Ох уж этот Питер Паркер

моё маленькое солнце

    Солнце за окном было таким ярким, теплым и приятным, что Питер даже не расстроился, что оно стало причиной его столь раннего пробуждения. Довольно зажмурившись, парень перекатился на бок и покосился на часы. Полшестого, неудивительно, что его единственное желание — уснуть обратно.
     
      Привычка спать с открытыми шторами осталась у него с детства, и тетя Мэй никогда не упускала возможности сказать ему о том, как это глупо. Ну, действительно, солнце должно было мешать ему спать по утрам, но Питер любил ощущение лучей на лице, поэтому на все слова тети согласно кивал, а потом все равно делал по-своему.

     
      Поднявшись с кровати, парень поправил смявшуюся пижаму и прошел в ванную. Проведя там некоторое время, наслаждаясь струями теплой воды, он оделся и вышел из спальни. Настроение было на удивление хорошим, хотя на то была причина.
     
      Завтра могло случиться то, чего многие люди ждут годами: проявление его соулмейта. Питер не мог придумать для этого какой-нибудь красивый термин, и поэтому про себя прозвал день своего семнадцатилетия «днем вероятного соулмейтинга». Звучало не слишком приятно, но именно этого дня парень ждал последние… шестнадцать лет.
     
      Постаравшись не думать об этом, Питер тряхнул головой. Услышав из кухни звук телевизора и звон посуды, он зашел туда.
     
      — Доброе утро, тетя Мэй, — он улыбнулся, выглядя намного бодрее, чем двадцать минут назад.
     
      — О, ты уже встал, — улыбнулась она в ответ и убавила громкость телевизора.
     
      Питер кивнул и сел за стол, взяв с тарелки печенье. Женщина недовольно глянула на него, но ничего не сказала. Питер этого не заметил, так как перевел взгляд на экран телевизора и взгляд его засиял от полного восторга. Он в спешке потянулся к пульту и прибавил звук, все внимание направляя на того, о ком сейчас шла речь в телевизоре.
     
      Мэй вздохнула, с улыбкой глядя на него, и потрепала по волосам.
     
      — Совсем большой уже, а все так же внимательно смотришь на своего Старка, — пробормотала она, продолжив готовить завтрак.
     
      Питер рассеянно кивнул, вслушиваясь в речь мужчины на экране и не замечая, что выглядит при этом почти влюбленным.
     
***

      — Кого я вижу! — Нэд, появившись сзади, попытался обнять его, но Питер вовремя отскочил. — С днем рождения?
     
      — Он только завтра, — отмахнулся парень, все же не сдержав улыбки.
     
      Лето хоть и подходило к концу, но все еще грело улицы, и парни вышли прогуляться.
     
      Свои дни рождения Питер не слишком любил. Его обычно поздравляла-то только Мэй, а в этот раз еще и Нэд, с которым Питер умудрился сдружиться только в этом учебном году. Приближался выпускной год, много времени уходило на подготовку к учебе и экзаменам, и Паркер вообще бы не помнил о своем семнадцатилетии, если бы не возможность проснуться в теле своего соулмейта.
     
      Ох, не думать об этом не получалось.
     
      «Интересно, как она выглядит? — думал он, пропуская болтовню Нэда мимо ушей. — Хотя, ее внешность не главное. Если она будет не глупой и сможет принять меня таким, какой я есть, я буду любить ее».
     
      — Питер, ты меня опять не слушаешь? — наигранно недовольно возмутился Нэд, и Питер покачал головой, все еще не слушая его. — Эх, ладно. Приду завтра к тебе в гости, чтобы познакомиться с твоей девушкой вперед тебя.
     
      Паркер возмущенно на него зыркнул и толкнул локтем в бок, усмехнувшись. Наверное, ему не стоило выглядеть так рассеянно, но Питеру действительно не терпелось поскорее оказаться в завтрашнем дне.
     
      «Блондинка? Нет, брюнетка. А если она младше меня и завтра ничего не произойдет? Да, наверное, так и есть, по статистике в парах девушка чаще младше парня, и тогда я зря переживаю, черт!»
     
      Парни дошли до магазина, где Нэд купил холодной воды, а Питер, погруженный в свои мысли, купил три мороженых вместо двух. Нэд лишь посмеялся над ним, нагло съев вторую порцию, пока Питер витал в облаках.
     
      В голову лезли самые безумные мысли именно сейчас, когда он был как никогда близок ко дню, когда возможно в его теле окажется человек, который станет его судьбой на всю оставшуюся жизнь.
     
      «А что, если она из другой страны?» — вдруг подумал Питер.
     
      Его немного напугала мысль о том, что окажись это так, ему придется учить какой-нибудь арабский, испанский или русский. Но все же это не было так ужасно, как если его родственная душа окажется кем-то, совершенно неподходящим ему.
     
      — Она может быть… Немой, например, — пожал плечами Нэд. — Или слепой. Или без руки.
     
      — Главное, чтобы не без сердца, — буркнул Питер.
     
      Ответом ему послужило игнорирование сарказма и еще несколько вариантов:
     
      — А что, если она еще не родилась, и тебе придется ждать еще семнадцать лет? — вдруг воскликнул Нэд, и Питер невольно вздрогнул.
     
      — Надеюсь, что нет, — без шуток ответил он. — Это ужасно, всю жизнь прожить без своей родственной души. И ты не будешь знать, умерла ли она или просто еще не родилась, и даже… Даже не знаю, что из этого хуже!
     
      Нэд замолчал, а Питер сосредоточенно продолжил перебирать в голове все возможные варианты развития событий, стараясь не позволить себе окунуться ни в приятную надежду о лучшем, ни в невольно возникающий страх из-за неизвестности.
     
      Соулмейты были странной штукой, не поддающейся физике, и Питер, всю жизнь размышляющий об этом, не смог найти ни одного закона, которому бы эта странная штука подчинялась.
     
      Всю жизнь он был одинок, и его соулмейт был его единственной надеждой на что-то хорошее. Родственная душа — это то, о чем мечтает практически каждый, и Питер искренне верил, что когда-нибудь она найдется и для него. Что с ним рядом будет человек, способный понять и полюбить его вот таким: простым парнем, умным, иногда совершающим глупые поступки, часто милым и совершенно точно наивным.