Вечность в твоих глазах

Глава 13. Истинные цвета.

17 мая я впервые проснулся с полным осознанием ужаса, свидетелем которому был все это время. Никогда еще мне не было настолько погано. Словно ударили арматурой прямо в сердце. Пока каждую ночь я видел ужасающие картины чужого безумия, было ощущение, что все это далеко, в месте недоступном моему пониманию. Будто «нечто» сознательно душило мои чувства, не давая толком заострить свое внимание на правдивости каждого эпизода. Это было обоснованно, потому что я сорвался бы. Приехал в Англию и попытался остановить развязанный моими руками кошмар. Разве я мог иначе?

      Но мои мысли никогда не останавливались на увиденном в ночи. Черт побери, я говорил об этом с Адамом, но меня не обеспокоила моя реакция. Словно видеть массовые смерти незнакомцев это, черт возьми, норма! Все события с наступлением утра становились призрачными и неважными. Они словно стирались из памяти, и сложились в единую картину только тогда, когда я уже ничего не мог сделать. Страшно. Почему все так произошло? Почему я был обязан осознать весь ужас ситуации именно тогда, когда помочь не мог.

      Каждый раз, глядя на свои руки, я видел кровь. Ту, что проливали, прославляя мое имя. В моей голове царил сумбур, будто все перемешали. Картины увиденного вставали перед глазами, а жуткие тени мерещились повсюду, словно провожая меня. Они шептали о моей вине. Смеялись из-за углов на сотни голосов и звали за собой.

      Медленно я погружался в вату. Она обволакивала мысли и чувства, замораживая. Хотелось просто исчезнуть, умереть. Желание это было настолько сильно, что я даже предпринял несколько попыток, стараясь не думать о боли. Снова и снова, разными способами, но каждый раз выныривал из воды. Это немного отрезвляло мысли и успокаивало магию. Вина удушала, не давая вздохнуть, ведь каждый раз глядя в зеркало, я видел в нем чудовище.

      Первым неладное заметил Генри. Человек, которому больше двухсот лет. На что я надеялся, пытаясь скрыть от него свой настрой? Если с психотерапевтом-менталистом еще можно было потягаться в актерском мастерстве, то Морган был тертым калачом. Он сделал несколько попыток вывести меня на разговор, но когда это не помогло, вызвал Гермиону.

      Понимая, что ничего не получается сделать, Герми пошла к Смиту, сообщив о происходящем. Кто как не она могла увидеть тени в глубине глаз и снова подступающее безумие. Про то, что я видел все события своими глазами, она не знала. Сначала я не думал об этом, а теперь чувствовал всепоглощающую вину. Мои друзья, искренне опасающиеся, что я могу навредить себе, спросили совета у Гровера, который потребовал моего немедленного присутствия. Он был слишком серьезен и собран, чтобы отринуть его слова.