EDEN | 18+

Глава 7. Месть.

Раздавлена я мукой...
На что дерзаю, вижу...
Только гнев
Сильней меня, и нет для рода смертных
Свирепей и усердней палача...
Эврипид. Медея. (пер. Иннокентий Анненский)

* * *

Страданья подавили мою волю, и я отныне знаю хорошо,
На что могу я быть способна. Спасибо гневу! Все из-за него. – Эврипид. Медея. (вольный перевод - kama155)

Наша труппа актеров рада представить вам трагедию в четырех действиях. Наслаждайтесь!

_________________________________________________________

С тех пор, как меня последний раз водили в туалет, я не вставала со своего... кхм, ложа.

Я считала камни на потолке. Ровно сто пятьдесят два черных камня, слегка различных по форме и текстуре.

Сто пятьдесят два камня.

А, может, я неправильно посчитала? Надо попробовать еще раз, просто чтобы убедиться...

Я чуть шевелюсь и чувствую, как солома царапает кожу сквозь грубую ткань мантии.

Хочу в ванную. Хочу еще раз вымыть руки, хоть и большой пользы это не принесет. Последний раз, когда я была в уборной, мои руки были в крови, и я смывала ее до тех пор, пока вода не стала кристально чистой, но ничто не могло смыть запах. Он буквально въелся в пальцы.

Не думаю, что когда-нибудь смогу избавиться от запаха крови Рона.

Нужно встать. Лучше уж нарезать круги по камере, чем лежать бревном. Но голова гудит, и стоит мне приподняться, как перед глазами все плывет.

Может, мне лучше не двигаться?

Я смотрю в потолок, погруженная в свои мысли, и здесь так жарко. Пот пропитал мантию, и она прилипла к коже, а по лицу струятся маленькие капельки, и я даже могу поймать некоторые из них языком.

Я бы хотела принять горячую ванну. Погрузиться в воду с ароматной пеной, почувствовать, как она окутывает мое тело, а потом нырнуть с головой и забыть о существовании внешнего мира. Лежать в абсолютной тишине.

* * *

Кажется, прошла вечность с тех пор, как Беллатрикс и Долохов увели Рона, а Люциус вылетел из камеры, обозвав меня жалкой. Наверное, больше суток. Вероятно, двое или трое.

Я, правда, не знаю.

Я бы решила, что они оставили меня здесь умирать, если бы не тот факт, что мне по-прежнему приносили еду и водили в туалет.

Может, это очередная игра, в которую они играют со мной. Дать мне время на размышления: очень много времени на то, чтобы раз за разом прокручивать в голове последние события.

Бьюсь об заклад, что это Люциус придумал.

Он очень умен, и знает, что физическая боль — не единственный способ заставить человека страдать.

- Я уверен, это разобьет тебе сердце, но если бы ты только видела это выражение предательства на его лице, пока ты, улыбаясь, вонзала нож в его руку. -

Я закрываю лицо руками, с силой прижимая пальцы к глазам, словно это может помочь мне выбросить из головы его слова.

Хочется кричать. Страдать, истекать кровью и плакать. Хочу сполна получить за то, что я сделала.

Он был прав. Я слабая и жалкая.

Ты трусиха. Совсем как он.

У нас с ним нет ничего общего! Нет!

Слишком поздно. Его слова уже выжжены в памяти каленым железом.

Не такие уж мы и разные, ты и я... мы оба готовы действовать с особой жестокостью, чтобы достичь своих целей.

Я не готова! Домовые эльфы так же заслуживают свободы, как и любые другие существа. Я только хотела помочь им.

Но... мне ведь говорили, что это жестоко по отношению к ним. Даже Хагрид так считал.

А я не слушала, упорно продолжая делать то, что, как я полагала, было правильным, даже когда все утверждали, что я не права.

Но сейчас все по-другому...

Я прислоняюсь головой к холодному полу и убираю руки от лица. По щекам катятся слезы.

У нас с ним нет ничего общего.

* * *

Эхо шагов в коридоре нарушает мучительно медленный бег времени.

- Надо убрать их отсюда! - Я не узнаю этот женский голос. - Отвезти в другое место. Мы останемся здесь на ночь, а утром двинемся в путь. Темный Лорд сказал, что на севере есть укромное местечко, где мы сможем спрятаться.

