Декларация независимости, или Чувства без названия

Глава 32. Счастье

"Любовь есть то состояние, в котором счастье другого человека
важнее, чем твое собственное"
Роберт А. Хайнлайн

Эдвард Каллен

Я открыл глаза и застонал, так как отлежал свою гребаную руку, и казалось, что миллионы иголок одновременно втыкались в нее с каким-то садистским усердием. Я осмотрелся и увидел, что рука оказалась в ловушке под телом Изабеллы из-за того, что какой-то момент она перевернулась на спину и положила голову мне на плечо. Я стал вытаскивать из-под нее руку, и она, тихо пробормотав во сне, перекатилась с меня. Я вздохнул с облегчением и сел, покрутил плечом и встряхнул рукой, пытаясь восстановить кровообращение в ней. 

В комнате было ужасно жарко, потому что мой отец по каким-то дьявольским причинам поддерживал в доме высокую температуру; я сбросил с себя одеяло и перекинул ногу через край кровати. Я все еще был одет в свои джинсы, даже не удосужившись переодеться перед сном, и теперь дико вспотел и чувствовал себя некомфортно. Я встал, потянулся и, в очередной раз тряхнув рукой, подошел к шкафу. Открыл средний ящик и вытащил брюки фланелевой пижамы. Я подошел и бросил их на край кровати, затем, расстегнув пуговицу и молнию на штанах, приспустил их и стащил. Быстро надел фланелевые брюки и тихо присел на край кровати, глядя на Изабеллу.

Сейчас она уже уютно устроилась на подушке, крепко обнимая ее. Одеяло опустилось до талии, открывая ее обнаженную спину. Я позволил своим глазам на мгновение задержать на ней взгляд : увидел несколько бугорков ее позвоночника и даже смог разглядеть маленькую частичку ее правой груди. Она была так чертовски красива, и меня беспокоило, что она не замечала этого. Я видел выражение тревоги на ее лице, ее нервозность и застенчивость, когда она позволила своему телу откликнуться на мои ласки. Я не был гребаным тупицей и понимал, что это для нее значило. Она никогда не делала этого дерьма, и я знал, что был первым, кто когда-либо вот так видел ее грудь. И, б...ь, она была удивительной. Столь совершенные пропорции – чуть больше, чем сложенная пригоршней ладошка, ровно настолько, чтобы обхватить ее, сжать и нежно поглаживать. Я ощущал себя каким-то гребаным неопытным ребенком, ласкающим свою первую пару грудей, но я действительно никогда раньше не уделял им так уж много внимания. Я был из тех парней, которые входили, получали свое, а затем сваливали, и лишь изредка я стискивал или щипал их; но было что-то такое в ее груди, что привлекало меня. Она была высокой, а ареолы на груди были красновато-розовыми, почти такого же цвета, как и ее румянец. И соски ее были невероятными и так явно реагировали на мое прикосновение, затвердевая под моей рукой.

Остальное ее тело, которое предстало передо мной, было таким же удивительным - я не лгал, когда говорил ей это. Я любил ее охеренный живот, который был мягким, но плоским, и было что-то дьявольское в ее пупке, что приводило меня в восторг. И кожа ее была настолько гладкой и мягкой, и вкус ее тела был восхитительным с легким солоноватым привкусом. Я не раскрыл нижнюю часть ее тела, так как пытался создать ей наибольший комфорт, не желая полностью ее обнажать. Мне не хотелось излишне быстро завести ее слишком далеко и увидеть ее, черт возьми, совершенно голой. Честно говоря, я боялся, что если бы уже снял с нее нижнее белье, то не смог бы справиться с собой, так как мне пришлось бы бороться с гребаным влечением заполучить все и сразу. Я знал, что она не готова к этому, поэтому я решил сыграть в более безопасную игру и запустил руку под ее трусики. И, б...ь, она была абсолютно влажной, так очевидно возбужденной и готовой. Ее лобковые волосы были удивительно мягкими и вьющимися, не торчали в разные стороны, но все же выглядели естественно. Черт побери, я не мог врать – в прошлом я всегда предпочитал чисто выбритые киски, но что-то такое было в ощущении волос Беллы, что задевало меня. Я не смог удержаться, и потрогал их, и тут же почувствовал дикое желание потереться о них щекой, мечтая зарыться своим носом в ее клитор, чтобы ощутить запах ее возбуждения и ввести свой язык, чтобы вкусить ее влажность; именно поэтому я, б...ь, и оставил на ней нижнее белье, потому что это подтолкнуло бы ее слишком далеко. И все же пахла она сладко, и я мог чувствовать запах ее влечения ко мне.

И, Господи, если она сама была не слишком восприимчива, то ее тело идеально отвечало на мои прикосновения. Она на самом деле, черт возьми, становилось все более страстной, и это давало мне веру в то, что я еще увижу ее порозовевшей от смущения с головы до пят. Она изогнулась, съежилась и стала сжимать бедрами мою руку, восхитив меня своей смелостью. И она издавала эротические гортанные звуки, стонала и тихо вздыхала. Эти звуки сразу же нашли отклик в моем члене, и он вырвался из-под контроля, стал таким, твою мать, твердым, и из него потекла проклятая сперма, но я старался не обращать внимания на это, потому что все это дерьмо было не ради меня. Речь шла о моей девушке, о том, чтобы сделать ей приятное. И я никак не мог остановиться, целуя, и облизывая ее, и прикасаясь к ней, просто желая попробовать на вкус каждый дюйм доступных мне участков ее кожи, до которых я мог достать своим ртом.

Однако ничто и никогда не сравнится с тем, что это я подвел ее к первому оргазму. Это было ошеломляюще – то, как ее тело напряглось, а потом затряслось, и как она резко подалась вперед. Она выгнула спину и задержалась так на несколько секунд, будучи в этот момент почти полностью парализованной, прежде чем издала гортанный стон. Он был громким, громче, чем я, черт возьми, когда-либо ожидал услышать из ее уст, и я немедленно прижал свои губы к ее, пытаясь заглушить звук, потому что всего на один этаж ниже нас находились гребаные люди. Я знал, что с моей стороны было чертовски глупо вытворять это дерьмо в доме моего отца и разбудить его, но я, б...ь, просто не думал об этом в то время, все, что меня тогда волновало, – это доставить ей удовольствие. И я не ожидал, что она закричит, но она закричала. И этот звук чертовски потряс меня, заставив поежиться, ведь я помог ей пережить оргазм и нежно поглаживал ее некоторое время, почти пребывая в проклятом ступоре из-за этого.

В моей жизни было много секса, больше, чем когда-либо я смог бы сесть и подсчитать, и за эти годы я испытал множество сраных оргазмов. И никогда я не был с девушкой, которая не кончала бы со мной – в этом я был дьявольски хорош. Но ничто – и я действительно имею в виду гребаное ничто – и никогда не было столь же эротичным и доставляющим столько удовольствия, как смотреть за тем, как Изабелла достигает наивысшей точки и взрывается в самой ее кульминации. За тем, как ее лицо искажается от мучительного наслаждения, и за тем, как офигенно красиво было ее содрогающееся тело. Она и пальцем не задела мой член, но я морально чувствовал, что только что пережил единственный в своей жизни половой акт, в котором я был лишь наблюдателем.

Однако в физическом плане это была совсем другие ощущения. Физически я пребывал в гребаной агонии. Я не привык быть тем, кто не кончает.

И это все еще было совершенно ошеломительным, почти нереальным. Я сидел, наблюдая за движениями ее обнаженной спины, когда она глубоко вздохнула во сне, все еще пытаясь смириться с тем, что я чересчур быстро перешел к делу. Я не мог даже толком сказать, чем это было вызвано; казалось, что это пришло из ниоткуда, и мы оба просто поняли, что пора двигаться вперед.

И то, как она почти таяла, когда я говорил с ней по-итальянски, было невероятно. По ее телу пробегали мурашки, когда я щекотал ей кожу, говоря сексуальные словечки на иностранном языке. Она не могла понять, что я говорю, но казалось, что ее тело понимает, отзываясь на них должным образом. Я, мать вашу, вообще перестану говорить по-английском и стану придерживаться итальянского, если она постоянно будет реагировать таким образом, в чем я был чертовски уверен.

Я спокойно смотрел на нее в темноте, мой член еще некоторое время пульсировал, и требовал найти освобождение для себя в скором времени. Изабелла начала бормотать во сне, очевидно, видела какой-то сон, а я улыбнулся, когда услышал свое имя, скатившееся с ее губ. Она снова говорила это дерьмо каждую ночь, и время, когда она говорила обо мне во сне, все также было моим самым любимым за весь гребаный день. Я до сих пор не спросил ее, что она видела во сне, что заставляло ее говорить обо мне, но это лишь потому, что какая-то маленькая частица меня не хотела знать. Я боялся, что это окажется чем-то дьявольски тривиальным и испортит мне то искреннее воодушевление, которое я испытывал при этом, желая, чтобы на самом деле она, черт возьми, фантазировала обо мне.

