Белый пепел

Глава 22

Гарри захлопнул вторую книгу и пожевал губу. Он не думал, что найти нужную информацию будет просто, однако явно недооценил предстоящие трудности. Поттер сдерживался больше месяца, терпеливо ожидая, когда сможет добраться до библиотеки Дурмстранга. Порой вечерами в доме у Малфоев он подавлял дрожь, кусал подушку, лишь бы удержать в себе желание заказывать в книжных магазинах все подряд произведения о предсказателях и пророчествах, но он знал, что этим привлечет ненужное внимание своих гостеприимных хозяев. Тем более что не представлял, какие конкретно книги ему нужны. В искусстве лжи и недоговорок Поттер с каждым днем все успешнее превосходил сам себя, и от этого становилось невыносимо горько.
После первого же учебного дня Гарри отправился в библиотеку, где был крепко обнят Натальей, однако даже ее удивило его желание получить книги в первый же день. Поттер ничего не знал о пророчестве – возможно, выдуманном Снейпом пророчестве – кроме того, что оно было про него и Волдеморта. Некто в январе 1980 года сообщил узкому кругу заинтересованных лиц об Избранном ребенке, но как этот человек сам получил информацию? Нагадал на кофейной гуще, по буковкам собирал строки на спиритической доске? Кем вообще был этот таинственный гадатель? Гарри точно знал, что в газетах об этом никогда не писали, иначе он давно бы наткнулся на такую интересную информацию. Оставалось только выяснить все, что возможно, о пророчествах как таковых, о том, откуда они берутся и стоит ли в них верить.
– Может, тебе стоит взять в этом году курс прорицаний? – предложила Наталья, которой Гарри изложил проблему в изрядно подкорректированном виде. – Хотя, на мой взгляд, совершенно бесполезный предмет для тех, кто не обладает пророческим даром.
Мысль пришлась Гарри по вкусу после того, как он пролистал пару книг. Написано было много, но читать пришлось бы несколько месяцев, прежде чем он смог бы поймать истину за хвост. Гораздо проще было поговорить с учителем, особенно если он не собирался открывать ему свои причины, а для этого следовало хотя бы для вида записаться на прорицания. Это загрузило бы расписание Гарри до предела, но на кону была его жизнь.
Размышления в пустой библиотеке прервал своим неожиданным появлением Малфой.
– А я принес новости! – жизнерадостно сообщил он. В библиотеке не следовало повышать голос, но кроме них в первый учебный день тут никого не было, так что вопли Абраксиса не получили должного осуждения.
– М–м? – отозвался Гарри, просматривая оглавление еще одной книги. Приближалось время ужина, и помимо личных исследований нужно было уделить время и уже заданному эссе по трансфигурации.
– Пока урок по Темным Искусствам был только у шестикурсников, – бодро заговорил Малфой. – Они не в восторге. Похоже, новый профессор не прочь поболтать и залезть в непроходимые магические дебри, а еще задал столько домашнего задания, что им впору составить тебе компанию прямо сейчас!
– У всех свои недостатки, – буркнул Гарри. Новенький волновал его мало. В жизни было полно проблем и без профессора по Темным Искусствам.
– Ну, он из старой чистокровной семьи, – продолжил говорить Малфой, заметив, что не привлек информацией внимания собеседника. – Только это была плохая семья.
Гарри изумленно вскинул брови и посмотрел на друга с интересом. Стало любопытно, а что в понимании Абраксиса значит «плохая семья».
– Они занимались инбридингом, – скривился Малфой. – На протяжении долгих столетий.
– Вся европейские волшебные чистокровные семьи грешат инбридингом на протяжении долгих столетий, – передразнил его Гарри. Он, наконец, закрыл свою книгу. Список возможных для третьекурсников факультативов должны были вывесить в гостиной через несколько дней. Если там будет курс прорицаний, то Поттер собирался взять его. – Как не противно это осознавать, но если бы не маггловская кровь в нас с тобой, то мы тоже были бы плодами этого самого инбридинга.