Слышен скрип открываемой двери. Я перевожу взгляд на дверной проем, но моя камера по-прежнему закрыта.

Напряженно вслушиваюсь, и мои усилия вознаграждаются, когда я улавливаю громкий скользящий звук, будто кого-то тащат по коридору.

От этого звука по спине бегут мурашки - кожа царапается о камни.

Но разве это не должно сопровождаться криками протеста и мольбами?

Я бы подошла к окошку камеры, чтобы посмотреть, что происходит снаружи, но у меня просто нет сил подняться.

Звук постепенно становится все тише и тише, пока, наконец, не смолкает в конце коридора, и тишина вновь не вступает в свои права.

Я совершенно спокойно продолжаю лежать на соломе, но взгляд все еще прикован к двери.

Что это было?

А впрочем, мне все равно. Я слишком устала.

Мне нужно поспать.

Черт, мне сегодня несказанно везет. Слышу голоса в коридоре. Я не могу их разобрать, но они становятся громче, по мере приближения к моей камере.

Ни минуты покоя! Даже когда они решили бросить меня в одиночестве на несколько дней.

Но главное — я ни на миг не могу избавиться от чувства страха и вины.

Я начинаю различать слова в этом шепоте.

- ... нашу ответственность. Мне это нравится не больше, чем тебе, но мы должны забрать их с собой.

Узнаю это голос. В последние несколько дней он был единственным моим собеседником.

Но он не один. С ним кто-то еще.

- Пленники доставят больше проблем, чем пользы. - И этот голос я тоже знаю. Оба человека остановились у моей двери, и женщина смиренно вздыхает. - Ты знаешь, куда вы едете?

- Я женат на твоей сестре уже много лет, конечно же, я знаю, куда еду. Я был там столько раз, что уже сбился со счета.

- Будь осторожен, - неужели это беспокойство в ее голосе? - Ее ищут, а ты их недооцениваешь. Они могут проследить за вами...

- Тем более пора распрощаться с этим местом, - оборвал он ее. - Мы должны как можно быстрее двинуться в путь. Я возьму девчонку — я знаю, к ней подход, успел изучить за то недолгое время, что она здесь. Ты и Антонин, позаботьтесь о мальчишке.

Нет. Я не хочу оставаться с ним наедине. Я даже не хочу его видеть.

- Мы разделимся, - продолжает Люциус. - И тогда, даже если они поймают одного из нас, у Темного Лорда все еще будет козырь в виде другого пленника.

- Отличная идея, - соглашается Беллатрикс. - Я найду Антонина до отправления, но я бы хотела вновь встретиться с тобой как можно быстрее. - После короткой паузы она продолжает уже более мягким голосом. - Удачи, братец.

Люциус усмехается.

- Братец, как же! - Еще одна короткая пауза. - Надеюсь, вскоре увидеть тебя.

Удаляющиеся шаги в коридоре, затем щелчок, и моя дверь открывается.

Почему он просто не может оставить меня в покое?

Едва он вошел в комнату, как его взгляд тут же обратился ко мне.

Я не шевелюсь. Потому что сил уже нет. В любом случае, он, скорее всего, ожидал увидеть меня на полу, и он не может быть недоволен моим состоянием.

Он указывает на меня пальцем.

- Ты. Поднимайся.

Я не обращаю внимания на зарождающуюся во мне ярость. Слишком устала, чтобы сопротивляться ему.

Дрожа, я пытаюсь встать, но как только сажусь на колени и собираюсь подняться на ноги, голова начинает кружиться, и я падаю вперед, еле удерживаясь на четвереньках.

Люциус берет меня за подбородок, заставляя смотреть на него.

- Ты ужасно выглядишь, - резко говорит он. - Я думал, что ты больна, когда я видел тебя в последний раз, но сейчас все намного хуже. Что с тобой?

Он говорит со мной. Я как-то отстраненно отмечаю сей факт.

Его лицо расплывается у меня перед глазами, превращаясь в размытые очертания и цветные пятна. Я не могу ни на чем сфокусироваться. Все вокруг обернулось жуткой бессмыслицей и хаосом.

Люциус дает мне небольшую пощечину. И это точно не со злости. Скорее всего, чтобы привести меня в сознание.

- Я не очень хорошо себя чувствую. Я думала, что вы и так вчера все поняли.

Он возводит глаза к потолку, а затем отпускает мой подбородок, чтобы достать из кармана мантии флакон с зельем. Это то самое, что он давал мне, когда только похитил меня.