Я взглянул на будильник, стоящий на столе, и увидел, что уже чуть более двух часов ночи. Я все еще был крайне утомлен, но ведь проснулся я от все тех же непродолжительных вспышек уже ставших привычными кошмаров, и поэтому не хотел прямо сейчас снова закрывать глаза из страха, что они вернутся. Я не хотел, чтобы эта проклятая ночь была испорчена какими-то кошмарами, я был на гребаном седьмом небе и не желал сегодня иметь дело с этими демонами. Через минуту я встал и тихо подошел к двери, случайно наткнулся на что-то на этом треклятом полу и упал. Дааа, моя гребаная комната давно не прибиралась, и нам просто необходимо в ближайшее время сделать что-то с этим дерьмом. Может быть, я, б...ь, даже приберусь в ней завтра и позволю ей помочь, если она захочет, но я не смогу просто сидеть сложа руки и смотреть своей ленивой задницей, как она сделает это за меня. Проклятье, это просто-напросто было неправильно.

Я матерился, так как мой большой палец начал пульсировать от удара обо что-то, и, подойдя к двери спальни, открыл ее. Я вышел в коридор, тихонько прикрыл дверь и направился по ступенькам вниз. Оказавшись в холле, я подпрыгнул, когда поднял глаза и увидел человека, стоящего в дверях на кухню, и схватился за грудь, потому что был застигнут врасплох и мое сердце заколотилось. Я, мать твою, не ожидал, что в этот час кто-то еще на ногах, и еще меньше планировал нарваться на своего проклятого отца.

- Иисус, мать твою, Христос, папа! - зло сказал я. - Ты напугал меня! - Мой отец вздохнул и покачал головой, глядя на меня с легким раздражением.

- Следи за своим языком, - сказал он многозначительно. Он ненавидел, когда я говорил то, что он называл "кощунством", потому что, по всей видимости, убивать было, черт побери, нормально, а вот упоминать всуе имя Господне было сраным грехом, который он ну никак не мог стерпеть. - И, может быть, если бы ты поработал над своей наблюдательностью, люди не смогли бы застать тебя врасплох, - быстро добавил он. Я закатил глаза.

- Да ладно, - пробормотал я. И направился на кухню, а он отодвинулся, чтобы пропустить меня. Я подошел и, открыв шкафчик, вынул стакан. Открыв холодильник, я схватил кувшин с апельсиновым соком, достал его и налил в стакан. Поставив кувшин обратно в холодильник, я повернулся и увидел, что отец стоит в дверях и смотрит на меня с любопытством. Я закрыл дверцу холодильника и наклонился на барную стойку, отпивая из стакана.

- Бессонница? - Спросил он через минуту, поднимая брови. Я пожал плечами и отпил еще.

- Наверное, можно и так сказать, - ответил я. Он кивнул.

- Снова кошмары? - Спросил он нерешительным голосом. Я вздохнул.

- Если ты спрашиваешь меня, вижу ли я их до сих пор, то да, - сказал я, немного раздраженный тем, что он вслух сказал об этом дерьме, тогда как я не был в настроении сейчас это обсуждать. По выражению его лица я мог с уверенностью сказать, что он искренне переживал, а потому я постарался сохранять спокойствие, не желая рявкать на него, когда он всего лишь пытается, мать твою, вести себя по-отечески или что-то в этом роде.

- Ты же знаешь, что мы можем снова посадить тебя на Тразодон, если хочешь, - предложил он. Я медленно покачал головой и выпил еще немного сока.

- И снова, б...ь, сделать из меня психа? Нет, спасибо, я пас, - пробормотал я. Последний раз, когда я принимал это дерьмо, оно избавило меня от кошмаров, но я начал вести себя как гребаный Джокер из Бэтмена, постоянно ржал, как маньяк, безо всякой причины, и был безрассудным до того, что был почти на грани чертова самоубийства. Он также торкал меня и в сексуальном плане, усилив мою потребность трахаться, и я стремился делать это постоянно, заводясь от любой гребаной вещи, но неважно, что я делал, я просто не мог кончить. Это дерьмо было пыткой, я не получал от него никакой помощи. Он кивнул, что понимает, а я вздохнул.

- Ну, так а ты почему встал? - спросил я, прежде чем он мог сказать еще хоть слово о моих кошмарах, потому что не хотел больше говорить о своих бредовых проблемах.

Он покачал головой.

- Я должен подготовиться к поездке в Чикаго, - сказал он, и нотки раздражения вновь зазвучали в его голосе. Мои глаза слегка расширились от удивления.

- Сейчас? - спросил я в недоумении. Он кивнул. - Я не знал, что тебе нужно быть в Чикаго в эти выходные.

Он пожал плечами.

– Так же, как и я, до тех пор, пока не позвонил твой крестный, примерно двадцать минут назад. Я должен был лететь в следующие выходные, чтобы мы могли принять к нам нескольких человек, но, видимо, возникла проблема с русскими, поэтому перенесли на эти выходные, чтобы переговорить с некоторыми из них.

Мой лоб сморщился от удивления.

- У тебя проблемы с русскими?

Он кивнул.

- Они весьма жестокие подонки. Они работают по принципу "каждый сам за себя" и совершенно никому не доверяют. Это позорище, что они претендуют на то, чтобы называть себя организованной преступностью, так как нет абсолютно никакой организации ни в чем из того, что они делают. Они не имеют иерархии власти и постоянно борются друг против друга. За бабки они сделают все и они реально не имеют уважения ни к кому, с чем, как ты знаешь, Организация не может смириться, как и не может позволить этому и дальше происходить на наших улицах. Они действительно не лучше, чем обычные уличные отморозки.

С минуту я просто смотрел, немного удивленный, поскольку я достаточно давно не слышал, чтобы у них были серьезные проблемы с конкурирующими группировками. Люди имеют обыкновение не переходить дорогу Компании по очевидным причинам, так как у нее довольно длинные руки, и они не размениваются на пустяки, так что злить их было довольно глупо.

- Ну, желаю удачи и какого-нибудь дерьма, - сказал я, не зная, что, б...ь, еще сказать на все это. Он засмеялся над моим тухлым ответом и покачал головой.

- Да, спасибо. Надеюсь, что вернусь в воскресенье вечером, - сказал он. Я кивнул, подтверждая, что услышал его, и он на секунду задумался. Посмотрел на меня с любопытством и открыл было рот, будто собирался что-то сказать, но тут же его захлопнул. Потом вздохнул и покачал головой.

- Хороших тебе выходных, сынок, - пробормотал он, поворачиваясь и торопливо выходя из кухни, прежде чем я мог хоть что-то сказать.

Я остался там на некоторое время и, нахмурив лоб, таращился на то место, где он только что стоял, недоумевая, что за херней мы только что обменялись. Через секунду я вздохнул, озадаченный, но мой отец всегда приводил меня в замешательство, так что это не было чем-то очень уж новым. Я снова поднес стакан к губам, жадно допил остатки сока и поставил стакан в раковину. Выйдя из кухни, я отправился наверх. Поднявшись на второй этаж, увидел, что дверь в спальню моего отца открыта и в ней включен свет. Я слышал оттуда его голос, он был ворчливым и звучал раздраженно, но слов я не смог разобрать. Я направился на третий этаж и тихо открыл дверь в спальню, быстро проскользнув внутрь. Закрыв дверь, я постоял минуту, уставившись на кровать. Изабелла лежала на спине, и ее обнаженная грудь оказалась абсолютно неприкрытой, так как одеяло полностью сползло с нее. Продолжая стоять и смотреть на нее, я начал чувствовать себя эдаким чертовым любителем подсматривать в окна, но я был заворожен этим зрелищем. Ее соски торчали и были усеяны мурашками, танцующими на ее теле, а я вдруг понял, что невольно облизываю губы, желая сосать их, языком рисовать окружности вокруг них. Мой член дернулся на этот мысленный образ, так как кровь прилила к этому месту, и в моих брюках образовалась выпуклость. Я застонал про себя и покачал головой, зная, черт побери, что раз уж он начал пульсировать, значит, я никак не смогу просто забраться обратно в кровать и заснуть. Мой член вопил на меня, раздражаясь из-за гребаного отсутствия внимания, которое он привык получать, так как он был эгоистичной сволочью и не любил, когда им пренебрегали.

Я прошел в ванную, скользнул внутрь и тихо прикрыл дверь. Замок громко щелкнул в дьявольски тихой комнате, и я замер, испытав страх, что это дерьмо разбудит Изабеллу. Я прислушался и, не услышав звуков из спальни, слегка расслабился, мысленно ругая себя за то, что был таким гребаным трусом. Я оглядел ванную, размышляя. Я подумывал о принятии душа, но беспокоился, что шум льющейся воды разбудит Изабеллу и она будет гадать, какого черта мне понадобилось мыться в два часа ночи. Где-то через минуту я выругался и просто прислонился к двери, полагая, что это вполне подходящее место, так как мне, б...ь, хотелось сделать это по-быстрому.

Я оперся на дверь всем телом и, опустив руку, приспустил штаны и боксеры. Мой член немедленно высвободился, стоя прямо в воздухе, твердый, как ад. Я обернул вокруг него свою правую руку, сжав его у самого основания, и застонал от этого ощущения. Он набух и пульсировал до такой степени, что адски болел. Было видно, как он трепыхается в моей руке, нуждающийся в том, чтобы его потерли и освободили. Я провел рукой по члену, потрогав ладонью набухшую головку, и зашипел, поскольку она была чертовски чувствительной. Сперма текла из нее, как никогда прежде, и я подставил руку, чтобы собирать ее в ладонь. Я побежал рукой вниз по стволу, слегка смазав его своим уже вытекшим семенем, и несколько раз провел рукой по всей длине своего члена. Через некоторое время я убрал руку и поднес ее ко рту, прочистил горло и сплюнул в ладонь. Было отвратительно чувствовать этот гребаный плевок на своей руке, но вся имеющаяся у меня смазка находилась в спальне, и не было ни одного способа, благодаря которому я мог зайти туда и забрать ее, не ощущая себя даже еще хуже, чем сейчас. Моя девочка мирно спала в нескольких шагах от меня, а я дрочил, как все эти сраные извращенцы.

