Последнее преступление

Часть 35

  - Это я...

Кулак Фрэнка среагировал на знакомый голос, и начавшая было двигаться рука рефлекторно остановилась, повиснув в воздухе. Но лишь на мгновение.

- Кха! – удар разошелся волной боли по груди, обжигая легкие, и парень отшатнулся назад, сжимая рукой кофту в том месте, куда его ударили, словно это могло как-то помочь. – Черт, больно же...

- Да неужели? - злобно ухмыльнулся Фрэнк, испытывая в этот момент какое-то садистское удовольствие. Вся погоня в миг отошла для него на второй план. Он сделал шаг вперед, сокращая расстояние, отделявшее его от согнувшегося от боли художника. Одного раза было недостаточно, чтобы вылить всю свою обиду, все свои эмоции. Даже если бы Фрэнк позволил себе забить его до смерти, ему бы не стало легче. Ни капли. Он понимал это, но не мог совладать с собой.

Щелчок курка, который убийца слышал по миллиону раз на дню и который ни с чем и никогда в жизни не смог бы спутать, все же заставил его остановиться, несмотря на непреодолимое желание еще раз как следует врезать парню, стоящему перед ним.

- Ты вряд ли выберешься отсюда, если убьешь меня.

- На этот раз мне точно нечего терять. Джерард.

Хотя глаза успели привыкнуть к темноте, Фрэнк все равно не мог разглядеть лица Джерарда, он мог видеть только силуэт художника, но откуда-то он точно знал, что уголки губ парня чуть дрогнули в его привычной манере. Такой знакомой и такой родной.

- Ну, раз ты так считаешь... - Джерард тихо вздохнул, опуская пистолет – свою единственную защиту. - Давай, сверни мне шею и продолжи лгать себе. У тебя это отлично получается, Фрэнк.

Не успел художник договорить, как оказался со злостью припечатан спиной к стене, прочувствовав, насколько это было возможно, как сильно разозлил убийцу одной единственной фразой.

- Да что ты обо мне знаешь, мразь?! – зашипел Фрэнк, яростно комкая кофту Джерарда на груди. – Как ты после всего смеешь мне это говорить, ублюдок?!

- Смею, - ровно ответил художник. - Смею, потому что меня тошнит от твоих слов и такого тебя. Нечего терять?! Ты чертов эгоист! Думаешь, тебя одного жизнь побила? Думаешь, ты один на свете такой несчастный? Черта с... – удар по лицу заставил Джерарда замолчать, но только на мгновение. Художник продолжил: - Я знаю, какой ты. Я знаю, что ты сильный. Я знаю, что ты нужен... тому мальчику.

В груди защемило, Фрэнк отшатнулся от парня, делая несколько шагов назад и упираясь в стоящий позади него стол. Он опустил голову и закрыл лицо ладонями. Убийца ничего не мог ответить, потому что слова Джерарда попали точно в цель. Потому что Джерард был прав.

Фрэнк был сильным. Он знал это. Знал, потому что до сих пор не сломался и не потерял рассудок, пережив потерю почти всех близких ему людей. Но сейчас ему хотелось сдаться. Он устал слишком сильно. Устал чувствовать постоянную боль, устал бороться, устал жить в вечном страхе за жизни Марты и Мартина. В конце концов, он устал испытывать весь тот ужас, который нагонял на него художник, и его присутствие стало последней каплей.

- Фрэнки... - голос Джерарда прозвучал совсем близко и безумно тихо, Фрэнку показалось, что он слышит его в своей голове. Как раньше. – Умоляю тебя, идем со мной. Клянусь, потом я дам тебе пистолет и можешь сразу же застрелить меня, но сейчас доверься. Последний раз. Прошу.

С трудом передвигаясь ползком по до невозможности узкой вентиляционной шахте, Фрэнк думал о том, что самым сложным чувством для него всегда было доверие. И это само собой вытекало из его жизни. Он привык всегда доверять только себе. Всегда полагаться только на себя. Иначе его закоченевший труп уже давным-давно валялся бы в какой-нибудь лесной канаве, никем незамеченный и никому ненужный, медленно гниющий и постепенно сравнивающийся с землей.

И, оглядываясь сейчас назад на свою жизнь, Фрэнк еще больше чем когда-либо был убежден в этом несложном правиле. Он нарушил его всего лишь один раз и поплатился за это. Поплатился гораздо большим, чем мог бы себе представить.

Но даже это уже не могло остановить его от очередного шага в черную бесконечную неизвестность, находящуюся впереди, который он повторял снова, еще в большем ужасе, чем прежде.

- Твою мать! – в сердцах воскликнул Фрэнк, упираясь рукой во что-то слишком напоминающее подошву ботинка и слыша в ответ недовольное шипение.

- Тише! Если нас найдут, наши дырявые трупы будут гнить здесь до скончания веков.

- Это вряд ли...

- Фрэнк!

