Последнее преступление

Часть 7

  Для многих студентов видеть Фрэнка второй день подряд на занятиях явно было чем-то из ряда вон выходящим, пусть вчера он и сбежал прямо посреди пары, оставив своих одногруппников наедине с разъяренной им же математичкой, которая оставшееся время срывала свою злость к Фрэнку на других.

Фрэнк и сам был удивлен своему поведению не менее остальных. Он мог объяснить это только тем, что ему опять же хотелось всего лишь побыстрее скоротать время. Сегодня он, как и обещал, собирался наведаться к Джерарду. Ему повезло, что художник так заинтересовался его татуировками. Отчасти Фрэнк действительно был бы не против, чтобы тот накидал ему парочку симпатичных эскизов. В конце концов, рисунки Джерарда на самом деле понравились ему, хоть он и видел всего лишь два, но то, какое впечатление произвел на него последний, Фрэнк будет помнить всю оставшуюся жизнь. После этого он стал думать, что у Джерарда действительно талант, пусть сам он и был далек от искусства.

Но было и кое-что другое, более важное. В этот раз ему нужно было во что бы то ни стало осмотреть второй этаж дома художника. Фрэнк понимал, что сегодня ему снова вряд ли удастся найти то, зачем все затевалось, но время потихоньку начинало поджимать, и необходимо было приступать к более активным действиям.

Сегодня математики в расписании не наблюдалось, чему Фрэнк несказанно обрадовался. Ему совершенно не хотелось отчитываться за свой вчерашний поступок. Хотя, скорее всего, он бы просто не появился на этом предмете, просидев пару часов на крыльце колледжа или в том самом кафе, где вчера был с Джерардом.

Он, как обычно, сидел в конце аудитории, подальше ото всех, и наблюдал за сверстниками. Кто-то громко смеялся, кто-то обсуждал вчерашнюю вечеринку, кто-то готовился, перечитывая конспекты - каждый занимался своим делом, но все они казались Фрэнку счастливыми и беззаботными подростками. У них было все: время, молодость, свобода. У Фрэнка же – только холодный пистолет под толстовкой, который, казалось, никогда не грелся от тепла его тела и всегда оставался ледяным.

Он иногда задумывался: а что бы было, сложись его жизнь по-другому? Не угоди он в эту «Организацию»? Что бы было, будь он таким же, как и все они? Скорее всего, он бы имел много друзей. Потому что, несмотря ни на что, он не любил одиночество. Он просто привык к нему и смирился с ним. Но он никогда не хотел быть один. Так вышло не по его воле. Он всегда хотел, чтобы вокруг были люди, способные его понять и поддержать, когда плохо. Подать руку, когда он оступится и упадет. Он хотел, чтобы его просто любили. Хотел чувствовать себя нужным кому-то. С самого детства он был лишен тепла и заботы. У него не было родителей, которые могли бы дать ему это. Но его душа почему-то не зачерствела, не стала каменным куском. Он все так же продолжал нуждаться в людях.

А еще Фрэнк наверняка знал, что не торчал бы в этом захудалом колледже, а поступил бы в какую-нибудь музыкальную школу. Он бы точно играл на гитаре, собрал бы группу, и, возможно даже, они бы стали знаменитыми. Тогда бы он смог объездить каждый уголок мира, побывать в местах, о которых и не мечтал. Его бы любили уже миллионы людей, а в благодарность за их любовь он бы дарил им свою душу, воплощенную в музыке, стихах и песнях.

Как ни погляди, а Джерард был прав. Где-то в глубине он все еще оставался обычным ребенком, со своими страхами, своими желаниями. Вся его кошмарная жизнь не смогла убить в нем человечность и превратить его в дикого зверя. Он чудом смог сохранить в себе способность чувствовать, испытывать эмоции.

День, как назло, тянулся медленно. К последним парам Фрэнк окончательно растерял свое и так рассеянное внимание, вновь переставая записывать конспект и отвлекаясь на то, чтобы изобразить какие-то непонятные закорючки на последних листах тетради. Он произвольно водил ручкой по бумаге, думая о том, что нарисует ему Джерард. Ему уже просто не терпелось вскочить со своего места и помчаться на всех парах домой к художнику.