– Я неправильно выразился, – тут же исправился Малфой. – Это был инцест. В общем, Натхайры – это такой клан в Ирландии, большая семья. И они все время скрещивались в рамках этой семьи, почти не вступая в родственные связи с другими волшебниками. Они были сильными магами, но в последнее столетие все чаще сходили с ума или у них рождались сквибы и уродцы. В войне Гриндевальда они выступили на его стороне, и их почти полностью перебили, а остатки уничтожили авроры после падения Волдеморта, хотя никто точно не знает, были ли Натхайры Пожирателями смерти. Получается, наш профессор последний из них.
– Отвратительно, – пробормотал Поттер, скривив губы точно так же, как сам Малфой за несколько минут до этого.
– А я о чем! – радостно заверил Абраксис. – Такие семьи даже чистокровки не всегда любят. Если хорошенько следить за родословной, можно почти полностью исключить межродственное скрещивание. В прошлом за этим не слишком следили, но давно доказано, что инцест ведет к уродствам, поэтому нужно включать свежую кровь.
– Тебе не нужно убеждать в этом меня, – усмехнулся Гарри. – Поверь, я не собираюсь жениться на своей сестре. Хотя у меня ее и нет.
– Жаль, я бы не отказался встречаться с ней, – подмигнул ему Абраксис, вызвав усмешку. – Вот даже у нас в Дурмстранге есть те, кому кровь не мешало бы разбавить браком с кем-нибудь менее родовитым. Ты, возможно, знаком с Либериусом Принцем?
Гарри поднял на друга темный внимательный взгляд. Он не говорил Малфою, опасаясь вполне предсказуемой ревности друзей, с кем именно провел лето, однако Гарри не запрещал Либериусу рассказывать об этом другим. Дня хватило Абраксису, чтобы разведать все, что его интересовало, даже если Принц не слишком-то распространялся о своих каникулах.
– Принцы одна из древнейших английских фамилий, они старомодны до отвращения, и вот к чему это привело. Либериус далеко не красавчик, да еще и ни умом, ни харизмой не блещет. Чтобы произвести нормальное потомство, ему нужна тщательно отобранная супруга. Вот Сара бы как раз, кстати, подошла! Ее энергии хватило бы на несколько поколений Принцев!
Гарри не застали эти заявления врасплох. Он, к счастью, уже видел проявления ревности своих друзей. И одно дело, что он немного больше, чем они считали необходимым, общался со своим наставником, а совсем другое, когда Гарри ехал на каникулы к незнакомому парню, хотя Малфой считал лето своего друга собственной территорией. Ревность Абраксиса была понятна и привычна, хотя по-прежнему слишком неприятна и навязчива, странно вообще, что он один пришел. Хотя раз Эпстейн дуется, то, наверное, просто не хочет лишний раз с мальчишками разговаривать.
– Поосторожнее со словами, Малфой, – тихо предупредил Гарри, заставив друга вздрогнуть. У Абраксиса виновато заметался взгляд. Малфой был умным парнем и ужасным болтуном, однако наглости противостоять лидеру собственной компании и умения крутить интриги, зачатками которого обладала Сара, ему не хватало. Гарри усмехнулся, подумав, что не стоило Абри ввязываться в этот разговор в одиночку.
– Либериус не претендует на место моего лучшего друга, но может оказаться полезным знакомством.
– Понял, – неохотно подтвердил собеседник.
– Пойдем лучше ужинать. Где все? – сказал Поттер, поднимаясь со своего места.
– Заняты, – тяжело вздохнул Малфой. – Как будто сегодня не первый день занятий! Ведь не дополнительных курсов, ни домашнего задания еще нет! Хотя мне кажется, что Эпстейн просто прячется от нас.
– А вот с этого места поподробнее, – заинтересовался Гарри. Они покинули библиотеку, приветливо кивнув ее хозяйке.
– Я тут пораскинул мозгами над ее поведением, – пробормотал Малфой. – Да еще и разговор этот наш к слову пришелся. Ей ведь уже тринадцать, может, ее родители нашли ей жениха?
