Последнее преступление

Часть 6

  Фрэнк неторопливо ковылял к булочной, наслаждаясь прохладным утренним воздухом. Ноги ныли. Сегодня он бегал дольше. Гораздо дольше обычного. Он хотел измотать себя до предела. Так, чтобы не оставалось сил даже думать. А думать ему было о чем.

Он не спал почти всю ночь, размышляя о художнике и его картине, плавно переходя на тему жизни и смерти. Убийства. Он всегда старался не ворошить эти мысли в своей голове. Но сейчас настал тот самый момент, когда нужно было перестать прятаться от этого. Он убивал. Он действительно убивал. Вчера он убил мужчину. Одним точным выстрелом в висок из холодной снайперской винтовки. Он не знал, кто он, не знал, есть ли у него дети, не знал, кем приходилась ему та женщина, приехавшая с ним. Не знал, за что он его убил. Он просто выполнил приказ. Бездумно. Как собака выполняет команду.

И точно как в начале, его снова охватил тот непонятный страх. Как раньше. Он боялся поднять голову, боялся столкнуться с чьим-нибудь взглядом, боялся, что все тут же поймут и начнут тыкать в него пальцами, с презрением повторяя это одно страшное слово – убийца. Оно как зловещая глубокая яма, попав в которую, ты уже никогда не выберешься. Нет пути ни вперед, ни назад. Остается только гнить в ней каждую секунду, ожидая, когда смерть сжалится и придет, чтобы наконец-то забрать с собой.

Так и Фрэнк гнил в своей собственной яме, из которой он не мог вылезти. Раньше он даже не пытался, а теперь было уже поздно. На нем было слишком много крови. Он был полностью пропитан ею. С ног до головы. Липкой, темной и противной, смердящей покойниками и его собственным страхом. Но даже здесь Фрэнк оставил за собой преимущество. Он всегда сжимал в ладони тяжелый ледяной пистолет. И он мог не ждать костлявую старуху с косой, которой нравилось наблюдать за его мучениями. Он мог сам отправиться к ней в любую минуту, когда бы только пожелал. Все, что нужно было сделать – нажать на курок и пустить себе пулю в лоб.

Фрэнк опомнился, когда услышал чье-то испуганное восклицание. Он только сейчас осознал, что стоял уже в магазине Марты, молча глядя на его шокированную хозяйку.

- Бог мой! – запричитала она, быстро подходя к парню. – Что с тобой случилось, Фрэнки, милый?!

Женщина осторожно обхватила его лицо, рассматривая ссадины и синяк, который все же расплылся за ночь по носу и немного переходил на щеки. Ее руки были мягкими и теплыми, но Фрэнк все равно мысленно попросил отпустить его. Он мог выносить только прохладные прикосновения художника.

- Упал, - брякнул он первое, что пришло ему в голову. Рассказывать про свой потрясающий прыжок под колеса машины Джерарда он не намеревался.

Конечно, таким ответом он и не надеялся отделаться от заботливой Марты, так что еще минут десять плел ей какую-то чушь, пока она наконец-то не успокоилась, поняв, что с ним действительно все в порядке.

- Знаешь что, подожди минутку, - сказала она, протягивая пакет с его булочкой, - я сейчас!

Фрэнк кивнул, смотря, как она поднимается по лестнице. Через минуту Марта спустилась обратно, держа в руках какую-то баночку.

- Вот, держи, - она протянула ее Фрэнку, - помажь лицо сейчас, когда вернешься домой и вечером. Послезавтра будешь почти как новенький!

- А что это? – поинтересовался Фрэнк, разглядывая маленькую жестяную баночку, в которой, видимо, раньше хранились конфеты.

- Это мазь, приготовленная по старому рецепту еще моей прабабушки, - улыбнулась Марта. – Не волнуйся, отличное проверенное средство.

Так Фрэнк и сделал. Вернувшись к себе, он прямиком направился в ванную, принял прохладный душ, после чего нанес на лицо тонкий слой мази, которая приятно пахла какими-то травами, и осторожно втер ее в кожу.

Как ни странно, сегодня он решил наведаться в колледж. Сидеть дома и дожидаться звонка художника у него просто не хватило бы сил. Его бы сожрали свои собственные мысли. И лучшего варианта, чтобы отвлечься от них, чем учеба, он не придумал.

Как обычно, скромно позавтракав, Фрэнк вынул из-под кровати свой рюкзак, в котором валялись какие-то тетрадки и ручки, закинул его за спину, спрятал пистолет под одеждой и вышел из дома.

