Истинная Блядь

Часть 45

Уже больше часа они были на колесах. Но не на разноцветных, что расширяют сознание до галактики, а на старой кляче с которой сыпется подвеска. Хотя Феликс не отказался бы от успокоительных, его продолжало трясти, и не от жуткого холода, а от страха что пробирал до костей.

Он всем нутром, каждой клеточкой своего тела, чувствовал истинного. Будто слышал его дыхание у себя на затылке, который характерно покалывал, чувствовал его враждебное и тяжёлое присутствие.

Живот напрягался, становился тугим, а тело затекло, хотелось уже прилечь, вытянуть ходящие ходуном ноги, и почувствовать долгожданное расслабление, но единственное что он чувствовал это изношенные пружины сиденья что больно упирались в зад.

Движение замедлилось, начались перекрёстки, деревья уступили место придорожному мотелю на самом окраине городка. Сынмин остановился.

- Вот мотель. - кивнул он на безбожно дешёвую, затёртую вывеску.

Феликс испуганно шарил глазами по зданию, внутри которого находился рыбный ресторанчик, но это и без вывески было понятно по невыносимому запаху разносившимся по округе.

Жутко замутило.

- У тебя деньги есть? - спросил альфа, копошась в кармане грязных джинс.

- Нет. - стыдливо выдал омега, и опустил глаза, - У меня вообще ничего нет с собой.

- Дерьмовый у тебя план, Феликс. Но это твоё дело. - он суёт ему в руки несколько пятидесятитысячных купюр, - Будь осторожен. Контингент тут не самый лучший, я бы сказал худший.

Феликс кивнул, и в следующую минуту уже расплачивался с хмурым администратором зачуханой ночлежки.

- Спасибо. - поблагодарил омега, и взяв ключ, к которому был подцеплен сальный деревянный кружок, пошёл по темному коридору, где рвано мигают светодиодные лампы, испуская тусклый свет.

Сердце тревожно колотилось, он опасливо оглядываясь, подошёл к нужной двери и вставил ключ. Дверь поддалась не с первого раза, заскрипела как в фильме ужасов, и первое что почувствовал омега, так это леденящий душу холод, что полыхнул прямо по лицу.

Он вошёл внутрь и захлопнул дверь. Замка изнутри не было, лишь висевшая на соплях цепочка, которую он торопливо накинул. Его напуганные глаза скользят по комнате, собирают все предметы, тени и отблески.

Истрепанная, но аккуратно заправленная кровать, пару прикроватных тумб со сломанными дверцами, что свисают с петель, и плазма с наклеенным на экране стикером "не работает". Он проходит в ванную, которая встречает его шахматной дешёвой плиткой что на полу что на стенах, аж в глазах зарябило. После тяжёлой, долгой дороги хотелось принять душ, но в таком холоде, он не рискнул.

Следом, он опасливо подошёл к окну и аккуратно выглядывая из-за пошло бардовых штор, ищет глазами ненавистные машины. Никого, но ощущения чужого присутствия заставляло невольно озираться. Хван чудится везде, и оно такое реальное что омега вздрагивает, когда представляет его полные ярости глаза, который вспарывают ночную тишину, достают до самого нутра, вынимают душу.

- Ну вот и всё, малыш. Теперь мы вдвоём. - почти расслабленно выдохнул Ли и коснулся ноющего живота, где росла бесценная, такая хрупкая и маленькая жизнь. Руки нервно вибрировали.

Мелкий туманный дождь разошёлся ещё сильнее, низвергся плотным потоком и хлестал по земле, поникшим кустам и одиноким прохожим. Промозглый ветер тоже усилился, сметал крыши с домов и просачивался в номер, сквозь оконные щели. Одинокое здание мотеля протестующе стонало, дрожало, что у омеги липкий озноб прошёлся по спине и застыл на затылке, где волосы встали дыбом.

В груди, с районе солнечного сплетения разрастается какое-то противное чувство, чего-то нехорошего, и Феликс сглатывает. Так паршиво, ещё и гроза некстати.

Дверь за спиной медленно открылась с тем же противным скрипом, который затерялся в звуках непогоды за окном. Феликс вздрогнул, он чувствует как вечно слабеющие ноги теряют устойчивость, и он понимает кто тому виной.

Тяжёлый выдох сзади оглушает, за ним лёгкие неторопливые шаги и омега замирает натыкаясь на знакомый голос.

- А почему номер не для влюбленных, Феликс? Твой любовник поехал за шампанским?

Феликс медленно поворачивается и встречается с отцом своего ребёнка. От его хищной, с оскалом улыбки, выступающие скулы отвердели, глаза горели злобой, зрачки расширились, оставив от карего цвета только тонкую радужку, а красивые черты лица до не узнаваемости исказила свирепая ярость, делая его безобразным.

Жуткий страх обвил грудь снежным холодом, сковал движения, а оглушающая паника окутала его до такой степени, что дыхание остановилось, а уши заложило.

Внезапно лицо альфы начинает скользить, теряет четкость, плотность, а всё вокруг теряет твердость и изгибается, мебель ползёт по полу, пока комната не сужается темным овалом. Сознание плыло где-то в темноте, которая периодически раскалывалась ослепительно яркими красками реального мира, а после они вновь блёкли, уступая место мраку.

Последнее что омега помнит это как горячие руки подхватили его на руки, а собственная щека коснулась чужой р̶о̶д̶н̶о̶й̶ груди.