Спуск с высоты 10000 метров

Глава 37. Одна ночь.

Глава 37. Одна ночь.
Чэнь Цзяюй уже сел в машину, а водитель успел проехать два светофора. В эфире звучала тихая классическая фортепианная музыка, а за окном начался дождь. Вдруг вспомнился ему тот раз, когда посадочные огни на их рейсе не были включены. Той ночью тоже шёл дождь, и Фан Хао подошёл, чтобы узнать, как он, и каждое его слово было искренним, каждое чувство — открытым. Но времена изменились, и теперь Фан Хао не говорил с ним так откровенно. Может, Чэнь Цзяюю просто не везло, или это было несвоевременно. Казалось, что они всегда были на полтона не в такт.
Но потом Чэнь Цзяюй подумал, что уже решил всё делать самостоятельно. Даже самолёты, эти точные машины, не всегда надёжны, так как он мог полагаться только на удачу или случай, чтобы оказаться рядом с Фан Хао? К тому же, с того самого момента, как они поругались по радиосвязи, и благодаря чему познакомились, судьба уже показала ему достаточно своей благосклонности.
— Остановите, пожалуйста, у следующего перекрёстка, — внезапно сказал Чэнь Цзяюй водителю.
Осенний дождь приносит холод, и ноябрь в Пекине уже знаменовал начало ранней зимы. Однако осознав это, Чэнь Цзяюй не чувствовал холода; напротив, в его груди пылал огонь, и кончики его пальцев были влажными от эмоционального возбуждения.
Водитель ещё не успел оправиться от удивления, как Чэнь Цзяюй заплатил за всю поездку, попросил его выйти, а сам сел за руль и развернул машину, чтобы вернуться назад.
Впервые в жизни он решил действовать импульсивно, не оглядываясь на все обстоятельства. По дороге Чэнь Цзяюй позвонил Фан Хао, чтобы тот встретил его и открыл дверь, когда он подъедет.
Когда Фан Хао увидел загоревшийся экран телефона, в его сердце вспыхнула искра надежды — неужели Чэнь Цзяюй хочет что-то сказать? Эта мысль заставила его сердце бешено забиться.
Чэнь Цзяюй действительно хотел что-то сказать, но тотчас забыл все заранее продуманные фразы. Замешкавшись, он нашёл отговорку:
— Я не могу найти свой пропуск в аэропорт. Возможно, он остался у тебя. Поднимусь проверить.
Когда Фан Хао это услышал, он понял, что это совсем не то, на что он надеялся. Действительно, для прохода в аэропорт нужен пропуск. И после последнего полёта Чэнь Цзяюй мог достать его из своего рабочего портфеля и не положить обратно, а взять пропуск с собой на вечеринку и где-то обронить.
— Ладно, поднимайся, поищем вместе, — спокойно ответил Фан Хао.
Но в тот момент, когда Фан Хао открыл дверь и встретился взглядом с Чэнь Цзяюем, увидев его слегка мокрую рубашку и волосы, он понял, что всё это было лишь предлогом — никакого пропуска у него дома не оставалось, это была полнейшая ложь. Его собственные заявления о дружбе тоже были неправдой. Все их вежливые взаимодействия в его маленькой квартире, словно заранее распланированный танец, всё это было фальшью. Но несокрушимая тоска и желание в его тёмных глазах были настоящими.
Это было слишком реальным. Фан Хао мог протянуть руку и коснуться этого, сжать ладонь и удержать. В тот момент он почувствовал, как будто что-то пронзило его сердце, и он не мог пошевелиться.
Фан Хао опёрся о стену, глядя на человека перед собой. Вроде бы это Чэнь Цзяюй только что забежал вверх по лестнице, но почему-то именно Фан Хао дышал так часто. Его губы слегка приоткрылись, словно он что-то собирался сказать.
Чэнь Цзяюй первый сделал шаг вперёд, его левая рука осторожно коснулась воротника футболки Фан Хао. Даже не успев закрыть дверь, он вошёл и сразу же прижал его к стене, не обращая внимания, был ли кто-то в коридоре.