Слишком увлекшись этим, парень вдруг тряхнул головой, понимая, что думает совсем не о том, о чем надо. У него ведь было задание. Джерард был не более чем привычным «объектом». Не приятелем, не знакомым и уж тем более не другом. А татуировки всего лишь удачный предлог. И Фрэнк должен был думать только в таком ключе, если хотел безупречно выполнить свое задание. Но он уже не мог считать Джерарда простым «объектом». Он сблизился с ним и из-за этого увидел в нем человека, личность, индивидуальность. Раньше такого не происходило. Фрэнк никогда не общался со своими жертвами более дня, если приходилось вступать с ними в тесный контакт. Но Джерард изначально не был жертвой. Это все усложняло.

Всю дорогу до дома художника Фрэнк пытался придумать очередной план. И снова, как и в первый раз, в голову не лезло абсолютно ничего. Он не мог представить, как поведет себя Джерард, не мог исхитриться, как заставить его действовать в нужном русле. Он слишком мало знал о нем и испытывал к нему слишком странные чувства. Все, что оставалось - это полагаться на удачу и свою смекалку. Сегодня Фрэнку предстояло много импровизировать.

Очутившись на пороге знакомого дома, парень почувствовал, что его охватило сильное волнение. Сделав несколько глубоких вдохов и попытавшись хоть ненадолго выкинуть абсолютно все мысли из головы, Фрэнк подрагивающей рукой неуверенно нажал на кнопку звонка.

За тяжелой массивной дверью послышался едва слышный звук, напоминающий колокольчики, и потом все затихло. Фрэнк замер, прислушиваясь, надеясь уловить хоть какое-то движение в доме. Переминаясь с ноги на ногу, он думал, что, может, Джерард забыл про него и ушел куда-то или все еще не вернулся с работы, или вышел в магазин...

Он лихорадочно перебирал в голове разные варианты, когда послышался тихий щелчок, и дверь перед его носом медленно отворилась. На пороге показался улыбающийся Джерард.

- Я тебя уже заждался, Фрэнки.

Художник сделал шаг назад, жестом приглашая Фрэнка в дом и запирая за ним дверь.

Фрэнк пробормотал какое-то приветствие в ответ, одновременно развязывая шнурки на кедах и скидывая обувь. Рюкзак он тоже сбросил с плеча и оставил на полу в прихожей.

- Идем, - сказал Джерард, без стеснения хватая парня за руку и таща его за собой на кухню.

- Ты тут будешь рисовать? – удивился Фрэнк, ожидая, что тот пригласит его в свою мастерскую.

- Ну да. Я же не красками. Да и потом, в прошлый раз тебе стало плохо, а я не хочу рисковать ни каплей твоего здоровья. – Джерард отпустил руку Фрэнка, поворачиваясь к нему лицом. – Кофе или чай будешь?

- Чай, если можно.

Художник кивнул, а Фрэнк присел на стул, наблюдая, как Джерард ставит чайник и достает чашки. Сегодня на нем были светлые, поношенные джинсы, которые в некоторых местах протерлись до дыр, а где-то были заляпаны краской. Но, самое главное, что они были настолько узкими и так прилегали к стройным ногам, а вместе с тем к бедрам и ягодицам, что Фрэнка слегка бросило в жар от такого зрелища, и он поспешил переместить свой взгляд выше. Но и там все было не менее... ошеломляюще... Растянутая темная майка, тоже не избежавшая участи джинсов и испачканная цветными пятнами, постоянно спадающая с хрупкого плеча, из-за чего художнику каждый раз приходилось натягивать ее своими тонкими пальцами обратно.

Он казался таким слабым и нежным, что Фрэнк, как ни пытался, просто не мог отвести от него взгляда, жадно пожирая глазами тело художника, пока тот стоял к нему спиной.

- Я тут вообще-то уже кое-что набросал, пока ждал тебя, - заговорил Джерард, - подожди минутку, сейчас принесу!

И, не дожидаясь ответа, он куда-то умчался, оставляя Фрэнка наедине со своими мыслями и давая время, чтобы чуть-чуть отдышаться, но совсем немного, возвращаясь уже через мгновение обратно и держа в руках несколько белых листов.

- Вот! – он встал рядом с Фрэнком и разложил перед ним несколько эскизов, выполненных карандашом.

