Спуск с высоты 10000 метров

Глава 21. Посадочные огни.

Глава 21. Посадочные огни.
Причиной большинства авиационных происшествий часто является какое-то незначительное упущение стоимостью всего в несколько центов. И крупные аварии зачастую начинаются с таких вот мелочей.
Полёт с Дуань Цзынчу в остальном прошёл гладко, возможно, потому, что Дуань Цзынчу не мог пререкаться с Чэнь Цзяюем, и ему пришлось прислушиваться к его замечаниям. Он беспрекословно следовал процедурам всё оставшееся время.
Атмосфера в кабине пилотов была немного неловкой, и двое почти не произнесли ни слова во время полёта. Тем не менее, Чэнь Цзяюй наслаждался спокойной тишиной.
Это был их последний из четырёх рейсов туда-обратно между Пекином и Гонконгом. Ему нужно было немного времени, чтобы справиться со своими эмоциями и, возможно, снова поговорить с Цао Хуэй, чтобы ему стало легче.
На этот раз Чэнь Цзяюй сидел в кресле второго пилота, а Дуань Цзынчу пилотировал самолёт. Приближаясь к Пекину, Чэнь Цзяюй настроился на частоту и услышал приглушённый голос. Это был тот же авиадиспетчер, что и в прошлый раз – не Фан Хао. Он усмехнулся про себя, не зная, чего он ожидал. Взглянув на Дуань Цзынчу, который добросовестно следовал процедурам, Чэнь Цзяюй начал выполнять контрольный список для захода на посадку, как он делал тысячи раз раньше.
— Контрольный список для захода на посадку, — привычно сказал Чэнь Цзяюй.
— Контрольный список для захода на посадку подтвержден, — послышался голос Дуань Цзынчу.
Они продолжили.
— Курс захода на посадку установлен.
— Курс захода на посадку установлен.
— Скорость.
— Скорость 220 узлов.
— EICAS*.
* EICAS — Система индикации параметров работы двигателя и предупреждения об отказах
— EICAS проверен.
Дуань Цзынчу ответил слишком быстро, заставив Чэнь Цзяюя задуматься. Он быстро взглянул на приборы двигателя и предупреждающей системы и увидел, что всё в норме, поэтому продолжил.
— Посадочные огни.
— Посадочные огни включены.
— Спойлеры.
— Спойлеры установлены.
— Автоторможение.
— Автоторможение установлено.
— Закрылки.
— Закрылки пять градусов.
Дуань Цзынчу уверенно пилотировал самолёт. В Пекине был сильный дождь. Чэнь Цзяюй подумал: «Мы почти дома». После захода на посадку оставалась ещё радиосвязь с башней.
— Пекин Дасин Башня, добрый вечер, China Airlines 3146, ВПП 04.
— China Airlines 3146, Башня Дасин, разрешение на посадку на полосу 04, давление 998, — это была Чу Ижоу на частоте башни.
Спустя некоторое время Чу Ижоу внезапно возобновила связь.
— China Airlines 3146, — тревожно заговорила она, — ваши посадочные огни не включены.
Сознание Чэнь Цзяюя застыло. Его первый инстинкт был проверить посадочные огни, которые находились на приборной панели со стороны командира, поэтому обзор для него был плохим. Но он наклонился вперед и, действительно, индикатор был выключен.
—Э-э... посадочные огни включены, — Дуань Цзынчу тоже смутился и только тогда включил посадочные огни.
То, что посадочные огни не были включены, не было серьезным вопросом безопасности. Одной из функций посадочных огней является помощь другим пилотам в визуальной идентификации воздушного судна ночью. Учитывая относительно невысокую интенсивность движения и наличие башни и контроля подхода на посадку, маловероятно, что отсутствие включенных посадочных огней привело бы к серьёзному инциденту.
Однако это был пункт контрольного списка, который Чэнь Цзяюй назвал, а Дуань Цзынчу заявил, что выполнил, но не сделал этого. Это плохо характеризовало Дуань Цзынчу, это означало, что он относился к установленным процедурам спустя рукава.
Чэнь Цзяюй подумал, что чувствовал ненадежность Дуань Цзынчу с самого их вылета из Пекина утром. Он мог бы сообщить о происшествии со стюардессой Кун Синьи и попросить назначить другого второго пилота на обратном пути.
Чэнь Цзяюй резко отключил радиосвязь и через мгновение сказал холодным голосом:
— Я буду управлять самолетом.