В следующую секунду он поцеловал его. Холодный ветер и дождь остудили его губы, но поцелуй был обжигающим. Фан Хао ответил без колебаний, его страсть, возможно, удивила Чэнь Цзяюя. Его левая рука всё ещё была на шее Фан Хао, а затем мягко скользнула к затылку, защищая его от удара о стену. Он углубил поцелуй. В этот момент у Фан Хао была только одна мысль: Чэнь Цзяюй был человеком противоречий — холодные губы, но горячий поцелуй, жёсткая внешность, но мягкое сердце.
И вот меч, наконец, упал, искры, как от кремня, раскололи воздух, открыв новую вселенную.
После поцелуя Чэнь Цзяюй опустил голову и прижался своим лбом ко лбу Фан Хао.
— Я солгал, — сказал он, а его волосы нежно щекотали лицо Фан Хао.
Фан Хао потянул его за руку и с силой захлопнул дверь со звуком, который олицетворял отголосок его решимости.
— Я знаю.
Затем он услышал, как сам сказал:
— Я тоже.
Две недели назад он переболел простудой, температура поднималась до 39,3 °C, но даже тогда он не чувствовал, чтобы его кожа горела так сильно. Сейчас он был сбитым с толку, всё было вверх дном.
Они почти тащили друг друга по пути в спальню Фан Хао, целуясь и раздеваясь. Когда они упали на кровать, Чэнь Цзяюй всё ещё был в штанах, в то время как у Фан Хао, который изначально был почти без одежды, остались только трусы. Он лёг на кровать, потянув Чэнь Цзяюя под одеяло за собой. Чэнь Цзяюй трогая его разгорячённую кожу, спросил:
— Тебе холодно или жарко? Я не понимаю.
— Когда ты рядом, мне не холодно, — сбивчиво сказал Фан Хао, целуя его.
Чэнь Цзяюй тут же прижался к нему. Оба мужчины были выше 6 футов*, и кровать казалась слишком маленькой. Присутствие Чэнь Цзяюя окутало Фан Хао: его одеколон, его дыхание заполнили всё пространство вокруг.
* 1 фут = 30,48 см.
Чэнь Цзяюй был инициативен, их руки и тела переплелись в темноте: то прижимались друг к другу, то ласкали. Внезапно он поднял руки Фан Хао над головой своей рукой, удерживая их там, в то время как другой рукой возбуждающе поглаживал мочку его уха. Большая рука обхватила красивую шею Фан Хао, провела по подрагивающему кадыку, затем по соскам, талии, пояснице и, наконец, спустилась вдоль его позвоночника до мускулистых ягодиц, которые он с силой сжал.
— Ммм... — Фан Хао тихо застонал и обхватил Чэнь Цзяюя своими стройными ногами за талию, приближая его тело к своему.
— Тебе нравится? — спросил он хрипло у самого уха. Голос его был низким, почти дрожащим.
Фан Хао, который никогда не жалел себя в постели, открыто признал:
— Нравится, продолжай.
Чэнь Цзяюй полюбил его откровенность. Хотя за последние два-три года после расставания у него были случайные связи, он никогда не был по-настоящему расслаблен или эмоционально открыт. С незнакомцами он не мог выразить свои чувства или по-настоящему насладиться. Теперь, честно столкнувшись с собственными желаниями впервые за долгое время, Чэнь Цзяюй решил это воспринимать, как награду для себя, не сдерживаясь.
Он заменил руку своими губами. Это был первый раз, когда он видел обнажённое тело Фан Хао – здоровую пшеничную кожу, стройные линии мышц от регулярных пробежек, плоский живот с чётко выраженной линией Адониса. Чэнь Цзяюю хотелось поцеловать эти линии, и он это сделал. Возможно, это было импульсивно, возможно, это было вовремя. В этот день исполнились все желания, и он воспринял это как вознаграждение.
Фан Хао почувствовал его решимость и поддался, но также активно ответил, сняв с Чэнь Цзяюя всю одежду. Увидев маленькую металлическую цепочку на его шее, Фан Хао наклонил голову и поцеловал его ключицу, ощутив холодное прикосновение металла к его лицу.