– Жениха? – удивленно протянул Поттер. Ему лезли в голову всякие отвратности вроде смерти близких, заключения кого-нибудь в Азкабан и прочих реалий его собственной жизни. Он как-то позабыл, что у обычных подростков другие проблемы.
– Ага, – кивнул Малфой. – Знаешь, какого-нибудь старого жирного хрыча, от одного взгляда на которого начинает тошнить. Вот она и горюет. Тем более что все знают, она как минимум год ждала, что ты падешь перед ней на колено с кольцом в руках.
Гарри фыркнул и мотнул головой. Глупо было отрицать то, что и, правда, знали буквально все. Ну, может, Абраксис и преувеличил немного.
– У Сары огромное приданое, – продолжил между тем Абраксис. – Кто-то должен был позариться, а если это не ты, то кто-то другой. Кстати, я действительно считаю, что если бы твои родители попросили ее руки для тебя, то она уломала бы своих согласиться. Ты, в конце концов, не так уж плох. Твои успехи немного смягчают испорченную родословную. Да и ее не идеальная.
– Я не нуждаюсь в ее деньгах, – хмуро заверил друга Гарри. В его сейфе было вполне достаточно денег для того, чтобы он не задумывался о браке как средстве обогащения. Впрочем, все равно пока что было некому оббивать пороги домов в поисках богатой невесты для Гарри Поттера.
– Ну да, у тебя родственники дарят «Молнию» и ключ от своего собственного сейфа, – расстроено пробормотал Абраксис.
– Это проблема? – уточнил Гарри.
– Нет, прости, – вздохнул друг. – Сам знаешь, Малфои богатая семья, да вот только нам от этого ни тепло, ни холодно. Маму лишили наследства, когда она сбежала из дома. Родители работают, поэтому мы не бедствуем, но и не шикуем, сам видел.
– Мне нравится у вас, – пожал плечами Гарри. – Уютно.
– Да, но если бы ты видел особняк Малфоев в Англии, – протянул Абраксис. Гарри на секунду задумался. Он не видел резиденции предков Абраксиса. Самым внушительным домом, который Гарри видел до сих пор, был особняк Кенингов. Если жилище Малфоев было больше, то это определенно производило нешуточное впечатление. – Драко не нужно думать, кем он станет в будущем, да и слишком стараться в учебе тоже. Кому какое дело, сколько отличных оценок в табеле будущего главы семьи Малфой? А мне нельзя полагаться на родителей, я сам должен пробиться в этом мире. Горько как-то.
– Не ожидал услышать от тебя чего-то столь серьезного, – покачал головой Поттер. Он сам не задумывался над такими вопросами. Его будущее было обрисовано миллионом зыбких «если». Он зависел от собственного умения лгать, от Волдеморта и его планов, от молчания Снейпа и Каркарова, от политической обстановки и тысячи еще более непонятных и страшных вещей. – Может, тебе стоило поменьше ссориться с Сарой, тогда мог бы позариться на ее приданое. К слову, откуда «огромное»? Она полукровка и дома ее не слишком любят, разве нет?
– Одно другому не мешает, – пожал плечами Абраксис. – Не станут же они позориться, дав ей маленькое приданое, когда все знают, что у них подземелья от золота ломятся.
– Я не знал, – пожал плечами Гарри.
– Эванс, она Сара Эпстейн – не наводит ни на какие размышления? Да ты ее нос видел?
– Наводит, – удивленно вскинул брови Гарри. – Малфой, ты антисемит?
Он нарочито внимательно осмотрел светлые волосы и серые глаза своего друга. Абраксис сокрушенно покачал головой.
– Только ты мог подумать такое! – укоризненно заявил он. – У волшебников нет такого понятия. Зато все знают, что Эпстейн – семья банкиров, да в магическом мире они единственные конкуренты Гринготтсу! Без них гоблины стали бы монополистами.
В коридоре недалеко от дверей столовой к ним присоединились Мариус и Ромильда. Блек пристроился к Гарри справа, подстраиваясь под неторопливый шаг. Лестрандж смиренно пошла на пару шагов позади.
