Декларация независимости, или Чувства без названия

Глава 10. Мальчики есть мальчики

Эдвард Каллен

Она избегала меня, и теперь я точно был в этом уверен. Когда она в первый раз отказалась ужинать с нами, я подумал, может она просто еще не привыкла к такой жизни. Но она по-прежнему не садилась с нами за один стол. Наблюдая за ее реакцией на все наши предложения, я понял, что она просто стесняется. Ведь она была единственной девушкой в нашем доме. Это было глупостью с ее стороны. Конечно, я и раньше знал девушек, которые стеснялись находиться рядом с парнями. Похоже, она была одной из них и предпочитала находиться в одиночестве. Но все оказалось серьезнее, чем я себе представлял.
Однажды я увидел, как она ела вместе с моими братьями. Я слышал, как она смеялась вместе с ними. Она даже с моим отцом вела себя намного мягче и приветливее. А вот что касается меня и моего общества... Она категорически отказывалась смотреть на меня, не говоря уже о том, чтобы находиться в одной комнате со мной. Я не мог понять, какого черта она себя так ведет со мной?! Да, я был остр на язык, мог принимать поспешные решения, но ведь к ней я относился хорошо. Неужели она не замечает этого? Какие у нее со мной проблемы?
Если бы я зашел в комнату, она бы тут же вышла. Она убегала, прежде чем я мог сказать ей «привет». Она закрывалась в своей комнате на все время, пока я был дома. Это все не имеет никакого гребаного смысла. Может я сделал что-то не так... или сказал что-то не то? Но ведь тогда, в этом чертовом магазине, она общалась со мной, и казалось, была практически счастливой. Она улыбалась мне. Да что там улыбалась, она смеялась вместе со мной.
Может это была игра? Я определенно ничего не понимал.
Прошло почти две недели со дня той игры в футбол, когда мы победили.
Тогда я пришел домой немного угнетенный. Меня немного осудили за то, что я не остался отмечать нашу победу. Мне было не до вечеринок. Я знал, что папа обязательно узнает когда, во сколько и в каком виде я пришел домой. Неприятности мне были ни к чему.
Я знал, что Изабелла сейчас сидит у себя в комнате. Я хотел постучаться к ней и пригласить поболтать, рассказать о своей победе. Но передумал. Я не хотел вторгаться в ее личное пространство, в ее так называемый мир. Ведь эта комната была, пожалуй, единственной вещью, которой она могла назвать своей. Я фактически буду ослом, помешав ей своим приглашением. Ведь я знал, что если я ее порошу, она не откажется. Так уж она была воспитана. Я понимал, что ей не очень то и хотелось сидеть со мной и обсуждать какие-либо темы. Когда она будет готова, она сама, без лишних приглашений будет и общаться, и улыбаться, и даже смеяться.
А на следующий день, когда я услышал ее смех... Она была в одной комнате, в СВОЕЙ комнате, вместе с Джаспером. Они смеялись. Ее смех был чертовски счастливым. Это было не совсем обычно для меня – я почувствовал волну гнева, окутавшую меня с головы до ног. Я, конечно, был рад, что у девушки появился повод быть счастливой. Но я был взбешен, потому что НЕ Я дал ей этот самый повод. Возможно, я был смешен, но я не мог ничего с собой поделать.
Это случилось утром, а остаток дня она избегала меня. Мне нечем было заняться, и я решил вздремнуть. Проспал я до вечера. Проснувшись, я решил спуститься вниз. И что же я вижу? Она сидит в гостиной с моими братьями и весело и беззаботно смеется. Но как только она увидела меня, она тут же сникла, засмущалась и, вероятно, почувствовала себя неуместной.
Прошлые две недели были не намного лучше. Она не просто избегала разговоров со мной, она даже не попадалась мне на глаза. Это выводило меня из себя. В итоге я стал чувствовать себя напряженно в своем собственном доме. Я пытался успокоить себя, убедить, что скоро все встанет на свои места, все изменится. Но это не срабатывало...
Последней каплей стало поведение Джаспера. Однажды он вышел из комнаты Изабеллы и постучался ко мне. Он спросил у меня мою грязную одежду, чтобы отнести ее в прачечную. Хотя Изабелла должна была сама сделать это завтра. Мой брат играл роль посыльного. Она использовала посредника, чтобы избежать любого контакта со мной.
Я должен был раз и навсегда все выяснить. Это дерьмо не должно больше продолжаться. Обычно я был счастлив лишний раз не общаться с людьми, но только не с ней, с той, которая, казалось, проникла мне под кожу. Я не мог позволить всему этому продолжаться.
Я лежал на кровати, не в силах заснуть. Вся эта гребаная история началась с того момента, когда я увидел ее на кухне. Все знали, я был в плохом настроении. Я знал, что мои товарищи по команде злились на меня, из-за того что выплеснул свою агрессию во время тренировки. Мне хотелось набить кому-нибудь морду. Но я не мог этого сделать, потому что тогда я точно останусь без своего автомобиля.
А тут еще это непонятное поведение Изабеллы. Все это не помогало решать мне мои проблемы, а скорее наоборот.
