Спуск с высоты 10000 метров

Глава 49. Достоинство.

Глава 49. Достоинство.
Воскресенье Фан Хао провёл на работе без особых происшествий, закончил около четырёх и сообщил, что будет дома к пяти тридцати. У Чэнь Цзяюя не было полётных заданий, так что он надел повседневную одежду и приехал к назначенному времени. Войдя в дом, он сразу же увидел улыбающееся лицо Фан Хао.
Его хорошее настроение заполнило всё вокруг; казалось, оно дошло по телефонной линии и преодолело короткое расстояние между ними.
Как только Чэнь Цзяюй переступил порог, не успев даже положить сумку, его охватил аромат еды. Первым делом он обнял Фан Хао за талию, нежно прижимая его к себе. А затем поцеловал, обхватив руками его лицо. Красивый длинный нос Чэнь Цзяюя нежно коснулся щеки Фан Хао.
Когда Фан Хао почувствовал нехватку воздуха, он немного отстранился. Его тонкие губы уже были влажными от поцелуя.
— Соскучился? — улыбнулся Фан Хао.
— Да... — нежно ответил Чэнь Цзяюй.
Затем он поставил сумку и переобулся в тапочки. Из-за их последних договорённостей он часто ночевал у Фан Хао, поэтому оставил у него в квартире несколько вещей: пару комплектов лётной формы, зубную щётку, тапочки и другие предметы первой необходимости.
— Пахнет потрясающе, — сказал Чэнь Цзяюй.
— Я или еда? — серьёзно спросил Фан Хао.
Его невольно соблазнительное поведение оставило Чэнь Цзяюя беззащитным. Он прижал Фан Хао к стене, и его руки забрались под свитер, поглаживая его талию.
Фан Хао слегка вздрогнул от прохладного прикосновения и быстро вытащил руки Чэнь Цзяюя.
— Притормози, — улыбнулся он. — Давай лучше поедим.
Чэнь Цзяюй всего лишь подшучивал; сам он тоже проголодался и, конечно же, согласился поужинать.
Фан Хао усадил его за стол, разложил еду, и тогда Чэнь Цзяюй понял, что это был за знакомый аромат: Фан Хао приготовил тушёную свинину. На гарнир — грибы и молодые побеги бамбука в лимонно-перечным соусе. Всё было запечено в духовке и выглядело аппетитно.
— Ты так редко приезжаешь, а я уже стал настоящим поваром, — сказал Фан Хао с улыбкой. — Попробуй, скажи, как тебе?
Чэнь Цзяюй удивился. Он отправил Фан Хао этот рецепт всего навсего на прошлой неделе. Рецепт изначально принадлежал Цао Хуэй, которая в свою очередь получила его от своей сестры, и Чэнь Цзяюй очень его ценил за непререкаемую надёжность. Он так и не смог показать Фан Хао, как готовить это блюдо, и не ожидал, что тот сумеет сам разобраться со всем.
Попробовав кусочек, и даже не успев проглотить, он поспешно сказал:
— Очень вкусно.
Фан Хао посмотрел на него через стол, недоверчиво прищурив глаза.
— Честно?
— Да, действительно хорошо, — подтвердил Чэнь Цзяюй.
— Скажи правду, так я смогу в следующий раз приготовить лучше, — настаивал Фан Хао, зная, что Чэнь Цзяюй склонен говорить то, что приятно слышать, а это значило, что за правдой может скрываться что-то ещё.
Тогда Чэнь Цзяюй предложил:
— Может быть, карамелизированный сахар следовало бы пожарить подольше.
Фан Хао с благодарностью принял замечание. Он кивнул, но вместо того чтобы продолжить есть, встал и снял с холодильника листок, прикреплённый магнитом — это был тот самый семейный рецепт.
— Ты, наверное, голоден, ешь пока, — сказал он, отодвинув свою тарелку в сторону, чтобы сделать себе пометку про сахар.