Затем рука Чэнь Цзяюя естественным образом нашла его член. Он крепко схватил его и начал ласкать. Каждый знает свои чувствительные места лучше всего, но они оба были мужчинами, и Чэнь Цзяюй точно знал, что надо делать, чтобы доставить удовольствие. Более того, Фан Хао смотрел на Чэнь Цзяюя, который всегда казался таким далёким, но теперь находился перед ним обнажённым. Чёрные волосы Чэнь Цзяюя были в беспорядке, глаза сосредоточены на нём, а ладони так откровенно стимулировали его желания. Этот момент заставлял кровь в жилах Фан Хао кипеть, ментальное возбуждение значительно превосходило физическое.
Он тоже коснулся члена Чэнь Цзяюя, чувствуя, как тот увеличивается в его руке. Что-то заставило его внутри действовать, и он внезапно перевернул Чэнь Цзяюя под себя, затем опустил голову и обхватил ртом его большой и влажный член.
— Чёрт... — не сдержался Чэнь Цзяюй, дрожа от удовольствия, когда губы Фан Хао коснулись его.
На самом деле, сам Фан Хао оценивал свои навыки в постели выше среднего. Возможно, семь или восемь из десяти, но его оральные умения он оценил бы на девять. Ему не составляло труда делать минет другим, и он не считал это проявлением подчинения. Хотя прямого физического удовольствия не было, но видеть, как высокий, зрелый мужчина раскрывается под ласками его языка и губ, приносило ему чувство достижения.
В данный момент Чэнь Цзяюй был прижат к мягкой постели, мощные мышцы его бёдер напрягались с каждым движением. Спустя некоторое время он, казалось, привык. Чэнь Цзяюй освободил руки, чтобы касаться коротких волос Фан Хао, немного нажимая на его голову в такт движениям. С этого ракурса Фан Хао мог видеть немногое, но мог слышать эти влажные звуки, сопровождаемые некоторыми сдержанными низкими стонами Чэнь Цзяюя, что было невероятно сексуально. Фан Хао даже почувствовал сожаление, что не увидел его в таком виде раньше.
Чэнь Цзяюй чувствовал, что уже не может сдерживаться; он хотел войти глубже, прямо в горло, но боялся, что это будет слишком глубоко для Фан Хао. В итоге он перевернул его, прижал Фан Хао лицом к постели, рукой надавив на спину. Затем Чэнь Цзяюй поднялся, чтобы оценить изгибы и линии тела Фан Хао. Он никогда не признавался, что у него есть предпочтения в типах. Но в этот момент он подумал, что если бы у него действительно был какой-то тип, то, вероятно, это был бы кто-то вроде Фан Хао. У бегунов выразительные дельтовидные мышцы — и плечи и руки выглядели привлекательно; талия узкая — ничего лишнего; ягодицы упругие — вероятно, благодаря годам тренировок. Чэнь Цзяюй не мог удержаться, продолжая их сжимать, хотя его мысли были где-то в другом месте. Он мягко провёл своим членом по красивым ягодицам Фан Хао.
Тот повернул голову, встретив его взгляд:
— Думаешь быть сверху, а?
— Позволишь мне? — мягко подтвердил Чэнь Цзяюй.
Фан Хао тихо засмеялся в подушку, почувствовав, что стрела уже натянута на лук и должна быть выпущена. Он считал себя универсалом, причём с небольшим перекосом в сторону активной роли. Однако поскольку в их кругах пассивов больше, чем активов, он не оказывался в роли пассива уже больше года. Но теперь, когда Чэнь Цзяюй был готов взять на себя активную роль, он определённо не хотел отказывать себе в этом удовольствии. Хотя для него позиция никогда не имела большого значения.
— У тебя есть презервативы? — спросил Чэнь Цзяюй. — Где всё? Я достану.
Фан Хао не стал ждать, пока он возьмёт, а протянул длинную руку и вытащил презервативы из прикроватной тумбочки. Смазка была на виду сверху, даже не спрятана в ящик. Она выглядела довольно дорого, в прозрачной стеклянной бутылочке, которую можно было принять за духи.