Фрэнк взял в руки первый рисунок, внимательно рассматривая его и стараясь не думать о том, что Джерард стоит слишком близко. А тот, словно читая его мысли, немедленно наклонился, упираясь локтями в стол, и подпер подбородок рукой, оказываясь лицом на одном уровне с Фрэнком. Майка снова сползла, но, кажется, Джерард не обратил на это внимания, а Фрэнк, не удержавшись, мимолетно скользнул взглядом по изящной линии ключиц.

- Если честно, мне не нравится ни один, - Джерард надул губы, двигая пальцем рисунки на столе.

- А по-моему, неплохо, - спокойно ответил Фрэнк, несмотря на то, что внутри происходило что-то странное, - мне нравятся вот эти два.

Художник поморщился.

- Я тебе их не отдам, - пробубнил он.

- Почему? – удивился Фрэнк.

- Ну-у-у, потому что... - Джерард вдруг засмущался и повернул голову чуть в сторону, чтобы его лица не было видно, - ты гораздо красивее их, и они тебя не достойны...

От такого заявления Фрэнк почувствовал, что сам начинает краснеть как помидор. Кажется, ему только что сделали комплимент. Нет. Ему сделал комплимент парень!

Он стушевался, мысленно стараясь успокоиться и объяснить все тем, что Джерард художник и, наверное, видит в нем какие-то определенные черты и именно это имеет в виду.

- А, кстати, где ты хочешь набить? – пробормотал блондин, отрываясь от стола и выключая закипающий чайник.

- А... ну... я... это... не думал пока... на руке, наверное... - и как бы для большего убеждения, он чуть приподнял рукав толстовки, рассматривая чистую кожу правой руки, где пока что красовалась лишь одна фраза на запястье.

- Ясно, - Джерард поставил на стол чашки, заварив тот же ароматный чай, который Фрэнк пробовал у него в первую встречу. – Я так хочу нарисовать что-то особенное... что-то, что будет выделять твою индивидуальность, но я никак не могу придумать!

Художник явно был расстроен отсутствием вдохновения. Ему и вправду хотелось чего-то такого, что подходило бы только Фрэнку. Его еще совсем недавно веселое лицо затянула угрюмость.

- Ты просто недооцениваешь себя, - Фрэнк хотел его подбодрить. – Вы все такие, художники. Рисуете потрясающие работы, но считаете их абсолютной бездарностью.

- Просто ты не видишь, как они безобразны, Фрэнки, - Джерард посчитал нужным наглядно доказать это, смахивая все эскизы на пол. – Не то это все.

Парню оставалось лишь пожать плечами в ответ, понимая, что здесь спорить бесполезно. Творческая натура, она как темный лес, куда лезть - себе дороже. Чего доброго, переломаешь себе шею в попытке пролезть через эти дебри, чтобы понять, что есть прекрасное.

Фрэнк молча пил чай, а Джерард сверлил его взглядом, внимательно разглядывая.

- Что-то не так? – поинтересовался парень, чувствуя себя немного неуютно.

- Я думаю, - коротко ответил художник, не отводя глаз. О чем, Фрэнк решил не спрашивать. Все же Джерард был немного со странностями, но это было нормально и даже как-то, наоборот, радовало.

Тишину в кухне нарушила громкая мелодия. Художник встрепенулся, подскакивая со стула и хватая лежавший на одной из полок мобильник. Он недовольно поморщился, но на звонок ответил.

- Да? Что? Нет, я же говорил... нет, я не... да какого?! Это ведь уже послезавтра!!! Нет, я сам разберусь! Блин! – последнюю реплику он выплюнул уже нажимая кнопку отбоя на телефоне.

- Проблемы? – спросил Фрэнк, впервые наблюдая на лице художника такие эмоции, как раздражение и... досада. Впрочем, тот сразу же улыбнулся, делая вид, что все в порядке.

- Да так... мелкие неприятности. Прости, Фрэнки, мне нужно сделать парочку звонков. Думаю, это ненадолго, - по голосу Джерарда легко было понять, что он совсем не хочет оставлять своего гостя в одиночестве.

- Все нормально, я подожду.

- Посиди здесь, я быстро! – художник открыл стеклянную дверь, которая вела во внутренний двор. – Можешь пока посмотреть картины в гостиной, там много интересных художников!

Он подмигнул и скрылся на улице.

Выждав секунд пять, Фрэнк сорвался с места, пулей мчась через гостиную в коридор, а оттуда по лестнице на второй этаж. О таком шансе он даже и мечтать не мог.