– О чем беседуете? – осведомился Мариус так, словно они с первого курса были едва ли лучшими приятелями. Он был напряжен, однако нарочито легко держал себя под подозрительным взглядом Малфоя. Компания старосты мальчиков, разумеется, сильно не нравилась друзьям Гарри. Все в Дурмстранге понимали мотивы и причины новой политики отношений между Эвансом и Блеком, никого союзом было не удивить. Однако всем было непривычно видеть вновь активного, наглого и довольного жизнью Блека, учитывая, какой бледной немочью он ползал по школе последние несколько месяцев перед каникулами. Всего лишь толика унижения и одна беседа с Гарри, и Мариус вновь оказался на коне. Он снова был старостой, к мнению которого прислушиваются, потому что на этот раз за его спиной стоял Эванс. Для младшекурсников Дурмстранга это многое значило. Конечно, над своим статусом Мариус еще собирался хорошенько поработать.
– О Саре, – спокойно ответил Гарри. Он задумчиво глянул на своих новых «друзей». – Лестрейндж, вот ты девчонка, подскажи нам, могла ли Сара так расстроиться, потому что ее родители заключили для нее помолвку с кем-то, не очень ей подходящим?
– Старым, толстым и уродливым, – подсказал доброжелательный Малфой. Он не очень-то доверял мнению Ромильды или Блека, однако то, что Эпстейн была сама не своя, бросалось в глаза всем, а Лусия отказывалась стать посредником в переговорах. Лестрейндж бросила робкий взгляд на Мариуса и, ободренная его улыбкой, ответила:
– Н–нет, я не думаю так. Эпстейн, она не такая. Она не стала бы плакать из-за этого!
Мальчики уставились на нее с интересом, и это еще больше смутило девочку.
– Ну что такого, если ее обручили с кем-то? Понимаете, это ведь всего лишь помолвка, а не свадьба, – зачастила она. – Мало ли что успеет произойти. Жених умрет или планы поменяются. А в крайнем случае, она может просто отказаться выходить замуж, когда станет совершеннолетней. У нас ведь не средневековье. Вон у Малфоя мать так и сделала, да? Сара не стала бы плакать из-за такой ерунды!
– Верно, это не повод дуться на всех и рыдать ночами в подушку, – согласился Мариус. – Моей невесте вообще девять лет. Она играет в куклы и постоянно сюсюкает.
– Тогда что могло случиться? – раздраженно пробормотал Гарри. Блек и Лестрандж пожали плечами.
***
Первый урок по Темным Искусствам в новом учебном году состоялся у третьекурсников через три дня. От рассуждений в библиотеке до этого события Гарри отделяли мучительные испытания. Абраксис пытался выяснить, какие предметы Гарри собирается брать для изучения в новом году, и все бы хорошо, если бы Гарри случайно не узнал, что Малфой собирается написать эту ценную информацию в школьной газете. Это, разумеется, не было никаким секретом, но Поттеру стало неприятно. Он не читал школьную газету, потому что, однажды взглянув, убедился, что это листок сплетен и объявлений, однако у него закралось подозрение, что Малфой делает в ней карьеру, как его личный биограф.
Помимо лучшего друга, хотя Поттер по-прежнему не был уверен, что Абраксис достоин этого гордого звания (их связывал долг жизни, соседство по спальне, невнятная школьная выгода и то, что никого ближе, пожалуй, у Гарри не было, однако, друг? Действительно?), Гарри осаждали игроки всех школьных команд по квиддичу. Ребята хотели знать, не разрешили ли в этом году Счастливчику участвовать в школьном чемпионате.
– Конечно, нет.
А еще за ним таскалась подвижная малышня, смотревшая на него восторженными глазами. Особо нахальная троица и вовсе упросила его нагреть им спальню. Гарри согласился, для него такие чары уже давно, гораздо раньше, чем у прочих однокурсников, стали ерундовым действием. Мальчишки, согретые высочайшим вниманием и благотворительностью, имели наглость уже на следующий день усесться за стол Гарри, напоровшись на яростное шипение Эпстейн. Парочка второкурсников, так же «удостоенная чести» сидеть рядом со знаменитым Счастливчиком, оказалась еще более недовольна самоуправством молодежи. Но Гарри понравились яркие наглые глаза мелкого Антуана Мейера, и первокурсники остались за столом третьекурсников, что, естественно, существенно возвысило их в глазах ровесников. Сара же решила, что им нужен стол поменьше и только для избранных. Ребята ежились под ее грозным взглядом и угрозой чистки рядов.