Чэнь Цзяюй видел такую бутылку в первый раз. Он выдавил немного смазки на ладонь и не удержался от шутки в адрес Фан Хао:
— Всегда наготове?
— Конечно, — быстро ответил Фан Хао. — когда я с кем-то, предпочитаю безопасность и комфорт для обоих.
Лицо Чэнь Цзяюй приблизилось, и он снова поцеловал его, на этот раз поцелуй был более страстным, даже зубы столкнулись:
— Сейчас я покажу тебе, что такое полный комфорт.
Несмотря на решительные слова, Чэнь Цзяюй терпеливо начал подготовку. Фан Хао этого не говорил, но Чэнь Цзяюй, должно быть, заметил, что тот давно не был снизу. С того момента, как его пальцы проникли внутрь, спина Фан Хао напряглась.
Левая рука Чэнь Цзяюя осторожно двигалась внутри, а правая нежно гладила его спину и лопатки.
— Расслабься, Баобэй*, — ласково сказал он.
И это обращение заставило Фан Хао ощутить слабость в ногах, пока пальцы Чэнь Цзяюя продолжали свои движения, оставляя его слегка ошеломлённым и дезориентированным.
* Баобэй – дорогой, золотце. Очень интимное обращение в китайском, часто можно встретить в новеллах именно так, без перевода.
Так продолжалось некоторое время, пока Фан Хао наконец не почувствовал, что привык. Пальцы Чэнь Цзяюя были с жёсткими мозолями. И когда они касались его изнутри, под определённым углом, казалось, что через тело Фан Хао проходит электрический разряд.
— Ааах... — Фан Хао не смог сдержать стон, его брови сомкнулись. Он был полностью погружён в процесс, и через некоторое время даже поторопил Чэнь Цзяюя, — Ещё раз, также... ах...
Чэнь Цзяюй обладал интуицией; ещё до того, как Фан Хао закончил говорить, он добавил ещё один палец. Вход был немного тугой, но два пальца прямо попали в ту самую точку, меняя голос Фан Хао.
Чэнь Цзяюй вытащил пальцы, вскрыл упаковку с презервативом и надел его, это заняло всего несколько секунд.
— Я когда-нибудь говорил тебе, как сексуален твой голос? — прошептал он на ухо Фан Хао, пока входил в его узкое отверстие.
Под давлением чужого тела Фан Хао напрягся, но усилием воли снова расслабился и улыбнулся.
— Хочешь услышать, как я стону, Цзя-гэ?
Это обращение в таком контексте чуть не заставило Чэнь Цзяюя потерять контроль и с силой войти на всю глубину, но он схватил Фан Хао за плечи, чтобы сдержаться. В следующие мгновения он молча сосредоточился на том, чтобы глубоко проникнуть в тугой задний проход Фан Хао. Он действительно был очень узок. Чэнь Цзяюй несколько месяцев не был с кем-то, и самоудовлетворение не приносило и десятой доли удовольствия, которое он испытывал сейчас. Так что в процессе ему даже пришлось отвлечься, чтобы не кончить слишком быстро.
Когда Чэнь Цзяюй начал медленно двигаться, Фан Хао нашёл точки опоры коленями и ладонями на кровати, поддерживая его ритм. Сначала движения были нежными, но со временем Чэнь Цзяюй не мог больше сдерживаться; толчки становились хаотичным, а сила ударов — неконтролируемо сильной. Левая рука Чэнь Цзяюя с силой схватила Фан Хао за талию, правая рука касалась его лица, а затем пальцы проникли в его рот, повторяя действия сзади. Фан Хао нравилось, когда Чэнь Цзяюй сжимал его соски, он уже понял это во время прелюдии.
— Позови меня ещё раз, хочу послушать, — продолжая движения, сказал Чэнь Цзяюй, он всё ещё помнил о своих словах сказанных ранее.
