Декларация независимости, или Чувства без названия

Глава 45. Первый шаг

«Первый шаг к успеху происходит, когда ты отказываешься быть
заложником окружения, в котором ты впервые себя нашел»
Марк Каин

Изабелла Свон

Я снова села на колени и осмотрелась вокруг, мурлыкая под нос песню, играющую у меня в наушниках. Кухонный пол практически сверкал после того, как я провела больше часа на коленях, очищая каждый дюйм поверхности. Раньше я воспринимала мытье полов, как наказание, в доме Свонов мне разрешалось использовать только зубную щетку, у которой отсутствовала половина щетинок. Требовался целый день, чтобы все сделать, и когда, наконец, Чарльз был удовлетворен и разрешал прекратить уборку, приходила его жена и пачкала пол грязью и песком. Мы снова чистили его, и так по кругу. Она делала это специально, ей казалось потрясающим, что нам потребуется целая ночь, чтобы снова все вымыть и на следующий день мучиться в полусонном состоянии, стараясь не наделать ошибок.
Я поняла, что никогда не думала так про кухонный пол в доме Калленов, наверное, потому, что никто и никогда не напоминал мне об этом. Доктор Каллен казался удовлетворенным простым мытьем полов раз в несколько дней. Удивительно, доктор Каллен вообще редко говорил об уборке. Несколько раз, когда я по глупости забывала о чем-то, он просто оставлял это без комментариев или делал небольшое замечание, чтобы обратить мое внимание. И, казалось, он никогда сильно не злился, и я тут же исправляла ошибку, постоянно извиняясь. Вот в прошлую среду я совершенно забыла, что должна поменять простыни в спальне доктора Каллена. Понятия не имею, как это выскользнуло из головы - это было рутиной, частью системы, и прежде я никогда не забывала о своих обязанностях. Доктор Каллен упомянул об этом, когда приехал домой прошлой ночью, и я сразу все выполнила, боясь, каждую секунду, что он решит наказать меня. Забудь я нечто настолько важное, как смена белья хозяина вовремя, в Финиксе - Чарльз выбил бы из меня всю дурь, связав грязными простынями.
Но доктор Каллен был иным. После того, как я закончила и извинилась еще раз за забывчивость, он просто поблагодарил меня. Он поблагодарил меня после того, как я пренебрегла своими обязанностями, за то, что я должна была сделать на несколько часов раньше. Так странно. Иногда у меня чувство, будто я живу в Сумеречной зоне (1) в доме Калленов, учитывая, как быстро и сильно изменилась моя жизнь за последние несколько месяцев. Кстати, само мое знание, что такое Сумеречная зона, уже было признаком того, как переменилась моя жизнь. Никогда раньше не думала, что смогу отбросить в сторону метлу и отложить стирку, чтобы посмотреть телевизионную передачу посреди дня, и никто не будет следить за мной или воспримет это, как бунтарство. Часть меня задумывалась - узнают ли меня теперь в Финиксе, признают ли во мне того же человека, и смогу ли я теперь жить там, откуда пришла? Я так привыкла иметь выбор, иметь свое мнение почти во всех случаях, что теперь не уверена, смогу ли я не иметь этого.
Странно – столько всего случилось, а я и не осознала. Я просто обнаруживала, что делаю вещи, которых раньше даже не могла представить, но теперь все происходило без лишних раздумий. До моего приезда в дом Калленов я постоянно фокусировалась на заданиях, которые мне давали, стараясь не попадать в неприятности и делать все, чтобы удовлетворить людей. Но сейчас, казалось, я больше думаю о себе самой, и я не была до конца уверена, хорошо это или плохо. Эдвард в связи с этим казался счастливым, довольный, что теперь я чаще говорю, чего хочу, но до сих пор мне это казалось неправильным. Как будто мне не место тут выражать свое мнение; как будто я не имею право на желания и стремления их исполнить. Кто я такая, чтобы что-то просить? Логически я до сих пор рабыня. Но проблема в том, что я начинаю прекращать думать о себе так, и, должна признать, это пугает. Я просто ждала, когда у меня уберут опору из-под ног, когда все, наконец, рухнет. Потому что иначе быть не может, невозможно, чтобы отныне моя жизнь была такой. Уже достаточно поражает тот факт, что я называю свое существование жизнью. Сама мысль, что я могу по-настоящему жить, делать разные вещи, а не только выживать, пока не иссякнут мои дни, ошеломляла.
Последние несколько недель пролетели быстро и в вихре эмоций. Прошел месяц со дня рождения доктора Каллена, и сегодня была пятница, десятое февраля. То, что я знала дату, удивило меня – в Финиксе проходили месяцы прежде, чем я интересовалась, какое сегодня число. Эдвард помогал мне успевать за событиями, и у меня такое ощущение, что без него моя жизнь очень быстро превратилась бы в сплошную катастрофу. Сейчас его благосклонное и терпеливое поведение было направлено на обретение мною некой «независимости», как он это называл. Не пойму, что я чувствую насчет этой «независимости», если она идет рядом со «свободой». Эти две точки зрения по-прежнему казались чуждыми. Но он настаивал, что я обрету независимость, как и однажды свободу, и его долг – помочь мне. Он снова учил меня вождению и не раз, говоря, что в последний раз у меня получилось так хорошо, что он уже не боялся за собственную жизнь. Конечно, он шутил, но все равно меня пронизывала гордость, ведь в остальные разы он утверждал, что я намереваюсь его убить.
Он даже начал делать другие необычные вещи, например, играть в «Монополию», которую подарил Эмметт на Рождество, и учить меня играть в нее, рассказывая, как извлечь пользу от знания математики и как получать деньги. Я быстро вникла, и мне даже понравилось. Эмметт начал ныть, когда узнал, что Эдвард меня учит, говоря, что это он должен быть обучать меня, но Эдвард просто ответил: «Иди, поспи, придурок». Я пообещала Эмметту, что однажды поиграю с ним, но загвоздка была в том, что его вечно не было дома. Эмметт часто уезжал с Роуз или готовился к колледжу, они с Джаспером выпускались в этом году и уходили из школы. Меня это нервировало, они оба уезжали, но я старалась не думать, что это для меня значит.
Я подумала, что, может, недавнее поведение Эдварда обусловлено тем, что теперь наши отношения не скрываются, и у нас плечах не так много проблем, теперь не нужно прятаться. Мы держались на расстоянии от доктора Каллена, мы разговаривали и иногда случайно касались друг друга, но никогда не выставляли чувства напоказ, желая уважать его пожелания. Я удивлена, что Эдвард так стремился выполнять указания отца, и, честно, я ждала, что он постарается расширить границы, чтобы определить, насколько далеко можно зайти. Но, слава Богу, он так не делал. Напротив, казалось, темперамент Эдварда здорово успокоился за последние недели. Он по-прежнему иногда выходил из себя, но он работал над собой и пытался не срываться на людей. И почти всегда ему удавалось, и в тех ситуациях, когда для него становилось слишком, и он мог взорваться, я просто пережидала в стороне, давая ему время выпустить пар.
Иногда даже казалось, что отношения между Эдвардом и доктором Калленом выровнялись. Раньше всегда было видно, что Эдвард злился на отца и сопротивлялся ему, особенно это было заметно в разговоре. Конечно, некая напряженность осталась, но казалось, что они пришли к определенному безмолвному соглашению. Я не раз спрашивала об этом Эдварда, и каждый раз он пожимал плечами, говоря, что я вижу то, чего нет, что у них просто такие отношения. И я не представляла, зачем бы ему лгать - он никогда не скрывал подобные вещи, поэтому я оставила вопросы, хотя по-прежнему ощущала, что нечто между ними витает в воздухе.
Думаю, удивительнее всего был тот факт, что Эдвард почти спрятал свое желание доискаться информации. Иногда он вел себя подозрительно, и некоторые его комментарии наводили на мысль, будто он все еще часто об этом думает. Я не виню его – мне тоже было любопытно, какие секреты обо мне хранит его отец. Но я радовалась, что он не ищет ответов. Я, действительно, переживала, как мне сдерживать его от поисков правды, учитывая те вещи, которые сказал мне его отец, и я была очень рада, что не приходится ничего делать. Насколько я знала, за последние несколько недель он ничего не предпринимал, но, опять-таки, я не могу быть до конца уверена - в первый раз он не сказал мне, что нашел информацию. Эдвард терпеть не мог, когда я что-то скрывала от него, и читал нотации по этому поводу, но при этом он был достаточно лицемерен, чтобы не открывать мне свои действия.
Песня в плейере переменилась, началась «Девочки просто хотят повеселиться». Я улыбнулась и начала подпевать, мелодия была легко запоминающейся. Странно, что Эдвард записал ее в плей-лист, не похоже на то, что ему нравится, но он признался, что это дело рук Элис. Когда-то Элис заявила, что ни одна девушка не может жить без этой песни, что это наш «гимн», что бы это ни значило.
