Истинная Блядь

Часть 66

Дома их встретили несколько нянек-бет, с высшим медицинским образованием, с десяток слуг и несколько десяток охраны.

С трясущимися от волнения ногами, Феликс следовал за каждым шагом Хвана, который бережно нёс их сына на руках. Тот занёс его в детскую, обставленную необходимым оборудованием, а главное это кислородный кувез с разными трубками и капельницами, и оставив мягкий поцелуй на маленьком лбу, мужчина улыбнулся. Так нежно и уютно, что омега невольно засмотрелся - это чудовище может быть домашним и заботливым, а не тираном? Или он такой только с сыном, с любимыми? Или притворяется? Если да, то весьма талантливо.

- Доктор Со уже здесь. Иди к себе в комнату, он осмотрит тебя. - обратился Хван к Феликсу, не сводя глаз с малыша.

- А сын? - голос дрожал, но омега пытался держать себя в руках.

Альфа поднял глаза и внимательно посмотрел в встревоженное лицо истинного, будто пытался пролезть сквозь глаза в голову.
- Я побуду с ним, тут есть няни, не волнуйся. Тебе нужно отдохнуть. - ответил он тихо, а его взгляд смягчился, оставляя лёгкое недоумение у омеги.

- Хёнджин, - он сглотнул удушающий ком в горле, и опустил глаза в пол, - Я хочу жить в одной комнате с малышом... пожалуйста.

- Конечно. - согласно отозвался тот, без промедления. - Я сейчас же распоряжусь чтобы оборудование перенесли в соседнюю комнату. Она просторнее и светлее. Вам там будет уютнее.

Ничтожная, в его случае абсолютно мелкая уступка, но крайне важная для Феликса, вознесла его настроение до небес. Он поднял влажные глаза, и не справился с облегчённой улыбкой, что сама невольно напросилась.
- Спасибо.

С любовью пригладив темные волосики на голове крошки, Феликс направился к выходу, чтобы поскорее закончить с осмотром.

- Феликс? - остановил его Хван, - Как тебе имя Джонхан?

- Мне нравится. - последовал тихий ответ,
- Ему подходит.

Осмотр оказался быстрым, несмотря на то что операцию сделали не в самой лучшей больнице, не в самых лучших условиях, все оказалось хорошо. Доктор Со заверил что восстановление будет быстрым, и займет не более месяца, особенно в присутствии истинного. 

Джонхан оказался очень спокойным малышом, а уже через неделю ему было разрешено спать в собственной кроватке, и выходить на прогулку в сад. Феликс особо не подпускал нянек к сыну, и занимался им сам - ухаживал, купал, кормил и гулял. Иногда, в основном по вечерам, на прогулке к ним присоединялся Хван.

Отношения у них были мягко сказать никакие. Долгий и теплый взгляд он дарит только сыну, а к омеге относится нейтрально, почти также как няне. Не прикасается и не целует, а со стороны они похожи на семейную пару, что опостылела друг другу. Встречаются только по вечерам за молчаливым ужином, и также тихо расходятся. Спят в разных комнатах, и практически не общаются, кроме пары слов о малыше.

Хван сменил тактику, и это до жути пугало Феликса. Он не нужен ему больше? Затаился и плетет паутину, пока омега трепыхается в своей клетке и молится чтобы альфа не избавился от него. Он говорил что после родов отпустит его, но Феликс больше не хочет уходить. И наверное, дело было не только в сыне.

Ночами Феликс практически не спал, но не потому что ребёнок не давал, вовсе нет. Его тело горело, желало и разрывалось от желания почувствовать горячие поцелуи и грубые руки на своем теле. Он чувствовал своего альфу на расстоянии, его комната была внизу, на первом этаже, прямо под их новой комнатой, и иногда ему казалось, что сквозь стук своего сердца, он слышит дыхание Хвана, его учащенный пульс, слышит запах его тела.

Он сходил с ума, когда сидел с ним за одним столом, следил за его длинными пальцами, за руками где вздувались вены, и видел как тот варварски разрезает мясо, и Господи... это было так резко, жёстко и завораживающе, что омеге захотелось оказаться в этой тарелке, и быть растерзанным своим дьяволом.

После того как Со, поведал Хвану что восстановление омеги займет около месяца, внутренний зверь люто взвыл от отчаяния, карябая острыми, заточенными за всё это время, когтями, душу альфы. Бросался на клетку, звенел кандалами, и вгрызался в железные прутья зубами, но Хван не поддавался. Опьяняющий аромат истинного сносил крышу, и он знал, что даже невинная ласка убьёт в нём человека, поэтому держался на расстоянии. И это было чертовки сложно.

Наизнанку выворачивало от желания прижать его маленькое тело к себе, до хруста тонких косточек, до задушенного писка, и умирал от того как хотелось услышать его мурлыкание, почувствовать как тот доверчиво и послушно тянется за лаской. Знать как он нуждается в нём, и хочет его. Распластать под собой, запустить руки в светлые волосы, обе, сразу две, и потянуть на себя, а потом ... Нет! Хван запрещал себе думать что потом.

Свои хотелки он мог засунуть куда подальше да поглубже, и самому туда же отправиться.

Садился за бумаги, брался за работу закидываясь парой чашек американо и пытался бездушными цифрами и отчётами вытравить их головы ангельский образ истинного и сумасшедший феромон, созданный специально для него. Силился вытряхнуть из ушей эхо рваных, тихих стонов.

Но это была пытка.

Ни рядом находится не мог, ни далеко. Его очищенный запах по всюду, тревожил ноздри и дразнил зверя, с трудом удерживаемого хозяином. Холодный душ перед сном спасал, но не надолго и его снова затягивало в зыбучий песок воспалённой памяти.