Я поднялся и сел на кровати. Часы показывали чуть больше девяти часов вечера. Вздохнув, я встал и провел рукой по волосам. Открыв дверь, я вышел в коридор. Прислушавшись, я понял, что в комнате Изабеллы работает телевизор. Я немного колебался. Я не знал, было ли это хорошей идеей. В итоге я послал все к черту. Я не собирался ложиться спать, не выяснив, что же происходит между нами.
Я тихонько постучал в дверь ее комнаты.
В ответ я не услышал ничего, даже малейшего движения за дверью. Я постучал снова, уже чуть громче. Вновь ничего не услышав, я расстроился. Неужели она серьезно собирается сидеть в комнате за закрытой дверью, ничего мне не отвечая, в ожидании, когда я уйду?
Я постучал еще раз. Снова не получив ответа, я протянул руку в этой чертовой дверной ручке.
Я ожидал, что комната будет заперта и очень удивился, когда ручка с легкостью повернулась. Дверь открылась, и я замер на месте как вкопанный.
Изабелла лежала поперек кровати, перевернувшись на живот. На ней были надеты черные шорты, которые были очень короткими, и черная рубашка. Зрелище было потрясающим. Я никогда прежде не видел ее в таком малом количестве одежды. Я тихонько простонал – мое достоинство выпирало из штанов.
Она спала. Ее глаза были закрыты. Она тихонечко дышала. Легкая улыбка играла на ее губах. Мне стало интересно, о чем она мечтала, что ей снилось? Это было чертовски смешно для меня. Меня никогда раньше не заботило такое дерьмо, как мечты других людей. Тем более эта девочка... она бы никогда не подошла ко мне. Так почему же меня волновали ее мысли?
Черная одежда оттеняла ее кожу, от этого она казалась еще более бледной. Она выглядела как фарфоровая статуэтка - такая же хрупкая и изящная. Немного поколебавшись, я вздохнул и тихонько прикрыл за собой дверь. Я тихонько подошел к ее кровати.
Следы побоев на ее коже, с которыми она приехала сюда, наконец, сошли. Но я ясно видел множество маленьких шрамов, покрывающих ее тело. По некоторым из них было видно, что ее избивали очень подолгу.
Я заметил, что она лежала на листе бумаги. Мне стало интересно, что же это могло быть. Я чувствовал себя идиотом, вмешиваясь без разрешения в ее личную жизнь. Но любопытство было сильнее меня. Взяв листок, я начал потихоньку его вытаскивать из-под нее. Видимо почувствовав движение, она перевернулась на спину. Я замер на месте. Не хватало еще, чтобы она открыла глаза и увидела меня. Мне меньше всего было нужно, чтобы меня поймали в ее комнате, пристально изучающего ее. Мало того, что я испугаю Изабеллу, так еще и папа будет далеко не в восторге от моего поведения.
Она не просыпалась, не смотря на то, что я был так близко возле нее. Ее рубашка была с вырезом, и я мог видеть часть ее грудей и лифчика. Я быстро отвел глаза, чувствуя себя извращенцем. Но тут мой взгляд упал на ее живот. Рубашка немного задралась, и я увидел ее пупок. Снова почувствовав возбуждение, на этот раз еще более сильное, у себя в штанах, я простонал.
Быстро отведя взгляд, я взял листок и перевернул его. Мои глаза расширились от удивления.
Это был рисунок. Не какие-то гребаные закорючки, которые я и сам бы мог нарисовать, а это был полноценный рисунок. Я был поражен - она оказалась чертовски талантливой. Я не мог себе представить, что девушка, не способная написать собственное имя, могла оказаться художником. На портрете была изображена женщина средних лет. В ее чертах лица прослеживались схожие черты с Изабеллой. Я понял, что это должно быть ее мать.
Я как-то сразу плохо себя почувствовал. Я был на краю безумия и чувствовал себя неуместным. Девушка запирается у себя в комнате, чтобы нарисовать портрет своей мамы... Она была еще совсем ребенком, а ее привезли в дом, полный чужих и незнакомых ей людей. Понятно, что она очень тосковала по матери. Мне было известно, как это, тосковать по матери. Но в чем же тут проблема? А в том, что я никогда раньше никому не сочувствовал.
Я вздохнул и положил рисунок возле нее. Мельком взглянув на ее лицо, я увидел, что она улыбается. Видя ее такой счастливой, я и сам непреднамеренно улыбнулся. Я чувствовал себя ослом, из-за того что злился на Джаспера, что тот заставил Изабеллу смеяться. Интересно, что на меня вообще нашло?
Я протянул руку и убрал несколько прядей с ее лица. Я, наверное, не понимал, что я делаю. Вздохнув, я собрался выйти из комнаты, пока не наделал глупостей и не разбудил ее.
Я уже подошел к двери, когда ее невинный хриплый голос донесся до моих ушей.
- Эдвард, - мягко произнесла она.
Я замер на месте. От того, как она произнесла мое имя, в моих штанах снова стало неспокойно. Это был первый раз, когда услышав свое имя, я начал часто дышать, а мое сердце учащенно забилось. Я проклинал себя за то, что так попался у нее в комнате.
Я обернулся. Моя бровь поднялась от удивления. Я увидел ее глаза – они были закрыты. Улыбка по-прежнему играла на ее лице. Меня как будто пронзила молния, я понял, она все еще спала... Она говорила во сне, и она назвала мое имя...
Она видела во сне... МЕНЯ?!
Новая сильная волна прошла через меня. Я почувствовал себя... счастливым. На что, черт возьми, я наделся? Я быстро отодвинул все мысли, иначе я начну думать, что все это может означать. Повернувшись, я быстро вышел из комнаты и тихо закрыл за собой дверь.