Записки пропавшего

Part 20.

Включите песню: the neighborhood - R.I.P и Chase Atlantic - TOO LATE.

Flashback

- Прошу, мамочка, я не хочу идти, - умоляет Чонгук, повиснув на ногах матери, - мне там очень плохо, мамочка, - десять минут подряд выл он, истоптав всю мамину обувь, но она не обращала на сына ни малейшего внимания, только и подправляла возле зеркала макияж, готовясь к свиданию с её новым ухажером.
- вырастишь таким же, как и твой отец, - вздохнув, недовольно фыркнула она, толкнув сына к ножке трюмо, от чего он больно ударился макушкой, - таким же слабым и ничтожным, - проведя карандашом по контору губ, она кинула помаду в кожаную сумочку и направилась к гардеробной, волоча сына по полу, ухватываясь за воротник его очередной блузы, которая вечером снова окажется порванной под подмышкой из-за суровых детских шалостей.

- мамочка, мне больно, - в очередной раз завывает Чонгук, доводя мать до трясучки, - когда приедет папа, мам? - слезы ребенка, так ещё и сидящего у неё в ногах, ничего не значили. Поревёт и успокоится, - думала она, каждый раз избивая малыша за его постоянные сопли.

С самых ранних лет маленькому Чонгуку пришлось пережить немало трудностей, физической и моральной боли, критики матери и вои трехлетнего Хосока, который оставался с противной няней, заставляющая Чонгука, привезённого из детского сада, играться с ним, пока эгоистичная женщина таскала из холодильника еду, приготавливая себе ужин. Только себе, больше никому, а затем надевала дорогущую шубу и, мило улыбнувшись, прощалась с детьми:
- пока Хосок, пока Чонгук, - без поцелуев и всего такого.

- почему я не могу остаться дома, мам?
- потому что никто не будет сидеть дома с таким, как ты, - снимает с вешалки новое пальто, отодвигая старое, подаренное отцом ей на Новый год, - понимаешь?
- но Касандра же сидит с Хосоком, и вечером мне всё равно приходится сидеть с ним.
- где твоя шапка? - она ​​даже не собиралась слушать, - почему вечно у тебя всё теряется? - нежный голосок превращается в самого дьявола, готового разорвать глотку сына с минуты на минуту.
- ребята в садики сняли её с меня и закинули на дерево, - поясняет малой, трагически пялясь на маму, - извини, мамочка, она была новой, но когда я подрасту, я обязательно куплю новую.