Среди частого дыхания Фан Хао с трудом ответил:
— Не могу так просто уступить тебе, — он наклонил талию так, чтобы встретиться с ударами Чэнь Цзяюя. — Только если ты сделаешь мне хорошо.
Он и не подозревал, что эти слова для Чэнь Цзяюя звучали, как афродизиак.
Действительно, едва он произнёс это, как тело Чэнь Цзяюя на мгновение замерло, затем он перестал касаться его лица и целовать его, а вместо этого схватил его за узкую талию и резко потянул назад, начав энергично двигаться. К сожалению, сзади он не мог видеть лица Фан Хао, но мог наблюдать, как его лопатки расходятся и сжимаются. Его позиция под действием силы Чэнь Цзяюя становилась неустойчивой, пальцы едва держались за изголовье кровати. Сам Фан Хао не мог видеть, как его руки вытягивались, мускулы напрягались, а упругие ягодицы содрогалась под ударами Чэнь Цзяюя — этот момент был чрезвычайно возбуждающим.
Он несколько раз попал в чувствительную точку Фан Хао, заставляя его стонать. Позиция сзади была слишком глубокой, и Фан Хао пожалел, что сразу позволил начать с неё — он моментально потерял контроль и чувствовал, как его собственный член становится всё твёрже под действием стимуляции. Фан Хао хотел дотянуться до него, но движения Чэнь Цзяюя были слишком быстрыми и жёсткими, он не мог освободить руки или сосредоточиться.
Чэнь Цзяюй тоже начал чувствовать приближение, он обнял тело Фан Хао, прижал грудь к его спине, а затем укусил за правое ухо. Его дыхание внезапно усилилось в ушах Фан Хао, в то время как член Чэнь Цзяюя двигался внутри очень быстро и глубоко, терзая его внутренности, растягивая каждый сантиметр его тела.
— Баобэй, — снова ласково позвал он Фан Хао. Голос Чэнь Цзяюя был хриплым от грязных разговоров, — трахать тебя – это так приятно!
Фан Хао подумал, что больше, наверное, не сможет слышать никаких других звуков: его уши покраснели от того, как их лизали и кусали — он сходил с ума.
Чэнь Цзяюй тоже был на грани потери рассудка, он легонько шлёпнул Фан Хао по ягодицам. Удар был несильный, но звучный — кожа и плоть под ним задрожали. Фан Хао тихо засмеялся, не возражая.
Затем Чэнь Цзяюй с размаху снова прижал Фан Хао к кровати, наклонился вперёд, опираясь руками у его головы, полностью покрыв его тело. Он слегка изменил их позицию, чтобы использовать свой вес для нажима, Фан Хао мог держать приподнятыми только бёдра, выдерживая его удары. На лбу у него выступил тонкий слой пота. Он крепко сжал губы, слегка нахмурил свои красивые брови, но выражение лица было истинно наслаждающимся. Чэнь Цзяюй увидел это, бросив на него взгляд, и понял, что Фан Хао был на вершине блаженства.
Фан Хао почувствовал, что больше не может терпеть, и обратился к Чэнь Цзяюю:
— Кажется, я больше не выдержу... ах... пожалуйста, медленнее... или... ах, давай передохнём немного.
Фан Хао хотел, чтобы Чэнь Цзяюй замедлился, чтобы он мог отложить кульминацию, позволяя обоим продлить удовольствие.
Но Чэнь Цзяюй был нетерпелив. Сжав его подбородок, он продолжал настаивать:
— Давай, позови меня.
Фан Хао косо взглянул на него, и Чэнь Цзяюй, используя момент, отрегулировал угол и с силой вошёл в него, попав точно в цель. Фан Хао, испытывая удовольствие и ощущая, будто его пронзают насквозь, признал своё поражение.
— Цзя-гэ... Чэнь Цзяюй!
Это был первый раз, когда он назвал его полным именем при нём, чётко и ясно.
Чэнь Цзяюй посмотрел ему в глаза и коснулся его виска.
— Фан Хао, — также нежно произнес он его имя.
У Фан Хао не было прозвища, не было ласкового имени, все называли его просто — Фан Хао. Но в тот момент Чэнь Цзяюй произнёс его обычное имя так близко и так трогательно, что щёки Фан Хао даже покраснели.