Я снова опустил свою руку и плотно обернул ею свой член, несколько раз погладив его, чтобы распространить смазку. Я прислонился спиной к двери и стал водить рукой вверх и вниз по всей длине ствола моего члена, выкручивая руку, когда добирался до его вершины, чтобы помассировать головку. Я тихо стонал и продолжал поглаживать его, увеличивая темп и сжимая сильнее через каждую секунду. Мое дыхание участилось, частота биения сердца возрастала, пока я массировал свою разбухшую плоть рукой, крепко зажатой в кулаке. Он бился в моих руках, и я чувствовал неистовый прилив крови под кожей. Я водил рукой вперед и назад, тихо постанывая от удовольствия, начавшего пробегать по моим жилам. Я закрыл глаза и представил свою девушку, изобразив ее лежащей на моей скомканной простыни, ее мягкие каштановые волосы разбросаны по всей подушке. Я думал о том, как ее тело извивалось от моего прикосновения, о том, как вибрировали ее ноги, когда я прижимал пальцы к ее клитору, как она практически отступила от своих моральных принципов и оттаяла ради меня. Как она покачивала бедрами, крайне возбужденная, ее тело чертовски отчаянно жаждало, чтобы я доставил ей удовольствие, она хотела очень многого. Я думал о том, как она закричала, когда была готова, как она выгнула спину, и все ее тело окрасилось в такой офигительный великолепный розовый цвет. Как ее лицо исказилось от наслаждения, какой чертовски влажной была она из-за меня. Как сладостно она пахла, как нектар и как какой-то проклятый запретный плод, который я отчаянно жаждал вкусить. Я был чертовски голоден, а она была наилучшей из деликатесов, и я в ней нуждался. Я, б...ь, жаждал ее, как я никогда не жаждал ничего раньше.

Я застонал и убыстрил темп поглаживаний, сжимая свои бедра в такт с движением руки. Я представил себе ее грудь, вообразил себе эти торчащие соски и то, как я жадно обхватываю их своим ртом и слегка покусываю зубами. Я думал о тех первобытных звуках, которые срывались с ее губ, о тех гортанных стонах и мычаниях и том гребаном страстном горловом вскрике, которому она позволила вырваться, когда взорвалась под моей рукой. Я думал о том, какой влажной она была, как ее сладкое тепло просачивалось в мою руку, когда я потирал ее.

Я чувствовал в себе все возрастающее напряжение, мои мышцы сжимались из-за приближения моего освобождения. Я сжал руку еще крепче и сделал свои потирания более осознанными, продолжая водить рукой и бережно проводя ладонью по разбухшей пурпурной головке. Я чувствовал, как он забурлил под моей кожи, как мурашки охватили все мое тело, а мое дыхание сбилось. Я откинул голову назад, ударившись ею об дверь, и крепче зажмурил глаза. Я яростно работал рукой и почувствовал теплоту, распространявшуюся по моим венам. Все мое тело напряглось, так как наслаждение стремительно поднималось в моем организме, и я стиснул зубы, а мой член начал пульсировать. Я замычал – звуки раздражали, так как застревали у меня в горле – и крепко схватился свободной рукой за дверной наличник, так как мое освобождение уже подступало. Моя нога дрожала от интенсивности, с которой я двигался, чаще всего это происходило в тот момент, когда я массировал головку моего члена. Она была липкой и просто чертовски увесистой в руке, но я не хотел забрызгать этим дерьмом весь пол и собирать все это в темноте, а утром Изабелла войдет, чтобы пописать или еще за чем-нибудь и обнаружит это. Она хоть, б...ь, и не будет знать, что это такое, но все же это дерьмо было бы неправильно.

Я прекратил двигать рукой, как только взрыв рассеялся, и полностью обессиленный откинулся на дверь. Я сделал несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться. Ноги мои, казалось, были чертовски бесполезными, так как они не удержали бы меня, если бы я попытался ходить. Мои веки отяжелели, и я чувствовал себя отвратительно выдохшимся, поскольку чертов оргазм был очень интенсивным. В последнее время я мастурбировал каждый гребаный день, но ни один из них никогда не достигал такого уровня, как в этот раз.

Мой член дернулся несколько раз, пока не сдулся. Через минуту я оттолкнулся от двери и подошел к раковине, включив воду той рукой, которая не была липкой. Я вымыл руки антибактериальным мылом и, схватив полотенце, стер сперму и слюну cо своего члена. Я сунул его обратно в штаны, слегка сморщившись, поскольку эта хрень была сейчас очень чувствительной, и выключил воду. Я вытер руки и подошел к двери, на миг задержав руку на дверной ручке. Я медленно открыл дверь и заглянул в комнату, где на кровати лежала Изабелла. Теперь она свернулась в клубок и выглядела полностью удовлетворенной. Я подошел к кровати и сел рядом с ней, через мгновение протянув руку, чтобы погладить ее по спине. Она вздохнула во сне, и я дернулся поближе к ней и, обернув руки вокруг нее, притянул ее к себе, чтобы обнять.

Я быстро погрузился в глубокий сон, так как она снова была в моих объятиях. Много времени спустя я с трудом разлепил глаза и посмотрел вокруг, комната была слегка освещена светом, проникающим с улицы. Я посмотрел рядом с собой и нахмурился, когда понял, что был совершенно один. Я быстро сел, мои глаза лихорадочно сканировали комнату, размышляя, куда она, черт возьми, подевалась. Я взглянул на часы возле кровати, и мои глаза расширились, когда я увидел, что было уже почти два часа дня. Я никогда не спал так долго, кроме тех случаев, когда я на самом деле до этого трахался всю ночь, и знал, черт возьми, что моя девушка никогда столько не спала. Она, должно быть, встала несколько часов назад.

Я вылез из постели и направился к двери, открыл ее и вышел в коридор. Я остановился возле двери ее спальни, задаваясь вопросом, там ли она. Я несколько раз провел рукой по лицу, пытаясь избавиться от этого гребаного туманного состояния и окончательно проснуться, пока слушал звуки изнутри. Через мгновение я постучал и ничего не услышал, поэтому толкнул дверь, чтобы убедиться, что ее там не было. Я вздохнул, закрыл дверь ее спальни и направился к лестнице. Я оказался на втором этаже, стал спускаться еще ниже и замер, когда услышал голоса. Их было несколько, и я застонал, осознав, что внизу находились мои братья и их, мать вашу, подруги.

Я медленно направился вниз по ступенькам, будучи не в настроении связываться с ними, но желая найти Изабеллу, и остановился, когда очутился в холле. Я услышал знакомый смех, который раздавался из гостиной, и мои глаза расширились от удивления, когда я понял, что Изабелла была с ними, болтала и смеялась. Я пошел в ту сторону и увидел, что Изабелла стоит на краю комнаты, спиной ко мне. Все остальные расположились кто где и смотрели телевизор, показывающий, как обычно, эпизод гребаного Jeopardy. Роуз заметила меня, как только я вошел, и усмехнулась с той мерзкой улыбочкой на лице, которая обычно бывала у нее, когда она была в настроении побыть стервой. Я закатил глаза, глядя на нее, и, подойдя к Изабелле, встал сзади. Я обхватил ее руками за талию и прижал к себе, удовлетворенно выдыхая тепло на ее тело. Она напряглась от удивления, очевидно не зная, что я уже спустился, но немного расслабилась, когда до нее дошло, что это всего лишь я.

- Доброе утро, la mia bella ragazaa, - пробормотал я, прижав свои губы к ее уху. Она улыбнулась, но прежде чем смогла ответить, я потащил ее к ближайшему к нам стулу. Это удивило ее, но она слегка захихикала, когда я сел и посадил ее себе на колени. Я закрыл глаза, прижал ее к себе, потом оперся щекой на ее плечо и зарылся лицом ей в шею. Я глубоко затянулся, наслаждаясь ее опьяняющим фруктовым ароматом – она, очевидно, сегодня утром приняла чертов душ – и наклонился, чтобы запечатлеть маленький поцелуй на ее шее. Своими ладошками она сжала мои руки, обвивающие ее, и дрожь пробежала по ее телу, когда мои губы встретились с ее кожей. Я открыл глаза и встретился взглядом с четырьмя парами глаз, которые таращились прямо на меня, с гребаным выражением потрясения на их лицах. Я думаю, судя по взглядам, которыми они одаривали меня, они не ожидали, что я в их присутствии стану выставлять напоказ свои чувства к моей девушке.

Я закатил глаза и отодвинулся от шеи Изабеллы.
- Не бросайте на меня свои чертовы взгляды, я знаю, что все вы, ублюдки, в курсе, - сказал я. Как только эти слова скатились с моих уст, на лице Элис появилась самая широкая улыбка, которую я когда-либо видел. Я застонал и, покачав головой, откинулся в кресле, еще крепче притянув к себе Изабеллу, продолжая все также удерживать ее за талию. Она была немного ниже меня ростом, и поэтому ее голова оказалась на моей груди. Я опустил вниз голову и быстро поцеловал ее в макушку, а после этого положил на нее свою щеку.