Видя, как Фан Хао так серьёзно относится к его замечаниям, Чэнь Цзяюй почувствовал волну неописуемых эмоций. Фан Хао даже не сел обратно, а сосредоточенно принялся за пометки в рецепте. Зная, что Чэнь Цзяюй был занят, Фан Хао сам взял на себя инициативу приготовить ужин. Вероятно, он пробовал приготовить это не один раз, чтобы достичь такого уровня мастерства. Чэнь Цзяюй представил, что таким мог бы быть каждый его день, не только сегодня, и как будто почувствовал ласковое прикосновение к самой нежной части его сердца.
— Что случилось? — заметив, что Чэнь Цзяюй не ест, Фан Хао посмотрел на него.
— Сколько раз ты это готовил? — спросил Чэнь Цзяюй.
— Это второй. На прошлой неделе я попрактиковался и всё съел сам, — улыбнулся Фан Хао. — К счастью, в последнее время я увеличил объём тренировок, поэтому с таким расходом калорий я могу себе позволить есть больше.
Чэнь Цзяюй приблизился и прикоснулся к его щеке, а потом вновь взялся за палочки.
В течение ужина они обсуждали кулинарию и работу, и никто не поднял тему ночного телефонного разговора, который у них состоялся несколько дней назад. Ни один из них не хотел об этом говорить, каждый избегал задавать лишние вопросы, давая понять, что некоторые моменты лучше оставить в прошлом. Это — взрослое взаимное понимание того, что некоторые вещи следует забыть.
После ужина Чэнь Цзяюй взялся за мытьё посуды, в это время его телефон начал вибрировать на столе. Руки у него были мокрые, так что он спросил Фан Хао:
— Кто звонит? — главным образом его беспокоило, что это могут быть его родители.
Фан Хао, получив разрешение, подошёл поближе, чтобы посмотреть, и увидел на экране имя звонившего.
— Янь Юй, — ответил он.
Это немного смутило его. По его мнению нельзя было так просто игнорировать вызов. Но Чэнь Цзяюй отреагировал спокойно.
— О, сбрось.
Фан Хао послушался.
Чэнь Цзяюй закончил загружать посудомоечную машину, вытер руки и разрезал яблоко, передав его Фан Хао.
В этот момент телефон Чэнь Цзяюя вновь завибрировал, это снова была Янь Юй. На этот раз она перешла на сообщения после того, как её звонок был отклонён.
Чэнь Цзяюй, взяв телефон, прочитал первое:
[Цзяюй, как ты себя чувствуешь в последнее время?].
Второе сообщение:
[Завтра одиннадцатое, я тут вспомнила, что это годовщина. Прошло уже три года].
Последнее сообщение:
[Ничего особенного, просто хотелось поговорить, узнать, как ты].
Чэнь Цзяюй беззвучно вздохнул. Ему сейчас было хорошо, даже лучше, чем когда он был один. У него был кто-то, кто готовил ему еду и оставлял для него включенным свет дома. Но ему не хотелось всё это объяснять Янь Юй.
— Почему бы тебе не перезвонить? — Наконец, предложил Фан Хао.
Он подумал, что Чэнь Цзяюй не отвечает из-за того, что находится в его доме, но это было не так. Чэнь Цзяюй поступил бы так же в любой другой ситуации. Он обычно ограничивался коротким разговором в WeChat. Но так как Фан Хао предложил, он перезвонил, не имея намерений ничего скрывать.
Фан Хао взялся убираться в спальне, оставив Чэнь Цзяюю достаточно личного пространства. Чэнь Цзяюй смутно слышал женский голос по телефону, а его собственные ответы были неопределёнными.
— ...Да, всё хорошо, всё как обычно.
— ...Она тоже неплохо, сейчас дома, выписалась из больницы.
— ...Хм, завтра? ...Ничего особенного, обычный день...
В итоге Чэнь Цзяюй торопливо закончил разговор.
— ...Мне нужно идти, пока. Поговорим в другой раз.
Телефонный звонок продлился менее пяти минут.
Фан Хао вернулся и взял яблоко.
