Истинная Блядь

Часть 51

Хван просыпается первым, и с трудом разлепляя глаза, какое-то время пялится в потолок, пока боковым зрением не улавливает сжавшийся комочек рядом. Он поворачивает голову, и видит на своей неразобранной постели, небрежно завёрнутого в покрывало Феликса.

Он осмотрелся мутными глазами и рассеянно поскрёб голову. Что вчера произошло? Руки сразу похлопали по собственному телу проверяя наличии одежды, и обнаружив всё на месте, он с облегчением коротко выдохнул. Поднялся на локте и навис над спящим омегой, который съёжившись в комочек, сладко спал спиной к нему. Такой невинный, ранимый и трогательный, такой мелкий и беззащитный как котёнок.

Хван не теряя времени уткнулся носом в чистые, мягкие волосы и упоенно вдохнул, а выдохнул уже как от боли. Не чувствуя ни рук ни ног, он нежно обнял Феликса, и сжал крепче. Он знал что, возможно, разбудит его этим и всё закончится, но ему жизненно необходимо было это сделать.

Не в состоянии ровно дышать он невесомо коснулся губами его виска, скулы и щеки, спускался на шею, целовал везде где достанет, и не ожидал что собственное сердце зайдется так сильно, аж глаза защиплет. Хотелось зацеловать его от макушки до пят, пока не останется и миллиметра кожи, где не коснулись его губы.

Рука скользнула на плоский живот омеги, и со вселенской нежностью пригладив замерла там, успокоившись. Он закрыл глаза и пытался представить как малыш сейчас выглядит, каких размеров, вспоминая иллюстрации с плакатов в кабинете Со, и улыбнувшись заскользил ладонью снова. Маленькое чудо, его крохотная драгоценность, сын... глаза снова предательски увлажнились, никогда бы не подумал что наступит тот день когда он не сможет описать свои эмоции и чувства, а когда сможет, то слов не найдёт.
По телу разгонялось тепло, но не тот жар возбуждения что бывает обычно, это было другое тепло... тепло истинной пары, в котором живёт маленькая жизнь. Отныне, его жизнь.

Ли Феликс уже не спал, он замер. Не смел шелохнуться, но тело само прижималось к горячей груди, чувствуя на себе обжигающие поцелуи. Хван то мягко обнимал, то жадно стискивал, то задерживал дыхание, то всполошенно обдавал кожу новой порцией жара.

Омега на мгновение потерял себя.

Ненависть к этому дьяволу всегда была ясной и понятной, но сейчас она стала размытой и невнятной. Он хотел вернуть всю свою ярость и гнев, встать, оттолкнуть и обвинить его во всём, но почему-то боялся каждого звука. Боялся спугнуть то хрупкое уединение, каждого движения, которое может разъединить их. Казалось, если он сейчас пошевелится, то закончится всё, угаснут непонятные чувства, сердце Хвана вновь покроется льдом, а воздух похолодеет.

А почувствовав как холодок пробежал по спине, он медленно повернулся перехватывая поплывший взгляд истинного. Вдруг стало так стыдно от собственного разочарования, что альфа отстраняется. Но тот был ещё рядом.

- Что ты делаешь в моей спальне? - приподнимает один уголок губ мужчина, и видит секундное замешательство, что выливается в яркий румянец на прекраснейшем лице.

- Я ... я ... испугался вчера. Такая гроза была. - хрипло запинается омега, уводя глаза.

Хван не сводит глаз с напуганного, милого котенка, который хлопал своими огромными, карими омутами, смущённо закусив губу, отчего альфа отъезжает, едва не забыв что омеге нужен соответствующий покой.

Его глаза так наивно распахнуты, и сам он воплощение невинности. Столько нежности. Непривычная смущённость Феликса только завела и заставила вжаться губами в его. Хван довольно урчит в пухлый рот, оттягивает нижнюю губу освобождая от зубов, и зализывает, затягивая в глубокий поцелуй. Сжимает соблазнительные бока и одобрительно хмыкает когда Ли послушно подаётся навстречу, и неуверенно обвивает его шею в ответ.
Уверенный и резвый язык альфы толкается внутрь и слышится первый, искренний, но до жути смущённый стон омеги, что мечется по комнате и затихает на губах Хвана, добавляя дополнительных градусов желанию.

Он выпускает опухшие от поцелуев маленькие губы, и скатывается вниз по шее, где в глубоком вороте пижамной футболки, искушают ключицы. Он мягко прикусывает тонкую косточку и стон, едва зародившийся, глохнет в глубинах глотки, потому что омега снова закусил губу.

Хван рычит, ему мало, хочется громко, жадно и торопливо, чтобы как вечность, со вкусом слёз и пота. Хочется бешеной случки, с острым, хлёстким оргазмом и отборным матом с оскорблениями, а ощущая как тело под ним охотно отзывается, внутри всё стягивает от восторга. Он запускает ладонь под футболку омеги, касаясь бархатной кожи и замирает ею на животе.

Тут же выпускает замученные губы и сглатывает, а расплавленный мозг заторможено напоминает, что нельзя.

Заполошенно дыша, мужчина отстраняется, смотря на чудо под собой, что непонятливо таращится на него мерцающими глазищами. Судя по нервной дрожи, сбитому дыханию и нервной дрожи, омега возбуждён до предела, и именно сейчас это не радовало.

Альфа выпускает маленькое, обожаемое тело из рук и встаёт с кровати. Уходить не хотелось, до судорог в ногах, но и остаться был не в силах. Боялся даже не того что не сможет сдержаться, боялся что разрушится его ледяной дом, что он сломается и станет ещё больнее чем есть. А ведь перед ним не ангел, а обычная шлюха, такая же как и были до этого, такая же и его папаша...

Последнее отдается рвущей болью в районе солнечного сплетения и заставляет стиснуть зубы. Мысленно отмахивается от из неоткуда взявшихся болезненных ощущений что сковывали сознание, и молча направляется в ванную.