Я встала, потягиваясь и подпевая припеву. Проснувшись утром, я решила начистить кухонный пол, поняв, что раньше я этого не делала. Странно было делать уборку, потому что я так решила, а не потому, что должна. И одновременно это замечательно - делать что-то по желанию, это вызвало во мне чувство гордости. Никогда не оценишь свою возможность принимать решение, пока у тебя ее не отберут.
Я развернулась и краем глаза заметила что-то в дверном проеме. Я застыла и резко выдохнула, напрягаясь, когда увидела доктора Каллена. Он стоял, прислонившись к дверной раме, со скрещенными на груди руками и смотрел на меня. Я быстро вытащила наушники из ушей, глядя на него с предчувствием. Он непринужденно улыбнулся, и я застенчиво улыбнулась в ответ, понимая, что пела я громко, и он меня слышал.
- Э-э, простите, сэр, - промямлила я. – Я, э-э... - я оглянулась на часы и нахмурилась, когда поняла, что время немногим больше полудня. – Я не знала, что вы будете дома.
Он кивнул.
– У меня выходной, но я решил съездить на несколько часов за бумагами. Вообще-то, вся следующая неделя у меня выходная. Я уеду в Чикаго на несколько дней, - сказал он.
- Оу, - ответила я. – Я не знала.
Он снова кивнул.
– Конечно, ты не знала. Как ты могла знать? Я, определенно, тебе не говорил и не ожидал, что ты это предвидишь, - он улыбнулся, покачивая головой. – Это Элис у нас всезнающая.
Я удивленно глянула на него.
– Элис? – спросила я.
Он кивнул, по-прежнему улыбаясь.
- У нее всегда эти «предчувствия», думаю, ты можешь их так назвать. Ощущение вещей. Она выиграла кучу денег, когда ей было 11, купив мне акции, - сказал он, улыбаясь про себя. – Не знаю, как ей удалось, но она это сделала.
Я сконфуженно нахмурилась, не понимая, о чем он говорит.
– Акции? – спросила я нерешительно.
Он смотрел на меня пару мгновений прежде, чем вздохнуть.
- Да, акции. Похоже на то, как ты выбираешь продукт и инвестируешь деньги в развитие этого продукта. И если продукт пойдет хорошо, ты получишь прибыль от своих вложений. А если нет, ты потеряешь деньги, - сказал он, пожимая плечами. – Вот это примерно и есть акции, их не всегда можно пощупать руками. Ты просто вкладываешь деньги в бизнес и всякое такое.
Я кивнула, понимая, что это похоже на то, как ты покупаешь в «Монополии» здания и прочие объекты, и стояла тихо, потому что точно не знала, что ему сказать. До сих пор присутствие доктора Каллена выбивало меня из равновесия, и я начинала думать, что теперь мне уже никогда не будет с ним комфортно. Тем не менее, мы пришли к некоему взаимопониманию за последний месяц, особенно после разговора в его кабинете в госпитале. Он говорил начистоту в тот день, и я делала все, чтобы уважать его желания и ожидания. На следующее утро после того, как Эдвард показал мне фотографию матери, и она мне приснилась, я спустилась по лестнице и зашла к доктору Каллену на второй этаж. Казалось, он удивился и застыл, разглядывая меня. Я стояла на месте, просто глядя на него, не уверенная, о чем он думает и что собирается сказать. Менее чем двадцать четыре часа назад перед тем я призналась ему, что влюблена в его сына, и он, фактически, сказал мне, что если мы оба хотим остаться целы и невредимы, то я должна следовать его приказам и обманывать Эдварда. Это трудно – хитрить с единственным человеком, от которого я желала никогда ничего не скрывать, и часть меня ненавидела бы доктора Каллена за то, что он ставит меня в подобное положение. Но я не могла, ведь я его понимала. Сомневаюсь, что будет время, когда, глядя на него, я буду чувствовать счастье, но как я могу ненавидеть того, кто так много печется о безопасности Эдварда?
Он с любопытством смотрел на меня, как будто снова читал, и я хотела развернуться и уйти, но боялась, что это будет неуважительно. Поэтому я просто стояла на месте, уставившись в пол и каждые несколько секунд поглядывая на него в попытке понять, о чем он думает. Наконец, он вздохнул, и я снова подняла взгляд, встречаясь с ним глазами.
Он пригласил меня в свой кабинет, и я напряглась, но кивнула, следуя за ним. Закрыв двери, он сел и с любопытством глянул на меня. Мы сидели в тишине некоторое время, и на его лице сохранялось вопросительное выражение. Мне потребовалось несколько минут, чтобы понять, что он ждет от меня какого-то начала, как будто он мог прочитать то, что у меня на уме. Эдвард всегда говорил, что его отец легко читает людей, но только теперь я поняла, что так и есть. Он ждал, пока я откроюсь.
Я сделала глубокий вдох и поколебалась прежде, чем решиться выложить все, что меня волнует. Я подумала, что если кто и сможет прояснить мне ситуацию, это будет доктор Каллен. Я просто понадеялась, что ничто из сказанного не разозлит его, и он меня не накажет. Начав с того, как Эдвард показал мне снимок Элизабет, и как она мне приснилась, я перешла к тому, как он мне рассказывал о нашей с ней встрече в детстве. Я хотела узнать, насколько мои воспоминания соответствуют реальности, или мое подсознание просто создало картинки на основании того, что мне рассказали на Рождество. Высказавшись, я замолчала, со страхом ожидая его реакции, ведь я только что упомянула его погибшую жену. Он не говорил ни слова какое-то время прежде, чем, наконец, сказать мне, что мои воспоминания правдивы, поражая меня заявлением, что он и Элизабет не только посещали дом, но и привозили с собой Эдварда. Меня это смутило, ведь в моей памяти не отложилась встреча с маленьким мальчиком. Эдвард всегда казался мне по-особому знакомым, и рано утром я задумывалась, связывая это со сходством Эдварда с матерью, но теперь мне стало интересно: может, причина была в нашей встрече? Доктор Каллен не описывал в подробностях эту встречу, упомянув лишь, что она длилась несколько часов. Я хотела расспросить его о деталях, как, например, мы тогда вели себя друг с другом, но не решилась испытывать удачу. Мне и так повезло, что он не расстроился. Очевидно, он ждал моих уточнений, можно ли это рассказывать Эдварду, и еще раз повторил, что я должна успокоить любопытство его сына и показать ему, что мы сможем быть вместе, только если Эдвард перестанет дальше искать правду. Не знаю, верила ли я словам, что для нас с Эдвардом есть иной путь, и что однажды мы сможем быть вместе, но маленькая часть внутри меня отчаянно хотела поверить. Несмотря на то, что этот мужчина однажды мучил меня и наказал, мне по-прежнему хотелось верить в лучшее в докторе Каллене. В голове не укладывалось, что женщина, подобная Элизабет, бросившая все, чтобы пообщаться с маленькой девочкой-рабыней, и которая вырастила троих удивительных, любящих и сострадательных сыновей, могла быть с тем, кто в глубине души не был хорошим.
Он сидел на месте и напряженно меня рассматривал, как тогда, на кухне, прежде чем сказать мне, что я должна провести время с Эдвардом. Он сказал открыть ему только ту часть информации, которая будет безопасна, поэтому мне не нужно было хранить чересчур много секретов, и это облегчало задачу. Не думаю, что доктора Каллена волновало мое желание вообще не иметь тайн. Он оставил меня со словами «Я хочу только того, что будет лучше для нас всех» в тот день, говоря, что мне необходимо это запомнить. Эти слова врезались в память, и каждый раз я пыталась понять их значение. Что для доктора Каллена было лучшим? Не знаю.

(1) Сумеречная зона – американский сериал, созданный Родом Серлингом. Каждая из 156 серий представляет собой смесь фэнтези, научной фантастики, мистики и ужаса и содержит неожиданные повороты сюжета
Атмосфера в кухне была несколько неловкой, мы оба стояли и молчали. Казалось, он ждал моих слов, что уже стало обычным для нас двоих и странным, - потому что, если он хотел что-то узнать, ему стоило просто спросить.
Я начала нервничать под его взглядом и оглянулась на часы, переживая, что осталась с ним наедине, пока мальчики в школе. Смотря на цифры, я поняла, что осталось еще несколько часов.
- Вы голодны, сэр? – спросила я, поворачиваясь к нему. – Время ланча.
Он кивнул через секунду.
– Могу поесть, - ответил он.
Я подумала, поэтому ли он стоял там и смотрел на меня, может, он думал, что я пренебрегаю своими обязанностями, но я ведь помнила его слова, что я должна делать ланч, только если он меня попросит.
- Хорошо, - нерешительно сказала я. – Что бы вы хотели?
Уголок его губ дернулся.
– Можешь просто сделать нам пару сэндвичей, dolcezza. Посмотрим телевизор, пока будем есть.
Я застыла, мои глаза расширились, когда он упомянул нас обоих. Я моментально занервничала, что он ждет, как я буду, есть вместе с ним. Он заметил мою реакцию и приподнял брови.
– Это не подходит?
- Нет, все хорошо, - нерешительно сказала я, не вполне довольная перспективой провести время с доктором Калленом, но спорить не хотелось.