- Одно дело знать, брат, и совсем другое – на самом деле это увидеть, - покачал головой Эмметт. Через секунду он начал смеяться. - Но видеть это действительно приятно, скажу я вам.

Я улыбнулся.

- Да, и это чертовски приятно ощущать, - сказал я. Он усмехнулся и кивнул, явно понимая меня. Я издевался над ним с тех пор, как он начал встречаться с Розали, что он ведет себя как баба, а теперь оказалось, что я сам делал то же самое дерьмо, за которое гнобил его.

- Кто ты, мать твою, и что ты сделал с тем самодовольным бессердечным мерзавцем, который жил здесь до тебя? - тут же спросила Розали, поднимая брови и ухмыляясь. Я закатил глаза.

- Ciucciami il cazzo* , сучка, - сказал я с раздражением. У меня было хорошее гребаное утро, а она собиралась испортить мне настроение своей стервозностью. Я почувствовал, что Изабелла вздрогнула, когда из моего рта вылетело грубое слово. Я начал рисовать круги на ее коже там, где лежала моя рука, пытаясь хоть немного снять с нее напряжение.

- Пососать твой член, Каллен? - cплюнула Розали. - Я бы не прикоснулась к этой гребаной штуковине даже ртом Тани Денали. Я без понятия, какие заболевания ты подцепил, пропустив через себя столько всех этих шалав, которых ты перетрахал во всей округе. Ты шлюха, неприхотливый и примитивный, и сучка должна быть очень глупой, чтобы когда-либо быть с тобой и пополнить собой твой список.

Успокоение, которое мои объятия оказывали на Изабеллу, было полностью уничтожено, когда до нее дошли эти слова. Она вся напряглась, ее тело стало таким чертовски жестким, что казалось, она была сделана из камня. Я быстро выпрямился, раздраженный, а Изабелла попыталась встать с моих колен. Я крепко держал ее, все также обнимая руками за талию, не желая, чтобы слова Розали заставили ее сбежать от меня. Я, б...ь, любил ее, и она должна была знать это и не должна позволять такой дряни, как Розали Лилиан Хейл, испортить все таким вот дерьмом.

Изабелла вцепилась в захват из моих рук и попыталась разорвать его, а я заколебался, не желая, чтобы она, мать твою, вставала. - Пожалуйста, отпусти меня, Эдвард, - очень тихо сказала она через секунду. Ее голос дрожал, и я застонал, зная, что я, черт возьми, не мог удерживать ее против воли. Я убрал руки, и она быстро вскочила, практически выбежав из комнаты. Я застонал и пробежался рукой по волосам, глядя на Розали, недовольный тем, что она, б...ь сказала все это дерьмо в присутствии Изабеллы. Мои руки дрожали, а гребаное терпение иссякало, когда я слушал шаги Изабеллы на ступеньках, пока она быстро поднималась по ним.

Розали просто смотрела на меня и выглядела, черт возьми, почти самодовольной, и никто, б...ь, ничего ей не сказал, потому что, конечно, никто и никогда, мать вашу, не выговаривал Розали за то, что она сука, но на этот раз она зашла охеренно далеко, огорчив мою девушку. Я рявкнул.

- Ты такая гребаная сука, ты это знаешь? Ты можешь говорить мне все дерьмо, которое считаешь нужным, я, твою мать, могу его выслушать и вернуть обратно, но ты не имеешь никакого сраного права вытворять то, что ты только что исполнила. Проклятье, ты отлично знаешь, ведь я совсем этого не скрываю, что к ней я чувствую нечто особенное, но тем не менее ты сидишь, и изрыгаешь эту херню, и пытаешься заставить ее думать, что я – лишь ее гребаная ошибка. Это, б...ь, неправильно! Она не такая, как мы, Розали, и ты не можешь, мать твою, так с ней поступать, и, если ты не способна уважать ее и относиться к ней со сраной общепринятой вежливостью в ее собственном гребаном доме, тогда, может быть, тебе, сука, не стоит тут появляться, - выплюнул я, глядя на нее. Ее глаза незначительно расширились, полагаю, от удивления, что я наорал на нее, она перевела взгляд на своего парня. Он смотрел прямо перед собой, выглядев при этом глубоко погруженным в свои мысли, и лишь через секунду повернулся, чтобы посмотреть на нее.

- Ты должна пойти и извиниться, Роуз, - сказал он наконец. Она выглядела шокированной и уставилась на Эмметта с недоверием. Он увидел выражение ее лица и покачал головой, вздохнув.

- Эдвард прав, и ты знаешь, что я, черт возьми, люблю тебя, детка, и люблю твой острый язычок, но когда речь идет об этой девушке, ты не можешь сказать вот такое дерьмо и ждать, что оно не отскочит от нее к тебе обратно. Она и так имеет дело с достаточным количеством всякой херни и не нуждается в людях, которые вдалбливают ей в голову идеи, способные разрушить и ту единственную – пусть и лишь наполовину достойную – вещь, которая у нее есть. Эдвард может иметь темное прошлое, но даже ты должна признать, что он чертовски изменился ради нее.

Роуз с минуту в полном шоке смотрела на Эмметта, явно застигнутая врасплох тем, что он хоть в чем-то выступил против нее. Эмметт всегда вставал на ее сторону, спуская все ей с рук, и никогда не использовал словечек типа "дерьмо" в обращении к ней. Через некоторое время она поняла, что он сказал все это на полном серьезе, и повернула голову ко мне, слегка прищурившись и нахмурившись. Я был мудаком, а потому усмехнулся ей и злорадствовал, всем своим видом говоря: ты чертовски права в том, что сказала, а я прав в этом. Она закатила глаза и, взбесившись, подскочила и бросилась вон из комнаты, топая так, что звук ее высоких каблуков громким эхом раздавался по всему первому этажу. Я вздохнул, покачал головой и, услышав, что она начала подниматься по лестнице, обратился к Эмметту.

- Ей бы лучше быть чертовски милой с Беллой, - сказал я серьезно. Эмметт кивнул.

- Она будет. Она может быть жесткой, но, ты знаешь, Роуз вовсе не плохой человек, - сказал он, и в его голосе прозвучало раскаяние. Я провел рукой по волосам и кивнул, вздыхая.

Мы все сидели, сохраняя гребаное неловкое молчание, и никто из нас не знал, что, б...ь, сказать. Я беспокоился о том, что за херню вкручивала Розали Изабелле наверху, а остальные выглядели, черт возьми, смущенными из-за того, что случилось, и обеспокоенными тем, из-за чего это могло произойти.

- Я плохой друг, - сказала Элис после короткой паузы. Я поднял глаза и увидел, что она хмурится. Она посмотрела на меня, ее глаза были тусклыми, и им не хватало обычного для нее блеска энтузиазма.

- Я сказала ей, что мы будем хорошими друзьями, когда только познакомилась с ней, но так ни разу и не была ей другом. Я даже не встала на вашу защиту, ребята, когда Розали оскорбляла ее, какой же я друг? Бьюсь об заклад, что ей может понадобиться хорошая подруга для девчачьего разговора по душам.

Вздохнув, я кивнул, потому что было кое-что, в чем Изабелле не доставало хорошей подруги, с которой она могла бы это обсудить, и начал было говорить, но раскатистый смех Эмметта прервал меня. Мы все в замешательстве посмотрели на него, недоумевая, что, б...ь, так его развеселило. Через секунду он покачал головой, продолжая смеяться.

- Да, я уверен, что после вчерашнего ей определенно понадобится девушка, с которой можно поговорить, - сказал он, взглянув на меня с интересом. Мои глаза расширились, и я смотрел на него, сразу же догадавшись, что этот ублюдок каким-то образом все узнал.

- Что случилось прошлой ночью? - спросила Элис, взглянув на меня. Я посмотрел на нее, сохраняя спокойное выражение на лице, и пожал плечами, изображая неведение. Я резанул глазами по Эмметту, награждая его взглядом, в котором отчетливо говорил, чтобы он, б...ь, держал свой язык за зубами, и он хорошо его знал. Он был проклятым болтуном и не удержит в себе это дерьмо.

Он снова засмеялся.

- Да, Эдвард, что это было вчера? - Спросил он со смехом.

- Vaffanculo** , - сказал я, и голос мой звучал вполне серьезно. Я вовсе не считал это охеренно смешным.

Он рассмеялся, наслаждаясь моим раздражением.

- Аууу, давай же. Ну не будь таким, братишка. Мы все здесь одна семья. Так ты, эммм, ну знаешь... sverginare***? - Мои глаза сузились, гнев бушевал во мне, когда он спросил меня, лишил ли я, б...ь, ее девственности.

- Нет, ты не сделал этого! - В ужасе сказал Джаспер, повернувшись и уставившись на меня широко распахнутыми глазами. Я застонал и закатил глаза.

- Нет, не сделал. Господи, да отвалите от меня! - огрызнулся я.

Эмметт засмеялся.

- Тогда что же это было? - спросил он. - Потому что я более чем уверен, что слышал ее крик, и кричала она вовсе не от страха, это я могу сказать с полной уверенностью.