— Почему вы расстались? — поинтересовался он.
Чэнь Цзяюй взглянул на него и положил телефон обратно на стол.
— Если говорить просто, мы не подходили друг другу, — объяснил он. — Если говорить подробнее, мне казалось, что я всё время что-то даю, а она всё время что-то берёт, и со временем это стало утомительным. Любовь не должна быть такой изнуряющей. Мы продержались достаточно долго, но после аварийной посадки в Гонконге я наконец прозрел.
Опыт, подобный выживанию в рейсе 416, действительно заставляет нас по-новому взглянуть на вещи, — подумал Фан Хао, это было понятно. Но тут он внезапно спросил...
— Она знает об этом?
— Ты имеешь в виду причину разрыва? Официальная причина была в том, что после Гонконга она не поддержала и не понимала меня. Я сказал ей это, — Чэнь Цзяю потёр виски, вспоминая, что это было нелегко.
Он и Янь Юй всегда были в односторонних, запутанных соотношениях, где она искала, а он уклонялся.
— А настоящую причину ты озвучивал?
— Если я скажу ей, это не изменит ничего. В конце концов, мы были вместе, и высказывать это вслух было бы слишком жестоко. Как только первые эмоции после расставания схлынули, стало уже не к месту возвращаться к этому вопросу.
В самые трудные моменты Чэнь Цзяюй думал сказать Янь Юй, что быть с ней слишком утомительно, и что он не хочет всю жизнь угождать ей, но он так и не сказал этого вслух. Подсознательно он боялся разорвать связи с человеком, с которым когда-то был близок, и опасался её полного отстранения, хотя они уже расстались.
Но вдруг выражение лица Фан Хао стало очень серьёзным.
— Не говорить правду ещё более жестоко, — сказал он.
Он проецировал свой собственный опыт, вспоминая о своём расставании с Лу Цзявэем. Не давать настоящей причины при расставании, думая, что это более достойно, на самом деле было противоположностью достоинства.
— Я... — начал было Чэнь Цзяюй, но затем проглотил свои слова. Немного подумав он продолжил, — то, что ты сказал имеет смысл.
Он был несколько удивлён. Если бы на месте Фан Хао был кто-то другой, увидевший звонок от бывшей, возможно, появилась бы ревность или недоумение. Однако Фан Хао не пошёл по этому пути, а наоборот, посочувствовал Янь Юй. Если подумать, это имеет смысл. Каждый раз, когда он не объясняет Янь Юй, почему они не могут быть вместе, она с надеждой звонит или пишет, думая, что у них всё ещё есть призрачный шанс на воссоединение. Раньше, когда он был одинок, ответить на её звонки пару раз не было проблемой, но теперь всё изменилось — у него есть Фан Хао. То, что он не говорит о истинной причине их разрыва было несправедливо по отношению к Янь Юй, а её постоянные звонки ещё более несправедливы по отношению к Фан Хао.
— Ну так и? — спросил Фан Хао.
Он на самом деле просто хотел услышать его мнение. Потому что фраза «имеет смысл» не выражает твёрдой позиции; это может быть просто согласие ради согласия.
Но Чэнь Цзяюй не ответил словами. Вместо этого он встал с телефоном и вышел на балкон, снова набрав номер Янь Юй. В этот раз, казалось, разговор будет долгим, и он не планировал проводить его в гостиной.
Увидев звонок, Янь Юй обрадовалась, думая, что наконец-то Чэнь Цзяюй хочет с ней поговорить. Прежде чем Чэнь Цзяюй смог что-либо сказать, она уже начала торопливо рассказывать о своей жизни после увольнения. Тем временем Чэнь Цзяюй отвечал машинально, одновременно думая о том, как всё объяснить. Но он собирался сначала дать Янь Юй высказаться.
Зимняя ночь была холодной, и Чэнь Цзяюй стоял на балконе в одном свитере, разговаривая по телефону. Спустя пять минут дверь на балкон открылась. Он обернулся и увидел Фан Хао, который держал пуховик. Чэнь Цзяюй, придерживая телефон около уха, прошептал ему:
— Спасибо.