Естественно, что никаких приятелей в колледже у него не было, да они были ему и ни к чему. С самого начала он редко появлялся на занятиях и всегда старался избегать общения с кем бы то ни было. Некоторые пытались заговорить с ним, пытались подружиться, но вскоре все поняли, что Фрэнк не намерен заводить новые знакомства, и перестали замечать его.

Иногда, вернувшись с очередного задания и прихватив с собой парочку синяков на лице и ссадин, он ловил на себе любопытные взгляды одногруппников и слышал тихие перешептывания за спиной. В какой-то момент их безразличие переросло в страх. Они начали побаиваться его, его холодного тяжелого взгляда, его молчания. Так что, когда он в очередной раз неожиданно заявлялся в колледж, все старались его избегать.

Вот и сейчас все было как обычно, а если учесть, что Фрэнк пришел с очень «красивым» лицом, то от пугливых и в то же время заинтересованных взглядов одногруппников деваться просто было некуда.

Фрэнк вошел в аудиторию и, стараясь ни на кого не обращать внимания, тихо прошел в самый конец, на свое излюбленное место. Он пришел немного раньше, чем ожидал, и до начала лекций оставалось еще какое-то время. Парень накинул капюшон своей черной толстовки, сложил руки на столе и уткнулся в них лицом, пытаясь таким образом скрыться от окружающих его людей.

Попал Фрэнк на предмет, в котором, как и большинство людей на этой земле, ни черта не смыслил. Математика. Первую пару он отсидел, внимательно слушая все, о чем вещала далеко не молодая женщина, с крайне неприятным скрипучим голосом. Он, как прилежный студент, записывал все в какую-то потрепанную тетрадь, которую отрыл в своем рюкзаке, внимательно слушая и пытаясь вникнуть в буквы, складывающиеся в загадочные формулы. Но с его огромными пробелами, как бы он ни старался, он так и не мог ничего понять. Поэтому на второй паре он наплевал на это и коротал время, выводя ручкой на бумаге всякую ерунду.

Очевидно, преподавательница не могла не заметить его безучастного и скучающего взгляда. Хоть Фрэнк и появлялся здесь редко, она почему-то хорошо запомнила его, и парню это крайне не нравилось. Вот и сейчас он вздрогнул от ее противного, сварливого голоса, когда она громко произнесла его фамилию:

- Мистер Айеро, не будете ли вы так любезны написать нам формулу для расчета.

Половина глаз в аудитории тут же уставилась на него, пытливо дожидаясь, что же он будет делать.

Фрэнк вздохнул, понимая, что он даже не знает, что они сейчас решают, не говоря уже о том, про какую формулу ему втирали. Он уже приготовился к нудному поучению со стороны пожилой преподавательницы, когда в этот самый момент его телефон, лежащий под рукой, тихо запищал.

Быстро взглянув на дисплей, Фрэнк чуть заметно ухмыльнулся, схватил свои вещи и молча, под ошарашенный взгляд женщины, двинулся к выходу.

- Мистер Айеро! Куда вы собрались?! – опомнилась она, когда Фрэнк уже толкнул дверь.

- Простите, у меня дела, - бросил он, перешагивая порог и улавливая нарастающий за спиной смех одногруппников.

Художник заставил себя ждать чуть дольше, чем ожидал Фрэнк. Но сейчас это было уже не важно, потому что он наконец-то позвонил.

- Да? – ответил Фрэнк, пристраиваясь на подоконнике в пустынном коридоре.

- Привет, Фрэнки! – голос Джерарда был полон искренней радости. – Это Джерард.

- Привет, я узнал.

- Я тебя не отвлекаю?

- Нет. Ты что-то хотел?

- Да. То есть... ты вчера оставил у меня бумажник. Я нашел в гостиной. Выпал, наверное, случайно.

- Так он у тебя? – Фрэнк вновь без затруднения изображал удивление, при этом продолжая сидеть с абсолютно каменным лицом. Он сам незаметно оставил вчера бумажник у художника, подкидывая ему повод для еще одной встречи. – А я думал, что потерял его там, на улице.

- Нет, он у меня. Если ты не очень занят, мы могли бы встретиться.

- В принципе, я свободен сейчас, - ответил Фрэнк.

- Отлично, - Джерард явно обрадовался. – Где ты сейчас? Я подъеду.