Поднявшись, он тут же открыл первую попавшуюся дверь, но это оказалась ванная. Конечно, некоторые люди умудрялись хранить всякие ценности дома под ванной или за плиткой, но Фрэнк очень понадеялся, что Джерард не входил в категорию этих умников. Поэтому он покинул уборную, подлетая к следующей двери. На этот раз он оказался в жилой комнате.

Она была средних размеров, и здесь было достаточно мило: светлые обои, мягкий ковер, несколько ярких маленьких картин на стенах. У окна стоял стол, на котором пылился серый ноутбук, к коему явно уже давно не прикасались, потому что слой пыли был виден даже издалека. Еще парочка шкафов, доверху забитых книгами, причем отнюдь не художественной литературой и не историей искусства, как предполагал Фрэнк, а всякими толстыми томами с юридической наклонностью. Это немного озадачило парня, но у него не было сейчас времени зацикливаться на подобном. Обогнув комод и кровать, он подошел к столу, осторожно открывая верхний ящик, чтобы не стереть видимую пыль.

Внутри творился полный бардак, состоящий из всяких карандашей, ручек, степлеров и прочей канцелярской ерунды. Фрэнк тут же закрыл его, переходя к другому. Наполнение второго ящика порадовало больше. Тут были сложены какие-то бумаги и папки, но, порывшись немного, Фрэнк разочаровался, поняв, что нужного здесь нет.

Так он осмотрел внутренности всего стола, но найти ему ничего не удалось. Шкафы с тяжелыми книгами тоже не дали никаких результатов. Фрэнк старался просматривать все как можно тщательнее, но в то же время он все равно торопился, потому что художник мог закончить разговаривать в любой момент и, вернувшись, не обнаружить Фрэнка внизу. А это было бы очень плохо.

Однако его чутье подсказывало, что здесь нет той заветной зеленой папки. Не потому, что он плохо искал, а просто потому, что она в другом месте. И сейчас Фрэнк мог полагаться только на свою интуицию, а она, к счастью, редко его подводила.

Почти уже выйдя из комнаты, он зачем-то еще раз обернулся, окидывая помещение взглядом и остановившись на одиноко стоящей на столе фотографии, которую не заметил сразу. Пару секунд парень поколебался, борясь с откуда-то взявшимся у него любопытством, но последнее все-таки победило, и он вернулся к столу, беря в руки рамку.

На фото были изображены два парня. Один совсем тощий, с темно-русыми волосами и в очках, а второй, стоящий за спиной и обнимавший за шею первого, темненький с озорной улыбкой. Фрэнк стал всматриваться в его знакомое лицо, пытаясь понять, где же видел его раньше. Он искренне и радостно улыбался, вызывая тем самым чувство дежавю. Чуть погодя, Фрэнк наконец-то понял. С фотографии ему улыбался не кто иной, как Джерард. Он не узнал его из-за длинноватых растрепанных волос непривычного черного цвета. Похоже, Уэй любил впадать из крайности в крайность.

Удовлетворив свое любопытство, которое всплыло так некстати, Фрэнк метнулся в следующую комнату. Но тут его ждало... он и сам толком не понял, расстроился или наоборот обрадовался.

Пустая кровать, на которой не было даже матраса. Одни голые деревяшки. Такой же пустующий огромный книжный стеллаж и много стульев в углу, которые были покрыты белой простыней. Тут даже нечего было осматривать. Единственное, что заметил Фрэнк, так это то, что, как ни странно, здесь совсем не было пыли, в отличие от предыдущей комнаты. Хотя здесь явно никто не жил. В голове всплыло упоминание художника о том, что к нему на неделе всегда приходит домработница. Все это складывалось в очень странную картину.

Выйдя и закрыв за собой дверь, Фрэнк двинулся было по направлению к последней комнате, но, завидев окно и быстренько прикинув, что оно как раз должно выходить во двор, подошел к нему. И как раз вовремя. Стоило ему выглянуть, как он тут же увидел Джерарда, направляющегося обратно в дом. Отведенное на обыск время закончилось. Фрэнк так и не нашел документы, но осталось теперь не так много мест, где они могли быть.

