только сопел и протестующе мычал, уворачиваясь, тогда длинные пальцы альфы зарылись в шелковистых волосах, и с силой сжав их на затылке, потянули дурную голову, заламывая, отчего тот вскрикнул открывая рот. Внутрь тут же скользнул язык, глубоко в горло, жадно и голодно, извлекая из омеги хриплый стон, и вынуждая захлёбываться собственным дыханием.

Хван целовал взапой, засасывал до самых гланд, и урчал от удовольствия. Член болезненно рвался наружу, он уже теряет всякий рассудок, но всё же он не конченный ублюдок чтобы рвать омегу на сухую, хотя он вполне этого заслуживает. Он в жизни никого не рвал и не хотел бы портить статистику. К нему в постель всегда ложились добровольно, уже готовые и мокрые.

Поэтому свободная рука альфы скользнула вниз и обхватила полувставший член омеги в ладонь. Проклятая начала жёстко дрочить, рождая сумасшедший, упоительный жар, окатывающий с головы до ног. Феликс вздрагивал, выл и изгибался, кусал губы и краснел от накрывшего стыда, потому что член креп, а в проходе запульсировало от нестерпимого желания и сладостно заныло, истекая смазкой.

Долгая острая судорога захватила низ живота девственника, который знать не знал что это значило. Но внезапно захотелось потянуться за очередным поцелуем, за прикосновениями, за лаской, и если альфа не остановится, Феликс сам попросит его трахнуть.

- Сука, из-за тебя яйца звенели весь вечер. - сдавленно прошептали пошлые губы альфы.

Мурашки взбесились и взметнули вдоль маленького тела, от загривка до мокрого прохода, куда упёрлась крупная головка, едва надавливая. Глаза омеги распахнулись, и оттуда брызгнуло откровенным страхом перед своим первым разом, на который альфа не обратил внимания.

Феликс всхлипнул и опустил глаза вниз, пугаясь толстого, увитыми синими жилками члена, что подрагивал от нетерпения.

Мужчина резко толкнулся в сжатое от испуга колечко, выбивая из истинного протяжный болезненный стон, а сам замер пытаясь придти в себя, от столь охуенного чувства.

На это действительно понадобилось время.

От упоительной тесноты из лёгких выбивало весь воздух. Внутренний зверь задрал морду вверх и восторженно выл, оглушая перепонки. Весь прежний мир перевернулся, планета остановилось и можно было сойти. Сойти с ума от увязывающей на смерть, опьяняющих ощущений и близости с истинным.

"Слишком тугой для шлюхи" - мелькнуло в плавящихся мозгах мужчины, особенно когда мальчишка сильно сжался, давясь собственным воплем, принимая в себя чужой, тяжёлый член, но пьяный, воспалённый мозг работал нелогично, да и работал ли?