Между нами лед

29

2 апреля. Женева, Швейцария. 8:40.

Чонгук стоял у большого панорамного окна своей палаты в частной клинике, которую ему рекомендовал сеульский хирург, работавший с его поясницей пять лет назад. Чон настаивал на том, чтобы операцию провел именно этот врач, но он, как оказалось, операции больше не делает. И по этой причине Чонгуку пришлось отправиться в Женеву.

За последние две недели, прошедшие с рокового бала, окончательно поставившего крест на паре Чон/Манобан, Чонгук выходил на лёд, но старался не выполнять сложных элементов — по рекомендациям врачей ему нужно было поберечься перед операцией. Он пристально следил за Джису и её скольжением. Он ожидал увидеть прежнюю Ким, у которой бешено горят глаза, и которая жаждет новых побед. Он ведь хорошо помнил, каким сильным было её желание вернуться вместе с ним на лёд в новом сезоне. Помнил их разговор у неё дома после аварии.
Но сейчас он видел неуверенную, несколько зажатую и чем-то озадаченную Джису. Она, под пристальным наблюдением Хвасы, нарезала нервные круги по площадке, возвращала себе прежнее качество вращения и чистые многооборотные прыжки, но всё это делала будто на автомате, абсолютно отсутствуя в настоящем моменте. Она была абсолютно не здесь и не сейчас.
Прежняя Джису непременно заметила бы то, что сам Чонгук катается слишком осторожно и завалила его кучей вопросов, не оставив и малейшего шанса от этих вопросов отделаться. А этой Джису было всё равно. И Чон начинал понимать, что возвращаться Ким , похоже, совсем не хочет. Но зачем-то это делает...

Почти на каждую их тренировку заявлялся Сокджин . Он подолгу стоял у борта, испепеляющим взглядом смотрел на Чона, багровел от злости, а затем уходил, никому не сказав ни слова. Это напрягало Чона. Он в принципе не любил присутствия посторонних людей на тренировках, а Кима терпеть не мог просто за сам факт его существования. И когда он вот так являлся в ледовый дворец и бросал на него с борта косые взгляды, Чонгук невольно вспоминал отвратительный фанфик, который дала почитать Соён. И мысль о возможной гомосексуальной ориентации бывшего соперника вкупе с его покрасневшим лицом крайне напрягала...
— Be ready in ten minutes, * — внезапно уведомила Чонгука заглянувшая в его палату медицинская сестра.
Чон кивнул и даже улыбнулся, радуясь тому, что с ним, наконец, заговорили на языке, который он хоть немного понимает. Отправляясь в Швейцарию, он был уверен, что сможет отлично себя здесь чувствовать с прекрасным знанием немецкого. В Лозанне, в которой он бывал ранее вместе с членами сборной, им выделяли переводчика, а потому Чонгук не обратил внимания на то, что в этом округе, как и в кантоне Женева, говорят преимущественно на французском. А вот желающих поговорить на немецком ещё нужно было поискать...