- Вот, - он протягивает мне флакон, - выпей.

Все еще дрожа в ознобе, я тянусь за пузырьком, а потом опрокидываю в себя его содержимое, абсолютно не волнуясь о том, что там может быть не просто вода. Мне уже все равно. Я выпиваю все до последней капли. Теперь мое горло не дерет от сухости, но голова все еще болит.

Я опускаю флакон, лихорадочно облизывая губы.

Люциус нетерпеливо смотрит на меня:

- Лучше?

Я пытаюсь встать, но падаю вновь, мотая головой.

- Я не могу, - еле слышный шепот.

Он раздраженно вздыхает.

- Будь ты проклята, - взрывается он, и я открываю глаза. Он смотрит на меня с таким железным спокойствием, что это ужасает меня. – Почему ты постоянно все усложняешь?

Люциус чертит палочкой круг в воздухе, и из ее кончика появляются толстые веревки. Он сажает меня, а затем принимается связывать мои запястья.

Меня удивляет, что я даже не пытаюсь сопротивляться.

- Что вы делаете?

Он не смотрит на меня, но следит, чтобы веревка держала туго. Она сильно врезается мне в кожу, заставляя ее гореть огнем.

- Нам предстоит путешествие. Я не доверяю тебе, и не думаю, что ты не воспользуешься случаем и не попытаешься выкинуть что-нибудь.

Он так туго затягивает веревку, что мне кажется, будто моя кровь перестала течь в жилах. Потом он связывает мне лодыжки, и как только он убеждается, что я теперь абсолютно беспомощна, он берет меня на руки.

Когда он похитил меня, ему понадобилось наложить на меня заклятие, чтобы я не сопротивлялась. Но сейчас я так устала, что мне уже все равно. Я просто благодарна, что мне не придется идти самой.

- Что происходит? - слабо спрашиваю я. - Куда мы направляемся?

- Я же сказал, - бормочет Люциус, вынося меня на руках из камеры в коридор, - нам предстоит небольшая поездка.

- Но куда?

- Что значит куда? - резко отвечает он, быстро двигаясь по коридору. - Мы уезжаем отсюда в другое место. Или ты уже настолько привыкла к своей камере, что будешь скучать по ней?

- Нет, просто...

- Слушай, а ты не думала, что впустую тратишь мое время, задавая мне всякие глупые вопросы? - Мы добрались до лестницы в конце коридора и теперь поднимаемся вверх. - Ты узнаешь, куда мы едем, совсем скоро.

Мы поднялись наверх и теперь быстро идем по коридору, вдоль комнат Пожирателей Смерти. Вокруг нас творится неразбериха: Пожиратели в спешке собирают свои вещи и бегут к большому залу.

- Что происходит? - Я снова задаю этот вопрос, но горло пересохло так, что мой голос — еле слышный шепот.

Не думаю, что Люциус слышит меня. Либо он просто игнорирует мой вопрос.

Мы останавливаемся перед дверью, и он заклинанием открывает ее, а затем призывает маленькую, плотно набитую сумку. Не выпуская меня из рук, он хватает ее, и мы покидаем зал.

Наш путь пролегает через множество дверей и коридоров, которые приводят нас, в конечном итоге, к той самой лачуге, через которую я и попала в свою тюрьму. Боже, это было так давно! Едва мы выходим на свежий воздух, как я чувствую, что вот-вот расплачусь от счастья. Мы покидаем это ужасное и отвратительное место.

На меня словно вылили ушат ледяной воды: свежий воздух и густые кроны деревьев над головой. Люциус вынужден применить Люмос, чтобы видеть дорогу, а в самом воздухе есть что-то такое, от чего я понимаю, что сейчас ночь. Он слегка влажный и пахнет прохладой и свежестью. Я делаю глубокий вдох.

Я думала, что уже никогда не смогу вновь вдохнуть чистый ночной воздух.

Но у меня нет времени наслаждаться этим. Люциус сажает меня на землю и наклоняется ко мне, протягивая руку.

- Прошу, мисс Грэйнджер.

В памяти всплывает сцена в моей комнате в ночь, когда он ворвался в мою жизнь, и все изменилось. «Прошу, мисс Грэйнджер...»

Я неловко пихаю его связанными ногами, но он лишь смеется и хватает меня за волосы.

