Близнецы: Ловушка для Хёнджина (Хёнликсы)

Часть 36

Минхо, когда становился преподавателем, знал, что будет тяжело. Но чтобы настолько — никто, блядь, не предупреждал!

Два его ученика в очередной раз устроили какую-то хуйню. Так ещё и мало того, что один из них (предположительно) и вовсе его учеником не был.

То есть бедный Минхо, вместо того, чтобы делать масочку для ног и отсыпаться на неделю вперёд в своей комнате, должен был разбираться в том, кто кого стукнул и кто кому больше нравится.

– Что, я так сильно нравлюсь тебе, что ты, блядь, не можешь с этим смириться? — прохрипел разозлённый Ёнбок, который в принципе никогда не матерился, так что вполне тем самым Ёнбоком мог и не являться.

Так вот, этот не-Ёнбок улыбался ровно до тех пор, пока Хёнджин, у которого подбородок и футболка были все в крови, не сказал ему в ответ:

— Кстати, это ты удачно тогда вспомнил про отсос. Время платить по счетам, подстилка.

— Ах ты сука! — дёрнулся полуживой и бледный как мел не-Ёнбок, который был готов помереть, но ещё хотя бы разочек этого самого Хёнджина ударить.

— А ну заткнулись оба! — в очередной раз повысив голос, прикрикнул на них Минхо. Ему вообще кричать не нравилось, но в последнее время приходилось делать это на регулярной основе. Благо способ был действенный. Заткнулись оба как по щелчку.

Минхо смотрел на них, как на двух нашкодивших котят, которые нассали ему в тапки. Вроде и прибить хочется, а вроде как и красивые больно — рука ж не поднимется!

— А теперь так же молча в Хёнджиновскую комнату, — добавил он уже спокойным голосом. Не сработало, ведь не-Ёнбок ему тут же возразил:

— Я не пойду к нему в комнату!

— Я сказал молча! — вернувшись на прежнюю частоту (которая кричальная) ответил им обоим Минхо.

Два нашкодыша покривили морды и нетвёрдым шагом один за другим вошли в комнату, на двери которой красовалось «Мотылёк подстилка Цезаря».

— И для этого просить у меня краску, серьёзно? — вернувшись к уставшему тону сказал себе под нос Минхо. — Господи, два сапога пара, что один, что другой...

Феликс хотел было возразить, что он с этим собакосутулым никакая не пара! Ни в жизни! Ни за какие коврижки! Но на лице Ангела буквально было написано «ещё одно слово — и вы все трупы». Ну и ладно, Феликс о том, что они с Цезарем никакая не пара скажет сам себе.