Глава 15. Скорбь.

396 9 0
                                    

« ...Я словно слышал крик: "Не спите больше! Макбет зарезал сон!" ..."Не спите! Гламис зарезал сон, и впредь отныне Кавдор не будет спать, Макбет не будет спать!» Уильям Шекспир, Макбет (пер. Лозинского)
_____________________________________________

Думай, думай.

Состав Оборотного Зелья:

настой из сушеных златоглазок,
пиявки,
тертый двурог,
спорыш,
льнянка обыкновенная, собранная при полной луне,
измельченная шкурка бумсланга,
маленькая частица того, в кого вы хотите превратиться ...


Да, кажется, всё. Или я что-то упустила?

Как будто это имеет какое-то значение.

О, замолчи. Заткнись!

Он не сделает этого. Я знаю, что он не будет делать этого ...

А что если все же сделает?

Нет, нет. Я не буду думать об этом.

Но как я могу не думать?! Принимая ванну, переодеваясь, убираясь в своей комнате, вспоминая содержание учебников, которые я когда-то знала наизусть, я пытаюсь заставить себя не думать об этом.

Нет. Он не станет. Я уверена. Он просто решил меня напугать. Больной, сумасшедший ублюдок. Ему доставляет удовольствие так играть со мной.

Да он продаст душу дьяволу за малейшую возможность поиздеваться надо мной.

Он хотел, чтобы я умоляла его. Хотел узнать, как далеко я могу зайти. И теперь эта скотина знает, насколько далеко. Разве это не забавляет его? Я думала, что научилась понимать его, но нет, все еще не до конца. Полагала, что знаю все о его чувствах ко мне, но после того, что случилось в последнюю нашу встречу, я не знаю, что и думать...

Но если Волдеморт приказал...

Нет, я не буду думать об этом. Я не буду, не буду.

Он не убьет их.

Но может.

Нет. Я знаю его...

Дверь со стуком распахивается.

Поспешно поднимаюсь на ноги, он входит в комнату, не глядя на меня и, молча, закрывает за собой дверь и запирает ее на замок.

И только тогда он поднимает на меня взгляд.

В его глазах мелькает что-то.

И в этот момент я понимаю, что все кончено.

Кончено.

Он не улыбается и не злится. Проблеск искренних эмоций выдал его. Он причинил мне боль худшим из всех способов, и ему это известно. Именно поэтому он так смотрит на меня.

... Ох ...

Тишина. Безумный ужас охватывает меня.

А потом...

Крик.

Мой крик.

Волна боли и страдания накатывает на меня внезапно, с такой силой, какой я не знала прежде. Их лица встают перед глазами, но я никогда не увижу их живыми.

Хватаю себя за волосы.

Я не могу остановить крик. Это нечто первобытное, не поддающееся контролю.

Больше ничего не имеет значения. Господи, Боже мой, он действительно сделал это! И я никогда, никогда, Боже мой!

Царапаю лицо, оставляя глубокие борозды на щеках. Сильнее, сильнее, иначе я не выдержу, если раздирающая меня изнутри боль выйдет на поверхность. Они мертвы, они мертвы!

А он стоит и молчит!

Он смотрит, как я убиваюсь от горя, и меня это бесит!

Кое-как подавляю рыдания. Я должна спросить, я должна...

- Они мертвы, не так ли?

Он стоит, не шевелясь, лицо его абсолютно безучастно. Это сердце сейчас разлетелось вдребезги? Он ... он стоит здесь ... и он их убил, он УБИЛ их!

- НЕ СТОЙТЕ ТАМ, КАК ИСТУКАН! - Кричу я.

Если бы я не знала его лучше, я бы сказала, что он вздрогнул при моих словах.

- А чего ты от меня ждешь, грязнокровка? - Тихо спрашивает он, в его голосе совершенно отсутствуют эмоции. - Чего ты хочешь от меня?

Меня разрывает от ярости. Я даже не могу говорить — так сильно я его ненавижу. Я дрожу, и в голове бьется мысль - мои родители, мои родители, Боже мой ...