Как бы там ни было, а урок был обычным. Профессор Натхайр не принес в процесс преподавания ничего новаторского или архисложного и опасного, как подсознательно ожидали все от нового профессора. Его цепкий взгляд исследовал лица учеников, пока над аудиторией плавно разливалась лекция. Это было определенно лучше, чем хриплый голос Эминеску, но Поттеру все равно больше нравилась резковатая манера преподавания старушки Вилли и Павлова. Единственное, что сбивало Гарри с толку – это ощущение, будто он где-то видел нового профессора, слышал прежде вкрадчивый голос. Однако нужные воспоминания ловко уворачивались от него.
На уроке Гарри сидел рядом с Абраксисом, и его поведение сбивало с толку, не давало сосредоточиться как следует не то что на лекции, но даже на собственной памяти. Малфой много ерзал, стремился пошептаться и покидать записочки. Гарри отвлекался и нервничал. Два года он отлично сидел в паре с Сарой, однако мучимая неведомыми проблемами девочка отказалась сидеть рядом с ним теперь. Она решила оставить его неожиданно. Просто на первом же уроке в начале учебы села за другую парту. Малфой и Блетчли не сориентировались вовремя, и в тот день все уроки Гарри провел в компании быстро увидевшего выгоду Мариуса. Больше его компания такого конфуза себе не позволяла. Но себе-то Гарри мог признаться, что сидеть рядом со спокойным и сосредоточенным на занятиях Мариусом было гораздо приятнее, чем с ополоумевшим Малфоем. С Крисом сидела Сара. Составить пару Абраксису она, конечно, не могла.
Гарри всерьез опасался, что выставил себя в невыгодном свете перед новым профессором. И это еще больше усугублялось тем, что оценки за предыдущие года по предмету у него были самые худшие в классе. К счастью, он хоть и с трудом, но смог выполнить практическое задание, не опозорившись окончательно. Но после звонка, когда все ученики торопились на обед, он все же не мог сдержать разочарованного стона, когда вкрадчивый голос профессора произнес:
– Мистер Эванс, пожалуйста, задержитесь немного.
Под сочувствующими и любопытными взглядами однокурсников Гарри побросал вещи в сумку и стал терпеливо ждать у своей парты, пока последний ученик покинет помещение. Ребята ушли быстро, быстрее обычного, потому что он ждал.
Профессор улыбнулся ему располагающей улыбкой, но Гарри она почему-то только напугала.
– Не мог не заметить, мистер Эванс, что ваши успехи в моем предмете довольно малы, – сказал тот, поняв, что Гарри не пленяет его обворожительная улыбка.
– Да, сэр.
– Но у вас хорошее знание теории и старания вам не занимать. В чем проблема? – он отошел от доски и подошел к ученику почти вплотную. Их разделяли всего несколько шагов. Гарри пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в лицо. Он невольно подавил в себе порыв отстраниться. Где же он видел этого человека?
– Я не знаю, сэр, – взволнованно отозвался Поттер.
– Я могу предложить позаниматься дополнительно, – сказал Натхайр. Гарри удивленно вскинулся. Профессора в Дурмстранге много занимались со студентами помимо занятий. Им действительно хорошо платили за то, чтобы маленькие представители знатнейших и богатейших родов Европы выходили из древних стен подкованными во всем, начиная с волшебных пассов и заканчивая составлением бизнес-планов. Людей, не способных натаскать малышню, в этих стенах не держали. Но еще никто из профессоров не предлагал Гарри позаниматься дополнительно. Главным образом потому, что он достаточно хорошо успевал по всем предметам, чтобы не волновать преподавателей. Ну, а профессора Эминеску его успеваемость не трогала. Если же Гарри испытывал интерес к чему-либо и хотел узнать по предмету больше, то сам записывался на факультативы. Но дополнительные занятия по Темным Искусствам ему действительно были очень нужны. Гарри необходимо было разобраться со своей проблемой.