- Не пытайтесь сбежать, - шепчет он, крепче сжимая в кулаке мои волосы, от чего голова у меня начинает раскалываться. – Ну, куда вы пойдете? Только посмотрите на себя: больная, слабая и уставшая. И как далеко вы надеетесь уйти?

Пытаюсь вырваться, но Люциус хватает меня за руку, другой притягивая меня за волосы ближе к себе.

- Нет, - он даже не повышает голос. – Даже думать не смейте о побеге. А если вам все-таки удастся сбежать, то поверьте мне, вы будете жалеть об этом всю жизнь.

- Почему? – у меня даже нет сил говорить громко, я могу лишь шептать. – С чего бы мне сожалеть о том, что я буду подальше от вас?

Он издевательски улыбается.

- Вы, должно быть, забыли, что ваш маленький дружок в моей власти. – Он улыбается еще шире, когда я мертвенно бледнею. – О, да, я знаю на какие кнопки давить, чтобы вы меня слушались. Вы будете исполнять все мои желания, или я позабочусь о том, что Рональд Уизли испытает такие страдания и боль, какие и представить сложно. И я даже лично приму в этом участие.

Будь он проклят. Я в ловушке. Он прекрасно знает, что ради Рона я буду делать все, что он скажет.

- А теперь, - он вновь протягивает руку, - возьмите меня за руку и проследуйте со мной. Постарайтесь сделать то, что от вас требуют, без принуждения. Хотя бы на этот раз.

Неохотно я поднимаю вверх связанные руки, неуклюже протягивая ему пальцы. Он улыбается.

- Отлично. Возможно, вы все же не безнадежны.

Он медленно протягивает свою руку. Я невольно вздрагиваю от его прикосновения и последнее, что вижу перед тем, как мы аппарируем, - усмешку на его бледном лице.

Мы просачиваемся через аппарационное пространство и появляемся, будто из воздуха. Люциус стоит прямо, а я сжимаю руками виски, пытаясь собраться и избавиться от нескончаемой пульсирующей боли.

Наконец, я опускаю руки и прищуриваюсь.

Мы находимся перед огромным черным озером. Туман, будто покрывало, стелется над водой, освещаемой лунным светом.

Люциус подходит к воде, вытаскивая палочку, и заклинанием режет себе запястье, с шипением втягивая воздух от боли. Несколько капель его крови падают в воду. Он излечивает рану и делает шаг назад, произнося громко и четко:

- Я - один из потомков древнего и благородного рода Блэков, - его голос эхом раздается в тишине ночи, - и я приказываю пропустить меня.

Как только он заканчивает говорить, он поворачивается ко мне и вновь берет меня на руки.

- Вы не Блэк, - слабо говорю я, пытаясь привести мысли в порядок.

- Ну, надо же, какая ты проницательная. Твой ум никогда не перестанет меня удивлять.

- Ну, - выдыхаю я, закрывая глаза в изнеможении, - я просто удивлена...

Обрываю себя на полуслове, оставляя слова невысказанными.

- Я, может быть, и не Блэк, но я женат на одной из них, - отвечает он после короткой паузы. – Женившись на Нар... моей жене, я стал частью ее семьи. Моя кровь столь же эффективна, как и ее.

Чистокровные фанатики. Мне никогда не понять их извращенной логики.

- О, наконец-то.

Я открываю глаза и вижу маленькую лодку, появляющуюся из тумана. Она медленно приближается, покачиваясь на воде. На корме, отбрасывая жуткие тени, синим пламенем горит факел, освещая поверхность воды. Наконец, лодка тихо ударяется о берег.

Люциус ставит меня и сумку, что он нес, в лодку, затем сам встает позади меня и ногой отталкивается от берега. Я оборачиваюсь, глядя на удаляющийся берег. Мой шанс на побег...

Его руки обвиваются вокруг моей талии.

Я подпрыгиваю, чувствуя, как он крепче сжимает меня в своих руках, и это напоминает мне о кобре из программы «В мире животных», - мой папа очень любит эту передачу, – которая медленно сворачивается кольцами вокруг жертвы до тех пор, пока не задушит ее.

- Что вы делаете? – спрашиваю я.

Он смотрит на меня, на его лице застыла непроницаемая маска.