Фрэнк так быстро летел по ступенькам, что в один прекрасный момент чуть не сбился, перебирая ногами, и не полетел носом в пол. Но ему повезло и он удержал равновесие. Он залетел в гостиную буквально за секунду до появления там Джерарда, утыкаясь взглядом в первую попавшуюся картину. Благо, их здесь было достаточно.

- Ну как? – спросил ничего не подозревающий художник, бросая телефон на диван. Разумеется, он интересовался мнением Фрэнка о картинах.

- Мило, - ответил тот, внешне сохраняя абсолютное спокойствие, в то время как сердце бешено билось в груди. – Но твои мне нравятся больше.

- Что еще раз доказывает, что ты ни черта не смыслишь, - рассмеялся Джерард. – О, Фрэнки!

Он неожиданно подлетел к парню, хватая его за руки. Зелено-карие глаза вспыхнули безумным блеском.

- Я знаю! Знаю! – радостно выкрикивал художник, пока Фрэнк тщетно пытался понять причину такой внезапной и бурной радости. – Нет, погоди! Сначала скажи мне, что ты согласен!

- А? Ты о чем? – совсем растерялся Фрэнк.

- Ну-у-у, просто скажи мне «да»! – заканючил художник, вновь превращаясь в ребенка и не отпуская рук Фрэнка.

- Э-э, Джерард, успокойся. Я тебя не понимаю...

- И не надо! Одно слово, Фрэнки, одно слово! Пожа-а-а-алуйста! Обещаю, тебе понравится!!!

У него было такое милое и умоляющее лицо, что Фрэнк просто не нашелся сделать ничего другого, как сказать это «да», которое так внезапно понадобилось от него Джерарду, при этом вообще не зная, на что он согласился.

Джерард же засиял еще пуще прежнего, хотя казалось, что это невозможно, и снова потащил Фрэнка на кухню. Там он порылся в ящике, забитом кисточками и другими принадлежностями для рисования (Фрэнк этому даже не удивился, полагая, что Джерард, наверное, и во сне не расстается с красками и прочей ерундой), достав наконец оттуда простую черную ручку.

- Садись на стол, - скомандовал Джерард.

- Зачем?!

- Садись!

Фрэнк вздохнул, забираясь на стол. Он ведь хотел странностей от Джерарда? Пожалуйста, он их получил.

- Я придумал, что нарисовать! – наконец-то хоть немного прояснил ситуацию художник, подходя к парню.

- Эм, это, конечно, круто, но зачем тебе я на столе?!

- Глупый вопрос! Я буду рисовать на тебе!

Такое заявление Фрэнка окончательно убило. И в первую очередь его очень волновал вопрос о вторжении в его личное пространство. Похоже, это тут же отразилось на его лице, потому что Джерард расстроено спросил:

- Ты против, да?

Его выключили, словно лампочку, и он в мгновение стал мрачнее тучи.

- Нет, - сказал Фрэнк, немного помолчав и тщательно взвесив свое решение. Хотя какое тут, к черту, «тщательно»? Увидев разочарование Джерарда, он тут же ощутил болезненный укол в сердце и уже готов был сделать все что угодно, лишь бы вернуть его счастливую улыбку. – Просто ты застал меня врасплох. Нет, я не против. Рисуй.

- Правда? – художник все еще неуверенно взглянул на Фрэнка исподлобья.

- Правда-правда, - вздохнул тот. – Где ты хоть собрался меня разукрашивать?

Джерард улыбнулся во все свои тридцать два зуба и ткнул пальцем себе в шею.

- Вот здесь.

Фрэнк, конечно, оказался просто в «восторге», но идти на попятную было поздно.

Получив добро, Джерард подошел к парню совсем вплотную, думая, как бы получше расположиться перед живым холстом.

- Ладно, - сказал он, - поверни голову чуть в сторону.

Фрэнк послушно повернулся, но Джерарду все равно было неудобно, поэтому он осторожно взял Фрэнка за подбородок и заставил его немного приподнять голову. У Фрэнка в этот момент все затрепетало внутри. Прикосновения художника творили с ним что-то непонятное, он начинал тихо сходить с ума от его тонких прохладных пальцев.

- Замри вот так, ладно? - попросил Джерард, а Фрэнк смог только промычать что-то в ответ.

Художник немного помедлил, а затем, осторожно поправив мешавшие ему темные волосы, максимально приблизился к парню и оставил ручкой первую линию на коже. Поначалу все его движения были неуверенными и очень аккуратными, словно он боялся слишком сильно надавить стержнем и поранить Фрэнка или нанести лишний штрих.