Ночь была глубокой; они вошли в квартиру слишком быстро, выключили свет, но не закрыли полностью шторы. Серебристый лунный свет заливал постель, где два стройных, мощных тела переплетались в безумной схватке: плоть ударялась о плоть, непристойные звуки не прекращались, сопровождаясь то низкими, то высокими стонами. Лунный свет был как вода, и страстный прилив полностью поглотил их, оставив без воздуха.
Фан Хао больше не мог сдерживаться, да и не хотел этого. Он слегка качнул бёдрами, и Чэнь Цзяюй поймал этот сигнал, своевременно протянув руку, чтобы погладить его твёрдый и горячий член. Он посасывал и кусал его шею, уже не контролируя силу. Чэнь Цзяюй второй рукой сжимал талию Фан Хао, мощно двигаясь сзади. На самом деле эти движения были очень сильными, особенно учитывая, что он старался приложить к этому и свой вес, по сути используя около девяноста процентов своих сил. Но Фан Хао больше не ощущал боли, видя только темноту перед глазами, едва помня, как громко он стонал, пока удовольствие распространялось от его спины и по всему телу. Перед тем как он успел осознать, что происходит, он достиг кульминации, и его сперма брызнула в руку Чэнь Цзяюя белоснежной струёй.
Возможно, действительно, прошло слишком много времени с тех пор, как Фан Хао был снизу, потому что сразу после оргазма он стал чрезвычайно чувствительным. Но Чэнь Цзяюй продолжал двигаться, и каждое движение казалось Фан Хао невыносимым. Он хотел, чтобы Чэнь Цзяюй остановился.
— Потерпи немного, я скоро кончу, — почувствовав его дискомфорт тихо сказал Чэнь Цзяюй.
Фан Хао промычал сквозь зубы, в знак согласия, но его голос был приглушённым. Чэнь Цзяюй не смог разобрать, что он имеет ввиду, поэтому снова спросил:
— Тебе больно? Если тебе плохо, я остановлюсь.
Фан Хао обернулся, посмотрел на него и, не желая видеть, как он сдерживается, просто покачал головой и сказал:
— Нет, продолжай, я выдержу.
Хотя хватка Чэнь Цзяюя на его талии была болезненной, но оргазм был таким интенсивным, что он даже не замечал этого. В глазах Чэнь Цзяюя было отражение его красивого тела. И вид зрелого мужчины, который мог остановиться ради него, был слишком возбуждающим. Фан Хао не мог этого вынести и хотел, чтобы Чэнь Цзяюй тоже получил удовольствие.
Чэнь Цзяюй не обманул его. Он немного замедлился и последние несколько толчков были не такими быстрыми, но всё же глубокими. Через несколько мгновений Чэнь Цзяюй обнял Фан Хао, он с силой сжал его соски, его дыхание становилось всё более учащённым, пока он не издал глубокий стон, кончив в презерватив, глубоко внутри Фан Хао.
Последние несколько движений заставили Фан Хао снова ощутить возбуждение. Оба они были довольно уставшими после первого раунда и лежали на кровати, отдыхая, но как только они встали и направились в уборную, страсть вспыхнула вновь.
Второй раунд произошёл в ванной, где большое зеркало над раковиной вместе со стеклянной душевой кабиной почти открывали вид на 360 градусов. Фан Хао был прижат к раковине, а Чэнь Цзяюй снова вошёл сзади. После предыдущего раза вход Фан Хао был уже подготовлен, единственное неудобство было в том, что его член касался холодной мраморной столешницы. Это немного ослабило его возбуждение, но подняв глаза, он увидел, как Чэнь Цзяюй сосредоточенно двигался сзади — это представляло собой новую порцию стимуляции его желаний. В этот раз Фан Хао действительно расслабился, его вход стал более мягким после интенсивного секса. Хлюпающие звуки вытекающей сзади жидкости во время движений были ясно слышны. Фан Хао, обычно, в сексе был очень естественным и откровенным. Но быть вот так на виду в ванной заставляло его краснеть, а сердце учащённо билось о его грудную клетку.