Фрэнк назвал колледж, спрыгивая с окна, забрасывая рюкзак за спину, и медленно поплелся по коридору.

Он сидел на ступеньках здания и курил, когда рядом притормозила серебристая машина художника. Затянувшись последний раз, Фрэнк выкинул окурок и быстро направился к автомобилю. Первое, что он заметил, так это немного удивленный взгляд Джерарда.

- Что-то не так? – спросил Фрэнк, укладывая рюкзак на колени.

- Ты учишься в колледже?

- Ну да.

- Постой, сколько тебе лет? – теперь Фрэнк начал понимать, к чему клонил художник.

- Семнадцать.

- Шикарно, - вздохнул Джерард, проводя рукой по серебристым волосам, - я сбил несовершеннолетнего.

- Опя-я-ять...

- Да ты же еще ребенок!

- Я не ребенок! – вспылил Фрэнк. Он давно не считал себя ребенком, несмотря на свой возраст, из-за того, чем он занимался. А вспоминая, как вчера себя вел Джерард, он вообще чувствовал, что это не художник старше его на четыре года, а наоборот.

- А твои родители...

- Я живу один. Все, заткнись, - прошипел он, - езжай вперед, там недалеко есть одно местечко, посидим.

С утра погода на улице была довольно прохладной. Впервые за долгое время солнце скрывали серые облака, а уличную пыль гоняли резкие порывы ветра. И даже к обеду мало что изменилось. Но в небольшом кафе, где часто можно было видеть веселых студентов, любивших проводить здесь свободное время из-за приятной атмосферы и недорогих цен, было достаточно тепло. Поэтому Фрэнку, который тоже порой заглядывал сюда, как и его сверстники, пришлось приподнять рукава черной толстовки. Снимать ее совсем не хотелось.

Для нашествия компаний молодых людей еще было рано, так что заведение почти пустовало. Парень скучающе смотрел в окно, наблюдая за всем, что происходит на улице, а художник, пользуясь моментом, жадно рассматривал рисунки на его левой руке. Они определенно заинтересовали его. Он бы хотел досконально изучить их, но Фрэнк сложил руки на столе так, что Джерарду пришлось довольствоваться лишь малой частью. А попросить показать татуировки он стеснялся.

Но на этом Джерард не остановился. Пока его новый знакомый все так же апатично всматривался в происходящее за окном, художник пошел дальше, начиная разглядывать его лицо. Ему нравились глаза Фрэнка. На свету они имели какой-то зеленоватый оттенок, а ближе к зрачку становились карими, и из-за этого казалось, будто они светятся. Это завораживало. А еще ему нравились маленькие металлические колечки в носу и губе. Джерард не любил подобные украшения и тем более на парнях, но Фрэнку шло, и казалось, что без них он бы уже не был таким, не был бы собой.

Фрэнк встрепенулся и, не отрываясь от окна, лениво почесал локоть. В этот момент Джерард заметил, что вокруг правого запястья у парня набита какая-то фраза. Словно тонкая красная нить, она обвивала руку. Любопытство так и поедало художника, и он все-таки не удержался.

- Фрэнк, - позвал его Джерард.

Парень повернулся, но договорить художник не успел, потому что к столику подошла официантка, принеся кофе, который они ждали. Она осторожно поставила белые чашки на стол перед молодыми людьми и удалилась.

- Ну? Что? – поинтересовался Фрэнк.

Джерард опустил глаза, разглядывая серую столешницу.

- Это... можно твою руку? – смущенно попросил он.

Фрэнк немного удивился, не понимая в чем дело, но потом словил заинтересованные глаза художника на татуировке. Вообще, ему было не слишком комфортно, когда его разглядывали, словно какой-то экспонат в музее, но во взгляде Джерарда было столько надежды, что парень не смог ему отказать.

Он еще слегка поколебался, а затем отодвинул чашку в сторону и вытянул руку, кладя ее на гладкую поверхность стола. Ему не очень нравилась эта затея, но зато он мог кое-что проверить для себя.

Джерард, лицо которого тут же засветилось от восторга, осторожно обхватил все такими же прохладными пальцами запястье Фрэнка, читая, что было написано вокруг него небольшими красными буквами, и неосознанно проводя кончиком пальца по коже. У Фрэнка от такого спина покрылась мурашками, но вырывать руку было бы глупо. Он не хотел показывать, что нервничал. Да и с чего бы ему вообще переживать? Он всего лишь дал посмотреть татуировку. Что в этом такого особенного?