– С удовольствием, сэр, – живо откликнулся мальчик.
– Очень хорошо, – довольно протянул профессор. – Тогда я жду вас сегодня, после ужина.
Он не услышал положительного ответа сразу и насторожился.
– Простите, сэр, но у меня на сегодня назначена встреча с профессором Кеплером, – неловко сообщил Гарри. И быстро пояснил, опасаясь, что профессор мог еще не познакомиться со всеми своими коллегами. – Он преподает предсказания.
– Вы записаны на курс предсказаний? – удивился Натхайр. Он ничем не выдал, что раздражен сообщением и отменой встречи. Брезгливое недоумение скорее относилось к желанию изучать многими здравомыслящими людьми презираемый предмет. Гарри и самому не нравились предсказания. Судя по прочитанным им книгам, доверять гаданиям было нельзя. Однако Волдеморт двенадцать лет назад поверил какому-то предсказателю, если верить Снейпу.
– Собираюсь записаться, сэр.
– Хорошо, тогда завтра вечером, – быстро перенес встречу профессор.
Гарри снова замялся. Он чувствовал себя отвратительно, однако он действительно был занят. Из-за этого, похоже, мог сорваться не только его шанс решить проблему со своей успеваемостью. Он мог и поссориться с профессором, а это стало бы гвоздем в его гроб.
– Мистер Эванс, – вкрадчиво протянул Натхайр. – Мне начинает казаться, что ваш энтузиазм был разыгран. Вы не хотите этих занятий?
– Простите, сэр, – едва ли не простонал в отчаянии Гарри. – Мне действительно это нужно, если бы я знал, что вы предложите...
– О, не продолжайте, Эванс, – махнул рукой Натхайр. – Я еще помню, что значит быть популярным мальчиком в школе. Хорошо, какой день у вас свободен?
– Вы позволяете мне выбрать день? – предложение преподавателя становилось все более подозрительным. Не то чтобы он не нравился Поттеру, но вызывал определенную настороженность. Из их разговора складывалось впечатление, что именно Натхайр больше заинтересован в дополнительных занятиях.
– Суббота, сэр? – неловко предложил Гарри, напрягаясь от собственной наглости.
– Суббота, после обеда, отлично, – резко завершил переговоры раздосадованный профессор.
– Я буду, – кивнул Гарри. Он поспешил попрощаться и сбежал из кабинета раньше, чем преподаватель успел сказать что-то еще.
– Ну, что там? – вцепились в него друзья, ожидавшие за дверью.
– У меня в субботу дополнительные занятия, – выдохнул Гарри.
– Ну, сочувствую, – хлопнул его по плечу Малфой. – Твои первые дополнительные занятия.
– Мне они нужны, – пожал плечами Поттер.
– Чтобы стать лучшим учеником на потоке? – фыркнул Абри.
– Расслабься, он и так лучший, – усмехнулась Лусия. Друзья поддержали ее слова смехом и улюлюканьем. Всей компанией они отправились на обед, обмениваясь первыми впечатлениями о новом преподавателе.
Одной из причин, по которой встречу пришлось перенести аж на субботу, было нестерпимое желание потренироваться с Виктором. Наставнику хотелось увидеть «Молнию» Гарри в деле, а с начала учебного года им так и не подфартило устроить друг другу настоящий марафон на метлах. Виктор прятался от своих новоявленных поклонников и высиживал часы на дополнительных занятиях. Большинство преподавателей были уверены, что готовиться к итоговым экзаменам стоило начать с первой же недели на шестом курсе. Энтузиазмом взрослых оказался ошарашен даже Поляков, которому еще и приходилось выполнять какие-то обязанности в школьном совете. Он ходил в мантии, испачканной чем-то желтым и противным пару дней, пока Поттер не убедил его переодеться. Гарри сочувствовал парням, но сам упорно пылился в библиотеке. С Виктором Гарри встречался по вечерам, они обменивались вялыми пожеланиями спокойной ночи и расползались по комнатам.