Он кивнул.
- Отлично, - сказал он, разворачиваясь и выходя в гостиную.
Я вздохнула и, выйдя из кухни, отнесла тряпки, оставшиеся после мытья кухни, в прачечную. Бросив взгляд на гостиную, я заметила, что доктор Каллен взял пульт управления, сел в свое любимое кресло и переключает каналы. Я вернулась на кухню и сделала несколько сэндвичей с курицей и салатом, раскладывая их на тарелке. Я открыла холодильник и, заглянув внутрь, достала напитки. Времяпрепровождение с доктором Калленом нервировало меня, я хотела ему угодить. Мне редко удавалось вести себя так, как следует, и хотелось сделать все, как можно лучше, ведь он был таким понимающим и терпеливым со мной в последнее время. Он мог заставить меня страдать, мог разлучить нас с Эдвардом, и я чувствовала, что должна приложить максимум усилий, чтобы улучшить ситуацию. По крайней мере, не сделать хуже.
Я замерла, раздумывая, прежде чем достать колу и вишню. Я знала, что Элизабет часто делала вишневую колу, и, вероятно, доктор Каллен тоже ее любил. Он употреблял магазинный вариант любимой газировки Эдварда, поэтому я хотя бы знала, что этот напиток он не ненавидит. И он часто странно смотрел на Эдварда, когда тот пил домашнюю колу, иногда с тоской и печалью, значит, это что-то для него означало. Я задумалась, не будет ли ошибкой таким способом напомнить ему о жене и расстроить, и, может, я поступаю глупо, но это только напиток. Если ему не понравится, я всегда могу сделать что-то другое.
Я сделала вишневую колу, повторяя точь-в-точь то, что делаю для Эдварда и делала для Джейн - мой рецепт, доведенный до совершенства. Взяв стакан и одну из тарелок, я пошла в гостиную. Доктор Каллен откинулся в кресле, скрестил ноги и смотрел программу новостей, держа в руках пульт. Я подошла к нему, и он улыбнулся мне, беря тарелку и протягивая руку к напитку. Его улыбка внезапно исчезла, и на лице скользнул испуг. Я застыла на мгновение, держа стакан в вытянутой руке, надеясь, что он его возьмет. Он колебался, и я молчала, сердце бешено билось в груди. Наконец, он громко выдохнул и забрал стакан, по-прежнему пристально глядя на него, будто увидел что-то странное.
- Я, э-э... Я просто подумала, что вам понравится. Я имею в виду... вы же пьете из банок и... э-э... Эдвард любит это, - сказал я, пожимая плечами.
Он поднял на меня глаза и кивнул.
- Спасибо тебе, дитя, - тихо поблагодарил он.
Я кивнула в ответ прежде, чем развернуться и пулей вылететь на кухню. Я схватилась за грудь, сердце билось, как бешеное. Потребовалось время прежде, чем я успокоилась. Взяв тарелку и бутылку воды из холодильника, я вернулась в гостиную. Глянув на доктора Каллена, я прошла в комнату. С облегчением я заметила, что он пьет вишневую колу. Я аккуратно села на диван, ставя воду перед собой на столик. Я начала есть сэндвич без особого аппетита. Я редко ела, когда целый день сидела в доме одна. Обычно я вставала каждое утро вместе с Эдвардом и делала мальчикам завтрак, потому что мне это нравилось. Они ценили такие жесты, и я ела с ними. Иногда доктор Каллен к нам присоединялся, но такое нечасто случалось. И я по-прежнему делала ужин в семь вечера, и мы все садились вместе за стол.
Какое-то время мы ели в тишине, смотря телевизор, но я не вслушивалась. Доктор Каллен вздохнул и отставил тарелку в сторону.
– Могу я спросить у тебя кое-что, Изабелла? – он сделал еще глоток.
Я глянула на него и нерешительно кивнула. Он смотрел на меня какое-то время прежде, чем кивнуть на стакан.
– Ты сама начала это делать, или мой сын попросил тебя?
Я уставилась на него, пока он взял вишенку из напитка, пережевывая ее. Его вопрос выбил меня из равновесия, я такого не ожидала.
– Я сама начала делать, - ответила я. – Я знала, что он это любит, потому что он пил из банки, и просто... хотела ему угодить? – вопросительно сказала я, не уверенная, что отвечать.
Он кивнул и сделал еще глоток.
- Хорошо, - просто ответил он.
Я смотрела на него несколько секунд, думая, что натолкнуло его на этот вопрос.
- Это проблема, сэр? – я вопросительно приподняла брови.
Он вздохнул и покачал головой.
- Нет, просто любопытно, - ответил он, пожимая плечами. – Мне многое любопытно.
Я нерешительно кивнула, его слова разожгли мое собственное любопытство.
– Например? – спросила я, сразу же пожалев об этих словах, стоило им сорваться с губ. Это когда я стала такой болтливой, что говорю прежде, чем ко мне обратятся, и задаю вопросы хозяину?
Он снова уставился в телевизор, и я подумала, что, может, он не собирался отвечать, но через минуту он прочистил горло.
– Откуда ты узнала, как использовать специальный раствор для чистки стекол? – спросил он.
Его вопрос меня смутил.
– Было написано на бутылке, - нерешительно сказала я, недоумевая, почему и этому уделяется такое внимание.
Он посмотрел на меня, приподнимая брови.
- Значит, ты признаешься, что на самом деле умеешь читать? – спросил он.
Я застыла, мои глаза расширились от шока, когда до меня дошла моя ошибка. Я просто попалась в ловушку и раскрылась. Я нерешительно кивнула, боялась говорить. Он смотрел на меня некоторое время прежде, чем уголки его губ дрогнули.
– Кстати, я это знал. Просто был удивлен, что ты так легко себя выдала. Ты воспользовалась меню в «Макдольнальдсе», но тогда я не взял это в расчет, думая, что ты могла догадаться и по фотографиям. А в аэропорту, когда я дал тебе идентификационный номер, ты прочитала его, и когда я упомянул, что тебе восемнадцать, ты не спросила, о чем это я говорю, потому что уже видела неправильную дату своего дня рождения. Но опять-таки, и этот раз не считался, потому что ты ничего не говорила вслух, а я не желал спрашивать твоего хозяина, действительно ли у тебя есть навыки, которых быть не должно. Но окна... Я знал, что у Свонов нет пуленепробиваемых стекол. И я ждал, что ты спросишь меня, как их мыть, я знал, что нарочно ты никогда не испортишь окна, моя их «Виндексом», я даже предположить не мог, что ты знаешь о специальном чистящем средстве. Но ты не спросила. Ты просто помыла окна в первый же день приезда. Ты не такая бдительная, как думаешь.
Я уставилась на него, сердце снова бешено забилось. Я поставила тарелку с почти нетронутым сэндвичем на стол.
– Как... э-э... как вы узнали, что я могу читать? – нерешительно спросила я.
Я подумала, что вреда от вопроса не будет; если он захочет наказать меня, он сделает это за ложь, но не за простой вопрос. Он уставился на меня, обдумывая ответ.
- Я открыл это несколько лет назад, когда ездил в Финикс. У тебя была книга, - сказал он.
Я нахмурилась от удивления, думая, как, во имя всего святого, он это узнал. Я взяла книгу Альберта Швейцера и спрятала ее в углу сарая, где жила, Своны бы не похвалили меня за это. Он посмотрел на меня и покачал головой.
– Это не имеет значения. В любом случае, я уже знал, когда приехал покупать тебя. И кстати, когда упомянули твою грамотность, ты опустила взгляд в пол. Это тоже тебя выдало. Когда ты что-то скрываешь, ты всегда смотришь в пол или кусаешь губу. Я хорошо читаю людей, Изабелла, и, несмотря на твою удивительную способность хранить секреты, от меня ты их не спрячешь. Я вижу вещи, которые не видят другие.
- Я, э-э... простите, сэр, - промямлила я, перепугавшись, что у меня теперь проблемы.
Он вздохнул и пожал плечами.
- Не извиняйся. Если бы я хотел наказать тебя за это, я бы сделал это месяцы назад. Твоя грамотность меня не волнует, - сказал он.
Поколебавшись, он глянул на меня.
– Могу я спросить у тебя еще кое-что?
Я нерешительно кивнула.
– Конечно, - пробормотала я.
- Как давно по ночам ты спишь в постели с моим сыном? – спросил он, приподнимая брови.
Я еще больше напряглась, его вопрос меня поразил. Понятия не имею, как отвечать.
– Я только что сказал, что от меня не скроешься. Я узнал, что ты спишь в его постели, на День благодарения. Мне позвонили посреди ночи и вызвали в Чикаго, я поднялся наверх, чтобы проинформировать тебя о моем отъезде, но тебя не было в спальне. Сначала я подумал, что ты внизу, но что-то подсказало мне открыть двери в спальню Эдварда. Уверен, ты догадаешься, что я там увидел, - сказал он.
Я уставилась на него, пытаясь вспомнить День благодарения. День был хорошим, я пообедала с ними, а потом мы с Эдвардом смотрели фильм. Жестокий фильм, «Ночи под ритм музыки», а затем...