- Ты слышал ее? - спросил я неуверенно. Он энергично закивал, а я застонал, чувствуя легкую панику в груди. Если, б...ь, он ее услышал, то не слышал ли отец? Поэтому он, черт возьми, вел себя так странно сегодня ночью?

- Да, но это было лишь потому, что я был на третьем этаже. Я искал, есть ли у нас в библиотеке копия книги "Широкое Саргассово море", потому что забыл свою в школе, а я должен прочитать это дерьмо не позднее понедельника. Но да, я слышал это сраное дерьмо в коридоре. И меня это тоже до смерти напугало, - сказал он, смеясь.

Я застонал, закатив глаза.

- Неужели ты думаешь, что ей будет комфортно с вами, знающими о ее гребаной сексуальной жизни? - спросил я с раздражением, приподняв бровь на него и надеясь, что он, черт возьми, свернет разговор на эту тему. В ответ его ухмылка лишь выросла.

- Так теперь она у нее есть? - спросил он. - Сексуальная жизнь? - Я посмотрел на него, недовольный тем, что он давит на меня, и не намереваясь даже снизойти до чертова ответа.

- Так вы, ребята... - нерешительно начала Элис. - Тискались? Я имею в виду, ну, ты знаешь...

Я закатил глаза от ее постановки вопроса.

- Я лишь, черт возьми, коснулся ее, довольны? Так что оставим это, - сказал я. Она ярко улыбнулась и подняла руку, делая вид, что застегивает молнию на губах. Я вздохнул и покачал головой. - И я буду благодарен, если никто из вас, говнюков, не станет дразнить ее из-за этого, потому что она очень застенчивая, - сказал я, вставая и глядя на своих братьев. Они оба вскинули вверх руки в жесте бойскаутов, посмотрели друг на друга и засмеялись. Я покачал головой – иногда они могут быть такими гребаными идиотами.

Я повернулся, чтобы выйти из комнаты, желая проверить, как там Изабелла, потому что она уже очень долго пробыла с Розали, когда Элис вскочила и подбежала ко мне. Я застыл, чертовски растерявшись, и оказался не готов к этому, когда она обернула вокруг меня свои крошечные ручки и сжала так крепко, как только смогла. Я усмехнулся и погладил ее по спине.

- За что это, коротышка? - спросил я. Она отстранилась и улыбнулась, глядя на меня. Я был потрясен, когда увидел, что ее глаза были стеклянными, и она выглядела так, будто вот-вот заплачет.

- За то, что такой хороший с ней, - тихо сказала она, совершенно серьезно. Я рассмеялся.

- Ты не должна обнимать меня за это. Вот дерьмо, это ее, скорее, нужно обнимать за то, что она мирится с моей задницей, - сказал я. Элис рассмеялась.

- Ты не так уж плох, - сказала она, легонько тыкая меня в руку. Я закатил глаза и улыбнулся.

- Спасибо, коротышка, - сказал я. Я погладил ей спину и снова повернулся по направлению к лестнице. Я быстро взобрался по ней и пробежался рукой по волосам, замявшись, когда оказался на третьем этаже. Я медленно подошел к двери спальни Изабеллы и задержался там, прислушиваясь. Я услышал шепот внутри, но не смог разобрать ни единого слова, но, по крайней мере, они там не кричали. Я вздохнул и через мгновение поднес руку, чтобы постучаться, чувствуя себя проклятым идиотом, который просто стоит в коридоре и хочет убедиться, что это услышал происходящее внутри дерьмо было в пределах разумного. Не успел я постучать, как дверь резко распахнулась - так неожиданно, что это меня ошарашило, и я столкнулся лицом к лицу с Роуз. Она слегка сощурила на меня глаза, а я посмотрел на нее с раздражением, потому что именно это мы с Роуз обычно и делали. Мы окидывали друг друга злобными взглядами.

- Ты чё, б...ь, шпионишь? - спросила она. - Думаешь, что она не сможет позаботиться о себе? - Я закатил глаза.

- Нет, я просто хочу убедиться, что ты не привела с собой свою чертову крылатую обезьяну, ведьма, - сказал я. Она на мгновение уставилась на меня, стараясь сохранить невозмутимый вид, но через миг он дал трещину, и на губах промелькнула улыбка.

- Пошел нах, Каллен, - сказала она, покачав головой. Я усмехнулся.

- Пошла нах тоже, Хейл.

Она протиснулась мимо меня, выставив локоть, но я уклонился с траектории, чтобы она не смогла меня задеть. Я покачал головой и вошел в комнату Изабеллы, остановившись, когда увидел, что она стоит перед своей кроватью. Она выглядела такой неловкой и милой, смущенно улыбнувшись, посмотрела на меня. Она нервно теребила большие пальцы на руках, выставив руки перед собой. Я улыбнулся и тихо закрыл за собой дверь.

- Ты в порядке? - спросил я, приподнимая брови. Она не выглядела расстроенной, но я никогда, черт возьми, не понимал, когда она была в полном порядке, а когда прятала свои эмоции. Она с энтузиазмом кивнула, а я засмеялся. Я таращился на нее в течение минуты, и она немного заерзала, обеспокоенно глядя на меня. Я медленно пошел к ней, а она смотрела на меня, улыбаясь. Румянец расползался по ее щекам, и она отвела глаза, когда я подошел достаточно близко, чтобы прикоснуться к ней. Мой лоб немного нахмурился, смущенный ее реакцией, но через секунду она взглянула на меня и захватила зубами нижнюю губу, нервно ее покусывая. Я посмотрел ей в глаза и увидел в них возбуждение, счастье и некоторое опасение и меня осенило – она, черт возьми, думала о прошлой ночи.

Я хмыкнул и пробежал рукой по волосам, покачав головой. Потянувшись к ней, я обвил ее руками и тут же притянул ее в свои объятия. Она положила голову мне на грудь и тоже обняла меня.

- Моя Белла, ты поистине удивительная, - прошептал я. Она откинула голову, чтобы посмотреть на меня с неприкрытым удивлением в глазах.

- Ты действительно так думаешь? - спросила она, и голос ее прозвучал чертовски радостно. Я хмыкнул и притянул к себе ее спину еще плотнее, раскачивая нас в наших объятиях.

- Конечно, я имею в виду это дерьмо, детка, - сказал я. Она засмеялась, звук был таким беззаботным и счастливым, что моя грудь снова раздулась от всего этого гребаного ощущения радости. Я любил, когда мне удавалось сделать мою девушку счастливой. Спустя пару мгновений я немного отстранился от нее и посмотрел ей в глаза, просто наслаждаясь всеми эмоциями, которые бурлили в них. Я наклонился и нежно припал губами к ее рту, она раскрыла губы, высунула язык и провела им по моей нижней губе. Пораженный ее смелостью, я усмехнулся, почти касаясь ее губами, и приоткрыл рот. Я высунул язык, чтобы сплести его с ее языком, целуя ее глубоко и страстно. Немного погодя она отвернула голову, покраснев и тяжело дыша.

- Вау, - сказала она, задыхаясь. Я усмехнулся и кивнул.

- Как насчет того, чтобы нам одеться и поделать что-нибудь? - Предложил я. Моя гребаная спальня может и подождать; сегодня она заслужила небольшую прогулку и развлечение. Ее глаза чуть-чуть расширились.

- Что, например? – спросила она. Я пожал плечами.

- Все, чего тебе хочется, - сказал я. Мне действительно было нахрен все равно, чем мы будем заниматься, если решим провести время за пределами сраного дома. - Мы можем пойти в кино, или в парк, или неважно куда. Может быть, пообедать, - предложил я. Я не имел ни малейшего понятия, как народ расслабляется, потому как самое последнее из того, что я делал на гребаном свидании, прежде чем она вошла в мою жизнь, была проклятая поездка на машине в ресторан быстрого питания, который был по пути, где я высаживал какую-нибудь сучку после того, как трахнул ее. Да, я был мудаком и даже заставлял их самих покупать себе сраную еду.

Она смотрела на меня со странным выражением на лице.

- Как, публично? - нерешительно спросила она после паузы. Я рассмеялся и кивнул, гадая, а что, черт возьми, она думала, я имел в виду. Она пристально смотрела на меня еще некоторое время, прежде чем улыбнуться и кивнуть головой.

- Хорошо, - сказала она. - Я, эммм ... я оденусь.

Я улыбнулся.

- Не торопись, мне в любом случае нужно сходить в душ, - сказал я. Я чувствовал себя отвратительно, до сих пор не приняв душ, учитывая, что прошлой ночью мастурбировал в ванной комнате, и вспотел, как проклятая свинья, когда спал. Я не смотрелся в зеркало, но мог себе представить, какими, нахрен, торчащими во все стороны были мои волосы и какой грязной была кожа.

- Хорошо, - сказала она, слегка кивнув. Ее глаза сверкали, и мне показалось, что она пыталась скрыть волнение. Я с минуту смотрел на нее, улыбаясь, и, заглянув в эти ее прекрасные глаза, был поражен тем, как что-то настолько чертовски тривиальное, как сраный фильм, может сделать ее такой сияющей. Я облизнул губы и наклонился вперед, нежно прижав их к ее губам.

- Я вернусь, - тихо сказал я. Она улыбнулась, и я повернулся, чтобы покинуть ее комнату. Я вышел в коридор, направляясь к себе. Я стащил с себя одежду, швырнув ее через всю комнату на стопку белья и пошел в ванную. Я включил горячую воду и залез под струю, быстро споласкивая свое тело. Я вымыл волосы, отключив воду, вылез и принялся обтираться. Я обернул полотенце вокруг своей талии и, пройдя через комнату, заглянул в шкаф.

