Изольда, Глава 4

41 6 0
                                    

Дни летели, утро сменялось вечером, и все шло к тому, что Малик скоро уедет. Я не могла проводить с ним много времени, потому что по дому ходили люди Малика, перед которыми мне было сторого запрещено появляться. По большей части я сидела в своей комнате, а один раз даже вырвалась в библиотеку, чтобы набрать новых книг и вернуть прочитанные.

Я не могла передать свою радость от вида счастливых Гриши и Малика. Я видела, как раскрываются их души навстречу друг другу, как сплетаются в странном и загадочном танце любви и уважения. Поистине, это чарует. Смотря на них, я в глубине души грела надежду, что однажды найду частичку своей души.

В один день я, зная, что мама снова повела куда-то наших гостей, решила совершить еще одну вылазку из своей комнаты. Гриша и Малик снова где-то пропадали, и им было не до меня, поэтому я пошла в гостиную, где у нас стояла старая, но до сих пор в хорошем состоянии арфа. Играть на ней меня научила мама. Она рассказывала, что в Остдере это было одним из основных музыкальных инструментов.

Я прошла в комнату, освещенную множеством окон, а арфа стояла в центре. Я привычно уселась на стул рядом с ней, подняла руки, решая, что сыграть первым. Мне нравились играть саторские легенды и баллады, которые не были предназначены для арфы, но, как по мне, с ней они звучали по-новому: глубоко, чувственно и с большим смыслом.

Мои пальцы начали наигрывать простую песенку, для разминки. Потом я перешла от одного произведения к другому, все больше погружаясь в мир звуков. Я пела и играла, закрыв глаза. Музыка поглощала меня, мои мысли, мои чувства и превращала их в нечто большее и значимое, чем это было на самом деле. Играя, я забывала обо всем, ибо музыка – моя отдушина.

Наверно, я бы не услышала этого злополучного скрипа двери, если бы мелодия не закончилась к этому моменту, и комната не погрузилась в тишину. У порога стоял мужчина, скорее даже парень. Он со смесью удивления и интереса уставился на меня. Его рука лежала на ручке двери.

Я сразу признала в нем члена свиты Малика. У него была темная кожа и яркие ракширские одежды. Я резко вскочила, но не сделала и шагу. Мое сердце колотилось в груди от страха и паники.

- Кто ты? – спросил парень.

Он на несколько шагов приблизился ко мне. Его карие глаза изучали мое лицо. Я судорожно пыталась найти вход из сложившейся ситуации. Если незнакомец всем расскажет о том, что видел меня...

Мне конец. Отец вышвырнет меня из дома, и это в лучшем случае.

Я метнулась к ракширцу, схватив его за плечи и стала умолять.

- Пожалуйста, не говорите, что вы меня видели! Давайте сделаем вид, что вы меня не заметили, что я призрак, я не существую. Прошу вас. Пожалуйста!

Парень нахмурился, не понимая мою реакцию и что вообще происходит. А я была в отчаянии. Боги, как я могла так прогадать! Я думала оба ракширца ушли с мамой, но видимо, один остался. Какая я беспечная! Мне не следовало выходить из комнаты до их отъезда, а я эгоистично повелась на своем желании дать себе немного свободы. И вот чем это обернулось.

- Пожалуйста... - надрывно прошептала я. Мои глаза наполнялись слезами.

- Хорошо, хорошо. Я вас не видел и знать о вас не знаю. Только не плачьте, - ответил парень. Он не побоялся посмотреть в мои глаза. Он явно был осведомлен, кто я такая, но не страшился того, на что я способна.

- Благодарю вас, - я отпустила его. – и прощайте.

Не оборачиваясь, я вылетела из комнаты, только шлейф моего платья развевался от бега. Летя в свои покои, я молилась, чтобы не встретить второго ракширца. Захлопнув дверь, я отпрянула от нее. Приложив руку к груди, я стояла, пытаясь успокоить свое сердце.

Я понятия не имела, можно ли доверять этому человеку, но выбора у меня не было.

Весь день я провела у себя в комнате. Тревога периодически накатывала на меня, заставляя замереть на месте. Мысли путались, переходя от одной страшной к еще страшнее. Везде отец жестоко наказывал меня, и ни одна душа не вступалась за меня.

Но в этот день никто не пришел ко мне. В доме было тихо и спокойно. На следующий день все тоже было тихо.

Самым страшным было ожидание. Ожидание, что вот-вот тебя разоблачат и твоей жизни придет конец. Мучительное ожидание собственного приговора.

Но шли часы, дни, и ничего не менялось. О своей встречи я не рассказала даже Грише. Малик тоже не говорил, что кто-то из его сопровождающих расспрашивал обо мне. И со временем я расслабилась, позволила себе отпустить ситуацию, ведь больше над моей головой не весел меч.

Но успокоилась я слишком рано. Одним вечером вернулся отец с братьями.

Шёпот песковМесто, где живут истории. Откройте их для себя