Мои глаза расширились, когда я четко вспомнила, что тогда Эдвард впервые коснулся меня в плане секса. Я ощутила, как щеки стремительно краснеют, той ночью я спала совершенно без одежды. Доктор Каллен слегка кивнул, улыбаясь.
- Вижу, что ты помнишь ту ночь. Не переживай, я ничего не видел. Хоть и был шокирован, - сказал он, покачивая головой. – Я знал еще до того, но видеть вас двоих в кровати... это было ошеломляюще. Я уже хотел что-то сказать Эдварду, когда он встал и спустился вниз, но потом передумал. Было еще не время демонстрировать свое знание, я хотел, чтобы все разрешилось само собой.
Я вздохнула и кивнула, понятия не имея, что той ночью Эдвард вставал. Доктор Каллен застал меня врасплох и по-прежнему ждал ответа.
– Думаю, впервые это случилось, когда..., - начала я, возвращаясь мыслями в прошлое. – Когда вы наказали меня, сэр.
Он уставился на меня прежде, чем кивнуть.
– Значит, между вами уже были романтические отношения, когда я... сделал это? – спросил он.
Я смотрела на него, прищурившись.
- Я думала, судя по вашим словам, что вы не хотите это слышать? – сболтнула я, не подумав.
- Правда, - сказал он через минуту. – Мне просто любопытно, я же сказал. И я спрашиваю, не как мафиози или как хозяин, а просто как отец. Но ты права, крайне нечестно спрашивать об отношениях, которые я даже запрещаю демонстрировать в моем присутствии.
Я кивнула, и он вернулся вниманием к программе. Он взял свою вишневую колу и тихонько ее пил; очевидно, разговор был закончен. Я тоже повернулась к телевизору, и через пятнадцать минут доктор Каллен вздохнул.
- Целью разговора было показать тебе, что меня нелегко обмануть, что у меня есть свои способы добывать информацию, и в большинстве случаев ты даже не знаешь, что я это делаю. Помнишь, о чем я спросил тебя, когда уезжал в первый день после соглашения с твоим отцом в Финиксе? – спросил он.
Я вздохнула, вспоминая.
– Вы спросили мое имя, сэр.
Он кивнул, улыбаясь.
– Я знал твое имя, сама понимаешь. Мне просто было любопытно, скажешь ты Изабелла или Иззи, - сказал он, покачивая головой. – Я пытался выяснить, как много ты помнишь о моей семье. Именно поэтому каждый раз, когда мы встречались глазами, я ожидающе смотрел на тебя. Я хотел увидеть в твоих глазах вспышку воспоминания, какое-то признание, что, может, ты узнаёшь, но никогда не замечал. Я хотел знать, помнишь ли ты мою жену, но очевидно было, что нет.
Я промямлила извинения, но он отклонил их. Он снова перевел внимание на телевизор, а я встала, собирая наши тарелки. Я отнесла их на кухню и помыла, раскладывая по местам. Я протерла кухню, затем загрузила стирку, находя вещи, которые можно сделать, потому что не хотела сидеть наедине с доктором Калленом в гостиной до приезда мальчиков из школы.
Я уже вытягивала вещи из сушилки, когда открылась входная дверь, и раздались многочисленные голоса. Я вышла в коридор и увидела трех мальчиков вместе с Розали и Элис. Они направились ко мне, и Эдвард подмигнул мне. Мои губы дрогнули в улыбке, и щеки покраснели. Он тихо засмеялся и оглянулся на отца. Все поздоровались с доктором Калленом и начали рассаживаться, весело болтая. Я зашла в гостиную, стоя в сторонке. Элис повернулась ко мне с восторженным выражением на лице, глаза ее просто светились от счастья. Потом она ожидающе глянула на доктора Каллена, и он застонал.
- Я сказал тебе вчера, Элис. Говори с ней об этом, не со мной. Это ее решение, - сказал он, пожимая плечами.
Я нахмурилась от удивления, и Элис глянула на меня, восторг в ее глазах удвоился.
- Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, - заскулила она.
Мое смущение возросло, я понятия не имела, о чем, во имя всего святого, она говорит.
– Я знаю, что должна спросить, но, пожалуйста, скажи «да»! Я уже все зарезервировала, прошу тебя!
- Э-э... что? – спросила я.
Он прикусила нижнюю губу, и все засмеялись.
- Элис пытается сказать, - начала Розали, глядя на Элис и закатывая глаза, – что у нас есть планы завтра пойти в спа. Помнишь подарок, который мы поднесли тебе на Рождество? Элис заказала все, не спрашивая тебя, что, по-моему мнению, дерьмово, ведь ты сама должна решать и не обязана это делать. Но, в любом случае, эта пикси поехала и все зарезервировала, а потом спросила доктора Каллена, и он ответил, что мы должны спрашивать тебя, как я, б...ь, и говорила ей с самого начала. Но вместо того, чтобы задать вопрос, она продолжает обманом выпытывать у тебя согласие.
Я снова посмотрела на Элис, которая по-прежнему сидела с прикушенной губой и расширенными глазам. По выражению ее лица легко было понять, что Роуз права – они пыталась вынудить меня сказать «да».
- Хорошо, - просто сказала я, пожимая плечами.
Не знаю точно, во что я ввязываюсь, но вряд ли это что-то плохое, если доктор Каллен это одобрил, а Элис и Розали тоже такое делают. Элис вскрикнула, подскакивая и обнимая меня. Я улыбнулась и обняла ее в ответ, немного сбитая с толку ее энтузиазмом. Роуз улыбнулась мне, и я глянула на Эдварда, хмуря брови, когда заметила недовольное выражение его лица.
Мы встретились глазами, и его угрюмость моментально превратилась в улыбку. Он кивнул в сторону фойе, я улыбнулась. Сказав всем, что у меня впереди еще уборка, я развернулась и вышла прежде, чем мне сказали хоть слово. Я услышала крик Элис, что они заберут меня завтра в восемь утра, и крикнула «хорошо» в ответ. Я поднялась по ступенькам, направляясь в спальню Эдварда. Войдя внутрь, я плюхнулась на его кровать, прикрывая глаза и довольно вздыхая, ощущая тепло его одеяла. Минут через пять я услышала шаги, и губы растянулись в улыбке. Я не открывала глаза до тех пор, пока кровать не прогнулась. Я заметила над собой Эдварда.
- Привет, tesoro, - мягко сказал он, нежно целуя мои губы. – Ты скучала по мне сегодня?
Я улыбнулась.
– Как ты можешь спрашивать? Ты должен знать, - ответила я.
Его ухмылка стала шире.
- Да, но мне нравится слышать, как ты это говоришь, - сказал он.
- Хорошо, - я провела кончиками пальцев по контуру его губ. – Я скучала по тебе.
Он тихо засмеялся.
- Mi sei mancata, - сказал он, замолкая на секунду. – «Я скучал по тебе» по-итальянски. Я когда-то говорил тебе это дерьмо, если помнишь.
Я улыбнулась. Я могла повторить несколько итальянских слов и фраз, большинство из них я бы не осмелилась сказать, но уже начала понимать его выражения.
– Нет, это я не помню. Mi sei mancata тоже.
Он захохотал, покачивая головой.
– М-да, это было, на хер, неправильно, Белла. И твой акцент ужасен. Я - мужчина, поэтому ты должна говорить мне «Mi sei mancato». Ну, ты понимаешь, гребаное «о» на конце, но не «а». У меня между ногами член, а не киска.
Я съежилась.
– Мне не нравится это слово, - сказала я.
Он нахмурился.
- Что не так с «mancato»? – спросил он с удивлением.
Я вздохнула.
- Не это слово, Эдвард. Мне не понравилась та часть насчет женских половых органов, - сказала я.
Он пораженно глянул на меня.
- Киска? – повторил он.
Я снова поежилась, и он ухмыльнулся, удивленный моей реакцией.
– Хмм, а как тогда мне говорить? У меня полно слов в словаре, Белла. Cavaccia? Fica? Grilla? Gnocca? – Я нахмурилась от смущения, не зная ни одного из слов и понимая, что они на итальянском. – По-английски? Щелка, дырка, киска...
Я закатила глаза и толкнула его.
– Прекрати! – сказала я.
Он снова захихикал, покачивая головой.
- Хорошо, без разницы. Плевать, как ты хочешь это называть, смысл в том, что у меня этого нет. И спасибо, черт побери, Господу за это, кстати. Поэтому ты должна говорить «Mi sei mancato».
Я улыбнулась.
- Mi sei mancato, – повторила я.
Он ухмыльнулся и кивнул.
- Именно так! Оглянись, видишь, Bella Ragazza становится двуязычной, и прочая фигня, - игриво заявил он.
Я засмеялась и покраснела, что рассмешило его еще больше.