Некоторое время я стоял там и таращился на одежду, раздумывая, что же мне надеть, как какая-то сраная капризная девчонка. Мне хотелось хорошо выглядеть для нее, а я ведь никогда раньше, б...ь, не старался выглядеть хорошо, потому что эта хрень происходила как-то сама собой, но я чувствовал, что сейчас ради нее должен приложить к этому дерьму некоторые усилия, потому что она важна для меня. Похоже, это было наше первое гребаное свидание или что-то в этом роде, а может быть, оно таким и не считалось, ведь я легко отделался, так как это была лишь половина гребаного дня, и я не принес ей сраных цветов и даже не знакомился с ее проклятыми родителями, но чувствовал, что это нечто особенное.

Я вытащил из комода пару боксеров и майку, скинул полотенце и натянул их. Схватив пару темно-синих, слегка линялых джинсов, я надел их и подвязал черным поясом, чтобы никакая хрень не выпала из них. Вытащил из шкафа зеленую рубашку с длинными рукавами на пуговицах и надел ее, потому что зеленый был ее любимым цветом, и я знал, что он нравился ей потому, что это был цвет моих глаз, ну, или потому, что Элис, черт побери, сказала, что он ей нравится, неважно. Я закатал рукава и оставил несколько пуговиц незастегнутыми, потому что в противном случае задыхался. Я натянул пару черных ботинок и пошел в ванную, чтобы посмотреть на себя в зеркало. Выглядел я хорошо – как обычно – не то чтобы я когда-либо, б...ь, сомневался в этом, но все же.

Я почистил зубы и побрызгал на себя одеколоном, желая хорошо пахнуть для своей девушки. Я хочу сказать, что ей, видимо, нравился мой естественный, б...ь, солнечный запах, но все же приложил немного усилий к этому дерьму. Пару мгновений я смотрел на свои волосы, но лишь пожал плечами и сказал «хер с ними», потому что ничего не мог поделать с этим дерьмом. Я пробежался по ним пальцами и оставил все, как есть.

Я схватил ключи, телефон и iPod, сунул их в карман и надел часы. Вышел в коридор и посмотрел вверх, заметив, что дверь Изабеллы была открыта. Я замер, когда увидел ее в дверях, глаза сразу же просканировали ее тело с ног до головы. Она была одета в пару немного нарядных джинсов, которые были охренеть какими обтягивающими, в свитер в синюю и бежевую полоску и пару бежевых сапог. Она стояла, беспокойно дергаясь, и смотрела на меня с нервозностью. Я усмехнулся, а она смущенно улыбнулась.

- А я, эм... нормально выгляжу? - спросила она неуверенно. - Я хочу сказать, что не знаю, как правильно нужно наносить макияж и все остальное.

Я в течение минуты смотрел на нее, шокированный и потрясенный тем, что она думает, ей это необходимо.

- «Хорошо» не оценивает тебя должным образом, и ты не нуждаешься в макияже. Ты, Изабелла, от природы splendido, - сказал я. Ее глаза слегка расширились.

- Что это значит? - неуверенно спросила она, как будто боялась ответа. Я усмехнулся.

- Прекрасна. Великолепна. Роскошна. Мне продолжать? - спросил я, приподняв бровь. Она покраснела и покачала головой.

- Спасибо. Ты, эм ... выглядишь действительно привлекательно. Ты всегда так выглядишь, - сказала она нервно. Было так чертовски мило, что она похвалила меня, и было приятно услышать, что она считала меня симпатичным – ну, не то чтобы я сомневался в этом дерьме, но все же приятно было слышать, как она произнесла эти слова. Я усмехнулся в ответ на ее нервозность, потому что она была просто такой охренительно привлекательной, и протянул ей свою руку. Она осторожно взяла ее, сцепив наши пальцы и улыбнувшись.

- Идем? - спросил я, кивая в сторону лестницы. Она кивнула, и я, повернувшись, повел ее вниз. Мы оказались в холле, и она попыталась выдернуть свою руку из моей, поскольку мои братья и их подруги по-прежнему были на первом этаже, но я крепко держал ее. Я направился прямо к дверям, но, прежде чем мы смогли улизнуть незамеченными, Джаспер вышел из кухни. Он замер и уставился на нас, а я остановился, вздыхая.

- Куда вы собрались? - спросил он, переводя взгляд между Изабеллой и мной. Его глаза остановились на наших соединенных руках, и он еле заметно улыбнулся.

- У меня пылкое свидание, - сказал я, ухмыляясь. Я поднес наши руки к своим губам и нежно поцеловал тыльную сторону ее ладони. Изабелла покраснела, а Джаспер начал смеяться.

- Ну, дети, будьте осторожны и повеселитесь, - сказал он, имитируя голос взрослого, а затем тихо засмеялся и покачал головой. Я закатил глаза, но усмехнулся и кивнул. И потащил ее к входной двери, прежде чем кто-либо другой из тех пронырливых ублюдков смог остановить нас и завести чертов разговор.

Я посадил ее в машину и, обойдя ее, забрался на сиденье водителя. Я застонал, когда обнаружил, что сиденье оказалось отодвинуто назад дальше, чем обычно, и на мгновение растерялся, пока до меня наконец не дошло, что мой отец был последним, кто сидел за рулем.

- Нахрен он трогал мое кресло? - проговорил я с раздражением, пытаясь поставить его на место так, как мне было удобно. Я был очень требователен к этому дерьму, и, когда только заполучил свою машину, у меня заняло почти двадцать чертовых минут, чтобы привести кресло в идеальное положение. Изабелла хихикнула, моя голова сразу же дернулась в ее сторону, и я посмотрел на нее, раздраженный тем, что она смеется надо мной.

- Что-то так охеренно смешно? - спросил я, и мой голос прозвучал жестче, чем я намеревался это сказать. Она тут же перестала смеяться, и взгляд ее глаз стал совершенно пустым. Я застонал и сделал выражение своего лица более спокойным, сердито качая головой, что, б...ь, сорвался на ней из-за ничего. Я был уверен, что это было не самое хорошее начало.

- Прости, я ненавижу, когда люди трогают мои вещи, - произнес я извиняющимся голосом. Она слегка улыбнулась.

- Ты не должен оправдываться. Мне хорошо известно, что ты привередлив, помнишь? - игриво сказала она. Я закатил глаза и продолжал возиться с моим гребаным сиденьем, пытаясь поставить его на место. Она просто сидела и ждала, безо всяких признаков нетерпения, что я, черт возьми, оценил, потому что я по-любому не мог отвезти нас никуда в этом неудобном кресле. У меня, наконец, это получилось, я уселся в нем, пристегнув ремень безопасности, и начал движение. Я поставил переключатель скоростей на заднюю передачу, быстро вырулил и, передвинув рычаг на первую скорость, покатил по подъездной дорожке.

Я выехал на главную дорогу, вытащил свой iPod и подключил его. И начал прокручивать музыку, пока не нашел что-то достаточно быстрое, после чего оглянулся на Изабеллу. Она смотрела в окно и выглядела забавной с небольшой улыбкой, играющей на ее губах.

Я покачал головой и, потянувшись, схватил ее за руку. Я соединил наши пальцы вместе и поднес их к губам, снова нежно целуя тыльную сторону ее ладони.

- Знаешь, я не понимаю, почему ты, черт возьми, миришься со мной, tesoro. Я могу быть настоящим мудаком. И считаю, что единственное, на что я гожусь – это для получения оргазма. - Ее глаза расширились, и она уставилась на меня с шокированным выражением на лице, щеки ее покраснели. Я засмеялся над ее реакцией, качая головой. - И знаешь, я могу доставить тебе удовольствие прямо сейчас, все, что тебе нужно сделать, это действительно быстро расстегнуть для меня свои джинсы, - сказал я, игриво подмигнув ей. Она ахнула, ее глаза еще сильнее распахнулись, что, в свою очередь, заставило меня еще громче засмеяться.

Она занервничала и пыталась что-то сказать. Я поднял наши сплетенные руки и прижал свой указательный палец к ее губам, негромко попросив ее замолчать.

- Я просто шучу. Вообще-то, я имею в виду, что действительно мог бы сделать это, в этом нет сомнений. Но я просто дразню тебя.

Я убрал свою руку от ее рта, и она смущенно улыбнулась.

- Может быть, когда-нибудь, - пробормотала она. Я усмехнулся.

- Все также откровенно, и это здорово. Наверное, тогда я проделал хорошую работу, - сказал я, все еще заигрывая. Она улыбнулась еще шире и отвернулась от меня, сосредоточившись на проносящемся за окном пейзаже. Она все еще заливалась румянцем и покусывала нижнюю губу, так что я знал, что ее сознание было также зациклено на том, что произошло прошлой ночью. Я был рад тому, что ей, черт возьми, понравилось это, и тому, что могу сделать для нее что-то настолько приятное. Она заслужила немного удовольствия в своей жизни.

Некоторое время мы ехали в относительном молчании, все также держась за руки и слушая музыку. Мы беседовали о разных пустяках, просто на дурацкие нейтральные темы. Она никогда не переставала удивлять меня своим интеллектом, своими знаниями того дерьма, знать которого не должна. Она была умной от природы, и я знал, что если предоставить ей возможность, то она сможет действительно, черт возьми, блистать и процветать.