Поэтому свободный вечер пятницы никак нельзя было потратить на душный класс с подозрительным преподавателем Темных Искусств. Хотелось сесть на метлу и парить над школой, выкинув из головы все проблемы, пытаться перехватить у Крама снитч, подрезать его на полной скорости, зная, что друг не свалится, выписывать друг перед другом восьмерки. Гарри любил воздух, свободу, полеты. Здесь он был самим собой, без лжи и недоговорок, нормальным мальчишкой без проблем. Можно было совершенно расслабиться и не следить за словами. Это чувство дарил ему только Виктор.
Потом они медленно возвращались со стадиона в школу. Довольно значительное расстояние никто не запрещал преодолевать на метле, но они предпочитали ходить пешком. Так было проще обсуждать какую-нибудь интересную тему, пока школьные проблемы не навалились на обоих снова.
– Так и не выяснил, что произошло с Эпстейн? – поинтересовался Виктор в этот раз.
– Черт, нет, – фыркнул Гарри. – Я, честно говоря, особо и не лез. Захочет – сама расскажет. У меня и своих проблем навалом.
– Ну, а если предположение с помолвкой верное? – предположил Крам. – Тебя это не расстраивает?
– Мне жаль Сару, – пожал плечами Гарри. – Я помогу ей чем смогу, если она попросит, хотя в реальности не представляю, что мог бы сделать... Однако Лестрандж говорила дельные вещи на днях. Сара не из тех, кто будет просто упиваться жалостью к себе из-за того, что родители решили выдать ее замуж за какого-то противного типа. Она скорей из тех, кто подсыплет суженому яду в чашку.
Виктор закашлялся, скрывая смех.
– Я имел в виду...– наставник слегка покраснел, прежде чем договорить, – она нравится тебе, ты не ревнуешь ее?
– Сару? – удивленно распахнул глаза Гарри. Он был уверен, что его щеки мгновенно приняли не менее насыщенный оттенок, чем у собеседника. – Ты же знаешь, мы просто дружим. Если бы я хотел с ней встречаться, то давно бы... не знаю, поцеловал ее. Нам обязательно говорить на такие темы?
– Нет, – буркнул Виктор, отворачиваясь. Они прошли несколько метров в тишине, прежде чем Гарри капитулировал перед своим любопытством.
– Ну, а ты... тебе нравится кто-нибудь? – неловко поинтересовался он почти шепотом. Часть его надеялась, что Виктор не услышит вопрос. Они отлично ладили, и Гарри считал, что их давно можно назвать друзьями, но ни разу еще им не приходилось заводить разговор на такие интимные темы. Впрочем, Гарри еще ни с кем вообще не говорил о девчонках, разве что с Малфоем пару раз, да и то почти в шутку.
– Я встречался с Ингрид Гилле в прошлом году, – смущенно сообщил Виктор.
– Ага, помню, – фыркнул Гарри. Они встречались три месяца и были самой странной парой в школе. Поттер не уделял им особого внимания, просто потому что не считал, будто они действительно влюблены. Малфой уверял, что за все три месяца они даже ни разу не поцеловались. – Я про другое хотел спросить, – он снова замялся. – Знаешь, слухи...
– А–а, – расстроено протянул Крам. – Про Антона, да?
Гарри кивнул, упорно рассматривая носы собственных ботинок. Ему действительно было интересно. Старшеклассники частенько намекали на что-то, но сворачивали тему, стоило лишь проявить настоящий интерес. Чем выведывать у посторонних, лучше было обратиться к первоисточнику и узнать всю правду, пусть теперь и хотелось провалиться под землю под взглядом Крама, который Гарри трудно было истолковать. Конечно, он ничего не расскажет.
– Когда мы только приехали в Дурмстранг, – начал вдруг наставник, – нас с Антоном поселили в одну комнату. Так уж получилось с количеством студентов, что кому-то нужно было жить только вдвоем. Антон еще по пути в школу успел упасть и испачкать мантию, потом кошмарно себя вел во время ужина, так что в итоге никто не захотел спать с ним в одной комнате. Ну, а я был тихим, неразговорчивым и угрюмым. Слишком скромным, чтобы ссориться с кем-то из-за спального места.
