Оригами. Бумажная лилия

Крохотные болезненные порезы

Бэкхён появился в зале, когда остальные ребята уже успели два раза прогнать номер. Чанёль хотел было уже возмутиться такому свинскому поведению, но осёкся – Бён бледной тенью осел у стены и уткнулся лицом в колени.

- Я сейчас, всё норм, - не глядя, махнул он рукой.

- Норм? – Чунмён мгновенно оказался рядом и обеспокоенно оглядел Бэкхёна, выискивая видимые повреждения. – Тошнит? Ты завтракал? Я сейчас таблетки принесу! – и ринулся к своей сумке.

- Только не таблетки, - простонал Бэкхён, - я уже в форме, - показалось бледное взмокшее лицо. Его взгляд остановился на Чондэ и потемнел от раздражения. – Скройся, меня бесит твоя довольная физиономия, - фыркнул он Киму.

- Ах, так вот в чём дело, - догадливо хлопнул в ладоши Чондэ. – Чунмён, не ищи таблетки! Тут недуг другого типа.

- У меня есть таблетки от всего! – отозвался лидер, по локоть утопая в аптечке.

- От придурошности есть?

Чунмён встрепенулся и задумался, мысленно перебирая перечень лекарств в своём мини-медицинском центре.

- Нет, такого у меня нет, - серьёзно ответил Чунмён, но всё-таки уточнил: - От тошноты точно не нужно?

Чондэ отрицательно покачал головой и присел перед Бэкхёном, показывая остальным, что беспокоиться не о чем, это всего лишь очередные тараканы в Бёновской голове. Ребята расползлись по залу, радуясь свободной минутке, которую можно со спокойной душой потратить на телефон. Бэкхён обиженно проводил их взглядом, но так как кроме бесячего Чондэ никого не осталось, задал ему вопрос:

- По шкале от одного до десяти – на сколько тебе плохо, когда вы с Чонхой расстаётесь?

Вопрос вокалиста не удивил.

- На восемь.

- Это много! – протянул Бэкхён. – А девять и десять – это как?

Чондэ смущённо отвёл взгляд и уклончиво произнёс в сторону:

- Ну... Бывают такие дни, когда я, кажется, умру, если не прикоснусь к ней.

- Капец... Истинность похожа на медленную смерть! – ужаснулся Бэкхён и ещё теснее прижал к себе колени. – Не хочу я её, готов обменять на конфеты.

- Но когда я рядом с ней, то счастье моё такое огромное, что я люблю весь мир! – перебил его Чондэ.