Убийца недовольно фыркнул, но не произнес больше ни слова, пытаясь молча совладать со всей злостью и раздражением, которые испытывал в настоящий момент. Его бесила сама ситуация, бесило то, что он снова доверился художнику, бесило его предательство, бесил сам Джерард, но больше всего Фрэнка выводило из себя то, что весь его гребанный мир снова с бешеной скоростью вертелся вокруг одного и того же человека, которого он хотел бы ненавидеть больше всех. Но он так и продолжал лишь бессмысленно хотеть этого.

Закрученные пути шахты то и дело петляли, разветвляясь в разные стороны, но Джерард уверенно двигался вперед, ни на секунду не замешкавшись ни на одном повороте; Фрэнку же оставалось тихо ползти за ним и мысленно пытаться представить себе дальнейшее развитие этих абсолютно немыслимых для него событий. Сердце в груди убийцы заходилось в бешеном ритме, но совсем не от страха, что в любой момент их могут поймать и безжалостно убить. В какую-то секунду он подумал о том, что сейчас ему гораздо страшнее остаться в живых, выбраться отсюда и оказаться перед горящими искорками зелеными глазами.

- Фрэнк, - неуверенный шепот художника заставил убийцу нервно вздрогнуть и напрячь каждый мускул тела, - обещай мне, что выслушаешь меня, когда мы выберемся отсюда...

- Ты выбрал не самое подходящее время для того, чтобы выяснять это, - холодно отозвался Фрэнк, стараясь придать своему голосу абсолютное бесцветие. - Я ничего не буду обещать тебе.

- Мне правда жаль, - едва слышно отозвался Джерард, снимая вентиляционную решетку.

Почти не ощущаемый до этого запах бензина усилился, и прежде чем Фрэнк опомнился, художник уже спустил ноги в образовавшееся пространство и, повиснув на руках, спустился вниз. Вылезать прямо на парковке было самым глупым и опрометчивым решением, но высказаться по этому поводу убийца не успел. Он невольно зажмурился, готовясь услышать длинную очередь и предсмертный вскрик художника, но все было по-прежнему тихо.

- Быстрее, Фрэнк! – донесся снизу обеспокоенный шепот Джерарда.

Вентиляция вывела беглецов в самый дальний и темный уголок парковки. Свет здесь горел: либо его успели восстановить, либо чья-то злая проделка не добралась сюда. Фрэнк не знал. Но то место, где они стояли, оставалось темным, пряча их силуэты от грозных глаз людей, которые шныряли туда-сюда по парковке, крепко держа в руках внушительных размеров автоматы.

- Это безумие! – сквозь зубы процедил Фрэнк, наблюдая за парнем, что находился к ним ближе всех. – Нам не выбраться отсюда!

Уже забыв, в который раз тело неконтролируемо вздрагивает от какого-то внутреннего разряда, парень понял, что сейчас пробившая его тело дрожь совсем иная. Легкое прикосновение прохладных пальцев почти вгоняло его в истерику.

- Я во что бы то ни стало вытащу тебя, Фрэнки.

Слегка улыбаясь уголками губ, художник вложил в ладонь убийцы ключи. Из-за темноты Фрэнк все еще не мог разглядеть его лица. Не мог увидеть наполненную сожалением, вымученную улыбку. Он мог только чувствовать ее.

- Видишь ту синюю машину? – продолжил Джерард, огромными усилиями подавляя все захлестывающие его эмоции. - Тебе придется добраться до нее в полной темноте.

- Что?

- Я знаю, ты справишься, Фрэнк. Тебе это по силам.

- Ничего глупее я еще не делал, - ответил Фрэнк, прикидывая расстояние до машины и пытаясь определить его в шагах. Он уже устал бороться со своими внутренними разногласиями и желанием довериться художнику. Так было проще, и Фрэнк сдался самому себе.

Джерард сверил время, глядя на свои наручные часы с едва-едва подсвечивающимся в темноте циферблатом, и сделал медленный глубокий вдох, а за ним такой же неспешный выдох.

- Пора, - шепнул художник.

- Нет, Джерард! А ты?!

Но вместо ответа убийца получил только уже знакомую выкалывающую глаза темноту, сильный толчок в спину и теперь уже слишком громкий, будто нарочно привлекающий к себе внимание, выкрик «беги».

Сделав по инерции несколько спешных шагов вперед, тем самым предотвращая падение, Фрэнк хотел, было, тут же вернуться назад, но немедленно понял, что уже успел потеряться. Ориентироваться в темноте на деле оказалось гораздо сложнее, чем он представлял себе это. Точнее, почти невозможно.

Ругань, выкрики и несколько слепо выпущенных пуль заставили парня инстинктивно пригнуться. Чертыхнувшись, Фрэнк кинулся куда-то в сторону, в надежде, что хотя бы примерно угадал направление, в котором ему стоило двигаться, чтобы добраться до злосчастной машины.

