Sukira

«181016 в Берлине» (Чонгук/Тэхён; пропущенная сцена)

  Тэхён устал. Дальние туры это всегда сложно, выматывающе, нервозно. Дальние туры это всегда множество проблем, нервотрёпки, спешки и тяжёлых мыслей. Дальние туры это отсутствие нормального сна, слишком серьёзные менеджеры, угнетающие тяжёлыми взглядами, непривычная еда и постоянная опаска. Последнее касается всего одновременно. Незнакомые места, язык, люди. Незнакомые лица кругом и постоянное нахождение будто бы в вакууме. Спасает лишь стафф, щебечущий на родном привычном корейском, и ресторанчики корейской еды, в которых, если честно, меню порой отвратительное.

- Общее фото!

Нуна улыбается, помахивая фотоаппаратом, и смотрит с гордостью. Тэхёну даже немного совестно за то, что не может натянуть на лицо улыбку. И не только он, если честно. Взгляд скользит по остальным парням. Держится уже один лишь Намджун, находя в себе силы улыбнуться вполне искренне. Юнги засыпает на ходу. У Хосока глаза подёрнуты мутной пеленой усталости и желания лечь прямо на пол, свернуться клубком и отрубиться. Сокджин и Чимин совсем не контролируют свои лица - мышцы устали от бесконечных улыбок. А ещё у Чимина спина деревянная. Наверняка к нему в номер сегодня завалится человек десять с полотенцами, маслами и умелыми руками, которые будут разминать ставшие бетонными мышцы спины, пока Чимин будет скулить в подушку и в неё же ронять слёзы. На Чонгука смотреть даже не надо, чтобы понять, макнэ снова напоминает мрачную тень отца Гамлета. Всё из-за его травмы.

- Ребята, ну пожалуйста. Последний кадр, и в отель.

У нуны жалостливый голос. Даже Юнги ведётся и поднимает руку со знаком «V», хотя движение выглядит автоматическим, а взгляд у него такой, что порезаться можно. А ещё удивляет Чонгук. Бубнит что-то невнятное и вдруг валится всем телом на Хосока, прижимаясь щекой к его щеке и вытягивая губы трубочкой. Хосок разом просыпается, будто получил заряд бодрости из-за смеха вокруг, и довольно жмурится, нисколько не напоминая уже ходячий труп. Нуна, по-девичьи хихикая, щёлкает съёмом. Фотография готова, и скоро арми смогут полюбоваться на их убитые лица. Тэхён лишь надеется, что в эйфории после концерта никто особо не обратит внимание на то, какие они все убитые.

- А теперь в отель, ужинать и спать, - командует менеджер.

Тэхён бредёт самым последним, потому что ноги почти не слушаются. Стопы гудят, мышцы ноют, бёдра кажутся древней рухлядью, с которой уже песок сыпется. Всё тело ноет, руки тоже не особо-то слушаются. Голова начинает болеть и ужасно хочется выпить чего-нибудь сладкого, тёплого и липкого, чтобы обволокло горящее горло. Тэхён не разговаривает совсем, лишь кивает и изъясняется жестами, но его все вокруг понимают и никто не считает подобное поведение за грубость. Седжин даже ерошит ему волосы и негромко уверяет, что скоро всё закончится. Тэхён едва сдерживает желание захныкать, будто ребёнок, и повиснуть у менеджера на шее, напрашиваясь на ручки.

- Если хочешь, можешь лечь сегодня у меня.

Намджун говорит это негромко на ухо в машине, везущей в отель. Тэхён приоткрывает глаза и первым делом находит взглядом Чонгука. Тот не спит, но выглядит всё так же мрачно. Этой ночью, как и все предыдущие, его, видимо, можно не ждать, и Тэхён кивает, соглашаясь. Он всегда отлично засыпал на новом месте, не испытывая совершенно никаких проблем, но в последнее время нагрузка слишком сильна, и организму чего-то не хватает. Или кого-то. Вполне конкретной личности с огромными чёрными глазами и очаровательной кроличьей улыбкой. Приходится заменять крепким плечом друга в лице Намджуна. К Чимину сунуться не получается из-за его проблем с мышцами. Тэхён не хочет мешать своему соулмейту отдыхать.

