— А по-моему, все очень даже хорошо, — Тэхена тепло гладят по влажной ягодице.
— Знаешь, веревка, которой я тебя повязал, черная и так хорошо подходит к цвету твоей кожи, с ума сойти.
Так красиво.
Тэхен не знает, хвалят ли его сейчас, но, потерянный, он воспринимает произнесенное за желанный комплимент и тихо скулит.
— Почему ты не выбрал похвалу в анкете? — Чонгук склоняется к уху парня, продолжая отвлеченно водить пальцами по его спине.
— Я же вижу, что тебе нравится. Почему не выбрал унижение или порку? Мне так хотелось выпороть тебя как грязную шлюху, все лицо спермой измазать, а теперь придется сдерживаться. Зачем ты так?
Он дает себе волю и размашисто прикладывается рукой о задницу омеги. Правда обидно. Чонгук самыми мембранами чувствует грязное желание, исходящее от Тэхена (тот мило хнычет от неожиданного удара и безвольно подставляется под еще один возможный), и столь беспечно хочет запятнать это великолепное тело, мечущееся под ним, но оказывается ограниченным практически во всем том, что столь трепетно любит.
Нечестно.
— Раздвинь бедра в стороны, — твердо просит он.
Тэхен в очередной раз слушается и, елозя, позволяет себе распластаться по кровати на животе.
Он слегка двигает сцепленные запястья к груди — его правая нога ожидаемо задирается — и прижимает костяшки к губам, ожидая последующих действий с собой.
Чонгук, судя по дрогнувшему в основании кровати матрацу, поднимается и вновь гремит ящиками, что-то доставая оттуда, поэтому Тэхен позволяет себе немного расслабиться и собрать свои мысли в порядок.