– Держу пари, ваши одноклассники теперь локти кусают, – насмешливо заметил Гарри.
– Да, – улыбнулся Виктор в ответ. – Но тогда мы стали этакими изгоями и быстро подружились. Мы так и жили вдвоем, пока в прошлом году школьный совет не настоял на том, что я должен научить тебя летать. Как будто тебя надо было учить!
– Им просто нужно было надавить на Каркарова, чтобы мне хотя бы можно было летать, – усмехнулся Поттер.
Виктор задумчиво кивнул.
– Конечно, изгоями мы были недолго, – продолжил он. – Я классно играл в квиддич, а Антон... Не знаю, как тебе описать, его трудно вытерпеть долго из-за пары мерзких привычек и удушающей болтливости, но он быстро оброс знакомствами. Отчасти еще и потому, что существовали в школе люди, которым выгодно было стравливать Александра и его младшего кузена. Ты еще помнишь Александра?
– Бывший главный староста, да, помню, – подтвердил Гарри. Он бы никогда не забыл первого человека, который предположил, что он в родстве с Темным Лордом и фактически подтолкнул его к тому, чтобы выиграть войну против Мариуса.
– В общем, приятелей было много, но друг за друга мы держались крепко. А еще мы ни с кем не встречались, хотя разговоров о девчонках было очень много, особенно на четвертом курсе, – Виктор прикусил губу. – Сам скоро поймешь, что бушующие гормоны это просто ужас.
Они покраснели разом, опасливо переглянулись и отвернулись друг от друга, снова затихнув.
– Ладно, – наконец пробормотал Виктор. – Все нормально. Нужно закончить этот разговор. Мы же оба парни и ничего в этом страшного нет.
Гарри был не согласен. Может быть, в шестнадцать нет ничего страшного в том, чтобы говорить о подружках и... гормонах. Совсем другое в тринадцать!
– Короче, мы решили поэкспериментировать друг с другом, – скороговоркой договорил Крам. – Никакой любовью там и не пахло, просто хотелось попробовать, понимаешь?
Гарри едва пересилил себя, чтобы не замотать отчаянно головой и не зажать уши. На секунду он представил себе, что ему захотелось бы «попробовать» с Малфоем. Поттер с отвращением скривился. Последнее, чего он желал в этой жизни, это заткнуть болтливый рот Абраксиса поцелуем. Это было мерзко.
– Мы слегка увлеклись и некоторые подумали, что мы встречаемся, поэтому, в конце концов, я решил, что так больше продолжаться не может. Мы все обсудили и больше не занимались ничем подобным, – скомкал концовку истории Виктор. – Ни я, ни Антон с тех пор ни с кем не заводили особо серьезных отношений. Вот почему до сих пор бродят слухи.
– Не уверен, что хотел это знать, – сморщил нос Гарри и виновато улыбнулся.
– Лучше так, чем если бы ты стал думать, будто я страдаю от неразделенной любви к собственному лучшему другу, – фыркнул Виктор.
– Ну а ты уверен, что не любил его? – поинтересовался Гарри. – Ведь вам было хорошо вместе. До сих пор хорошо, так?
– Это называется дружба, – усмехнулся Крам. – Настоящая, а не как у тебя с твоими прихвостнями.
Гарри немного обиделся. Они не раз говорили о его друзьях. Виктору они не нравились почти так же, как и он им. Поттер не питал иллюзий относительно мотивов Сары, Абри и даже Криса. Но они все еще были первыми людьми, которые обнимали его, дарили подарки, вовремя вспоминали о дне рождения и заставляли чувствовать себя полноценным человеком, поэтому он немного резко поинтересовался:
– Как ты можешь отличить любовь от дружбы, ты же никогда не влюблялся?
– Да, – пробормотал Виктор. – Скажи мне, что я дурак, но я верю, что существует что-то большее, чем я когда-либо испытывал. Хочу однажды дождаться этого.