Истинная Блядь

Часть 49

Оставшись один, Хван сел за рабочий стол, и утопил лицо в ладонях.

Феликс.

Все мысли были только о нём. Он вспоминает ту посветлевшую в улыбке мордашку, что до невозможности преобразила милое, нежное личико, и думает что хотел бы видеть ее каждый день, любоваться и наслаждаться.
Хотелось утопить все свои мысли в бутылке виски, запить, вытравить алкоголем клокочущее чувство в груди, что гложет и горит, по капле отогревая его ледяное сердце.

Он встаёт и стремительно направляется к бару, вынимает бутылку, наполняет толстый стакан и возвращается на кресло.

Опрокидывает в рот выдержанный алкоголь, и жидкость будто не попадает в желудок, она превращается в ошейник, что фантомно давит и сжимает, не давая полноценно вдохнуть. Мысли приправляются раскатами грома за окном, и звуком распахнувшейся двери кабинета.

Растрёпанный, встревоженный Бан Чан буквально вбегает в комнату, а в глазах сквозит неприкрытое беспокойство.

- Хван! Я приехал как только смог. Ты нашёл его?

- Нашёл. - облизнул губы альфа, и приложился к бутылке наплевав на стакан.

Бан выдохнул, а его напряжённое тело заметно расслабилось.
- Слава Богу, я переживал.

Хван язвительно усмехнулся.
- За меня или за Феликса?

Чан помрачнел и сунул руки в карманы мокрых от дождя джинс.
- Не делай из меня предателя, Хёнджин. Я переживал за Феликса, куда бы он пошёл беременный, один? и переживал за тебя... что стало бы с тобой, потеряй ты истинного навсегда.

Хван похолодел, аж кончики пальцев вокруг бутылки закололи. Что бы было с ним? Хм, он бы сходил с ума пытаясь найти Феликса, забросил бы компанию, сосредоточившись лишь на одной цели. Найти его... зачем? чтобы дождаться родов и забрать ребёнка? Чтобы потом вырастить его одному, как это сделал отец, внушать всю жизнь в маленькую, ещё ничего не соображающую голову, что все омеги шлюхи, что им верить нельзя! И сын поверит, будет одержим этой мыслью, будет использовать омег, трахать всё что движется и говорить как он гордится отцом ... который лишил его папы, который внушил ему ненависть к нему, который вытравил на корню нежность, жалость и доверие ко всему живому.

Хван только сейчас понял, что ненависть, такая живая, настоящая и не навязанная, появилась только к отцу. За то, что теперь он не может переступить через свои принципы, что-то изменить и пойти против правил, которые стали его частью. Слова отца обладали какой-то мощнейшей магической силой, от которых не отступить, не обойти окольными путями и не забыть.

- Кем бы он не был, у него под сердцем мой ребёнок. Я бы из под земли его достал. - хмуро убедил Хван, и сделал очередной глоток виски.

- Только из-за ребёнка. - прозвучало тихо и полувопросительно от брата.

- Из-за него... - мучительно выдохнул альфа.
- Что по Паку? - спрашивает он без интереса, потому что для него, это больше не имело никакого значения.

Никакие доказательства, доводы и принципы, только он. Истинный. Сердце сгорает и разум пу́тается лишь от одного его взгляда, а сердце заходится стоит тому прикоснуться. Его имя, оказалось в сто крат слаще своего собственного.

- Ищем, Хёнджин. Парни ни на секунду не оставляют поиски. Я подключил к ним всех, кого только мог, но найти семью с фамилией Пак по всему миру, это как искать иголку в стоге сена. - Бан глядя в нечитаемое лицо брата, запнулся, промолчал что даже лучшие из его бойцов ежедневно слали лишь лаконичное «Поиск не дал результатов».

- Езжай, Чан. - выдал устало Хван, - Я позвоню.

Бан Чан вышел из кабинета, и медленным шагом направился к выходу. Подняв глаза на верхний этаж, он сжал кулаки борясь с желанием рвануть вверх по лестнице и прижать Феликса к себе, успокоить, наговорить ему нежностей, пригладить его хрупкие плечики, и поделиться всем что у него есть.
Ярость бушевала в мужчине куда сильнее, чем всё могущество грозы на улице. Он бы всё сделал для него. Отдал бы всё! Всё самое лучшее, ценное и светлое, всё что у него есть - всего себя, вытряхнул бы свою душу ради него, вывернулся наизнанку, лишь бы быть рядом и всегда видеть его улыбку.

Чан вдыхает. В прохладном, чистом словно стекло грозовом воздухе, обоняние нежно пощекотал сладкий, оглушающий запах свежего луга. Тело расслабилось, хотелось лечь в эту густотравную землю, и насладиться покоем, умиротворением, захотелось жить, но не так как раньше, по другому, начать всё заново.

Но, вдруг, в луговой аромат нагло врывается фривольная нотка ежевики. Такая дерзкая и неожиданная. Она вилась тонкой лентой, озорно играла на кончике языка, заставляя рот наполняться слюной и растворялась. Бан дёрнулся на флёр, но сделав пару шагов не уловил и атома таинственного запаха.

Он вошёл на кухню, где копошился поварёнок, делая уборку.

- Джунхёк? Это у тебя тут так пахнет ? Что-то готовишь на ночь глядя?

- Привет, Чан. Нет, ничего такого я не готовил. - он осмотрелся и пожал плечами, - Эм, ты не подвезешь меня? На улице такая гроза, а ждать такси придётся долго.

Альфа для верности втянул воздух ещё раз, и разочарованно выдохнув, кивнул.

- Конечно.