Наконец, я с трудом нахожу слова.

- Чего я хочу? - Захожусь в истерическом смехе. - Я хочу, чтобы вы исправили то, что натворили. Я хочу снова увидеть своих родителей. Но этого невозможно, не так ли?

Он смотрит на меня с раздражением. Как будто он никогда прежде не видел ничего столь невыносимого и чуждого ему во всех отношениях.

- Я хочу, чтобы вы пошли на тот самый балкон, где спасли меня, и выбросились с него, - мой голос постепенно перерастает в крик. - Я хочу, чтобы ты сдох, Люциус Малфой! Я хочу, чтобы ты пожалел, что родился! Я хочу-

Но слов больше нет. Как же я теперь буду жить без них? Ненавижу его ненавижу его ненавижу!

Наотмашь бью его по лицу. Его голова дергается, на щеке тут же остается яркий красный отпечаток, а он лишь на пару секунд закрывает глаза, глубоко дыша через нос.

Почему ему не больно? Почему он не чувствует ту же боль, что и я? Почему он не может испытывать нормальные, блин, человеческие эмоции, почему, почему, почему?

Я бью его снова и снова. По лицу, рукам, груди, но он ничего не говорит. Он не останавливает меня, но я хочу, чтобы он меня остановил. Я хочу, чтобы он сделал мне больно, чтобы физическая боль заглушила душевную.

Выкрикиваю что-то бессвязное, нанося хаотичные удары, выплескивая свою ненависть к нему. Мои родители. Господи! Я так сильно любила их, но я никогда больше не смогу сказать им об этом, никогда, никогда!

- Сволочь, дьявольское отродье, трусливый ублюдок! Как ты мог? Как посмел?

Удар. Еще удар. И снова. Еще. Сильнее. Жестче. Больнее!

Он не останавливает меня, не заламывает мне руки, не бьет в ответ. Может быть, он не чувствует боли, как все остальные.

Мразь.

Подонок.

УБЛЮДОК!

- Зачем вы это сделали? - Удары становятся тише. Какой в них смысл? - Почему? Почему?

Его терпению приходит конец. Ну, наконец-то! Он хватает мои запястья, и притягивает меня к себе. Его лицо, пылающее гневом, лишь в нескольких дюймах от моего. Он бледен. Ни кровинки.

- Я сделал то, что должен был, - чуть ли не по буквам шепчет он. - Я не вызывался для выполнения этого задания, а получил приказ.

- Вы могли бы отказаться - я шиплю в ответ.

- С какой стати? - На полном серьезе спрашивает он. – Понимаешь, в этом и есть разница между нами: я не обращаю внимания на средства достижения цели. Не имеет значения, что я делаю, главное - ради чего я это делаю.

Нет.

- Сколько чудовищных поступков вы еще совершите на пути к своей цели? - Слезы текут по моим щекам. - Я знала, что вы убьете меня потом, я всегда это знала. Но вы не должны были... так ...

Меня душат рыдания, голова безвольно повисает вперед. Но ему этого мало. Он не оставит меня в покое. Он приподнимает мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.

- Не будь, как маленькая, - жестко говорит он. - Так было нужно. Смерть твоих родителей сослужила нам хорошую службу. Уизли сообщили, что Поттер, наконец, осознал всю серьезность ситуации. Он согласился встретиться с нами у них в доме завтра, при условии, что тебе не причинят вреда. Их смерть, грязнокровка, спасла тебе жизнь, как ты не поймешь?

- МНЕ ВСЕ РАВНО! - Я вырываюсь из его рук, и даю ему еще одну пощечину. - Я не такая как вы! Я лучше умру, чем причиню вред им! Я умоляла, умоляла вас на коленях не убивать их...

Он хватает меня за плечи и прижимает к стене.

- У меня не было выбора! - Шипит он. – Почему ты не хочешь понять?

- Потому что не могу! Почему вы просто не отказались, почему? - Кричу от почти физической боли, охватившей меня. - Вы не обязаны были убивать их! Я вас ненавижу! Ненавижу! НЕНАВИЖУ! Надеюсь, вы сдохнете, трусливый...

