Не на ту нарвались | Кавказ |

Пролог

Они посылали друг другу злые враждебные взгляды. Не было ни одного кто настроен доброжелательно. Казалось обе семьи готовились напасть друг на друга, вцепиться в горло врагу и убить. Однако было нельзя, итак слишком много крови пролито.

Атмосфера комнаты была не как во время обычных переговоров. Было что-то такое, мрачное и опасное. Все помнили из-за чего они здесь собрались. Никто не смел такое забыть. Такое не забывают.

Две главы сидели в центре. Именно они были теми, кто держал сейчас порядок. Старейшины были задумчивыми и серьёзными. Они понимали, что сейчас от их решения зависит продолжиться ли вражда или будет перемирие. Нужно принять наилучшее решение.

— Болатовы... — мужчина произнес это слово с ненавистью. — Вы начали, эту войну. Это из-за вас умерло столько людей. Наши женщины боятся из-за вас. Именно Болатов убил нашего человека.

Семьи держались спокойно. И только их горящие глаза выдавали неподдельный гнев, который с каждой минутой все сложнее держать в взаперти.

— Наш человек никогда не убил бы кого-то просто так. Если вы помните это, то полагаю вы помните и причину. Разве не Абаев дал повод? Разве не он начал?

Напоминая друг другу свои грехи, они увеличили огонь ненависти, что горел между ними. Если Абаевы начнут давать ответ, то к перемирию они придти, точно не смогут. Все молчали.

Их вражда началась ещё давно, однако последней каплей стало убийство молодого парня из семьи Болатовых. Его отец тоже был тут. От потери единственного сына, его сердце потеряло прежнюю доброту. Он жаждил крови, именно поэтому был категорически против перемирия. Не сдержавшись он встал, его руки были сжаты в кулак.

Посчитав его жест намёком на неуважение, Абаевы дружно встали со своих мест как по команде. Другая сторона насторожилась, готовясь защищаться.

— Вы убили моего сына, а теперь сидите тут как ни в чем не бывало. Говорите о том, что виноваты мы?

— Сядь, сынок. — сказал самый старый человек из присутствующих.

От уважения к старшему все сразу успокоились, стихли. Мужчина сел. Старик обвел взглядом свой клан. Они колебались, а потом уступили и также сели на места.

— Если вы разрешите, я бы хотел кое-что сказать. — он вышел в середину гладя длинную бороду. — Мы отбираем жизни, которые даровал Аллах. Грешим. Даже не думаем о наших женщинах и детях. Что было, то прошло. Давайте же заключим перемирие.