Реакции ↬ Моя Геройская Академия

[14] grey to multi-colored - Ястреб

Говоря откровенно,

Ястреба не столько беспокоило отсутствие у него соулмейта,

сколько смешил конфуз окружающих людей.

Каждый раз, как кто-то порывался описать ему что-нибудь или попросить, приходилось осекаться и поправляться в словах.

Ястреб не видит волшебного розового цветка или синей ручки.

Отец даже, помнится, называл его псиной из-за единственной знакомой ему серой палитры цветов.

Но, в целом, Ястреба это ни разу не волновало. Он всего лишь, можно сказать, является гуру черно-белого кино! 

К тому же, нет у него ни времени, ни возможности заводить отношения. Он занят, как черт. Может, как-нибудь в другой жизни.

Конечно, не видеть было довольно напряжно, но что способно передать его профессионализм больше, как поражающие сознание результаты в то время, пока он даже огонь напарника огнем толком признать не успевает? Это хорошо влияло на благосклонность к нему общественности, пусть и вопрос о компетентности подобного "полуслепого" героя плотным дымом висел в воздухе.

Несколько раз он попадал в ситуации, когда кто-то пытался страстно уверить его в том, что их мир заиграл красками после встречи с ним, и начинали даже перечислять все цвета в округе. Так, например, он знал, что крылья у него красные, волосы желтые, а мешки под глазами - синие; что зубы из выдавленной ухмылки виднеются белые, что подергивающиеся легкой завистью глаза глумятся золотистыми  тучками.

Не то, чтобы это давало ему какую-то пользу, но знать что-то новое о себе было приятно.

Иногда он даже смешил фанатов и пытался угадать цвета вокруг. Ведь и так всем понятно, что упаковка от конфет четырнадцатого числа второго месяца будет розовой, а конфеты за редким исключением - коричневыми. Что лента, скорее всего, цвета вина (какой бы цвет у вина ни был), а стикер с запиской - либо желтый, либо белый. Ручка - черная гелиевая.

Он всех раскусывал как дешевок. Но все все равно восторженно пищали и с робкой надеждой заглядывали в глаза. Ястреб только давил дежурные улыбки и поворачивался к следующему человеку.

Пока глаза вдруг не резануло такой острой болью, что он едва ли не сложился пополам; но, благо, геройская выдержка у него была что надо, и сквозь слезящиеся веки он честно попытался посмотреть ровно перед собой.