EDEN | 18+

Глава 21. Наша тайна.

«... я был на пути к спасению, по крайней мере - в глазах общества, пока снова вас не увидел! - Воскликнул он, ласково встряхивая ее за плечо, словно ребенка. - Зачем же вы меня искушали? Я был тверд, как может быть тверд мужчина, пока не увидел снова этих глаз, этого рта... Клянусь, со времени Евы не было такого соблазнительного рта! - Он понизил голос, черные глаза жарко сверкнули. - Вы искусительница, Тэсс, вы чародейка из Вавилона... я не мог устоять, как только увидел вас снова». Томас Харди «Тэсс из рода д'Эрбервиллей» (пер. - А.Кривцова. М., "Правда", 1983)

* * *

Ты с ней рядом, ты с нее не сводишь глаз.
Пусть она молчит сейчас, но она так прекрасна.
И в твоих мечтах уже горит на губах твой нежный поцелуй.
Из м/ф «Русалочка»

* * *

Внимание – тревога! Это не учения. Повторяю, это не учения.

_______________________________________________________


Боже мой.

О, Боже!

Вскрикиваю и тут же прижимаю ладонь ко рту в тщетной попытке заглушить истерические рыдания, не отрывая взгляда от мертвого тела, лежащего на полу.

О, Господи, о, господи, божебожебожебоже...

Кто-то хватает меня за плечи и разворачивает, лицо Люциуса мелькает перед взором, а в следующую секунду тяжелая рука со всей силы бьет меня по щеке. Раз. Два. Опять. И еще раз.

- Заткнись, тупая грязнокровка! – Яростно шипит он. – Заткнись и успокойся!

Я не могу успокоиться! Осознание того, что мы только что сделали, лавиной обрушивается на меня.

- Мы убили его! – Смысл собственных слов не сразу доходит до меня, но, как только это происходит, ужас сковывает все внутри, и я едва могу дышать. – Мы убили его! Мы убийцы!

Еще одна пощечина обжигает лицо, Люциус хватает меня за плечо и снова встряхивает. Ярость и ужас – тот же самый, что сейчас бежит по моим венам! – искажают его побледневшее лицо.

- Ты не убивала его! Это я сделал! – Шепчет он. – И он сам напросился. Ему не стоило приходить сюда. Он знал, что это запрещено.

- Но я помогла вам! – Моя речь перемежается всхлипами. Что мы наделали? Убийца убийца убийца. - Я напала на него, и он не мог защищаться...

- Ты предпочла бы, чтобы он добился своего? – С ожесточением в голосе спрашивает Люциус, встряхивая меня после каждого слова. – Ты хотела бы, чтобы я умер вместо него, оставив тебя в полной его власти?

Подавившись воздухом, выдавливаю, качая головой:

- Нет.

Кивнув, он отпускает меня и подходит к распростертому на полу телу. В лице Люциуса ни кровинки – он до смерти напуган. Я никогда не видела его настолько бледным и испуганным.

- Надо действовать быстро, - бормочет он, подходя к двери. – Жди здесь. Я сейчас.

- Что? – В этом тоненьком писке едва можно признать вопрос. – Куда вы?

- Я должен проверить, слышали ли нас мой сын или золовка?

- Стойте! – Почти теряя разум, кричу ему вслед. – Не оставляйте меня одну... с ним!

- Не веди себя как ребенок, - повернувшись ко мне, с презрением бросает он. – Мертвец ничего тебе не сделает, если только его не превратить в инфернала. Нечего бояться. Просто дождись моего возвращения, и постарайся не шуметь.

Люциус выходит за дверь, тихонько прикрывая ее за собой.

Сижу неподвижно, подтянув колени к груди. Но эта поза ничуть не успокаивает меня. Да и не заслуживают убийцы покоя!

Не отрываясь, смотрю на тело и от страха боюсь даже моргнуть. Мы же... мы... о, Боже.

Его глаза все еще открыты.

Широко открытые и остекленевшие они смотрят на меня с осуждением. Обвиняют меня в том, что я убила его. Возможно, это всего лишь игра воображения, но мне кажется, что он почти... ухмыляется. Да, это определенно шалят разыгравшиеся нервы, но - я могла бы поклясться! - он смеется надо мной, наслаждаясь тем, что, умирая, он получил доказательства своей правоты касательно наших с Люциусом отношений.

Я не могу больше. Не могу смотреть в эти глаза.

Но и не смотреть я тоже не могу. Я словно попала в плен этого застывшего взгляда.

Подползаю к телу почти на грани обморока. Протягиваю руку, но не смею коснуться. Наверное, это глупо, ведь это всего лишь мертвое тело, но я не могу... не могу дотронуться до него, только не когда я...

Только не тогда, когда я виновата в его смерти.

Это была самозащита. И вообще, это не ты запустила в него проклятьем.

Но я бросилась ему на спину, отвлекая от схватки с Люциусом.

Так, что, получается, ты предпочла бы, чтобы Люциус оказался на его месте?

Нет!

Хм, не так давно ты говорила, что твое самое заветное желание – видеть, как он умрет.

Но... но я...

Ну уж нет, не собираюсь вести диалоги с самой собой! Я еще в своем уме, надеюсь.

Собираюсь с силами и, дотянувшись, опускаю Долохову веки. Он все еще теплый, хотя я ожидала обратного.

Теперь он больше не смотрит на меня обвиняющее. Отползаю от него как можно дальше.

Но закрытые глаза не меняют того, что я убила его. Люциус и я... мы вместе убили его.

Еще одна вещь, которую я никогда не прощу Люциусу. Он сделал из меня убийцу.

Но... не он заставил меня напасть на Долохова сзади. Я сама приняла это решение.

У меня не было выбора!

Неправда. У тебя он был.

Долгое, мучительное ожидание, пока дверь, наконец, не открывается, и не входит Люциус. Прикрыв дверь, он с неприязнью смотрит на безжизненное тело Долохова.

Я уже не смотрю на труп, сейчас все мое внимание приковано к Люциусу, который неотрывно смотрит на Долохова. Он так спокоен и бесстрастен. Этот человек был его другом и соратником, а он вот так просто убил его.

Что я должна сказать в эту минуту?

Спасибо, что спасли мне жизнь.