Мы добрались до Порт-Анджелеса, и я поехал прямо к итальянскому ресторану. Я сбросил скорость и ехал медленно, чтобы втиснуться на парковочное место, но мой взгляд сразу же упал на черную Хонду с розовыми наклейками и свисающей с зеркала заднего вида сраной Марди Грас, украшенной бисером и гирляндами. Я вновь нажал на газ и проехал мимо ресторана, зная, что мы, б...ь, не могли пойти поесть там, где была Лорен. У этой сучки был слишком длинный язык, и однажды она уже распустила сплетню. Ей чертовски повезло, что мой отец не сказал мне ничего о том поцелуе с Изабеллой во время Хэллоуина, потому как школьные ублюдки, благодаря ей, до сих пор иногда мусолили это дерьмо. Изабелла бросила на меня быстрый взгляд и выглядела слегка смущенной моим внезапным решением пренебречь этим рестораном, но она не стала спрашивать меня об этом.

Я тут же резко развернулся и поехал назад, направляясь в Стейкхаус, что недалеко от «Bella Italiа». Я чувствовал себя гребаным придурком из-за того, что вынужден был сделать это, но поставил машину за углом, чтобы Лорен не увидела эту хрень, когда выйдет. Я заглушил двигатель, и Белла повернулась ко мне, робко улыбаясь.

- Ты знаешь там кого-то, да? - спросила она тихо, кивая головой в сторону «Bella Italia». Я вздохнул и нервно пробежал рукой по волосам, зная, что она, черт возьми, все поняла, но не хотел, чтобы у нее сложилось неверное представление об этом.

- Да. Я хочу сказать, что мне, как правило, наплевать, и я не желаю, чтобы ты подумала, что мне не хочется, чтобы меня видели с тобой, потому что я хочу этого. Я, б...ь, люблю тебя и выставил бы это дерьмо на всеобщее обозрение, если бы мог. Просто она сука и у нее, мать ее, длинный язык и... - Я начал уклоняться от темы. Изабелла быстро поднесла свою руку, приложив к моим губам указательный палец, как и я сделал ей недавно. Я замер и заткнулся к чертям; потрясенный, что она набралась мужества сделать это, зная, каким бывает мой характер.

- Не нужно ничего объяснять, - тихо сказала она. Я кивнул и задумался, глядя на нее. Странно было, какой дьявольски понимающей она была; соглашалась со всем этим дерьмом и при этом не была на взводе, не метала молнии из-за моих козлиных наклонностей и нашей гребаной ситуации. Я подарил ей небольшую улыбку и открыл дверь, чтобы вылезти. Обойдя вокруг, я помог ей выйти из машины, схватил ее за руку и повел в ресторан. Я сунул сучке возле двери немного денег, чтобы она поскорее усадила нас где-нибудь в уединенном местечке. Изабелла взяла меню, а я улыбался, глядя, как хмурится ее лоб и шевелятся губы, пока она тихо проговаривала про себя всю эту херню. Она становилась все лучше в этом дерьмовом деле, и я гордился ею.

Официантка пришла принимать заказы, и Изабелла посмотрела на меня, полагаю, ожидая, что я сделаю заказ за нее, но я лишь отвел свой взгляд. Через секунду она поняла, в чем дело, и ее глаза незначительно расширились, когда она догадалась, что ей придется зачитать вслух то, что она хочет. Она, однако, справилась с этим дерьмом, не выказав беспокойства, и тогда я заказал себе ту же самую хрень.

Мы беззаботно разговаривали, болтали и смеялись. Атмосфера была вполне спокойной, и приятно было видеть ее на публике без каких-либо опасений или страха. Я ожидал, что она будет немного напряжена, поскольку вокруг нее нечасто бывает много людей, но она еще раз меня удивила. Мне хотелось бы знать, наступит ли когда-нибудь время, когда она перестанет меня удивлять. Женщина была поистине загадкой.

Принесли чек, и я оплатил его своей American Express, оставив официантке охрененные чаевые за то, что оставила нас одних и не флиртовала со мной. Я помог Белле подняться со стула, стараясь быть сраным джентльменом, и взял ее за руку. Мы пошли к машине, и, когда мы забрались в нее, я поехал через весь город в кинотеатр. Я провел ее внутрь и взглянул на список фильмов, вздыхая.

- На что ты настроена? - спросил я. Она подняла глаза и прищурилась, читая названия фильмов. Я стоял там, пока она изучала их, стараясь оставаться терпеливым, потому что она заслуживала этого. Она ждала меня, когда я настраивал это чертово сиденье автомобиля, и я вполне мог выказать некоторую сдержанность, пока она пыталась понять это дерьмо.

- Я не знаю, о чем они все, - сказала она, наконец вздохнув и покачав головой. Я весело улыбнулся и наклонил к ней свою голову.

- У нас тут реальная история о гребаной рок-звезде по имени Джонни Кэш. Другой фильм – о семье с целым выводком дурацких детей. Еще один о каких-то детях, которые играют в настольную игру, вляпываются в дерьмо и попадают в космическое пространство, - сказал я, просматривая названия. Она посмотрела на меня с недоумением, когда я говорил о последнем, и я засмеялся, покачав головой.
- Черт побери, даже не спрашивай, я тоже не знаю. Еще романтическая комедия о каком-то парне, который хочет быть с одной сукой, а она хочет, чтобы они были просто друзьями. И, конечно же, есть Гарри Поттер, - сказал я, пожав плечами. Она снова посмотрела на меня с вопросом в глазах.

- Гарри Поттер? - спросила она. Я кивнул.

- Да, это гребаный парень-волшебник в магической школе, - сказал я. Она посмотрела на меня, очевидно, не понимая ни хрена из того, что я говорил, и я вздохнул. - Этот фильм типа лучший из тех, что тут есть, так что, может, его посмотрим, тебе он должен понравиться.

Она улыбнулась и пожала плечами.

- Я не возражаю, - сказала она. Я кивнул и повел ее к окну покупать два билета на фильм "Гарри Поттер и Кубок Огня". Мы вошли в кинотеатр, и я купил большую содовую, всего одну, черт возьми, потому что этот сукин сын установил слишком высокую цену, и коробку детских кислых пастилок, потому что я, черт возьми, всегда покупаю детские кислые пастилки, когда иду в кино. Я спросил Изабеллу, хочет ли она еще что-нибудь, но она отказалась, что меня ни хрена не удивило, потому что ей было так легко угодить.

Мы пошли в зал, и, когда вошли внутрь, Изабелла замешкалась, оглядываясь по сторонам. На моем лбу появились морщины, пока через минуту меня не осенило, что это был ее первый раз в кинотеатре. Иногда бывало легко забыть, что она была еще новичком в этом гребаном мире, и ей не казалось тривиальным все то дерьмо, которое большинство из нас воспринимают как должное. Я потянулся к ней и схватил ее за руку, слегка пожав ее. Она посмотрела на меня, и я улыбнулся, стараясь приободрить ее. Я взял места в последнем ряду, полагая, что так ей будет легче, если она по какой-то причине вдруг почувствует необходимость сбежать, и плюхнулся в кресло. Она села рядом со мной, слегка напряженная. Я поставил ноги на сиденье впереди меня, потому что я был тот еще мудак, а потому знал, что никто не сядет в него, если я это сделаю, и посоветовал Изабелле сделать то же самое. Сначала она посмотрела на меня так, будто я был тупым, но сделала мне одолжение, сжалась в своем кресле и закинула ноги на сиденье. К счастью, через некоторое время она улыбнулась и, казалось, немного расслабилась. Я поставил содовую в подстаканник рядом с собой и убрал подлокотник, который был между нами, положив руку ей на талию и притянув к себе. Она уютно устроилась в моих объятиях, положив голову мне на плечо, и, казалось, расслабилась еще больше, когда я начал тихонько гладить ее руку.

Зал заполнился быстро, но, как я и предсказывал, ни один говнюк не сел рядом с нами, потому что, просто взглянув на меня, они могли понять, что я засранец. В зале значительно потемнело, и я почувствовал, что Изабелла слегка напряглась, но я продолжал поглаживать ее руку и еще ближе прижал ее к себе. Через минуту экран загорелся и фильм начался, и в момент, когда из динамиков раздался громкий звук, Изабелла вскочила и завизжала чертовски громко, явно не ожидая подобного. Парень двумя рядами ниже повернулся и свирепо посмотрел на нее, а я в ответ прищурил глаза. Он взглянул на меня и резко отвернул голову с похвальной поспешностью, когда увидел выражение моего лица. Да, она сделала меня чертовски мягким по отношению к себе, но я все еще мог быть наводящим страх ублюдком, когда хотел им быть.

Она снова расслабилась к моменту непосредственного начала фильма, и я открыл коробку с конфетами. Я закинул несколько себе в рот и протянул коробку Изабелле. Она какое-то время смотрела на нее, а потом взяла кусочек и положила его в рот. Она сделала чертовски смешную рожицу, как только конфетка попала ей на язык, и я усмехнулся, сжав ее в объятиях.

- Дьявольски кислые, да? - сказал я игриво. Она засмеялась, одновременно жуя пастилку.

- Однако они хорошие, - сказала она. Я кивнул и снова протянул ей коробку. Она взяла пару штук на этот раз, и я усмехнулся.