- Это озеро славится среди магглов, как наиболее опасное, - он почти шепчет. – Многие из них погибли, плавая здесь. А те немногие, кто выжил, сошли потом с ума. Принимая это во внимание, я бы посоветовал вам держаться за меня крепче. Поверьте, если бы в этом не было необходимости, я бы не позволил вам быть так близко.

Он еще сильнее сжимает объятия, и пусть мне это и не нравится, я перестаю вырываться. Я знаю, что он бы не стал так крепко прижимать меня к себе, если бы в этом не было необходимости. И совсем не похоже на то, что он ищет предлог, чтобы дотронуться до меня. Он слишком ясно дал понять, что испытывает ко мне лишь отвращение. И не раз.

Но все же... мне это не нравится. Мне не нравится, как сильно он держит меня, будто он хочет сломать мне ребра.

Я чувствую его прерывистое дыхание на своей шее.

И это мне тоже совсем не нравится.

Мы бесшумно плывем по озеру, лодка размеренно рассекает зеркальную поверхность воды. Луна освещает серебром синие глубины. От этой картины веет безмятежностью. Безопаснее и быть не может.

- Нет необходимости держать меня, - тихо говорю я. – Там ничего нет.

Я поднимаю на него глаза, но он продолжает смотреть на воду.

- Если нам повезет, то благодаря моему присутствию в лодке, они так и не высунутся из воды.

- Но почему...

- Шшш.., - он резко обрывает меня. – Не очень умно с твоей стороны оповещать их о своем присутствии.

- Я и не собираюсь...

- Черт побери, ты можешь хоть раз сделать так, как тебе велено? – шипит Люциус, стараясь говорить как можно тише. – Я говорю это не ради своего блага. Если не хочешь сделать для себя только хуже, то заткнись!

Я сжимаю губы, зная, что нет смысла сейчас спорить с ним. Что-то беспокоит его, и я не хочу навлекать на себя еще больше неприятностей.

Мы тихо плывем по озеру, Люциус все еще крепко держит меня, хотя, кажется, что ничего уже не произойдет. Я чувствую стальные мышцы его рук даже через несколько слоев мантии.

Скольжу взглядом по воде: подернутая рябью лунная дорожка ярко выделяется на ее темном фоне. Порой мне кажется, что я вижу, как что-то движется под водой. Неяркое мерцание света, либо едва заметные движения чего-то невидимого.

На ум приходит ужасная мысль: Гарри рассказывал мне о пещере, где вода кишела мертвецами...

- Здесь ведь нет инферналов? – шепотом спрашиваю я, стараясь унять охватившую меня панику.

- Нет, - так же, шепотом, отвечает Люциус, - но эти существа столь же смертельны, если их спровоцировать. И твое происхождение – это уже достаточный аргумент для нападения. Так что не могла бы ты помолчать?

Мое происхождение? Что он имеет в виду?

А ты как думаешь?

Полагаю...

Грязнокровки. Именно это он имел в виду. И я для него всего лишь грязнокровка.

Но они приходят не только за грязнокровками, но и за простыми магглами... о, Господи!

Все будет хорошо. Они пока не напали, и с тобой рядом Люциус...

Получается, что я теперь ищу его защиты?

От этой мысли весь мой мир на мгновение переворачивается вверх тормашками.

Наконец, туман рассеивается, открывая нашему взору длинную каменную стену на высоком берегу. В стене естт небольшой проход, что-то вроде неглубокой пещеры, и лодка направляется именно туда...

Вдруг мы начинаем раскачиваться.

Его руки сильнее смыкаются на моей талии.

Я смотрю на воду: зеленоватые руки с длинными пальцами тянутся к нам, хватаясь за борта лодки и раскачивая ее.

Голоса. Странные, словно потусторонние, и пронзительные нараспев произносят:

- Грязнокровка!

- Маггл хочет пересечь озеро!

- Остановите грязнокровку!

Голоса становятся громче, сливаясь в один сплошной ужасающий хор.

Люциус еще сильнее обнимает меня, прижимая к себе так, что его щека касается моей макушки.

- Держись за меня. Изо всех сил. Не отпускай, поняла?

Я поднимаю на него взгляд. На его лице легко читается беспокойство. Я киваю и поднимаю руки, цепляясь за него так сильно, насколько это позволяют сделать путы.

Он мрачно смотрит на меня, прежде чем его отвлекает очень сильное покачивание лодки: руки, хватающиеся за борт, будто хотят вытолкнуть нас...