Но Фрэнк внутренне содрогался, да еще как. Его буквально лихорадило от того, как Джерард нежно обвивал своими пальцами его запястье и, чуть касаясь, водил по нему. И дрожал он не от того, что к нему прикасались и ему было противно, а от того, что его, напротив, не посетило это чувство. У Джерарда были такие легкие и прохладные руки, словно он был призраком, сотканным из воздуха. Фрэнку ничуть не претил физический контакт с художником. Это было ново для него и очень странно. Он давно привык не впускать никого в свое личное пространство. Но вот появился человек, который с легкостью обошел его неприязнь, даже не подозревая об этом.

- Красиво, - мечтательно протянул Джерард, неохотно выпуская руку Фрэнка.

- Спасибо, - неожиданно смущенно пробормотал тот в ответ, поспешно опуская рукава толстовки и слыша тихий разочарованный вздох художника.

- Извини, я не подумал, что, наверное, неприятно, когда тебя вот так рассматривают.

- Немного раздражает, - признался Фрэнк и тут же добавил, - но ты не в счет, - вызвав тем самым улыбку у собеседника.

- Тогда можно тебя еще немножко поспрашивать про татуировки? Не пойми неправильно, просто они у тебя очень красивые, и мне как художнику это интересно в эстетическом плане.

- Валяй, - Фрэнк кивнул, не имея ничего против.

Джерарда и вправду увлекала эта тема. Он с неподдельным интересом слушал все, что рассказывал ему Фрэнк. Тот поначалу был не очень-то многословен, лишь коротко отвечал на вопросы, но потом немного разговорился, словно слегка проникся доверием к художнику. Он рассказал, какую татуировку сделал первой и как спонтанно пришло ему это решение, как выбирал и придумывал рисунки, как буквально заболел этим, ощущая острую потребность в том, чтобы медленно украшать свое тело. И он именно украшал, с чем Джерард даже не спорил. Пусть многие и считали это уродством, однако художник и убийца сходились в другом мнении.

Фрэнку нравилось разговаривать с Джерардом. Что-то в нем было такое, что притягивало. Он не испытывал к нему привычного недоверия или подозрения, которые вечно преследовали его. С ним было легко и спокойно. А еще художник постоянно смеялся и радостно улыбался, как ребенок, отчего Фрэнк замечал, как иногда уголки его губ сами невольно тянутся вверх.

И он бы так и сидел здесь, потягивая остывший кофе и слушая очередную историю из жизни Джерарда, который рассказывал ее с энтузиазмом, активно жестикулируя руками, если бы не новое сообщение, пришедшее на телефон так не вовремя.

Фрэнк неохотно открыл послание, быстро пробегаясь глазами по содержанию, которое почти не отличалось от вчерашнего, как, впрочем, не отличалось и от всех остальных. Место, время, жертва. Все как всегда. Точно и расчетливо. Ничего лишнего.

Парень нахмурился, теряя это чувство безмятежного спокойствия, которое навеял на него своим присутствием художник. К нему вернулись обычные напряжение и тревога.

- Что-то случилось? – слегка расстроено спросил Джерард, отмечая про себя, как взгляд Фрэнка тут же заметно потух и глаза стали холодными, несмотря на свой теплый по природе цвет.

- Мне нужно идти, - коротко ответил Фрэнк, поднимаясь и хватая свой рюкзак. – Спасибо, что вернул бумажник и потратил на меня время.

- Ерунда, - отозвался Джерард, лицо которого в очередной раз отразило все его эмоции. Грусть и некую озадаченность такими резкими действиями Фрэнка.

- Знаешь, - парень посмотрел на художника, - я как раз собирался набить что-нибудь новое в ближайшее время. И, раз уж тебя это так заинтересовало, может, нарисуешь что-нибудь для меня?

- Ты... ты серьезно?! – было видно, что Джерарда сильно удивило такое предложение, но в то же время он уже загорелся этой идеей. Оставить свой след не на бездушном куске бумаги, а на живом человеке. И не просто на человеке, а на таком человеке, как Фрэнк. Это было чем-то неописуемо потрясающим.

- Абсолютно. Ну так как?

- Я... это здорово, Фрэнки! Конечно я нарисую! А приходи ко мне завтра после учебы! Придумаем что-нибудь вместе!

- Хорошо, - кивнул Фрэнк, разворачиваясь и кидая напоследок, - я обязательно приду, Джерард.