Дуань Цзынчу почувствовал всю серьёзность в этом голосе, поэтому не стал спорить и немедленно подчинился.
— Хорошо.
Чэнь Цзяюй нажал кнопку на штурвале, чтобы взять на себя управление самолетом, затем снизил скорость, выпустил закрылки на двадцать градусов, опустил шасси, полностью выпустил закрылки, отключил автопилот и идеально посадил самолет.
После посадки он включил радиосвязь и сказал:
— China Airlines 3146, на земле, выруливаю на рулёжную дорожку P5.
— Принято, — подтвердила Чу Ижоу. А затем, немного помедлив, добавила, — Кстати, посадочные огни были всё же выключены вначале. Не могли бы вы подойти в башню и заполнить отчёт? Нам нужно документировать такие инциденты.
— Хорошо, — просто ответил Чэнь Цзяюй.
Видя молчание Чэнь Цзяюя, Дуань Цзынчу занервничал.
— Я точно включил посадочные огни...
— Так это была неисправность? — взглянул на него Чэнь Цзяюй.
— Ну, — Дуань Цзынчу снова поменял своё мнение, — я все ещё проверял EICAS и как-то забыл про огни. Мне очень жаль.
Чэнь Цзяюй ни подтвердил, ни опроверг этого.
— Заглуши самолет, обсудим это в башне, — нейтральным голосом сказал Чэнь Цзяюй.
После того, как Чэнь Цзяюй и Дуань Цзынчу вышли из самолета, они направились в башню. Чу Ижоу любезно поприветствовала их.
— Цзя-гэ, мне очень жаль.
— Найди своего начальника, — не выразил никаких эмоций Чэнь Цзяюй.
Он был не в духе. Быть вызванным в башню из-за упущения с посадочными огнями – не самая приятная ситуация, особенно для Чэнь Цзяюя. Ведь всем известно, что он никогда не совершает ошибок.
Выражение лица Чу Ижоу внезапно стало достаточно сложным; она была тем типом людей, чьи эмоции легко читались. Увидев это её выражение лица, Чэнь Цзяюй внезапно кое-что понял. И действительно, Чу Ижоу сообщила:
— На самом деле сегодня дежурным диспетчером является Фан Хао. Вы двое можете спуститься вниз и встретиться с ним. Надо только заполнить отчёт о происшествии.
Лицо Чэнь Цзяюя также немного напряглось. Честно говоря, встретиться с кем-нибудь другим было бы лучше, чем столкнуться с Фан Хао, с суровым авиадиспетчером, который заставил бы их написать отчёт. Но раз уж дошло до этого, он не мог просто развернуться и уйти.
Фан Хао немногим ранее услышал от Фу Цзысяна, что два пилота, забывшие включить посадочные огни, вызваны в башню для заполнения отчёта. Он вздохнул, думая, что это снова заставит его задержаться допоздна. Но когда он увидел как к нему заходят два пилота и понял, что одним из них был Чэнь Цзяюй, его единственной реакцией было удивление с оттенком вопроса в его взгляде. Хотя он и не высказал этого, возможно, потому что Дуань Цзынчу был рядом.
— Эмм, — начал Фан Хао, — так это были вы?
Чэнь Цзяюй внимательно посмотрел на него, желая что-то сказать, но сдержался. На нём была лётная форма, рубашка и вся его одежда была аккуратно пошита, а фуражка идеально сидела на голове, излучая недоступную ауру.
В конце концов разговор продолжил Фан Хао.
— Ну, заходите и заполните отчёт о происшествии, — сидя в кабинете он достал два планшета и поставил их на стол.
Дуань Цзынчу увидел эту подготовку и занервничал.
— Но я же это сделал. Контрольный список был чётко озвучен.
Взгляд Фана Хао переходил от одного к другому, как будто он понимал ситуацию. Похоже, что Дуань Цзынчу был командиром воздушного судна, а Чэнь Цзяюй – вторым пилотом на этом рейсе. Поэтому контрольный список выполнял Чэнь Цзяюй, но Дуань Цзынчу по какой-то причине этого не выполнил.
Видя нервный ответ Дуань Цзынчу, а также учитывая предыдущий инцидент с Кун Синьи на рулёжной дорожке, Чэнь Цзяюй не мог не разозлиться и заговорил более резко.
— Если хочешь доказательств, мы можем проверить бортовой журнал.
