Спуск с высоты 10000 метров

Глава 22. Осенний дождь.

Глава 22. Осенний дождь.
Чу Ижоу нервно ждала у входа долгое время. И, наконец, увидела, как Фан Хао бежит под проливным дождем, весь промокший.
— Фан Хао... — позвала она его, словно пытаясь вернуть сбитого с толку Фан Хао к реальности. — У тебя есть другая одежда, чтобы переодеться? Иди, высушись, иначе простудишься.
Только что Фан Хао и Чэнь Цзяюй не слишком громко разговаривали в офисе, но она смутно слышала часть их разговора.
Глядя на состояние Фан Хао и его промокшую одежду, Чу Ижоу поняла, что ни разу не видела его таким взъерошенным за три года, что была с ним знакома. Поэтому она была озадачена, и говорила осторожно.
— А, да, — просто сказал Фан Хао, — сейчас.
Он подумал о заместителе капитана Дуане, которого он и Чэнь Цзяюй напугали своей перепалкой в офисе, и вернулся туда.
Дуань Цзынчу первоначально думал, что Фан Хао был неопытным специалистом, так как выглядел он, действительно, довольно молодо. Поэтому не отнёсся к нему серьёзно. Но Чэнь Цзяюй был не просто среднестатистическим пилотом, а этот маленький начальник диспетчерской посмел разговаривать с ним таким тоном?! Поэтому Дуань Цзынчу решил, что это человек, с которым не стоит шутить, и его тон стал очень уважительным.
— Начальник Фан, я действительно очень сожалею, что доставил вам столько хлопот только что...
Сердце Фан Хао было уже в беспорядке, и извинения Дуань Цзынчу тоже были не очень искренними, поэтому он просто отмахнулся.
— Не нужно называть меня начальником. Я просто заменяю руководство и хочу получить от вас отчёт. Мне больше ничего не нужно.
После долгих препирательств Дуань Цзынчу наконец-то закончил писать свою часть, подписал её и отдал Фан Хао. После того, как он ушёл, Фан Хао всё ещё был немного сбит с толку. Что же произошло в те десять минут?
Он почувствовал, что его рубашка и брюки всё ещё были полностью промокшими, и неприятно прилипали к коже, как холодный ледяной осколок доказательства того, что это было реально.
Фан Хао сказал довольно резкие слова, и Чэнь Цзяюю это, конечно, не понравилось. Фан Хао осознал это и вышел, чтобы попытаться объясниться, но Чэнь Цзяюй уже не хотел разговаривать. И в том, как он на него смотрел, вдруг явно почувствовалось, как они отдалились друг от друга. Появился барьер, не осталось никакой былой близости между ними.
Фан Хао подумал, что он действительно не должен был говорить таких ужасных слов, но Чэнь Цзяюй... почему он вдруг превратился... как будто в другого человека? Он даже не стал ничего обсуждать с Фан Хао, в то время как тот спрашивал об этом снова и снова.
К счастью, у него в шкафчике была запасная рабочая форма. Он переоделся и, в конце концов, сумел завершить свою ночную смену в диспетчерской. Фан Хао был слишком уставшим, его мозг совершенно не мог ничего переварить, ему нужен был хороший отдых и сон.
На следующий день около полудня Чэнь Цзяюй получил сообщение в WeChat от Фан Хао. Оно было очень простым:
[Цзя-гэ, я просмотрел отчёт, и отправил его вышестоящему руководству. Не должно быть никаких проблем для тебя].
Его рука задрожала, когда он увидел это сообщение. Честно говоря, он не ожидал, что Фан Хао выбежит за ним прошлой ночью, и не ожидал, что он переступит через свою гордость и сегодня отправит ему сообщение в WeChat.
Фан Хао был простым и прямым человеком, его действия за этим отражали всего одно слово — забота. Да, Фан Хао был прямолинейным, но сам Чэнь Цзяюй таким не был.
Он открыл сообщение и долго смотрел на окно чата, видя, что отправитель «печатает» без перерыва. Ему стало любопытно, что ещё он напишет, поэтому продолжал ждать, видя, как этот статус то появляется, то исчезает. Но в итоге никакого сообщения не пришло. Казалось, Фан Хао больше ничего не хотел сказать.
Чэнь Цзяюй думал, как ему на это ответить? Сказать, что всё в порядке? Но это была ложь, у них действительно случилась неприятная ситуация вчера. Может, прямо спросить его, что он имел в виду, когда назвал его «большой шишкой»? Но не будет ли это выглядеть так, будто он слишком много об этом думает? Чэнь Цзяюй даже подумал, что если бы Фан Хао просто извинился перед ним за этот саркастический комментарий, он мог бы не злиться больше.
Чэнь Цзяюю казалось, что Фан Хао, видимо, не видит в произошедшем своей вины. Раньше, когда они впервые столкнулись, он уже говорил, что Чэнь Цзяюй злоупотребляет привилегиями и не понимает работу в диспетчерской. Наверное, это и были его подлинные мысли и чувства, просто раньше он был слишком вежлив, так как Чэнь Цзяюй тоже проявлял к нему учтивый интерес, угощал кофе, непринуждённо болтал с ним, не давая Фан Хао возможности высказать эти истинные мысли и чувства.
Такие мысли крутились у Чэнь Цзяюя в голове, и он не мог найти подходящих слов, поэтому просто оставил это сообщение без ответа. Возможно, это было к лучшему.