Он даже не понимал, что мать его не переносит и не переставал смотреть на нее с нежностью и любовью после каждой её фразы.
- так дай сдачи или хотя бы что-нибудь сделай, - стискивает зубы и с шипением произносит: сопляк.
Она находит какую-то замызганную шапку и молниеносно напяливает на сына, крепким узлом затягивая шею, так, что дышать было невмоготу.
- ещё раз потеряешь шапку или свою вещь, будешь ходить без них, - резко потянув его рукав, злится она, - выходи на улицу.
Чонгук, смирившись с решением матери - оставить его дома, послушно вышел на улицу, ожидая выхода родителя. Мама правда была очень красивой и сексуальной женщиной, вот только злость на лице совсем ее не красила, от раздражения и срывов на сына у нее появлялись маленькие морщины в области носа и лба.
Буквально через десять минут малыш был доставлен в садик, где с самых ворот принял пожирающие его взгляды ненавистников и снова склонился к коленям матери, за что она толкнула его в «водоворот страхов».
- ну привет, - шепчет на ухо ребенок постарше, - уговариваешь мамочку остаться дома? - слышится злобный смешок, - хлюздя, - договаривает он, пиная того ногой по заду.
Кровь кипит в жилах, бурля в каждой клетке тела, вены сжимаются на крошечных ручках Чона и он встаёт с колен, крича тому вслед:
- ты! - мальчик оборачивается.
- это ты меня звал, тряпка? - противный мальчуган переглядывается со своими друзьями, которые тыкали в Чонгука пальцами и изображали, будто наступают на него, протирая полы, - ха-ха-ха.
Парень собирает свои силы в кулак и подбегает к мальчишке, который на протяжении уже долгих месяцев травил его, унижал и избивал за пределами сада. Именно он заставлял Чона лизать иголки и жрать снег, пока горло не онемеет от холода.
- больше не лезь ко мне! - закричал во всё горло он, - иначе мой кулак врежется тебе в челюсть! - схмурил грозно брови, надув губки.
- ха-ха-ха, - смеялись они над театром, устроенным Чонгуком, - ты? Меня?! - возмущенно спрашивает главарь этой гребаной банды.
Смешки и хохоты заставляли уши кровоточить, на мозг давили тошнотворные надменные улыбки девчонок, из-за этого Чон тоже чувствовал себя не очень.
- сам напросился, - пропищал он и хорошенько замахнулся, попав точно по щеке. На коричневой прыщавой коже появился огромный отпечаток ладони мальчика, и ему так понравилось бить, что адреналин в его крови заставил ударить во второй раз, только теперь метясь по животу. Один удар, второй, третий. И вдруг «верные» и «смелые» друзья главаря разбежались по углам, лишь бы не повредить своё драгоценное личико, которое для Чонгука ничего не стоило. Ни одного гребаного цента он бы не пожалел на их лечение, ведь он сам молил Всевышнего проклясть их смертельной болезнью. Но кто же знал, что Всевышний подарит Чонгуку силы, для того чтобы раскрошить засранцев на мелкие кусочки.
- ну?! - протянул он, продолжая лупасить по лицу мальчика, - кто тут хлюздя?! - рёв вырвался из его уст, - АААА?! - рука, уже измазанная кровью, вцепилась за тонюсенькую шейку паренька, сдавливая её до измученной хрипоты голоса его. Как приятно было слышать Чону эти вопли, всхлипы и мольбы - отпустить. Этот день стал одним из лучших в его жизни, несмотря на орущего преподавателя, отругавший его за дерзкий и необдуманный поступок, но как чертовски круто было почувствовать хоть какую-то власть.
Чонгук смотрел на свои трясущиеся руки, испятнанные каплями крови и порезами. Его ладони до сих пор пылали, вспоминая каждый удар, наполненный болью и грозным пылом «хлюзди», как говорили многие.

...

Flashback.

- о, Чимин, какой же ты сладкий, - стонал Хосок, облизывая губы Чимина, засасывая их с причмокивающим звуком, - тебе приятно? - уже с сотый раз спрашивает он, снимая футболку Чимина, - тот не сопротивляется, - где тебе приятно? - парень удобно примостился на ногах Чимы, пальцем вырисовывая слово, - л... - прошептал он, - ю... - произносит с малым стоном, - б, - прищурив глаза, ухмыляется, - о, - открывает рот пошире, наклоняясь к боксеркам, - вь... - резко растёгивает ширинку, видя твердый стояк.
- да, мне приятно, - ответил на тот вопрос Чимин и за секунду опрокинул голову назад, когда Хосок сжал губами головку члена, - ащщ... - красивый изгиб, сладкий стон и мокрые на висках волосы, подлетающие вверх при толчках. Как же Хосоку нравится чувствовать это, как такой грубый мальчишка может так нежно и долго стонать под ним или как пластично двигаются его бёдра и грудь.
- внутри ты так же сладок, как и снаружи, - будоражащая ухмылка появляется перед лицом парня, а губы сливаются в долгий поцелуй, - ты кусаешься? - усмехнулся Хосок, не прерывая ласки, - я хочу большего, милый...
Хосок уместился между ногами парня, соприкасаясь с его голым прессом и пахом, и медленно прикусил нижнюю губу, закатывая глаза в тот самый момент, когда белая тонкая ручонка Чимина доставляла удовольствие партнёру.
- ещё, - умоляет Хосок, - ну же! - он хватает Чимина за шею, кусая её до красных пятен и издавая стоны прямо в ухо, - ка.... ~ аааа, - парень не позволял сказать ему ни слова, - милый... кажется я ~ аааа... - теперь зубами вцепившись в ключицу, он нежно посасывал кожицу на ней, хотя это получалось сложновато в период экстаза.
- кажется я влюбляюсь в тебя, - прохрипел Хосок, отбросившись назад на матрац.