Это было на самом деле обращение к Дуань Цзынчу, но Фан Хао этого не понял.
— Чу Ижоу сказала, что она не видела посадочных огней, так разве этого недостаточно? — нахмурился Фан Хао.
Чэнь Цзяюй на секунду замялся.
— А может, она ошиблась? — задумчиво спросил он.
Он задал этот вопрос достаточно спокойным тоном. Потому что, в конце концов, нельзя было исключать возможность неисправности индикатора посадочных огней или отказа цепи питания на панели управления. Но Фан Хао решил, что Чэнь Цзяюй ставит под сомнение Чу Ижоу, и его отношение казалось ему очень холодным и жёстким, что немного его смутило, но он не отступил.
— Башня пристально смотрела на ваш самолёт, как они могли ошибиться? Ладно, иди проверяй данные, мне не всё равно.
Он подумал, что Чэнь Цзяюй же знает Чу Ижоу, и они называют друг друга «Цзя-гэ» и «сяо Чу», так что они друзья. Но когда дело коснулось его собственных интересов, Чэнь Цзяюй вдруг перестал ей доверять?
Чэнь Цзяюй также был не очень доволен его ответом.
— Я просто спрашиваю, есть ли такая возможность? — объяснил он.
Чэнь Цзяюй никогда не работал в башне управления, поэтому и не знал, насколько далеко простирается их видимость в дождливую ночь. Но Фан Хао подумал, что он защищает Дуань Цзынчу. Видя его нерешительное и уклончивое поведение, он тоже немного разозлился и неожиданно стал серьёзным, обращаясь к Дуань Цзынчу.
— Заместитель капитана Дуань, ты думаешь, что это пустяк? А что, если завтра ты не уберёшь закрылки?
Однако, услышав его тон, Чэнь Цзяюй нахмурился.
— Это не твоя работа отчитывать его, Фан Хао, — сказал он.
Хотя Чэнь Цзяюй также знал, что Фан Хао довольно прямолинеен, и этот инцидент действительно был виной Дуань Цзынчу, но его тон звучал так, как будто полёты – это какая-то простая вещь, которую может сделать любой, просто засучив рукава.
Раньше они с ним по-дружески беседовали, и Чэнь Цзяюй доверился ему и рассказал о некоторых своих мыслях. Но сейчас Фан Хао, увидев его, даже не спросил, как он. И казалось, что он даже не заметил, что Чэнь Цзяюй прилетел из Гонконга. Вместо этого у него было высокомерное и упрекающее отношение, и он хотел как можно скорее выпроводить их из кабинета, чтобы пораньше уйти домой.
Чэнь Цзяюй не мог с этим смириться, и когда башня указала на невключённые посадочные огни, он ещё держал лицо, но теперь он был очень зол. Видя отношение Чэнь Цзяюя, гнев Фан Хао также вспыхнул, и он не смог его сдержать.
— Почему это я не могу ничего сказать? Если завтра он не уберёт закрылки или сядет не на ту полосу, чья это будет вина? Опять спишут на службу управления воздушным движением!
Так всегда бывает: когда, когда пилоты хорошо летают, это зачисляется в их заслуги, но когда происходит авария, ответственность возлагается на диспетчеров.
Он только что отработал три ночные смены подряд, был дождливый день, когда легко могли случится разные инциденты, и теперь ему ещё и пришлось писать этот фиктивный отчёт об отказе радара — его эмоции достигли предела.
— Как мы летаем и как приземляемся — это наше дело, — тихим голосом сказал Чэнь Цзяюй. — Ты отвечаешь за управление.
На этом этапе он всё ещё сдерживался, пытаясь что-то объяснить. Но Фан Хао это ещё больше не понравилось. У него в груди было много тяжёлых эмоций, которые вырывались наружу.
— Так ты говоришь, что я должен так просто отпустить вас? Хорошо, тогда иди и жалуйся моему начальству! В конце концов, ты большая шишка, может, они тебя послушают!
Как только он это сказал, он понял, что перегнул палку. Ожидаемо, Чэнь Цзяюй просто взглянул на него без всякого выражения, затем сел, взял планшет и быстро заполнил отчёт об инциденте, примерно за две минуты. Он поставил свою подпись, шлёпнул планшетом по столу и решительно вышел.
