Рождённая дважды

Все, вне тебя - слишком мало

Желтенькое пушистое пузо, откормленное радушными чукуровскими жителями приземлилось на деревянный пол террасы старшей госпожи. Всю прошедшую ночь встревоженные пернатые жители владений семьи Яман обсуждают неожиданное возвращение любимой госпожи, постукивая своими маленькими клювиками в знак такой нечаянной радости. Самый смелый из них решил проверить достоверность «горячей» новости и убедиться в хорошем расположении духа владелицы плодородных земель, ставших для них настоящим домом. Выпятив свое наполненное брюхо, любопытный бюльбюль уверенно отшагал по площади террасы, заглядывая в каждое окошко и, страшно разочарованный тесно сомкнутыми шторами, затянул свою громкую, пробуждающую, пронзительную песню.

- Мммм... прилетели, родные мои... - открывая глаза и нежно улыбаясь, прошептала Хюнкяр и, аккуратно стащив с мужа тоненькое покрывало и оборачивая им свое тело, подбежала к окну и раскрыла шторы.

Голосистая птица, взывающая к совести госпожи, увидев, наконец, солнце, отражающееся в смеющихся изумрудных глазах, прекратила назойливую песню и подлетела к окну. Осторожно протянутая нежная рука женщины хранила в себе мир и тепло, подходящее любому созданию, будь то взрослый человек, маленький пухлощекий ребенок, хрупкая цветочная веточка или пугливая птица.

- Не бойся меня, малыш. Я ведь только ради тебя выскользнула из любимых объятий. Иди ко мне, - ласково улыбаясь, прощебетала на каком-то очень понятном для растерявшейся птицы языке, Хюнкяр.

Желтобрюхая птица осторожно присела на гладкую ладонь, потерлась об нее своим пузиком и, щекотливо покусывая глубоко посаженную линию сердца, «прочитала» все, что в ней было сокрыто.

- Так уж и быть, госпожа, принимаем мы этого твоего странного мужчину, - громко напевая и проделывая почетный благословляющий круг над головой женщины, заключила птица.

- Кажется и вам, мои милые, нравится мое такое нежданное счастье... - всматриваясь в ленно удаляющийся силуэт маленького бюльбюля, прошептала Хюнкяр.

- Я не понял, это что еще такое, Хюнкяр? – указывая руками на опустевшую часть кровати и свое неприкрытое тело, промолвил внезапно проснувшийся Али Рахмет. – Я, конечно, все понимаю... Я в гостях и так далее, но не до такой же степени, любовь моя.

- И что же ты опять возмущаешься? – игриво улыбаясь и облокачиваясь о раскрытое окно, прошептала женщина.