пять минут жизни | виолетта малышенко

10 глава

Я нашла небольшой магазинчик в Бунс-Милл и купила холст, кисти и набор акриловых красок. Недешевое удовольствие, но жить как скряга шесть лет означало, что у меня имелись свободные деньги. Было приятно потратить их на то, что имело значение.

На следующее утро я явилась на работу, неся под мышкой покупки.
— Что там у тебя, дорогая? – спросила Алиса, когда я прошла мимо стойки регистрации.
— Ничего особенного.
— Эй, когда мы куда-нибудь пойдем после работы? Я готова в любой момент.
Я проигнорировала ее. После нескольких недель работы в санатории заигрывания Алисы мне надоели. Ничего страшного или вызывающего, просто как зуд, от которого не избавиться.

Я сложила все на верхнюю полку в кладовке. Утро тянулось бесконечно долго, но потом, в час дня, настало время прогулки Таи. Я выдержала наш обычный сценарий, пока, наконец, мы не остались одни под ярким солнцем. Ее рука лежала на сгибе моего локтя, на повернутом к солнцу лице играла мечтательная улыбка. Она выглядела так умиротворенно.

Что, если Лера права, что живопись для Таи – это слишком? Что, если настоящее рисование вызовет что-то из глубин ее спящего рассудка?
Вопреки сомнениям, в моей памяти всплыли слова самой Таи: вот бы у меня был холст размером со стену.

— Тая, – позвала я. Она улыбнулась.
— Виола.
— Не хочешь начать новую картину?
— Хочу? – Она крепче стиснула мой локоть. – Мечтаю. Я люблю рисовать пирамиды. Древний Египет. Чтобы отдать ему должное, нужен холст размером со стену. Я говорила, что была египтологом?
«Сорок пять раз. Потом я заставила себя перестать считать».

— Нет. Расскажи мне.
Ее улыбка стала шире.
— Я люблю все о Древнем Египте. Особенно пирамиды. Идея о том, что египтяне тратили время и силы на создание гигантских памятников погибшим, мне кажется просто удивительной. В этом суть пирамиды. Место, где мертвому царю или царице дают все, что им нужно для загробной жизни. Там полно припасов и вещей, которые они любили. Все там, в темноте…
Выражение лица Таи тоже потемнело, брови нахмурились, словно она приблизилась к чему-то, что не могла понять.
«Перенаправь».

— Я знаю, где может быть холст и краска, – сказала я.
Тени скрылись от ее глаз.
— Серьезно?
— Серьезно.
— Где? Можешь показать мне прямо сейчас?
— Конечно. Пошли.

Ее счастье пробило мою холодную кирпичную стену. Я знала, что к тому времени, когда мы доберемся до комнаты отдыха и я достану краски, у нее случится перезагрузка. Но Тая была счастлива сейчас, в этот момент, и я это сделала.
«Я наконец что-то сделала…»