Эта сцена казалась обыденной, но для Чэнь Цзяюя этот момент был как пробуждение. Здание было на грани падения, последний камень из фундамента был вытащен, что вызвало давно ожидаемое сотрясение.
— Могу я сначала кое-что сказать? — Чэнь Цзяюй наконец заговорил, перебив Янь Юй. — На самом деле, я должен был сказать это уже давно, более двух лет назад. Я должен извиниться...
Этот разговор длился около часа. Когда он закончился, Чэнь Цзяюй глубоко вздохнул.
Дверь на балкон открылась, и тепло из квартиры начало утекать на улицу. Вышедший из душа Фан Хао выглянул из спальни.
— Тебе не холодно? — спросил он.
Он не стал расспрашивать Чэнь Цзяюя о том, что было сказано, лишь выразил обычную заботу.
— Дай мне сигарету, — вдруг сказал Чэнь Цзяюй.
Удивлённый, Фан Хао не стал задавать вопросов, а повернулся и достал из прихожей пачку ментоловых сигарет и зажигалку. Чэнь Цзяюй не был заядлым курильщиком, поэтому, возможно, ментоловые было бы легче курить.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Фан Хао передавая ему сигарету.
Он знал, что у Чэнь Цзяюя не осталось чувств к бывшей. После стольких проведённых вместе месяцев у него была уверенность в этом. Но обсуждать прошлые отношения никогда не бывает легко.
Чэнь Цзяюй держал сигарету между двумя пальцами и выглядел довольно расслабленным.
— Говорить было трудно, ведь всё это уже в прошлом. Но сейчас я чувствую облегчение — это давно должно было случиться.
С этими словами он зажал сигарету между губами.
Фан Хао наклонился, чтобы помочь ему прикурить, прикрывая пламя от зажигалки рукой, а затем прикурил и себе.
— Хорошо, что ты встретил меня вовремя, — сказал он, словно это было само собой разумеющееся.
Он затянулся. Затем снова. А потом повернул голову, чтобы выдохнуть дым в ночное небо.
Чэнь Цзяюй был потрясён его словами, он слишком резко вдохнул и закашлялся.
— Похоже, ты действительно не курильщик, — заметил Фан Хао, смеясь, — и это хорошо.
Чэнь Цзяюй посмотрел ему в глаза, внезапно охваченный порывом.
— Фан Хао, — сказал он.
Фан Хао поднял на него глаза. Казалось, он знал, что Чэнь Цзяюй хочет сказать.
Но то, что сказал Чэнь Цзяюй, было не тем, о чём он думал.
— Давай объединим наши календари? — сказал он. — Мой график меняется каждую неделю, и мне всегда нужно спрашивать о твоём расписании. Постоянно согласовывать это в сообщениях неудобно. Ты мог бы поделиться со мной своим рабочим календарём?
Его слова на самом деле обозначали значительный шаг. По сути это было слияние их жизней, позволяющее им заполнять личное пространство друг друга в будущем.
— Конечно, — улыбнулся Фан Хао. Он колебался, а затем признался, — я подумал, ты предложишь нам жить вместе, ты сказал это так загадочно.
Это застало Чэнь Цзяюя врасплох. Он сделал ещё одну затяжку, на этот раз более уверенно.
— ...А если бы я спросил?
Фан Хао без колебаний выдохнул дым.
— Я бы сказал «да».
Его ответ был настолько быстрым, что удивил даже его самого. В этот особенный момент он просто чувствовал, что действительно любит этого человека, стоящего перед ним. Возможно, даже настолько, чтобы сделать для него всё. Любовь делает многие вещи простыми, а детали можно было бы разобрать по мере развития их отношений. Опасения и нерешённые вопросы, которых он боялся, были как избегание неизбежного — лучше встретить их лицом к лицу. Он был полностью очарован.
Чэнь Цзяюй настолько удивился этому его бесхитростному согласию, что попросил подтверждения.