С позиции Чэнь Цзяюя было видно не только лицо и спину Фан Хао, но, опустив взгляд, он мог четко разглядеть место их соединения, где пот, телесные жидкости и смазка смешивались воедино. Он входил и выходил, стимулируя его сзади, что визуально было невероятно возбуждающим. Чэнь Цзяюй сжимал ягодицы Фан Хао в спазмах удовольствия после серии толчков.
Он успел наклониться и спросить его на ухо:
— Могу ли я кончить на тебя?
Он всегда был вежлив с партнёрами в постели, не желая нарушать границы. На самом деле он хотел кончить Фан Хао на лицо, чтобы его глаза и губы были покрыты его следами, но учитывая, что это был их первый раз, он стеснялся просить об этом.
Но Фан Хао был щедр и без колебаний откликнулся:
— Давай.
Он помнил, как стонал и дрожал, когда кончал. Чэнь Цзяюй почти одновременно с этим вышел из него, сорвал презерватив и, с наслаждением кончил на ягодицы, спину и бедра Фан Хао.
В трансе после оргазма, он услышал, как Чэнь Цзяюй шепнул ему на ухо:
— С днем рождения...
Свет в ванной был ослепительно ярким. Чэнь Цзяюй успокоил дыхание, любуясь следами, которые они оставили друг на друге: на его руке всё ещё были остатки спермы Фан Хао, на шее Фан Хао следы от поцелуев, на стройной талии красные полосы, возможно, от слишком сильного захвата, когда они еще были на кровати. От его талии до бедер стекающая сперма вместе с красными следами свидетельствовали о страстной активности, которую они только что пережили. Чэнь Цзяюй внимательно смотрел на это. Он думал, что если бы у них была только эта одна ночь, он хотел бы запечатлеть её в своей памяти на всю жизнь.
Фан Хао также смотрел на него. Они обменивались долгими, тихими взглядами, оба с удовлетворенными улыбками на лицах. В конце концов, Чэнь Цзяюй сделал первый шаг, подошел ближе и остановился перед Фан Хао, прижав свою щеку к его щеке, а затем нежно поцеловал его. На этот раз поцелуй был лёгким. Чэнь Цзяюй всего на четыре сантиметра выше Фан Хао, и это положение позволяло их губам идеально соприкасаться — это был совершенный, невесомый поцелуй. Без прежней страсти, но всё ещё полный близости.
Фан Хао колебался мгновение, затем также ответил на поцелуй.
Чэнь Цзяюй ласково погладил его по щеке.
— Я раньше не мог толком рассмотреть твоё лицо.
Фан Хао, наконец, включил воду в душевой, но его ответ был предельно серьезен:
— Во второй раз я видел тебя. В зеркале тоже считается.
Чэнь Цзяюй чувствовал волнение.
— Это не то. Нужно смотреть в глаза, чтобы это считалось.
— Ты... Я думал, тебе нравится сзади, — сказал Фан Хао, прикусывая губу.
— Нравится, — не отрицал Чэнь Цзяюй, — сзади действительно приятно.
А затем он повернул голову к Фан Хао и спросил:
— А тебе понравилось?
— Да, — улыбнулся тот.
— Какая поза тебе нравится больше всего? — спросил Чэнь Цзяюй. — В следующий раз сделаем так, как хочется тебе.
Его слова уже предполагали следующий раз. Фан Хао ни подтвердил, ни опроверг это. Ранее, с Лу Цзявэем, если ему приходилось быть в принимающей позиции, он предпочитал позу наездника, потому что любил брать инициативу в свои руки. Больше он не хотел думать об этом – любая ассоциация с Лу Цзявэем в этот момент казалась ему угнетающей. Фан Хао подумал, что если бы речь шла о Чэнь Цзяюе, то, вероятно, ему бы очень понравилось быть лицом к лицу, смотреть ему в глаза и целовать их. Он действительно очень любил глаза Чэнь Цзяюя, напоминающие никогда невысыхающую реку.