Декларация независимости, или Чувства без названия

Глава 76. Игра окончена

Когда игра окончена, и король, и пешка попадают в одну коробку
Итальянская пословица

Эдвард Каллен

Я нервничал, стоя около огромной церкви, прислонившись к стене здания и наблюдая за приездом гостей. Я не был точно уверен, кто прибудет, учитывая, что у нас осталось охеренно мало членов семьи, а у Розали были только бабушка с дедушкой, так что масса народа, собиравшаяся внутри, удивила меня. Половину из них я даже не узнавал, что расстраивало меня и служило неприятным напоминанием, насколько я был отрезан от всех последние полтора года. Они успевали за течением жизни, встречали новых людей, заводили новых друзей, а я оставался на той же точке... все тот же Эдвард Каллен.

Именно так мне казалось. В жизни многое переменилось, но мое мироощущение, черт его возьми, осталось прежним.

Я глянул на часы, отмечая, что скоро полдень. В Чикаго было офигенно жарко, температура поднялась до отметки девяноста градусов (прим.: 90 градусов по Фаренгейту - это около 32 градусов по Цельсию), по спине ручьями бежал пот, а рубашка липла к телу. Мне было неудобно, я был зол и уже, б...ь, раздумывал, а не свалить ли подальше, но не мог. Я разочаровал многих долбаных людишек в своей жизни, но похерить свадьбу брата заняло бы верхнюю строчку позорного списка.

У меня были и другие причины торчать тут, более эгоистичные. Только поэтому я в одиночестве терпел пытку жарой и наблюдал за толпой, и именно поэтому моя грудь разрывалась от боли, а сердце подскакивало при виде каждой приближающейся машины. И именно из-за гребаных нервов я так потел, а еще из-за того, что изрядно накачал себя водкой прошлой ночью. Я был в смятении, но из последних сил держался, не желая сломаться под давлением ситуации.

Вздохнув, я полез в карман за серебристой флягой, которую притащил с собой, и сделал большой глоток. Жидкость была теплой и обожгла горло, грудь как будто опалило пламенем. Алкоголь немного успокоил нервы, а жжение отвлекло меня в достаточной мере, чтобы взять себя в руки. Я сделал еще глоток и тут услышал свое имя, резкий голос застал меня врасплох, я подавился водкой. Закашлявшись, я опустил флягу, пытаясь восстановить дыхание.

- Что? – прохрипел я, оглянувшись и заметив Эсме, ее лицо было суровым.
- Была крайняя необходимость приносить это с собой? – спросила она, кивая на флягу.
Я закатил глаза и быстро засунул ее в карман, а она продолжила.
– Во-первых, еще даже не полдень, а во-вторых, твой брат женится. Что такого травмирующего в этой свадьбе, что ты вынужден напиваться?
- Может, то, что я сам никогда не женюсь? – спросил я, слова слетели с губ прежде, чем я это понял.
Грудь вспыхнула от нового приступа боли, а тетя изумленно уставилась на меня, очевидно, тоже не ожидая этого дерьма.
– Плюс, я уже собирался идти внутрь. Пытаюсь оглушить себя прежде, чем в меня полетят молнии.
- Не будь смешным, - сказала она, подходя ближе. – Если молнии и полетят в кого-то при входе в церковь, это будет твой отец или мой муж.
- Он тут? – спросил я, приподнимая бровь.
- Твой отец? Он внутри, с Эмметтом.
- Нет, не он. Твой муж.
- О, - просто ответила она, улыбаясь. – Нет, и сегодня он не звонил.
- Он все еще с ней?
- С кем?
- Не веди себя так, словно я законченный идиот, Эсме, - сказал я. – Ты точно знаешь, кого я имею в виду.
Она замерла в нерешительности, с осторожностью глядя на меня.
- Почему ты думаешь, что он с ней?
- Я не думаю, я знаю, - ответил я, качая головой.
Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, когда Алек отъехал от клуба в пятницу вечером. Едва он вырулил на дорогу, как его слова словно повернули выключатель в моей голове, я среагировал интуитивно. Я понесся к машине, запрыгнул на водительское место и быстро завел ее. Покрышки завизжали, когда я утопил педаль газа, и уже через секунду я выехал с парковки и влился в поток машин.