Мы включили фильм и смотрели его до ужина. Эдвард остался в комнате, работая над большим домашним заданием на понедельник. А я сделала спагетти и салат с чесночным хлебом, и мы все сели вокруг стола, беззаботно болтая. Атмосфера была расслабленной весь вечер, и потом мы дружно смотрели в гостиной кино. Несколько раз я замечала, как доктор Каллен смотрит на Эдварда и меня, по его лицу скользила грусть. Это смущало, но я уже начала сдаваться в своих попытках понять доктора Каллена. Его реакция часто была необъясняемой. Не знаю, почему мужчина, который пытался убить меня и потребовал осуществлять свои отношения вне поля его зрения, называет меня ласковыми именами и спрашивает об этих самых отношениях, не желая их прекращать. И если он не хочет это видеть, почему он так тоскливо на нас смотрит?
Эдвард устал, и мы вернулись в постель довольно рано, меньше, чем через минуту, он заснул. Я наблюдала за ним спящим, наслаждаясь невинностью и миролюбием в его чертах, когда он погрузился в сон. Это зрелище успокаивало – и выражение его лица, и звуки, и его умиротворенность.
Я быстро уснула, и разбудил меня уже пронзительный звук. Я застонала, жмуря глаза и закрывая руками уши. Звук продолжался, и Эдвард начал громко ругаться, его голос был хриплым и сонным. Наконец, Эдвард не выдержал и заорал:
- Я поотрываю твои хреновы руки, если ты не прекратишь тарабанить в эту гребаную дверь и не свалишь!
Я посмотрела на него – выглядело угрожающе. Стук прекратился, и он вздохнул, зарываясь назад в подушку. Меньше, чем через тридцать, секунд звук снова повторился, на этот раз сильнее. Эдвард громко застонал и быстро сел, открывая глаза. Я хрюкнула, когда он схватил подушку и с силой кинул ее в дверь, как будто подушка могла решить ситуацию. Он услышал мой смех и повернулся, раздраженно прищуриваясь. Я невинно улыбнулась, и он продолжил смотреть на меня прежде, чем уголки его губ дернулись. Он быстро приблизился и повалил меня на кровать, обнимая и прижимая к себе. Наши губы встретились, и он проник языком в мой рот, целуя меня глубоко. Я слегка застонала, запутываясь пальцами в его волосах. Он застонал мне в рот, и тут снова раздался стук. Его стон превратился в рык, и он оторвался от моих губ, садясь снова.
- Если ты не откроешь дверь, я зайду, - раздался голос Розали.
- Пошла на х.., я голый, не входи, если не хочешь увидеть мой член, - сказал Эдвард.
Я хихикнула, потому что он был полностью одет и врал ей. Он глянул на меня и пожал плечами, виновато улыбаясь.
- Ты больной, Каллен. Прикрой свою срань, потому что я захожу, - сказала она.
Эдвард ухмыльнулся, прокричав «нет». Я улыбнулась, и мои глаза расширились от удивления, когда дверная ручка повернулась, и дверь грубо распахнули. Розали стояла в проеме, приподнимая бровь.
– Ты такой лгун! И мы не за тобой пришли, мне плевать, что ты делаешь.
Эдвард просто глянул на нее, и Элис показалась за спиной Розали.
– Привет, ребята! – возбужденно заявила она. – Мы пришли за Изабеллой. День спа! – я улыбнулась и кивнула, откидывая одеяло и вставая.
Эдвард пожал плечами и снова плюхнулся на подушку.
- Без разницы, - промямлил он и притянул меня к себе.
– Иди сюда, поцелуй меня прежде, чем эти сумасшедшие тебя украдут. Христос, это худшее, что ты можешь сделать – бросить меня на целый день, и прочее дерьмо.
Розали хмыкнула, и я вздохнула, наклоняясь к нему и быстро целуя.
– Хорошего тебе дня, Эдвард, - прошептала я.
Он улыбнулся и кивнул.
- И тебе, tesoro, - сказал он.
Глянув на дверь, он приподнял бровь.
– И вы, обманщицы, лучше будьте с ней подобрее и верните ее нетронутой. Именно так.
Розали просто одарила его взглядом, но Элис улыбнулась и игриво ему отсалютовала.
– Будет сделано, - сказала она.
Взяв за руку, она потащила меня из комнаты. Я развернулась и, коротко улыбнувшись Эдварду, пошла в свою комнату. Я быстро оделась, почистила зубы, сполоснула лицо водой, и мы отправились. Розали была за рулем своей красной машины, а я сидела сзади и большую часть дороги молчала – я нервничала. Понятия не имею, что таит сегодняшний день, на что похоже спа, и что меня там ожидает.
Поездка получилась довольно долгой, и каждую минуту мое волнение росло. Так странно – быть в машине с двумя девушками, которые увозят меня прочь от Калленов. И еще более удивительно, что доктор Каллен, как мой хозяин, это позволил. Эдвард брал меня в город для похода по магазинам, и, хотя я никогда не воспринимала его, как хозяина, тот факт, что он мужчина, и что он сильный, делало это почти нормальным. Но это иное. Не было кого-то выше и сильнее меня. Мне было неприятно думать об Эдварде в таком аспекте, но я ничего не могла с собой поделать. У Эдварда была власть, естественное превосходство. Он давал мне ощущение защищенности, когда мы вместе, а теперь, рядом с Элис и Розали, я ощущала часть этой «независимости», о которой он все время мне твердил... и это нервировало.
Воспользовавшись паромом, около полудня мы прибыли в город. Розали проехала через людные улицы и припарковалась. Элис взвизгнула, хлопнув руками, и открыла дверь. Мы вылезли, и Элис схватила меня за руку, потянув к зданию перед нами, пока Розали закрывала машину.
- Будет замечательно! Ты заслуживаешь, чтобы тебя понежили! – возбужденно заявила она, широко улыбаясь. Я выдавила улыбку в ответ, ощущая легкую тошноту.
Мы вошли внутрь здания, и я оглянулась по сторонам, удивляясь яркости и дружелюбной атмосфере, которая царила в этом месте. Стены было ярко-желтые с коричневой и зеленой отделкой, каждое цветное пятно в помещении, казалось, еще добавляло этому месту характера. Мужчина за стойкой глянул на нас, когда мы вошли, и ослепительно улыбнулся.
– Эли, Рози! Как вы, мои девочки? – спросил он с энтузиазмом.
Тот факт, что он обратился к ним по имени, немного меня расслабил, очевидно, они были его регулярными посетителями. Это не полностью успокоило мою панику, и сомневаюсь, что кому-то это удастся. Они трое обменялись несколькими фразами, смеясь и перекидываясь шутками, а я нервно осматривалась.
– А это, значит, она?
Я заметила, как он меня разглядывает и широко улыбается.
– Да, это Изабелла, - сказала Розали.
Мужчина кивнул.
- Приятно видеть тебя, Изабелла. Я - Тревор, - сказал он, протягивая руку.
Я пожала ее, и он в ответ с энтузиазмом сжал мою.
– Всегда приятно заполучить девственницу. Люблю быть первым, после меня уже не хотят никого другого.
Мои глаза распахнулись от шока, и я впилась в него взглядом, пока Розали громко расхохоталась. Мужчина хихикнул, и на лице Элис расплылась улыбка.
– Он имеет в виду девственницу в области спа, кого-то, кто ни разу тут не был. Тревор - лучший из лучших.
Я робко улыбнулась, заливаясь краской.
– Оу, - пробормотала я.
Они снова захохотали.
- Гляньте, какая милашка! Но я, как и ты, предпочитаю мальчиков, дорогая, так что не переживай, - сказал он, подмигивая мне.
Мой румянец стал ярче, и я уставилась на него, вызывая новую волну хохота.
- Хорошо, - наконец, просто ответила я, посмеиваясь, полностью сбитая с толку.
Очевидно, я очень мало знала о жизни, Эдвард упомянул, что две девушки могут быть вместе, когда говорил о Лорен и Тане, но я понятия не имела, что двое парней тоже могут быть вместе. Но я, в любом случае, не хочу спрашивать - не мое дело, чем занимаются люди в своей личной жизни. Это их дело.
- Девочки, не переживайте, я позабочусь о мисс Изабелле лично, - сказал он.
- Замечательно! – выкрикнула Элис. – Ей нужен полный комплект, обертывание водорослями, массаж и заняться лицом!
- Сделаем, - сказал он с улыбкой.
- И воск, - встряла Розали.
Глаза мужчины расширились от удивления, и он глянул на нее.
- Какой воск, Рози? – с ухмылкой спросил он. – Что именно убрать? – я заметила, как на ее губах промелькнула озорная улыбка, отчего моя нервозность только усилилась.
- Сам знаешь, где, - просто ответила она.
Элис выдохнула, ее удивление только увеличило мое волнение.
- Я не знаю... - начала Элис, но Розали сухо засмеялась и покачала головой.
- Ну, перестань, ты не хуже меня знаешь, что Эдвард только поблагодарит нас за это, - сказала Розали. – Каждая девушка должна хоть раз это сделать, просто чтобы увидеть, как оно без волос.
Элис вздохнула.
– Может, мы должны предоставить выбор Изабелле? - сказала она, поворачиваясь ко мне. Я уставилась на них, понятия не имея, о чем разговор.
