Ты моя слабость

24

— В целом, беспокоиться нé о чем, госпожа Пак испытала сильный шок, вследствие чего потеряла сознание. Сейчас всё в порядке, однако, вам стоит уберечь её от стресса, иначе это может повлиять на развитие плода, — врач строго посмотрел на Чонгука, — Более того, вы можете потерять своего ребёнка.

— Это... не мой ребёнок, — негромко ответил тот и перевёл взгляд на сидящую на больничной кровати Чеён.

— Отец не тот, кто зачал, а тот, кто вырастил, — сдержанно ответил мужчина и поймал на себе недоумённо уставившуюся пару тёмных глаз.

— Вы не поняли...

— Не важно. Госпожа Пак сейчас нуждается в отдыхе, вы можете оставить её здесь или увезти домой, но в таком случае подпишите некоторые документы...

   Чон коротко кивнул и осторожно зашёл в палату, посматривая на сидящую к нему спиной блондинку.

— Чеён, ты как? — тихо спросил парень, подсаживаясь на край постели.

— Чонгук, — Чеён глянула на него заплаканными глазами и всхлипнула, — Он...

— Я знаю, малышка, всё знаю, — у брюнета сердце сжалось при виде разбитой подруги.

   Пак сглотнула слёзы и, подавшись вперёд, прижалась к мужской крепкой груди, окольцовывая его талию. Парень обнял в ответ и осторожно погладил светлую макушку, что-то успокаивающе шепча.

— Я даже... подумать не могла, что он... Чонгук, прости... — Чон вытер мокрые дорожки на её щеках и удивлённо спросил:

— За что?

— Я помню, ты предупреждал меня насчёт Тэмина, но... Он казался мне таким добрым... Он ведь заботился обо мне и всегда говорил, что любит... Чонгук, может... может, его подставили? — цепляясь хоть за какую-то надежду, прошептала Чеён.

— Я... знаю, что тебе сложно поверить, но... — Чонгук набрал побольше воздуха в лёгкие и как можно более твёрдым голосом выдал, — Тэмин..
убил Чимина.

   Розэ на секунду замерла, пустым взглядом уставившись в стену, но тут же вновь всхлипнула, отрицательно мотая головой.

— Как же... т-так? Этого... не может быть... — девушка рвано выдохнула, и вновь по бледным щекам потекла солёная жидкость, — Он н-не мог, Чонгук! Тэмин не мог!

   Брюнет лишь сжал челюсть и крепче прижал к себе подругу, прошептав тихое «прости».