Прежде чем полюбить

Глава 7

                                                                                                          7

-... Так как я и хотел, - он подошел к девушке в плотную.

Ее рыжая челка слиплась и кончики волос лезли ей в глаза, а остальная копна волос превратилась в крысиный хвост. Капли стекали по ее лицу, а с ресниц капали они словно роса с травинок.

-Энн, - взяв из ее рук пиджак вознес над ней и опустил ей на голову, - вы совсем промокли. Вам холодно? Вы покрылись мурашками, - мурлыкал он смотря на нее. "Боже, зачем?" - моя машина в пару кварталах от сюда, давайте я вас провожу? - мужчина коснулся ее плеч, - идемте, - голос стал тверже, это была не просьба, а приказ.

Нет. Нет. Нет. Она не может с ним пойти, не зачем ей снова испытывать судьбу. Но голос ее обволакивал, прикосновения обжигали плечи через тонкую накидку поверх платья, а взгляд манил девушку в темное подземелье.

-Нет, - твердо произнесла девушка отступив от мужчины на пару шагов, - мне пора идти. Прошу прощения, - девушка сделав еще шаг назад, развернулась и быстрым шагом пошла в противоположную строну.

Энн вошла в квартиру, где стоял запах курева и алкоголя. Две пары мужской обуви и черные лаковые туфли на высоченном каблуке были разбросаны в прихожей. Если бы кто-то в этом огромном мире знал, как ей надоело все это. Обкуренные стены, стоны за стеной, вечная грязь и слой пыли.

Девушка прошла мимо пустых бутылок от виски, коньяка и вошла маленькою комнату. Скорей это было похоже на чулан. Небольшая комната, в которой стояла старая кровать, небольшой столик, на которой стопками лежали книги, тетради. Комнатка была настолько маленькая, что поставить даже самый маленький шкаф было не возможно. Поэтому в углу, примкнув прямо к стене стоял небольшой и потрепанный чемодан.

Энн открыла окно, что бы в комнате стало более свежее и просторней и улеглась на кровать. Девушка взяла книгу австралийского писателя Элиаса Канетти "Ограниченные сроком". Ей нравились его повести, он писал с душой, отдавая словно часть себя.

Глаза начали смыкаться и девушка отложив книгу решила что пора укладываться, ведь завтра ей придется сказать этому мужчине, что ему ни чего не светит, что ей не хочется играть в его игры и что бы он попросту оставил ее в покое.

Остен сидел напротив большого окна, с бокалом Douro Chryseia. Ему нравилось это элегантное, сбалансированное, светло-красное вино. Такое же сильное, как и он, с прекрасным послевкусием черного шоколада и оливы. Но он хотел насладится совсем не этим бодрящим напитком, а соками Энн. Хотел, что бы эта девушка сейчас стонала под ним, извивалась от оргазма и умоляла бы его не останавливаться, но вино было единственным, что он мог вкусить, просмаковать и насладится.

-Энн, - произнес он словно смакуя звучание, - сколько в этом имени силы и храбрости. Прекрасное имя, ох, какое прекрасное.

Он не хотел признавать, что Энн была первая девушка, которая не только убегала от него, но и то, что она смотрела на него совсем не так как другие, даже та самая, Керал, пыталась вцепится за него ради своего прекрасного будущего. Но Стен не был благотворительной организацией, он не был жаден, но и не позволял оттяпать больше чем он сам этого хотел. "Во всем и всегда есть грань. В жизни, отношениях, деньгах и даже сексе". Остен это знал, как не стать лучше, наработанный опыт.

Что бы стать таким, каким он является сейчас, Стен прошел длинный путь, со всеми его преградами, ухабами. Смотрел на многое со стороны, порой шел по головам, отнимал все, что ему хотелось и добивался всего что желал. И кто бы не задал вопрос, что ты готов сделать ради любви, его ответ: "ни чего". А если поставить вопрос иначе, что ты готов сделать ради себя? Ответ будет еще проще и изощрённее: "все".

Его устраивало это, нравилось что люди его боялись и в тоже время тянулись к нему, в его общество. Знать Остена Ховарда тоже самое, что учиться в самом почетном университете или занимать почетный пост в гост думе. Так же устраивали отношения, с быстрым концом, который он выбирает сам.

Стен был сам себе хозяин, выше его был только его отец. Хотя он и отец были по разные стороны реки.