Бласт. Человек, медиум и «никто»

«безымянный». Отрывок последний

  «Я верю в тебя так же сильно, как и в себя... - уже в который раз проносились одни и те же слова в голове Девочки. – Исполним наши мечты вместе... С первой твоей улыбкой мы обязательно выпьем тахитати...»

  С каждым таким словом, возникающим в ее голове и повторяющимся уже в который десяток раз, воля ее крепчала. Стремительно. Безвозвратно. Несмотря на немыслимо тяжелые принципы, которые, как казалось ей раньше, только тянут ко дну, сейчас она, собравшись всем духом, тянулась к Луне, до которой так хотелось допрыгнуть. Неизмеримую уверенность же эту давал ей огонь, посеянный некогда мертвой мечтой. Мечтой, которую теперь она исполнит во что бы то ни стало! Даже если ей придется добиваться родительского одобрения на то веками. Ни что теперь не осквернит ее сомнениями! Ничто!

  «А ведь и вправду, - думалось ей. - Все это время я достойно служила им, - размышляла она о родителях. – Исполняя каждое их повеление, следуя любым их прихотям... Ведь и они должны хотя бы раз ответить мне тем же. Ох, нет! Я не имею права так думать! Они ничего не должны! Только я должна блюсти каждому их слову! Но все же я уверена – у меня получится! Я должна...»

  - Дочь моя, - вторгся в ее голову чужой голос. Голос ее матери. Но может ли он быть чужим?

  Девочка, наконец, очнулась от глубоких размышлений. Она и их однорукий проводник сейчас стояли в воротах перед буддийским монастырем. Множество обездвиженных тел лежало там, на входной площади. Мертвые, сразу поняла Девочка. И посреди них – ее мать, чье платье нервно колыхал ветер. Стоя к ним спиной, она смотрела вперед - на порожке у храма, практически нагой, мертво стоял ее муж. «безымянный» - Девочки отец.

  – Дочь моя, заклинаю тебя: отомсти Миротворцам! – громко протянула женщина.

  И Девочка окаменела. В одно жалкое мгновение она была скована новой и теперь единственно существующей для нее мыслью. Слова, сейчас услышанные ею, надежно вгрызлись в ее душу. Она так же отчетливо слышала то, как на ее мечту в тот момент накинули ржавый ошейник и куда-то утащили. Отомсти Миротворцам, - повторно пронеслось в ее голове, и она молча закрыла глаза.

  Именно тогда она забыла Эя.

  – Что же они наделали... - продолжала женщина. Теперь она уже осознала, что сталось с ее любимым. Сказал ей об этом его взгляд, увидев издалека который, она все почувствовала. – Любимый мой... ненаглядный... вижу, как ты страдаешь... Ненавидь же меня за то, что я не смогла ничего сделать, и за то, что своей слабостью разрушила нашу любовь... Твои глаза... Сколько же в них сейчас боли, - таращившаяся на него, точно помешанная (хотя она в действительности уже потеряла рассудок), продолжала она. «безымянный», чуть приоткрывший рот и пускающий слюну, тем временем бездушно смотрел сквозь нее. Женщина это чувствовала сильнее прочего. – Чертовы Миротворцы... За что же ты заслужил это, ангел мой? Почему же нельзя было нам жить так, как мы всегда мечтали... Но сейчас я знаю, что мне делать. – Медленно перебирая ногами, она зашагала к нему. По пути она подобрала валяющийся около одного из трупов кривой клинок. – Я спасу и тебя, и себя, дорогой...