- Это что-то, что сделает Эдварда счастливым? – спросила я.
Розали провозгласила: «Господи, да!», и я посмотрела на Элис, которая легко улыбнулась мне и кивнула.
- Солнышко, ему понравится. Мужчины обожают чистых кошечек. Он тебя на руках будет носить за такое, - сказал Тревор, ухмыляясь.
Я уставилась на него и через пару секунд кивнула.
- Хорошо, - нерешительно сказала я, пожимая плечами.
Не знаю точно, на что я согласилась, но если это удовлетворит Эдварда, значит, оно того стоит. Я нечасто могла сделать что-то приятное для него.
- Чудесно! – улыбнулся он. – А теперь раздевайтесь!
Мои глаза расширились от шока, и они все захохотали над моей реакцией.
– Разденешься в спа, - сказала Розали. – Но я уверена, у тебя нет ничего, что бы он раньше не видел. Он видит больше обнаженных девушек, чем Хью Хефнер (2).
Я нахмурилась, понятия не имея, кто такой Хью Хефнер, но ничего не сказала, не желая выглядеть глупой. Тревор засмеялся, кивая.
- Так и есть. У нас есть что-то общее, у Хью и меня, - сказал он.
- Что именно? – с любопытством спросила Розали.
- Сколько бы ты ни старалась, сладенькая, тебе вряд ли удастся сделать меня твердым, - сказал он.
Они втроем начали хихикать, и я смотрела на них, улыбаясь. Я не совсем поняла шутку, но их беззаботность немного уменьшила мой стресс. Тревор казался достаточно безобидным, и если Розали и Элис ему доверяли, если он не интересуется девушками, наверное, не стоит бояться перед ним раздеваться.
- В любом случае, давайте начинать. Пошли, солнышко, время понежиться, - сказал он, кивая в сторону коридора.
Я кивнула в ответ, и он развернулся, направляясь туда. Оглянувшись на Элис и Розали, я заметила их улыбки и улыбнулась в ответ. Потом я пошла за Тревором, и он завел меня в маленькую комнатку.
– Снимай все. На столе лежит огромное полотенце, забирайся туда, ложись на живот и прикрой им попку. Поняла?
Я нерешительно кивнула, пока он выходил из комнаты. Он сказал, что скоро вернется, и закрыл дверь. Я подошла к столу и начала снимать одежду, складывая ее в кучку. В комнате была дружелюбная и приятная обстановка, которая расслабляла... зеленые стены, яркие цвета вокруг, приглушенный свет. После того, как я разделась, я взобралась на стол и сделала все, как он сказал, ложась на живот и укрывая себя большим оранжевым полотенцем.
Через секунду в дверь постучали, и, обернувшись, я заметила, как он заходит. Он улыбнулся мне и закрыл дверь, подходя ближе. Почти сразу он начал беззаботно болтать, беря в руки что-то похожее на кисточку. Он сказал, что уберет с моей с кожи мертвые клетки. Сначала я нервничала, особенно когда он начал приспускать полотенце, но он болтал и шутил, что немного отвлекало. После того, как он взял зеленую пасту, объяснив, что это морские водоросли, он начал наносить ее на мое тело. Поначалу было странно, но скоро я привыкла к ощущению. Он сказал мне развернуться на спину, и, поколебавшись, я послушалась, стесняясь показываться ему. Но его это не смутило, он просто продолжил наносить пасту и болтать, как и прежде. Намазав с ног до головы, он замотал меня во что-то, что назвал термальными простынями, потом дал мне огромное полотенце и поместил его мне под голову, как подушку. Сказав мне расслабиться и пообещав вернуться через тридцать минут, он покинул комнату.

(2) Хью Марстон Хефнер (англ. Hugh Marston Hefner; род. 9 апреля 1926 года, Чикаго, США) — американский издатель, основатель и шеф-редактор журнала Playboy, а также основатель компании Playboy Enterprises
Какое-то время я смотрела по сторонам, ощущая расслабленность и комфорт. Было так удобно, что глаза сами закрылись, и я задремала, вскоре меня разбудил его голос. Мне было тепло. Он сказал, что время смывать пасту, и снял простыни, закутывая меня в теплую одежду, прежде чем отвести в душ. Он дал мне какой-то увлажняющий крем, говоря, что это для гладкости кожи, и я в сонном состоянии намазалась. Потом он улыбнулся и сказал мне лечь на живот, начав массажировать мою спину. Его движения были сильными и грубыми, но не до боли. Очевидно, он был экспертом во всем, что делал, мышцы вскоре начали расслабляться, я погрузилась в негу, и снова пришлось бороться со сном.
После массажа он опять перевернул меня на спину, прикрывая мои женские части полотенцем, и нанес какую-то пасту мне на лицо, объясняя, что это очистит кожу. Понятия не имею, что это значит, но я не жаловалась, было довольно приятно. Когда он закончил, то сказал, что снова удалится на полчаса, и ушел. Я поинтересовалась, почему он не сделал это, когда оборачивал меня в водоросли, но я не спрашивала, очевидно, он профессионал и лучше знает, что делать.
Я снова задремала, и его возвращение было для меня неожиданностью. Он смыл пасту с лица и улыбнулся.
– Как ощущения? – спросил он.
Я вздохнула и улыбнулась, поражаясь, как хорошо я себя чувствовала.
- Замечательно, спасибо вам, - сказала я.
Его улыбка стала шире.
- Ты довольно красивая девушка, ты должна за собой ухаживать, но, господи, твоя кожа безукоризненна, - сказал он.
Я ослепительно улыбнулась на его комплимент, я не привыкла слышать такое от незнакомцев.
- Спасибо, - поблагодарила я.
Он отодвинулся от меня, усмехаясь.
- Не благодари, миленькая, я уже позеленел от зависти. Я бы убил за хорошую кожу, - сказал он, заливаясь смехом. – Мы почти закончили, осталась только восковая эпиляция. Я постараюсь сделать это, как можно менее болезненно.
Напрягшись, я посмотрела на него.
– Это больно? – нерешительно уточнила я.
Он улыбнулся и пожал плечами.
- Может, немного, - сказал он. – Мы же убираем все волосы с твоих прелестей, лапочка, это и не должно быть очень приятно, понимаешь?
Я сконфуженно уставилась на него.
- Прелестей? – спросила я, приподнимая бровь.
- Ну да. Твоя медовая впадина? Горячий кармашек? – сказал он.
Я продолжала смотреть на него, еще больше удивляясь, потому что все это были кулинарные термины. Он захохотал.
– Твое добро. Ну, женские части.
Я резко выдохнула, и мои глаза расширились от изумления, когда я все поняла.
– Вы хотите убрать волосы оттуда? – спросила я.
Он снова засмеялся и кивнул.
- Да. Я же говорю, твои подружки бросили тебя, не объяснив. Обещаю, я постараюсь все облегчить. Сделаем это быстро, хорошо? – спросил он.
Я смотрела на него и раздумывала, сказать ли ему, что я не согласна, но раз я уже согласилась, и Эдварду это должно понравиться, я решилась.
– Хорошо, - сказала я.
Он улыбнулся.
- Замечательно. Ложись на спину и поставь ноги, как на приеме у гинеколога, - сказал он. Я кивнула, точно зная, о чем он – доктор Каллен подвергал меня этой процедуре. Он стянул полотенце, и я напряглась, когда он раздвинул мои ноги шире, полностью открывая меня. Я знала, что он не раз такое делал, что это его работа, и в этом нет ничего сексуального, но я не могла избавиться от естественной реакции. Я открылась этому странному мужчине, я так уязвима, он легко может меня ранить, у него есть преимущество надо мной, и я ничего не могу сделать. Сердце бешено забилось, и я крепко схватила руками полотенце, пытаясь успокоиться. Он беззаботно болтал, объясняя мне процедуру, и я резко выдохнула, когда он нанес теплый воск, а потом еще и еще, пока он не высох. Мне и прежде выдирали волосы, когда Джейн надо мной издевалась, но и я понятия не имела, как больно удалять волосы там, внизу. Я зажмурилась и не могла разобрать ни одного слова, которое мне говорили. Звук отзывался эхом у меня в голове, сердце бешено билось. Через мгновение я ощутила его руки и еще сильнее напряглась, снова и снова мысленно повторяя, что он безобиден, что со мной все будет хорошо. Понятия не имею, что именно он делал, и я не хотела открывать глаза, чтобы увидеть, просто надеялась на лучшее. Он положил что-то сверху воска, и по ощущениям я поняла, что это ткань. Он сказал что-то вроде «начнем» и резко отодрал ленту. Я схватилась за полотенце, стискивая зубы, когда меня пронзила резкая боль. Я привыкла к боли, я легко переносила ее, но ощущения при удалении волос с моих женских частей было достаточно сильным, чтобы вызвать слезы.
