Дракон. Тихий Омут

Глава 50. Мой дракон

Варпа оскалил кривые ряды изъеденных плесенью зубов, сощурился, сделал шаг. Все три хвоста опустились и задрожали от напряжения, яростно мотаясь кисточками из стороны в сторону. Зверь был готов кинуться на того, кто посмел встать между ним и его подношением. Дракон тоже был не прочь поспорить, изогнув длинную шею набок и припав на все четыре конечности.

Бесконечный миг — и Варпа кинулся на Шайса, выставив когтистые лапы вперёд, целясь тому прямо в горло.

Дракон извернулся одним мощным рывком, перетекая, словно чёрный поток, и подставляя чешуйчатый бок под удар. Скрежет смертоносного тарана ранил уши всех, кто оказался глубоко под землёй, не нанеся Шайсу серьёзных повреждений.

Мощный, со ствол толщиной, хвост ящера в то же мгновенье снёс демона хлыстом. Того оторвало от земли и впечатало в стену, заставляя каменный потолок осыпаться на головы в который раз.

Я закашлялся, стараясь рассмотреть, что же происходит, повержен ли демон.

Не успела пыль рассеяться, как истошный рёв дракона заставил подземелье содрогнуться. Полный боли и нестерпимой муки, он впился в мою душу, заставив сердце сжаться тугим кулаком.

Пыль наконец осела, и я увидел, как Шайс отшвыривает демона в сторону, припадая на лапу и прикрывая грудь. Жёлтые, как две луны, глаза не отрывались от чудовища, крадущегося к раненой жертве.

Я прирос к плите, не смея пошевельнуться от переполняющих меня эмоций, своих и чужих. Волнение, тревога, смятение, страх за пару — всё это билось в моей груди. Но кроме этой, тянущей жилы бури, я отчётливо ощущал чужую злость, переходящую в лютую ненависть, бешенство и исступление. Шайс рвался в бой, желая спалить тварь огнём, но запертый в стенах не мог атаковать в полную силу. Почему?

Я прислушался.

Глубокий страх пронизывал драконье нутро насквозь — он боялся зацепить меня, боялся, что в пылу безумной схватки не совладает с собственной яростью и уничтожит всё вокруг, вместе со мной.

Ящер жаждал расправиться с демоном почти что инстинктивно, увидев в нём соперника, покусившегося на самый драгоценный камень в его сокровищнице. Смешно, но именно так ощущал меня зверь Шайса, я был тем единственным, ради кого он не пожалеет собственную жизнь, и не перейдёт черту.