- Черт! - шипит он, доставая палочку и направляя ее на нос лодки.

- Иммобилус!

Лодка останавливается как раз напротив входа в пещеру. Она больше не раскачивается, но и не плывет к берегу.

Я наклоняюсь, чтобы выглянуть за борт и увидеть здесь ли еще эти... создания, но Люциус еще крепче держит меня.

- Замри, - строго бросает он. - Не двигайся, слышишь меня?

Как только он произносит эти слова, жуткие зеленые руки появляются из воды и тянутся к лодке, которая все еще не движется.

- Ступефай!

Красный луч из палочки Люциуса устремляется к созданиям, но проходит сквозь них, как если бы они были призраками без плоти и крови.

- Ступефай! - вновь кричит он. - Авада Кедавра! Ступефай! Иммобилус!

Но все тщетно. Руки хватаются за меня, мою одежду и волосы, и тянут меня в воду. Люциус пытается удержать меня, а я отчаянно цепляюсь за него, но это трудно, потому что мои запястья все еще связаны. Эти создания слишком сильные; рывок — и я чувствую, что еще немного, и им удастся вытянуть меня. Черт!

- Держись! - кричит Люциус.

Но я не могу, просто не могу, они слишком сильные...

- Магглы не могут пересекать озеро, - смеясь, шепчут голоса. Они вырывают меня из рук Люциуса. Я сопротивляюсь, цепляясь за борт лодки и стараясь дотянуться до его руки, одежды, до лодки, но не могу, и падаю за борт. Господи, что же теперь делать?!

Я с громким хлопком плюхаюсь в воду.

Выныриваю, чтобы глотнуть воздуха, и погружаюсь вновь. Вода смыкается над моей головой, отрезая меня от внешнего мира: исчезают звуки и боль. Меня обдает холодом. Как прекрасно. И тихо.

Что я делаю? Я не хочу бороться. Я хочу остаться здесь навсегда. Плыть по течению, окунуться в забытье, туда, где я смогу забыть о боли, о страхе, обо всем.

Холодные руки тянут меня на дно, и, наконец, я могу видеть их лица: зеленоватые с пустыми белыми глазами. Они хищно скалятся, обнажив острые зубы, и тащат меня глубже в холодную темноту...

Я хочу пойти с ними. Не хочу больше думать, чувствовать, знать. Я только хочу исчезнуть, растворится в этой холодной бездне. О, да, заберите меня с собой.

Но в следующий миг вода вокруг меня становится красной, и создания отпускают меня. Их голоса стихают, и я остаюсь одна в холодной воде.

Воздух... мне нужно — о, Боже, мои легкие! Какая невыносимая боль! Не могу вздохнуть, ничего не вижу...

Я не хочу умирать.

Стальная хватка на моей талии — и вот я уже поднимаюсь выше и выше, а вода пузырится и пенится подо мной.

Я выныриваю на поверхность. Легкие быстро наполняет воздух. Это прекрасно! Но больно, очень больно. Я откашливаюсь — Боже, наверное, во мне была тонна воды, не меньше! - и чувствую, как меня тянут вверх.

Я падаю в лодку, выплевывая больше воды, чем я выпила за всю свою жизнь, и вдыхаю так глубоко, что легкие едва не лопаются.

Неужели... он только что спас меня?

- Почему ты не держалась за меня?

- Я пыталась! - кашляя и отплевываясь, выдыхаю я.

- Не достаточно! - его пальцы больно впиваются в мои мокрые плечи, и он сам тоже весь мокрый. С его светлых волос капает вода, а глаза метают молнии.

- Ты глупая девчонка! - Он так близко, что у меня чуть ли не двоится в глазах. - Почему ты не делала так, как я сказал?

Я тяжело дышу, наблюдая, как вода стекает по его лицу.

Он отводит взгляд и проводит рукой по волосам. Когда он вновь поворачивается ко мне, по его лицу ничего нельзя прочесть. Он взял себя в руки.

Люциус поворачивается к носу лодки.

- Фините Инкантатем, - лодка вновь плывет к темной пещере.

- Почему они ушли? - тихо задаю вопрос.

- Я пролил еще немного своей крови. – Он достает из кармана палочку и направляет ее на свое запястье, золотой луч срывается с кончика палочки и моментально излечивает глубокий порез на коже.

- И как это помогло? – безучастно спрашиваю я.