Я старалась не обращать внимания на боль, как всегда поступала в Финиксе, когда мне приходилось переживать что-то исключительно мучительное. Я пыталась думать о хорошем, мысленно пребывать в счастливом месте. Я представляла Эдварда, его очаровательную улыбку, его ошеломляющие влажные поцелуи на моей коже и шепот на итальянском. Я думала даже о его вульгарности, о том, как он разговаривал, используя ругательства, но в его устах и они звучали удивительно. Я думала о своей любви к нему и его - ко мне, о том, какие чувства он мне дарит.
Но ничто не могло спасти меня от жуткой боли, которая пронизывала мою интимную область. Я сцепила зубы и терпела, позволяя ему делать все, что нужно, без попыток сопротивляться. Я не любила, когда до меня дотрагивались, мне не нравилось, что он со мной делает, и не имело значения, насколько он безобиден. Он щебетал что-то, и я поняла, что это попытка меня расслабить, но это было невозможно, пока он не сказал «готово».
Стоило этому слову сорваться с его губ несколько минут спустя, меня накрыла огромная волна облегчения. Он закончил, все закончено, и я в жизни больше такое не повторю, без разницы, насколько это понравится Эдварду.
Он убрал от меня руки, и я открыла глаза, разжимая зубы и пытаясь ослабить хватку. Глянув на него, я заметила, что он удивленно на меня смотрит.
– Должен сказать, ты первый новичок, с которым мне было так легко. Маленькая упрямая девочка! Будет небольшая припухлость и покраснение, но оно быстро уйдет. Я нанес лосьон на кожу. Если захочешь сегодня принять ванну, не садись в горячую воду, лучше пусть она будет прохладной. Хорошо?
Я кивнула, и он улыбнулся.
– Отлично. Можешь идти одеваться, я с тобой закончил, сладенькая.
Он развернулся и вышел из комнаты, а я еще лежала несколько секунд прежде, чем сесть. Я сделала несколько глубоких вдохов, радуясь, что все, наконец-то, закончилось, и я могу теперь отсюда убраться. Я хотела домой и просто забыть о случившемся. Встав, я начала быстро одеваться. Потом я вышла из комнаты и в холле заметила Элис и Розали. Они заметили меня и спросили, как я. Я улыбнулась и кивнула, говоря «замечательно», хотя это было неправдой. Я ценю то, что они для меня сделали, они, действительно, хотели, чтобы я ощутила себя обычной девочкой, делающей обычные вещи, но мне было чересчур некомфортно. Я ничего им не сказала, потому что они только пытались сделать мне приятное, и я ценила их жесты. Но это просто не мое.
Они все оплатили, и мы пошли к выходу. Они болтали, а я старалась включиться в разговор, но чувство дискомфорта и неловкости меня не покидало. Почти всю дорогу домой я молчала, и то, что мы прибыли уже после заката, меня удивило. Мы вышли из машины и пошли в дом, я поблагодарила и Элис, и Розали за такой день, говоря, что чудесно провела время.
В фойе я услышала голоса и заметила троих мальчиков на кухне с алкогольными напитками в руках. Эдвард поймал мой взгляд и криво усмехнулся. Я улыбнулась в ответ, вспыхивая и ощущая себя почти грязной после того, как трогали мои интимные части. Элис и Розали сразу пошли на кухню и присоединились к ребятам, взяв в руки напитки, а Эдвард пошел ко мне.
- Mi sei mancata, - мягко сказал он.
Я улыбнулась.
- Я тоже по тебе скучала, - сказала я.
Его ухмылка стала шире, и он наклонился, нежно прижимаясь к моим губам.
- Хорошо провела время? – спросил он.
Я кивнула.
- Да, это было мило. Но сейчас я хочу принять ванну, - сказала я.
Она не особо была мне нужна, но мне хотелось избавиться от этого странного ощущения на коже.
- Так иди, Белла, - сказал он, снова меня целуя.
Джаспер позвал Эдварда, и он оглянулся, кивая.
– Скоро увидимся, детка.
Он направился в кухню, а я, развернувшись, пошла наверх. Я сразу зашла в свою комнату и стянула одежду, бросая ее в ящик. Я пошла в ванную и включила прохладную воду, как мне советовали. Поколебавшись, я осмотрелась по сторонам прежде, чем глянуть на себя в зеркало в полный рост. Мои глаза расширились, когда я увидела отсутствие волос. Было так странно. Теперь меня беспокоила реакция Эдварда, я надеялась, что ему, действительно, понравится.
Отек и покраснение почти прошли, и эта область уже не так болела. Я закрыла воду и забралась в ванную, откидываясь на спину и вздыхая. Я прикрыла глаза, ощущая облегчение от тишины и покоя, я почти задремала.
Через некоторое время я услышала шум и легкий скрип. Я застыла и через секунду услышала, как рядом со мной прочищают горло. Я резко повернула голову, сердце бешено забилось, кровь застыла в венах. Я заметила Эдварда, который стоял в дверном проеме и смотрел на меня. Я расслабилась, когда поняла, что это он, но зато появилось волнение от того, что он рядом. Он вздохнул и сделал несколько шагов ко мне, и я напряглась, ожидая его реакции. Он нахмурился, когда заметил это, и замер на полпути.
- Хочешь, чтобы я ушел? – спросил он, вопросительно приподнимая бровь, в его взгляде промелькнула боль.
Я быстро отрицательно покачала головой, и на его лице расцвело облегчение.
- Я просто... э-э... - начала я, глядя вниз на себя и не зная, что сказать.
Он вздохнул, кивая мне.
- Я знаю, tesoro. Они упомянули, что тебе сделали восковую эпиляцию, и прямо сейчас я разрываюсь между желанием выбить дерьмо из этих сучек, потому что я приказал оставить тебя нетронутой, и я точно знаю, что ты этой херни не хотела; и желанием упасть на колени и благодарить Господа за то, что это правда, - сказал он, его голос был наполнен страстью.
Я смотрела на него пару секунд, немного удивленная.
- Ты сердишься? – спросила я нерешительно.
Он нахмурился.
- Почему я должен сердиться? – спросил он.
Я пожала плечами.
- Не знаю. Я просто... я не знаю, что ты об этом думаешь, - нервно пробормотала я, чувствуя, что краснею.
Он смотрел на меня пару секунд прежде, чем улыбнуться и покачать головой. Он пробежался рукой по волосам и, наконец, подошел ко мне. Он замер возле ванны и посмотрел мне в глаза. Затем он снял футболку и бросил ее на пол. Мои глаза расширились от удивления, и я окинула взглядом его обнаженную грудь, ощущая, как ускоряется пульс. Я услышала, как стон сорвался с его губ, и нахмурилась, снова глядя на его лицо. Я увидела, что он смотрит вниз в воду, и напряглась, зная, что он теперь видит все сам. Я ощутила, как румянец становится глубже и распространяется на все мое тело, и прикрыла глаза. Я ощущала его взгляд на мне, и полная тишина сводила с ума.
Через мгновение я ощутила нежнейшее прикосновение к груди, он погладил кончиками пальцев мою грудь, соски, и я открыла глаза, увидев, что он присел и смотрит мне в глаза. Он улыбнулся, и я вернула ему улыбку, довольная, что он хотя бы удовлетворен. Он посмотрел мне в глаза прежде, чем сесть на край ванны, затем облизал губы и наклонился. Я закрыла глаза, и наши губы встретились, он мягко застонал мне в рот, и его язык раздвинул мои губы. Я зарылась руками в его волосы, намачивая их, но мне было все равно. Его поцелуй был страстным.
Он пробежался одной рукой по моей груди, вызывая у меня стон. Тогда он прервал поцелуй.
– Могу я кое-что попробовать? – нежно спросил он, его голос был хриплым от эмоций.
Я кивнула, не переживая, чего он хочет - я любила его так сильно, что сделала бы, что угодно. Знаю, может, это нездорово, любить его так сильно, но я знала, что он любит меня не меньше. Он делал все, о чем я его просила. Эдвард поцеловал меня более жестко, его рука легла мне на живот. Через секунду она двинулась дальше, пробегая по колену и внутренней поверхности бедра. Его касания вызывали вспышки электричества, он раздвинул мне ноги, слегка приоткрывая меня. Он продолжил глубоко целовать меня, гладя ногу дальше. Когда он коснулся пальцами моего оголенного центра, я закричала ему в рот, и меня пронзила вспышка удовольствия. Он тихо засмеялся, отрываясь от моих губ. – Да, я, действительно, хочу кое-что попробовать, - сказал он, поднимаясь.
Я нахмурилась от удивления, я думала, что он уже делает то, что хотел.
- Хорошо, - нерешительно сказала я.
Он посмотрел на меня пару секунд (я знаю, это из-за слова «хорошо», он ненавидел его). Потом он кивнул, слава Богу, не обсуждая это, и вышел из комнаты. Я уставилась на дверной проем, думая, куда он пошел, и резко выдохнула, когда он вернулся, держа в руках подарок Розали на Рождество. Он ухмыльнулся и подошел ко мне.
- Расслабься, детка. Это просто вибратор. Я покажу тебе, как им пользоваться, лучшего времени не придумаешь, - сказал он, пожимая плечами.
Я уставилась на него, но кивнула, доверяя.