Сердце колотилось как ненормальное, ноги дрожали и чуть ли не подкашивались. Перед глазами не было видно даже малейших очертаний предметов, словно Фрэнк в мгновение ока лишился зрения, превратившись в маленького беспомощного котенка, который только-только родился на свет, еще не успев открыть глаза. Выстрелы, раздающиеся с разных сторон, сбивали еще больше, одновременно нагнетая страх случайно схлопотать шальную пулю, наугад выпущенную во тьме. В какой-то момент Фрэнк попытался сориентироваться по выстрелам, пытаясь вспомнить, где в последний раз находились его убийцы, но вскоре понял, что это была глупая затея, и он лишь еще больше запутал себя.

По его расчетам совсем рядом где-то слева от него должен был находиться столб с пожарным инвентарем. Но как бы отчаянно Фрэнк ни пытался найти его, его попытки оказывались тщетными. Он окончательно потерялся.

- Дурак, какой же ты дурак, Джи! – безысходно прошептал убийца, сжимая в кулаке брелок ключей. – Мы оба умрем здесь.

Нащупав пальцем маленькую кнопочку, он без колебаний нажал ее.

Двери машины были разблокированы, и та негромко пискнула, пару раз моргнув Фрэнку своими яркими фарами из соседнего ряда.

В один миг парень оказался рядом с ней. Почти обезумевший от счастья.

Позабыв обо всем, Фрэнк повернул ключ зажигания, вдавливая педаль в пол и слушая оглушительный скрип трущейся о бетон резины. Машину повело в сторону, но он сильнее вцепился в руль, налегая на него грудью и заставляя автомобиль поехать точно вперед. На одного из мужчин с оружием в руках, который успел лишь повернуться в сторону света фар, прежде чем почувствовал дикую боль, а затем холодный пол и что-то теплое стекающее по затылку.

Так же резко нога нажала на соседнюю педаль, а ладонь на середину руля, и, перед тем как автомобиль все же схлопотал несколько пуль, пригнувшийся Фрэнк различил для себя три коротких, четких выстрела.

Что-то внутри Фрэнка взорвалось. Он почувствовал необычайный прилив адреналина, который наполнил каждую клеточку его тела. Он почувствовал себя таким живым, как будто ничто не сковывало его действий, как будто он мог сделать все, что пожелает. И, самое главное, что именно в эту минуту Фрэнк искренне поверил в эти ощущения. Ощущения, которые так давно покинули его, которые он успел почти забыть. Которые однажды подарил ему один человек...

Машина заревела, послушно подчиняясь каждому движению водителя, покоряясь ему и становясь с ним одним целым. Фрэнк вывел автомобиль в соседний ряд, вновь разгоняясь и летя на двух стреляющих уже в него людей. Звон битого стекла неприятно оглушил слух, а осколки посыпались в салон, начиная тут же неприятно хрустеть под ногами. Но один из мужчин, точно так же как и первый, прокатился по капоту и крыше, со стоном падая на землю. Второй же отскочил в сторону, а Фрэнк едва успел затормозить перед еще одним парнем, из ниоткуда возникшим перед машиной.

Видеть его огненно-красные разметавшиеся волосы по бледному окровавленному лицу убийце совершенно не хотелось.

Как только художник оказался в машине, сползая как можно ниже и вздрагивая от каждого выстрела и от каждой пули, издающей отвратительный скрежет, сталкиваясь с металлом, Фрэнк перестал думать о чем-либо. Его сознание, как и раньше, заволокла прозрачная дымка, и все его действия потеряли какой-либо контроль. Он превратился в бездушную машину, выполняющую команды какого-то высшего разума, не поддававшегося его восприятию. Фрэнк и раньше замечал за собой эту странность, но где-то глубоко внутри понимал, что лучше не копаться там в себе. В конце концов, он никогда не мог контролировать эту сторону себя, и ему было страшно. Но каждый раз эта крайность, в которую он так неконтролируемо впадал в самые ответственные моменты своей жизни, спасала его шкуру.

Как они покидали парковку под градом выстрелов и как долго петляли по городу и его окрестностям, отрываясь от хвоста и заметая за собой следы, Фрэнк не помнил. Он не помнил и то, как звал его Джерард, с ужасом наблюдая за абсолютно белым лицом убийцы, с которого словно стерли все эмоции. Которое стало похоже на жуткую маску самой смерти.

Фрэнк увидел мир снова только тогда, когда почувствовал в своей руке слишком знакомый тяжелый металл, леденящий кожу.

Машина стояла на обочине пригородной дороги, на которой сейчас не было ни души. На улице чуть светало.

Фрэнк пока еще сам не понимал, откуда взялся этот заряженный пистолет в его руке. Он не понимал вообще ничего. Он только слушался свое тело.

Медленно подняв руку, убийца мягко приложил дуло прямо к виску художника.

Теперь глаза Фрэнка могли видеть как и прежде бледное, но теперь слишком замученное и исхудалое лицо Джерарда. Но даже теперь он не казался ему менее красивым. Непривычные длинные волосы непривычного красного цвета... и слишком знакомые, до боли родные зеленые глаза. Глаза, немым взглядом молящие о прощении.

- Джерард... - одними губами произнес Фрэнк, тихо щелкая предохранителем.