Его пальцы смыкаются на моей шее. Он мертвенно бледен, но глаза полыхают огнем.

- Никогда. Не смей. Называть меня трусом.

В глубине его глаз мелькают отголоски всех тех ужасов, что он творил. Я не хочу этого видеть. Никогда.

Мой мир разбит на тысячи осколков. Ничего не осталось. Хочу умереть.

Или увидеть, как он умирает.

Его рука отпускает мою шею.

- Не я приговорил их к смерти, - говорит он тихо. - Да, я убил их, но я бы не стал этого делать, если бы все зависело от меня.

Я не знаю, что думать.

- Вы думаете, я поверю в это? – Шепчу я.

Выражение его лица непостижимо. Но не потому, что оно непроницаемо, а потому, что в нем столько эмоций, которые я никогда не пойму.

- Я никогда не лгал тебе, грязнокровка. Ты знаешь, какой я, ты знала об этом уже тогда, когда я тебя похитил. Ни разу я не солгал тебе. Я убил твоих родителей, но не я приказал убить их. Ты должна понять это.

Мой сдавленный смешок смешан с рыданиями.

- Так я должна быть благодарна за то, что, хоть вы и были их палачом, не вы подписывали им смертный приговор? - Я качаю головой, слезы катятся из глаз, и я опускаюсь на колени, погружаясь в свое отчаяние. - Я никогда больше не смогу почувствовать себя счастливой. Уходите, Люциус. Просто оставьте меня в покое.

Но он не уходит. Он не оставит меня в покое. Он направляет кончик палочки вниз, и на холодном каменном полу появляется стеклянная бутылка медно-красного цвета с небольшим бокалом рядом. Он садится на корточки передо мной и наливает в него жидкость, а потом протягивает его мне, встречаясь взглядом со мной поверх хрустального ободка.

- Выпей.

Ну уж нет! Я выхватываю бокал из его рук, и бросаю через всю комнату. Он разбивается о каменный пол, стекло разлетается на множество маленьких осколков, совсем как моя израненная душа.

- Да пошли вы, - шепчу я.

Он смотрит на меня долго и в упор. Я чувствую, как невидимая сила вновь проникает в сознание, но сейчас меня это не волнует. В моих воспоминаниях есть вещи, которые он никогда не поймет. Такой, как он, не способен понять, что я чувствую, как я люблю своих родителей, равно как и не сможет ощутить боль утраты, что отныне будет со мной до конца моих дней.

Он глубоко вздыхает.

- Я сделал то, что должен был. Может быть, когда-нибудь ты поймешь.

Внезапно меня озаряет.

- Разве это единственная причина? – Мой голос звучит апатично. – Согласна, вы должны подчиняться приказам Волдеморта. Но вы также хотели наказать меня, не так ли? За то, что я перешла еще одну черту. Я видела слишком много в Омуте памяти, и вы выбрали самый ужасный и действенный способ наказать меня за то, что я подошла слишком близко.

Он напрягается и поднимает палочку.

- Ну, давайте же, - мне уже все равно. - Что бы вы ни сделали, это не может быть хуже того, что вы уже совершили. Попробуйте наказать меня снова, и посмотрим, сможете ли вы жить с этим дальше.

Он хватает меня за волосы и тянет назад. А затем наклоняется ближе к моему лицу, приставляя палочку к горлу.

- Не искушай меня, грязнокровка, - шепчет он мне на ухо

- Ах, ну, конечно. Продолжайте истязать меня, пока я не сломила еще один барьер. Но можете не волноваться. Я лучше умру, чем снова подойду к вам.

Люциус сильнее сжимает кулак, кончик палочки все еще упирается мне в шею. Я смотрю на него и вижу, что он борется со своими эмоциями.

С рычанием он резко отпускает меня, выпрямляется и поднимает меня на руки. Я не сопротивляюсь, потому что меня уже ничего не волнует. Абсолютно ничего.

Ничего.

EDEN | 18+Место, где живут истории. Откройте их для себя