— То есть, я теперь официально...принят в штат?
Фан Хао опустил глаза, улыбнулся, а затем снова посмотрел на него.
— Да, ты официально принят в штат. Я даю тебе пять полосок, больше, чем капитану.
Рука Чэнь Цзяюя дрогнула, и он выбросил едва начатую сигарету. Он на самом деле не хотел курить, у него не было зависимости; наркотиком для него был человек перед ним. С улыбкой на губах он протянул руки и обнял Фан Хао.
Фан Хао всё ещё был в свитере, в правой руке он держал сигарету, которую не хотел просто так выбрасывать, и он позволил Чэнь Цзяюю просунуть руки под его одежду.
Под ночным небом они застыли в этом интимном моменте. Фан Хао обжёгся о сигарету и осознал, что они находятся балконе, где их могли заметить.
— Пойдём внутрь, — сказал он.
Чэнь Цзяюй потянул его в квартиру. Они не пошли в спальню, а нашли рядом плоскую поверхность — Фан Хао опустил глаза и увидел, что это — его любимый коллекционный комод. Комод был невысоким, и он встал на цыпочки, чтобы сесть на него. Раздвинув ноги, он позволил Чэнь Цзяюю приблизиться для поцелуя.
В ту ночь несколько национальных и местных телеканалов вновь показали кадры аварийной посадки рейса 416 Китайских авиалиний в Гонконге три года назад. Белый самолёт Airbus A330 с оглушительным грохотом приземлился на самую длинную взлётно-посадочную полосу Гонконгского аэропорта с максимально возможной скоростью. Сначала коснулись земли задние колёса, затем нос самолёта поднялся для замедления, после чего последовало резкое торможение, шины заволокло густым дымом, и красный феникс* на хвосте самолёта промелькнул в кадре.
* Символ авиакомпании China Airlines.
По телевизору диктор говорил стандартным тоном ведущего.
— Три года назад, на рейсе 416 произошёл отказ двух двигателей. Благодаря сотрудничеству всех служб управления воздушным движением самолёт успешно совершил аварийную посадку в международном аэропорту Гонконга на очень высокой скорости. Последующее расследование показало, что инцидент был вызван проблемами с качеством топлива в аэропорту Сукарно-Хатта в Индонезии. Экипаж самолёта, капитаны Чэнь Цзяюй и Чан Бин, вместе со всем персоналом на борту героически вернули на землю всех двести сорок восемь пассажиров. Это было практическое воплощение высочайшей ответственности гражданской авиации за безопасность полётов и обязательство персонала гражданской авиации по охране небес...
В интернете и в социальных сетях этот пятидесятисекундный новостной ролик был показан миллионы раз вместе с кадрами, снятыми гонконгским журналистом, на которых Чэнь Цзяюй совершает прыжок из горящей кабины пилота. Телефон Чэнь Цзяюя снова начал вибрировать, на этот раз не от звонков Янь Юй, а от журналистов.
Но главный герой откинул телефон в сторону, не отвечая на звонки, его брови нахмурились, лицо выражало сосредоточенность, а взгляд был прикован к человеку перед ним. Руки держали Фан Хао за лодыжки, он был полностью погружён в движения плеч и таза. Фан Хао полулежал на чёрном коллекционном комоде, нижняя часть спины и ягодицы оставляли мокрые следы на деревянной поверхности, а смазка вытекала из места их соединения, капая с края дверцы. Его длинные, сильные ноги обвили талию Чэнь Цзяюя, он слегка прикрыл глаза, дыша в унисон с их ритмичными движениями.
Время давно перевалило за полночь. В жилом районе Дасин, в обычной квартире с двумя спальнями, Чэнь Цзяюй, самый обыкновенный человек, занимался любовью с дорогим ему человеком, в совершенно обыденной обстановке.
По мере того, как их движения становились более интенсивными, коллекция авиамоделей затряслась, и несколько самолётов упали на пол.
Примечания автора:
Итак, вот такое вот ощущение спуска с высоты десять тысяч метров...