Чэнь Цзяюю нравился Фан Хао в том самом смысле. Но он думал, что это мимолётное и импульсивное чувство, и оно быстро пройдёт.
Возможно, инцидент с посадочными огнями случился для того, чтобы у него открылись глаза. Если Фан Хао видел его таким с самого начала, то больше не было смысла притворяться, что они — друзья. Чэнь Цзяюй даже не должен был питать к нему каких-то особенных чувств. Теперь, когда он понял, что именно думает о нём Фан Хао, лучшим решением было бы отступить и всё забыть. Ведь надежда – самое страшное.
В то же время Фан Хао после отправки сообщения не думал об этом слишком много. Он чувствовал, что прошлой ночью он находился под большим давлением и в плохом психологическом состоянии. Ему казалось, что этот заместитель капитана Дуань Цзынчу, который не относился к делу серьезно, явно поставил Чэнь Цзяюя в неловкое положение. Фан Хао понимал, что они оба были раздражены своими проблемами, это было просто недоразумение, и если бы они прояснили ситуацию, всё бы наладилось.
Хотя Чэнь Цзяюй вчера под проливным дождем казался таким холодным, это могло быть потому, что он всё ещё злился в тот момент. Но как только он остынет, всё будет хорошо. По крайней мере, Фан Хао надеялся на это. Поэтому это сообщение было его сигналом для примирения. Но прошел час без ответа. Он подумал, что Чэнь Цзяюй, возможно, сейчас в рейсе. Потом прошло полдня, и всё ещё не было никакой реакции. Фан Хао почувствовал тревогу. Этот инцидент казался более серьёзным, чем он себе представлял.
Прошел ещё один день. Потом два. На третий — Фан Хао услышал Чэнь Цзяюя по радиосвязи на подходе к Пекину. Но Чэнь Цзяюй всё ещё не ответил на то сообщение. Прежняя внимательность к Фан Хао полностью исчезла, как будто за одну ночь Чэнь Цзяюй просто забыл о нём.
Сам Фан Хао был занят. Работа отнимала так много времени и внимания, что ему почти некогда было думать об этой проблеме. Но когда он всё же об этом вспоминал, то чувствовал что его ранит и беспокоит эта ситуация.
Через неделю Чэнь Цзяюй полетел из Гуанчжоу в Пекин. Самолетов, заходящих на посадку, было немного.
Чэнь Цзяюй сообщил подходу, что у него осталось топлива только на сорок минут, поэтому Фан Хао сразу же дал ему разрешение обойти все процедуры для прямого слепого захода на L17. Это была абсолютно приоритетная помощь экипажу. В тот момент по всем каналам связи были слышны завистливые голоса.
Но полчаса спустя Фан Хао и Чу Ижоу спустились в кофейню KOZA, и вдруг Фан Хао увидел, как Чэнь Цзяюй и его второй пилот Юэ Дачао болтали и смеялись, выходя в терминал из зоны парковки.
Чу Ижоу и Фан Хао пили кофе. Чу Ижоу тоже видела, как Чэнь Цзяюй бодро прошел мимо, а затем посмотрела на Фан Хао и, заметив его плохое настроение, спросила:
— Той ночью... что именно произошло? Неужели Цзя-гэ действительно забыл включить посадочные огни?
— Он не пилотировал самолёт, а был вторым пилотом, — ответил Фан Хао, — посадочные огни не включил другой пилот.
Вспоминая об этом человеке, он разозлился. Если бы не оплошность Дуань Цзынчу с этим контрольным списком, то не случилось бы этого спора в башне. Тогда он планировал расспросить Чэнь Цзяюя, как прошел его рейс в Гонконг, потому что он считал его другом и хотел проявлять заботу. Он действительно беспокоился о нём. Они никогда не оказались бы в этой ситуации, если бы не Дуань Цзынчу.
— Вы с Цзя-гэ поссорились? — Чу Ижоу понимала, что происходит что-то не то.
— В тот день я сказал кое-что о его втором пилоте, который даже не мог выполнить проверочный лист! — вздохнул и сказал Фан Хао, — Потом мы наговорили друг другу резких слов... Возможно, я был слишком груб, и это его расстроило.
— Ах, мне очень жаль, — Чу Ижоу почувствовала себя немного виноватой, — я не ожидала, что это вызовет столько проблем.
— Ты совсем не виновата, — напротив, успокоил ее Фан Хао, — это не твоя вина. Если не говорить о таких ошибках, за которые они должны нести соответствующие наказания, то в следующий раз эти ошибки могут быть гораздо более серьёзными.
— Тогда почему бы тебе не отправить ему сообщение и просто не поговорить об этом? — осторожно спросила Чу Ижоу.
— На следующий день я ему написал, — вздохнул Фан Хао, — но он так и не ответил.
Он потер виски.
— Может быть, он просто был занят, — добавил Фан Хао тихим голосом.
Хотя сам он понимал, что ответить на сообщение занимает всего секунду или две — даже отправить «ОК», было не сложно, чтобы подтвердить получение сообщения.
Единственной причиной, по которой Чэнь Цзяюй не отвечал, было то, что он не хотел этого делать. Фан Хао думал, о том, что Чэнь Цзяюй игнорирует его. И, вероятно, это происходило, потому что его слова были действительно очень грубыми. Но было бы неловко писать ему снова с просьбой ответить.