Тэхён скучает по Чонгуку. Скучает по их совместным ужинам, по валянию в постели в тишине полумрака, по держанию за руки и тихому дыханию макнэ. По его теплу. Всё начиналось хорошо. Всё было просто отлично в самом начале тура, и Тэхён наслаждался каждым днём, подзаряжаясь энергией и генерируя её внутри себя, находясь в тёплых родных объятиях. А потом у Чонгука случилась травма. Потом Чонгук начал винить себя во всех грехах человечества, резко реагировать на все утешения и увещевания из серии «ты ни в чём не виноват, это случайность, фанаты поймут» и закрываться к себе. Тэхён честно пытался его утешить, подобрать слова и быть рядом, но Чонгуку не было это нужно. Он ненавидел быть слабым, ненавидел быть виноватым в чём-то и изъедал себя изнутри тем, что испортил всё, подвёл группу и фанатов. Ничьи слова не могли достичь его слуха. И впервые в этой категории оказался Тэхён.

- Можешь идти первым в душ. Я закажу ужин.

Тэхён благодарно улыбается, когда Намджун кивает на дверь ванной комнаты и удаляется, чтобы взять телефон. Горячая вода едва не заставляет уснуть прямо в душе, но зато расслабляет, успокаивает и смывает груз с плеч. Когда Тэхён возвращается в номер, высушив волосы и переодевшись в пижаму, Намджуна там нет. Это парня нисколько не удивляет. Лидера наверняка выдернули менеджеры. Поэтому он валится на постель, подгребая к себе самую большую подушку, и утыкается в неё лицом, закрывая глаза.

И вроде бы всего минута прошла, не больше, но когда Тэхён просыпается от того, что кто-то тянет его на себя, зелёные цифры настольных часов показывают начало второго ночи. Намджуна нигде не видно. На столе подносы с едой, накрытой крышками, а позади ёрзает и ворочается родное, тёплое, впервые за долгое время ласковое. Тэхён не то чтобы обижался всё это время, но из-за того, что родной человек отталкивал его, всё равно было неприятно и даже больно. Поэтому он отпихивает от себя чужие руки и отодвигается, поэтому не реагирует на жалобное хныканье и не менее жалобное «хён».

- Чего пришёл? Своей комнаты нет?

Это грубо. Пожалуй, слишком грубо. Не то чтобы это вина лишь интонаций, ведь горло как наждачкой скребёт, но совесть всё равно кусает. Тэхён прекрасно понимает, почему Чонгук себя так вёл. Понимает и принимает. Так какого хрена выстёбывается сейчас, когда его личная солнечная батарея пытается обнять, оставляя мягкие поцелуи на шее и плече?

- Потому что люблю тебя, хён. И соскучился очень. Без тебя совсем плохо. Прости, хён...

Идеальная ситуация, чтобы отыграться, но в чужом голосе раскаяние и сожаление, а ещё любовь и тепло. Тэхён просто не может оттолкнуть. Да и не хочет этого делать. Чонгук за спиной льнёт ближе, притирается всем телом и тычется носом в загривок. Его губы продолжают оставлять мягкие поцелуи на коже, и Тэхён чувствует себя тряпкой, желе, сдувшимся шариком. Развернувшись лицом к макнэ, парень тут же тянет его к себе, крепко обнимая и прижимаясь губами ко лбу.

- Без тебя тоже плохо. И я не обижался. Просто злился, потому что совсем не мог помочь тебе.

Чонгук ничего не отвечает, потому что это и не нужно. Они оба понимают, что тараканов из головы макнэ никто не сможет выгнать, даже их хозяин. Поэтому они просто жмутся друг к другу теснее, обмениваются парой лёгких, но бесконечно сладких поцелуев и закрывают глаза. Тэхён опускает подбородок на макушку своего макнэ и мягко поглаживает его по спине. Чонгук тычется носом ему в ключицу и прижимает ладонь к груди, где бьётся сердце. Умиротворение наполняет обоих. Следующий день будет намного легче.

|∞|