Она смотрела фильм достаточно внимательно, полностью погрузившись в него. Я же к нему совсем не проникся, и не заинтересовался всем этим колдовским дерьмом, так что провел большую часть времени, сосредоточившись на ней. Ее реакция на все это гребаное дерьмо была забавной, и она так легко увлекалась всем, чем угодно. Мы распивали содовую из одной бутылки и жевали конфеты, полностью расслабившись, это вроде как и не было большим делом, но для нас обоих было. Потому что это было гребаное совместное использование, и это одна из тех вещей, которые я явно никогда не делал, только с ней. И она беззаботно ела и пила со мной, без каких-либо колебаний наклонялась и пила через соломинку содовую, которую я ей протягивал, или брала конфету прямо из моей руки, и этому дерьму ее определенно никто не обучал. Она на самом деле становилось чертовски смелой со мной, полностью сняв свою оборону, и я понимал, что для нее это было нелегко.

Где-то к середине фильма она начала немного ерзать в кресле, стараясь устроиться поудобнее. Она повернулась ко мне и улыбнулась, когда увидела, что я наблюдаю за ней. Ненадолго задержав зрительный контакт между нами, она просто смотрела мне в глаза и счастливо улыбалась, при этом выглядя чертовски довольной тем, что она со мной. Я посмотрел на ее губы, заметив на них кусочек сахара от конфет, и хмыкнул. Я наклонился вперед, и она слегка напряглась, но не отстранилась от меня. Я бережно прижался ртом к ее губам, высунул язык и провел им по ее нижней губу, чтобы слизать сахар. Я легонько поцеловал ее, а она поцеловала меня, но я мог с уверенностью сказать, что она нервничала из-за этого, так как испытывала некоторую неловкость. Она подняла руку и обхватила меня за щеку, когда я поцеловал ее, и почувствовал, что она немного дрожала на моей коже. Я оторвался от ее губ, осознавая, что она стесняется делать это дерьмо при людях.

Она выглядела встревоженной, и я ободряющей ей улыбнулся, снова прижав ее к себе. Она положила голову на мое плечо и вернула свое внимание к фильму. Некоторое время она смотрела молча, и я, наклонив голову, пристроил ее к ней на макушку.

- Знаешь, а этот парень выглядит почти так же, как ты, - сказала она тихо, когда фильм подходил к концу. Я понятия не имел, что там происходило, но выглядело все так, будто они бежали через какой-то лабиринт или что-то в этом роде. Мой лоб избороздили морщинки.

- Какой парень? - бестолково переспросил я. Она вздохнула.

- Один из этого фильма. Парень по имени Седрик, - сказала она. Некоторое время я пялился на экран, вспомнив, что сучки в школе говорили о том же всю прошедшую неделю, а я забил на них, но если моя девушка сказала это, то, может, и есть в этом некий смысл.

- Не знаю, ты думаешь, что этот лох похож на меня, - спросил я, разглядывая парня, но на самом деле не видя его. Ее лоб на миг нахмурился, и она пожала плечами.

- Немного, - сказала она. Я кивнул и посмотрел на него, пытаясь увидеть сходство. На экране появились другие люди, и внезапно парень, явно похожий на меня, упал на землю мертвым.

- Что ж, е-мое, я умер, - сказал я, растерянно моргая, потому что не понял, что, черт возьми, только что произошло. Изабелла начала смеяться, но не потрудилась ответить. Я ее не винил, но также и не мог в ответ посмеяться над своей тормознутостью.

Мы досматривали фильм в тишине. Я взял ее за руку, когда побежали финальные титры, и мы быстро выскользнули из кинотеатра, раньше всех остальных. Я вывел ее, по пути выбросив пустую тару из-под содовой и контейнер из-под конфет. Я посадил ее в машину и всю дорогу домой она с гребаным энтузиазмом болтала о фильме. Я не имел понятия, о чем она, черт возьми, говорит, потому что смотрел не более чем проклятые десять минут, но я улыбался и внимательно слушал, ее счастье и меня делало счастливым. Я был рад, что она веселилась – это все, что действительно имело значение.

Когда мы приехали домой, было уже темно, и дом был полностью погружен в тишину. Мы поднялись на третий этаж, и в коридоре она заколебалась, сказав, что собирается переодеться для сна. Я кивнул и пошел в свою комнату, быстро сняв с себя одежду. Я влез в шорты и сел за свой стол, достав ключи. Открыв ящик стола, я заглянул внутрь и вытащил пакет с травкой. В последнее время я сократил употребление этого дерьма, потому что чувствовал себя мудаком, принимая наркотики при Изабелле, когда она была такой очевидно невинной, но я не мог полностью избавиться от этой хрени. Это было одно из моих сокровенных удовольствий, травка расслабляла меня, а я был дерганым говнюком, так что все, что смягчало это, было правильным. Я схватил одну из стеклянных трубок, забил ее под завязку, схватил зажигалку и затянулся. Я держал дым в легких, когда Изабелла вошла в комнату. На ней были коротенькие розовые шортики и розовый топ на бретельках, и мои глаза расширились, когда я увидел, как много обнаженной кожи она продемонстрировала. Она застала меня врасплох, и я начал кашлять, забыв о чертовом дыме в легких. Она остановилась и озабоченно посмотрела на меня, но я лишь отмахнулся от нее, так как уже восстановил дыхание.

- Ты в порядке? - спросила она, плюхнувшись на мою кровать. Я кивнул, прочистив горло.

- Да, со мной все в порядке, - сказал я, мой голос звучал напряженно и горло немного жгло. Я с минуту смотрел на нее, улыбаясь. - Ты офигенно красивая, Изабелла.

Она улыбнулась и покраснела, ее щеки стали того же гребаного цвета, что и ее одежда. Я улыбнулся и покачал головой, ведь она была такой чертовски чистой и правильной, и я не заслуживал ее. Я сделал еще затяжку травки, глубоко вдохнул и задержал ее в своих легких.

- Спасибо, Эдвард. Ты заставляешь меня чувствовать себя красивой, - мягко сказала она. Я смотрел на нее с удивлением, когда до меня дошел смысл ее слов, и выпустил дым. Я был рад, что заставлял ее чувствовать себя подобным образом, потому что так и должно быть. Она была красивой.

- Я люблю тебя, - сказал я после паузы, когда мои легкие очистились, мой низкий голос и тон были совершенно серьезными. Я по-прежнему боялся говорить эти гребаные слова и настолько раскрываться, но я пытался продвинуться в этом и говорить ей это часто по любому поводу, чтобы убедить ее, что она владеет моим сердцем. Я быстро сделал еще одну затяжку, задерживая ее, и положил трубку и зажигалку на стол. Я поднялся, а она широко улыбнулась мне.

- Я тоже люблю тебя. Очень сильно, - сказала она, ее голос звучал так сладко и с придыханием. На этот звук сразу же отозвался мой член, и я почувствовал, как он затвердел. Я застонал и двинулся к кровати, не обращая внимания на то, что делаю. С силой я отбросил ногой гребаный учебник, валявшийся на полу, и взвыл, а дым со свистом вырвался из моих легких. Я начал кашлять и плюхнулся на кровать, схватившись за свою чертову ступню. Это был уже второй раз за этот вонючий день, когда я ушибся, перемещаясь по собственной гребаной спальне.

- Ты в порядке? - спросила Изабелла, бережно водя рукой по моей спине. Этот жест послал озноб по моему телу и почти, б...ь, заставил меня забыть об ушибленном большом пальце ноги. Я лег спиной на кровать, а Изабелла отстранилась, полагаю, чтобы освободить мне мою комнату, но прежде чем она смогла пошевелиться, я положил голову ей на колени. Я заглянул ей в лицо, и она посмотрела на меня, ослепительно улыбаясь. Выражение ее лица было нежным, переполненным чрезмерной любовью и преданностью. Дьявольски ошеломительно было видеть, как она сосредоточена на мне. И по-прежнему казалось чем-то нереальным, что эта девушка на самом деле любила меня так же, как и я ее любил.

- Я в порядке. И я рад, что ты любишь меня, потому что мне нужна услуга, - сказал я после короткой паузы. - И не какая-то там услуга, а чертовски огромная услуга. - Ее лоб нахмурился, когда она смотрела на меня.

- Какая? - спросила она неуверенно.

Я усмехнулся.

- Моя засранная спальня нуждается в уборке, - сказал я. Ее глаза на несколько секунд распахнулись, прежде чем она рассмеялась, при этом сотрясая нас обоих.

- Да, определенно нуждается, - сказала она. Я кивнул и, улыбаясь, повернул голову, чтобы вжаться в ее колени. Было так чертовски тепло и комфортно, ее кожа слегка покраснела. Я поднес руку и начал немного поглаживать ее бедра, от чего она тут же заерзала. Я захотел глубоко вдохнуть, задаваясь вопросом, почувствую ли я запах ее сладкой киски через тонкую ткань, которая находилась между ней и моим лицом, но решил, что это будет воспринято неправильно, поэтому сдержался. Иногда я был так подвержен зову гормонов, что не мог справиться со своим озабоченным сознанием.

Изабелла опустила руки и запустила пальцы одной ладони в мои волосы, а другой - медленно гладила мне спину. Я удовлетворенно вздохнул, закрыв глаза.

- Только завтра. Уборка может подождать до завтра.

*пососи мой член
**пошел нах...
***девственность