– Могу я залезть? – спросил он, приподнимая бровь.
Я улыбнулась и кивнула, немного удивленная, но почти сразу его желание залезть со мной в ванну завело меня. Он протянул мне вибратор, веля подержать его, и начал раздеваться. Я прикусила нижнюю губу, пока он снимал обувь и носки. Стон сорвался с моих губ, когда он снял штаны и боксеры, его мужское достоинство стояло прямо. Он тихо засмеялся и отбросил одежду, покачивая головой.
- Приподними попку, дай я сяду позади тебя, - сказал он.
Я кивнула, вспыхивая и отодвигаясь. Он забрался в ванную спиной к стенке и обвил меня ногами. Он прижал меня к своей груди спиной, и я ощутила его твердость. Я довольно вздохнула, когда он начал поглаживать мою грудь и живот. Одна из его рук скользнула между моих ног, и я застонала. Он нажимал легонько, и это было хорошо, потому что после эпиляции до сих пор оставалась легкая болезненность.
- Иисусе, Белла, - сипло сказал он. – Ты же знаешь, что не должна была делать это дерьмо с эпиляцией, правильно? – я кивнула, вскрикнув, когда его пальцы снова прижались к моей точке.
Он наклонился ниже и поцеловал мою шею. Его жесткая щека защекотала меня, посылая вспышки по телу, дыхание сбилось.
– Отлично. Я не против волос, знаешь? Но трахните меня, если это не горячо. Так охеренно красиво.
Я снова застонала, казалось, от его слов по телу пробежали искры. Я услышала, как он взял вибратор, и слегка напряглась, открыв глаза, когда услышала жужжащий звук, стоило Эдварду включить его. Наверное, он это ощутил, потому что снова прижался ртом к моей шее, покусывая кожу зубами.
– Расслабься, - прошептал он.
Я снова прикрыла глаза, пытаясь заблокировать сознание и сосредоточиться на ощущении его языка и губ, когда он водил ими по коже. Через секунду напряжение вернулось с полной силой, все тело напряглось от исключительного чувства, пронзившего мое естество, прибор посылал вибрации по моим женским органам. Я громко вскрикнула от удовольствия, и Эдвард застонал. Он начал облизывать мою шею, покусывая и посасывая ее, а потом дуя на влажные места, пока другая его рука ласкала мою грудь.
Я издавала стоны, звуки застревали в горле, напряжение нарастало. Я вцепилась в его руку, нуждаясь в опоре. Ноги подрагивали, удовольствие разливалось по венам, сердце вырывалось из груди, и все тело вспыхивало и горело. Дыхание сбивалось, я делала судорожные вдохи. Эдвард крепче сжал меня, убирая руку с моей груди, обнимая и прижимая ближе к себе. Я ощутила его длину, его твердость, пульсирующую около меня, я отчаянно хотела коснуться его и заставить Эдварда получить то же удовольствие, что и я, но ощущения от прижатого ко мне вибратора парализовали.
- Господи, я люблю тебя, - прошептал он мне в шею. – Тебя и только тебя.
Я громко застонала, поднимая руку и запустив пальцы в его волосы. Он застонал, кусая мое плечо. Я громко закричала - смесь легкой боли и удовольствия вознесли меня до небес, все тело напряглось. Мышцы, казалось, неспособны были сокращаться, и я взвизгнула, когда меня накрыл оргазм. Я крепче схватилась за руку Эдварда и сжала его волосы, услышав его рычание. Тело дрожало и билось в конвульсиях, удовольствие было почти невыносимым. Я пыталась быть тише, но не могла остановить звуки, рвущиеся из груди.
- Б...ь, я так сильно хочу тебя, детка, - застонал Эдвард, когда мой оргазм стих.
Я откинулась на него, тяжело дыша и сжимая бедра, удовольствие было почти нереальным. Его слова поразили меня, рождая еще большее удовольствие и желание. Оно смешивалось с предвкушением - не уверена, что я готова зайти так далеко, но мое тело просто кричало, чтобы я попробовала.
- Ты... э-э... хочешь... э-э... меня? – пробормотала я, с трудом выдавливая слова между вздохами.
Удовольствие спадало, и тело начинало расслабляться. Эдвард зарычал, снова меня покусывая.
- Конечно, я хочу тебя, - сказал он, убирая вибратор и выключая его.
Он откинул его в сторону, и тот со стуком упал на пол.
Его рука спустилась вниз по животу, и он провел ею между моих бедер.
– Но не сегодня, пока еще нет.
Я кивнула через секунду, его слова, что он готов ждать, удивили меня. Я знала, что у нас с Эдвардом когда-нибудь будет секс, и я достаточно доверяла ему для этого, но сейчас почему-то это не казалось правильным. Я не знала причины и значения слова «правильно», просто было ощущение, что мы что-то упустим, и мне было интересно, чувствует ли он то же самое. Я тихо лежала на нем, и он крепко меня держал, пока я успокаивалась. Его мужское достоинство по-прежнему было прижато ко мне и подергивалось. Эдвард отпустил меня, думаю, потому, что вода начала остывать, но вместо этого я вывернулась и обхватила его рукой. Он издал хрип от неожиданного прикосновения, обхватывая мою руку своей.
Я начала сжимать его так, как, я знала, он любил, желая, чтобы ему тоже было хорошо. Он откинул голову на край ванны, издавая стоны.
– Твоя рука такая приятная, tesoro, - отрывисто сказал он.
Я улыбнулась и продолжила сжимать по всей длине, крепко обхватывая его и ускоряясь. Он поднял руку и начал гладить мою грудь, сжимая пальцами соски. Я застонала, и он наклонился, целуя мою спину. Я задрожала от ощущения его влажных губ, вызывая у него стон, его эрекция стала даже еще больше.
- Не могу поверить, какой он у тебя большой, - пробормотала я, все еще пораженная размером его мужского достоинства.
Рука Эдварда на моей груди застыла, и через секунду он снова поцеловал меня в спину.
- Именно так, поговори со мной грязно, детка, - прошептал он удивленно, тихо посмеиваясь.
Я сконфуженно нахмурилась, и он снова стал двигать рукой. Я вскрикнула, когда он внезапно сжал пальцами сосок, и начала сильнее его гладить.
Он издавал хрипы, подавая бедра навстречу моей руке. Позиция была несколько странной, но я хорошо справлялась. Могу сказать по его дыхания и звукам, и по тому, как подрагивало его мужское достоинство у меня в руке, что он долго не продержится.
- Скажи, что любишь меня, - приказал он через минуту.
Вдоль позвоночника побежали молнии, я покрылась гусиной кожей и ощутила, как в животе от возбуждения словно завязывается узел.
- Я люблю тебя, - снова сказала я. – Больше всех в мире, Эдвард.
Он застонал в ответ, сильнее двигая бедрами.
- Скажи, что ты моя девочка, - потребовал он.
- Я - твоя. И больше ничья. Ничья больше, - сказала я.
Я не хочу принадлежать кому-то, кроме него, он – мой мир.
Он застонал, наклонившись и лаская меня. Он еще несколько раз двинул бедрами, издавая громкие хрипы, его член начал пульсировать у меня в руке, будто взрываясь. Белое вещество попало в воду. Я продолжила сжимать его, пока он не смягчился, потом он сжал мою руку своей. Так мы и сидели какое-то время, скрестив руки. Я отпустила его, и он обнял меня, крепко прижимая к себе.
- Удивительно, что мне удалось сохранить эрекцию в такой чертовски холодной воде, Белла, - сказал он. – Я думал, это дерьмо просто восстанет против меня и, на хер, сморщится, пытаясь спрятаться, или что-то в этом роде.
Я засмеялась, покачивая головой.
– Мы могли не делать это в ванне, - сказала я.
Он пожал плечами, слегка подталкивая меня. Он поднял мой подбородок и прижался губами к моим губам.
- Я знаю, - сказал он, пожимая плечами и поднимая нас.
Я отодвинулась, пока он вылезал из ванной, глядя на его обнаженное тело, пока он брал полотенце. Он встал напротив меня и насухо вытерся, но не сделал и попытки прикрыться. Он , действительно, не стеснялся, и этот факт расслаблял меня, ведь я тоже была нагой.
– И, кстати, оно того стоило.
Я кивнула.
– Да, очень даже стоило, - с улыбкой сказала я.
Он тихо засмеялся и обернул полотенце вокруг талии прежде, чем подойти ко мне и протянуть руку, помогая выбраться из ванны. Он поставил меня на ноги, и я сделала шаг. Эдвард притянул меня в объятия.
- Напомни мне позже поблагодарить Розали, - сказал он.
Я глянула на него с удивлением: они с Розали вечно цапались и очень редко благодарили друг друга.
- За что? – спросила я.
Он ухмыльнулся.
- За эти мгновения в ванной. Блин, она купила вибратор и повела тебя на восковую эпиляцию! Не уверен - благодарить ее или шлепнуть и за то, и за другое... но видеть, как ты охренительно кончаешь, полностью открытая для меня? Да, думаю, она, наконец-то, заработала мою благодарность.