Бласт. Человек, медиум и «никто»

Родж Усунг. Отрывок девятый

  В ночь на День Благословения всех эвелингайцев можно условно разделить на две категории: первая – это те, кто верит во все ужасные россказни об этой ночи и находит изрядные исчезновения людей каждый год напрямую связанными с этим праздником, именно поэтому эта половина, в ожидании утра, в страхе сидит дома; вторая – это искушенные скептики, радующиеся этому дню не менее чем Новому Году. Приверженцы второй половины обычно большущей толпой собираются в центре города и устраивают шикарную гулянку с салютами и последующим банкетом.

  Учитывая все это, неудивительно, что дороги свободны, как никогда. И все это было очень кстати для Роджа, выжимающего байк на полную. Напряженный, он, рассекая ветер, что развевал расстегнутую куртку и оберег, мчал на кладбище. Жидкая прозрачная масса, ранее покрывающая небо в его глазах, уже постепенно растворялась, придавая звездам обыденный облик. Еще, что, наверное, странно, – по дороге он не встретил ни одного духа, несмотря на то, что Эвелингай ими кишеть должен. Но, так или иначе, это было совершенно неважно в сравнении с грядущей встречей.

  Родж украдкой бросил взгляд на оберег, и в его голове снова замелькали фрагменты того дня, когда он приобрел его. Обильный ливень. Вечер. Довольно-таки узкая улочка. Разбитые в кровь кулаки. Сочащаяся кровью бровь. И чья-то дряхлая рука, протягивающая ему этот самый оберег. С видом полным безразличия он берет предложенное.

  Внезапно прямо посередине дороги вырисовалась белая человеческая фигура, заставившая Роджа резко дать по тормозам. Шины засвистели. За мотоциклом потянулась черная полоса. Водитель и его байк с шумом разлетелись в разные стороны, после чего вновь над этой улицей повисла гробовая тишина. Свет во всех домах был погашен. Кроны деревьев еле слышно шелестели на ветру. И теперь только судорожный кашель упавшего нарушал эту благоговейную тишину.

  Немного оклемавшись, Родж быстро поднялся на ноги, все также тяжело дыша, и огляделся – никого. Ни одной живой души. Видимость создавал только свет фонарей. Окна во всех домах были зашторены. Он простоял так, в оглядках, еще пару секунд, после чего, прихрамывая, зашагал к распластанному мотоциклу. Одним рывком подняв его с земли, Родж вставил ключ в зажигание, как вдруг почувствовал, что кто-то стоит прямо перед ним и смотрит на него. И это чувство его как будто парализовало. Собравшись, он медленно поднял голову и увидел перед собой (в метрах десяти «от») некто похожего на духа, но, в то же время, мало похожего на человека. У того, кто сверлил его взглядом, было в ужасе искажено лицо. Он (или она) разинул свою пасть, напичканную огромными острыми зубами, из которой также что-то черное и вязкое капало на дорогу. Его (или ее) огромные вытаращенные глаза не имели зрачков и были полностью черными. Из его (или ее) головы торчали длинные, походящие на молнию, рога. Укутанный в серую, грязную, изорванную ткань, этот неизвестный обладал длинными черные волосы, явно измазанными какой-то черной жидкостью.