Дуань Цзынчу посмотрел на Фан Хао, потом на уходящего Чэнь Цзяюя, полностью сбитый с толку. Они не дали ему вставить ни слова, и казалось, что спор больше был не о нём и его ошибочных действиях.
— Э-э, — он открыл рот, чтобы что-то сказать, — начальник Фан, я...
Фан Хао просто уставился на дверь, помолчал несколько секунд, а затем сказал:
— Подожди здесь.
И тоже выбежал за Чэнь Цзяюем. Раньше, когда он спорил с ним, это была просто перепалка по радиосвязи, но на этот раз они столкнулись друг с другом напрямую, и он чувствовал внутреннее напряжение.
На улице лил сильный дождь. Чэнь Цзяюй даже не потрудился взять зонт, просто шёл прямо к парковке аэропорта. Фан Хао пробежал несколько шагов, чтобы догнать его.
— Цзя-гэ, подожди!
Чэнь Цзяюй замер на месте.
— Что это было только что? — увидев проблеск надежды, сказал Фан Хао.
— Я всё написал в отчёте об инциденте, — всё ещё сдерживая гнев сказал Чэнь Цзяюй.
— Я хочу услышать это от тебя!
Чэнь Цзяюй обернулся и посмотрел на него. На Фан Хао не было куртки, только рубашка, которая теперь была промокшей, а по щеке стекали капли воды.
Чэнь Цзяюй не особо хотел об этом говорить. Будь то глубокое чувство уязвимости и беспомощности, которое он испытывал, летая в Гонконг в последние два дня, или то, что невключенные посадочные огни просто совпали с дежурством Фан Хао, всё это его раздражало.
— Забудь об этом, — просто сдержанно сказал он.
Фан Хао тогда кое-что понял и осторожно спросил:
— Это из-за Гонконга?...
Дождливая ночь вымотала его. Фан Хао и так уже был физически и морально истощён, ещё и необходимость писать отчёт об инциденте висела над ним. Поэтому он не мог придумать никаких успокаивающих слов.
Но Чэнь Цзяюй действительно не хотел говорить об этом. Расспросы и настойчивость Фан Хао просто смущали его, поэтому он повысил голос и резко сказал:
— Я сказал, забудь об этом! Возвращайся.
После этого он не стал ждать ответа Фан Хао, просто повернулся и ушёл. Он был уверен, что Фан Хао не будет его больше преследовать, в конце концов, тот физически не мог остановить его, чтобы он не ушёл.
Пройдя большое расстояние, Чэнь Цзяюй обернулся. Он увидел, что Фан Хао всё ещё стоял под дождём в той же позе, в какой Чэнь Цзяюй его оставил. Расстояние было слишком большим, чтобы ясно различить выражение его лица, но Фан Хао выглядел довольно потерянным.
Как только Чэнь Цзяюй сел в машину, он пожалел об этом. Образ Фан Хао, стоящего под дождём, не переставал мелькать в его голове. Он знал, что выместил злость не на том человеке, и он совсем не должен был этого делать.
Чэнь Цзяюй злился на Дуань Цзынчу за то, что тот не был сосредоточен на полёте и совершил такую элементарную ошибку, что заставило их обоих потерять лицо. Он также злился на себя за то, что не позвонил напрямую в компанию, чтобы сообщить о Дуань Цзынчу, когда тот явно нарушил правила и отвлёкся от пилотирования на приставания к стюардессе. И, ко всему прочему, это должно было случиться именно тогда, когда дежурным был Фан Хао. Если бы это был кто-то другой, он, вероятно, просто прошёл бы это процедуру с отчётом молча.
Но больше всего его разочаровала последняя саркастическая фраза Фан Хао о том, что он «большая шишка».
Всё это время он не знал, что на самом деле думает о нём Фан Хао. Теперь он понял. Его первоначальное отчуждённое и вежливое отношение, всегда официальный отказ от его просьб, даже несмотря на то, что они раньше ели и пили вместе... всё это было потому, что он на самом деле невзлюбил Чэнь Цзяюя.
Но самого Чэнь Цзяюя заботил Фан Хао, и ещё больше его заботили собственные чувства к нему. Он хотел отправить Фан Хао сообщение, чтобы узнать, стоит ли он ещё там под дождём? И сказать ему, что это, действительно, не такая уж и большая проблема, что Фан Хао всё сделал правильно. Но, в конце концов, Чэнь Цзяюй ничего не написал. У него тоже была гордость, и он не хотел ставить себя в неловкое положение.