Гувернер

Глава 36.

— Похороны завтра, помнишь?

Скорпиус кивнул и, поправив очки для чтения на переносице, перелистнул ветхую страницу исписанного кривым почерком дневника алхимика.

— Главное, чтоб ты помнил, Ал, — глухо сказал он. — Все-таки уезжаешь?

Ал, сжав длинную ручку чемодана, кивнул.

Это был второй с той ночи раз, когда они со Скорпиусом говорили друг с другом. И то, по прощальному поводу.

— Сразу после похорон, — произнес Альбус. — До завтра остановлюсь у родителей.

Скорпиус безучастно пожал плечами, и, стряхнув пепел с сигареты на пол, снова уставился в дневник.

— Я же просил здесь не курить.

— Ну так ты и не живешь здесь больше, — напомнил гувернер. – Ал, прощание затянулось. Хочешь идти – иди. Не обессудь, но провожать не буду.

Ал вышел из кухни и, направившись в коридор, опустил свои ключи на тумбу. Затем, даже не взглянув назад, вышел в подъезд и захлопнул за собой дверь.

Вздрогнув от звука, с которым захлопнулась дверь, Скорпиус, стащив покрывало с притихшего портрета Фламеля, одарил алхимика ледяным взглядом и, подняв его за витую раму, наклонил над кипящим на горелке котелком.

— Идиот! Пар жжет полотно! — вопил алхимик.

— Где ошибка? — спокойно спросил Скорпиус.

— Не понимаю, о чем ты вообще говоришь, мерзкий мальчишка!

Скорпиус, опустив портрет еще ниже над котелком, раздражено прорычал:

— Луи все делал по твоему рецепту и советам, время приготовления давно истекло, но эта жижа не напоминает философский камень даже отдалено!

И, опустив портрет на стол, поджег новую сигарету.

— Все дело в ваших кривых руках и раздутом чувстве собственной важности! — буркнул Фламель.

— В чем ошибка? — повторил Скорпиус.

— В вашей изначальной тупости!

Скорпиус, прижав сигарету к древнему полотну, усмехнулся, услышав возмущенный вой алхимика.

— Итак, я повторю вопрос. Где ошибка?

— Помилуйте, юноша, вы угрожаете портрету! — вскричал Фламель, дуя на прожженную дыру в полотне.