Гувернер

Глава 38.

Одно из многочисленных предупреждений к рецепту философского камня гласило: «Возможно кардинальное изменение личности, испытавшей на себе магию бессмертия». Тут уж Фламель, царапая на жесткой, ныне выцветшей и ветхой бумаге эти слова, зрил в корень: испытав бессмертие на себе, он за считаные часы стал куда сварливее, чем прежде (подумать только, милейших старичок с приятным голосом превратился в склочного брюзжащего деда), его жена Пернелла обзавелась новой, напыщенной натурой и совсем несвойственным ей высокомерием. Те, кто порвал с человеческой сущностью и закрыл для смерти врата иным образом, тоже не избежали этих метаморфоз: Альбус Северус Поттер, на «счастье» которого выпала встреча с, возможно, последним вампиром Британии, из тихого улыбчивого гриффиндорца превратился в жесткого и расчетливого субъекта, какой скорее добровольно сожжет свои запасы наркотиков, чем выдавит из себя искреннюю улыбку, а Скорпиус Малфой обрел доселе незнакомые черты интриганистого махинатора, однако тщательно и успешно прятал этот образ за маской эдакого богатенького дурачка, «натуральной блондинки», генератора бредовых идей и просто придурка.

Луи остался прежним. Может, рано говорить об изменениях, когда с момента «восстания из могилы» прошло от силы десять минут, а может друзья слишком уж идеализировали его образ, но факт оставался фактом: привстав на каталке, на которой до этого покоился под пропахшей отбеливателем простыней, Луи сначала потрепал Ала по плечу, прижал пребывающего в полуобморочном шоке Скорпиуса к голой груди, минут десять успокаивал обоих, как нянечка расплакавшихся детей, а потом только, убедившись, что «никто не плачет, никто не ноет и все относительно спокойны», провел рукой по лбу, по стремительно затянувшемуся следу от пули, понял, что он жив.

— Что я сделал? — вытаращил глаза Луи, поспешно натягивая захваченную Скорпиусом одежду. — Набросился на магла, который подстрелил мою бывшую жену?

Скорпиус и Ал синхронно кивнули.

— Я что с ума сошел? — опешил Луи. — Да чтоб я защищал эту женщину?

— Это же было на уровне инстинктов, а не на уровне «послеразводных высоких отношений», — напомнил Ал. — А ты не помнишь?

— Последнее, что я помню — как мы столкнулись с вами в том убогом гостевом доме, — сообщил Луи. — Оборотни ничего не помнят после полнолуния.