Фрэнк же сидел не шевелясь. Джерард был так близко, что он мог ощущать его спокойное, теплое дыхание на шее. А еще он чувствовал, что от Джерарда пахнет тем самым приятным парфюмом и сигаретами. Это было как-то странно. Фрэнка охватила буря эмоций, вызванная новыми ощущениями, в частности этими легкими и невесомыми прикосновениями. Он до сих пор не мог поверить в то, что Джерард не вызывал у него никакого отвращения в отличие от всех остальных. Он первый раз в жизни встретил человека, чьи прикосновения были столь приятными.

Через какое-то время у Фрэнка начала затекать шея, а художник все еще продолжал что-то рисовать.

- Еще долго? – осмелился-таки спросить парень после долгих колебаний.

- Еще чуть-чуть, - ответил Джерард. – Черт, Фрэнки, не вертись!

На этот раз Джерард полностью положил ладонь на скулу Фрэнка, отчего тот буквально перестал дышать. У него так забилось сердце, что ему показалось, еще немного и его хватит инфаркт. У него внутри все завязалось в узел от руки художника.

- Ну вот, готово! – услышал-таки Фрэнк спасительные слова.

- Наконец-то! – выдохнул он, чересчур резко поворачиваясь к Джерарду и сталкиваясь с ним лицом к лицу.

Они оказались слишком близко. Стало слишком неловко. Оба замерли от неожиданности, испуганно глядя друг другу в глаза. Фрэнк ощутил, как рука Джерарда медленно сползает вниз, оказываясь на его шее и замирая там. По коже побежали мурашки. Каждый продолжал смотреть на другого, не в силах пошевелиться. Фрэнк мог рассмотреть каждую ресничку Джерарда. Он только сейчас заметил, какие они у него длинные и как красиво обрамляют глаза. А Джерард так же рассматривал глаза Фрэнка, их потрясающий цвет, который буквально вскружил ему голову. Все это длилось несколько секунд, но обоим показалось, будто прошла целая вечность.

Первым пришел в себя Джерард. Он как ошпаренный отдернул руку от шеи Фрэнка, делая небольшой шаг назад. Фрэнк тут же соскочил со стола, неразборчиво пробормотав что-то вроде «мне нужно зеркало», и, уткнувшись глазами в пол, вылетел вон из кухни, оставляя пока еще не отошедшего от шока художника наедине с самим собой.

Фрэнк, ни о чем не думая, на автомате залетел в ванную, при этом заперев за собой дверь. Он прислонился к ней спиной и медленно сполз на пол, утыкаясь лицом в ладони. Такой реакции он сам от себя не ожидал. Он вообще не понял, что это сейчас было, но внутренний голосок подсказывал, что больше такого допускать не стоит ни в коем случае.

Поднявшись на ноги, Фрэнк подошел к зеркалу, чуть приподнимая и отводя в сторону подбородок, чтобы рассмотреть рисунок на шее. Он удивился. Джерард нарисовал ему скорпиона. Небольшого, аккуратного скорпиончика с правой стороны. По сравнению с теми эскизами, которые Джерард показал сначала, это изображение было совсем простеньким. Но Фрэнку понравилось. Действительно очень сильно понравилось. Он начал понимать, что имел в виду художник, говоря про индивидуальность.

Вдоволь налюбовавшись рисунком на шее и заодно приведя себя в порядок, Фрэнк набрал побольше воздуха в легкие и вышел из ванной, возвращаясь к Джерарду. Тот ждал его в гостиной на диване, нервно погрызывая кончик ручки.

- Фрэнки! – воскликнул тот, увидев парня. На его лице отражалось некое сожаление и даже немного вины. – Я...

- Спасибо, Джерард, очень здорово, - перебил его Фрэнк, выпалив все на одном дыхании и чувствуя, что ему как-то неловко смотреть сейчас в глаза художнику, да и вообще не комфортно находиться с ним рядом. Хотя, похоже, не он один испытывал нечто подобное. – Знаешь, я, наверное, пойду. Мне в колледже много задали, и тебя не хочу отвлекать.

Не дожидаясь ответа, Фрэнк быстро вернулся в прихожую, наспех завязывая кеды, и, схватив свой рюкзак, поспешил покинуть дом художника.