Белый пепел

Глава 62

До начала учебного года оставалось две недели, и это время неожиданно оказалось заполнено множеством дел.
Нужно было докупить школьные принадлежности, но теперь из-за вопросов безопасности никто Гарри выпускать из дома лишний раз не собирался. Нашелся у Тома портной-Пожиратель, кстати, тот самый, одевавший Гарри перед первым курсом, мистер Малкин. Он снял с Гарри мерки и взялся сшить несколько парадных и учебных мантий. Обращался он при этом со своим юным клиентом так, словно тот был принцем крови. Оно и понятно, ведь теперь Малкин сможет всем рассказывать, что у него одевается знаменитый Гарольд Эванс. С другой стороны, интересно, кто шил мантии Тому, ведь это была бы еще та реклама в определенных кругах!
Учебники для Гарри по списку закупил Абраксис, а все ингредиенты для зелий – Крис. Все остальное уже, к счастью, было готово.
Гарри с трудом уговорил Тома выпустить его из дома только для встречи с братом Сары. В итоге им было разрешено встретиться в Москве, при условии, что Гарри будут сопровождать Долохов и Лестранджи. Том пригрозил им едва ли не смертной казнью, если с головы Гарри упадет хоть один волос. Это было неприятно, однако, в общем, справедливо, потому что хоть Гарри этого и не показывал, но он был напуган прошедшими событиями и быть вновь арестованным решительно не желал.
Кроме того, Гарри предстояло дать интервью прикормленному Томом журналисту от имени Гарри Поттера на случай, если Дамблдор, так странно поведший себя во время встречи с Гарри, разоблачит его инкогнито. Да и на любой другой непредвиденный случай тоже. В конце концов, не только Дамблдор мог узнать в так внезапно прославившемся на всю Европу Гарольде Эвансе Гарри Поттера, и не все узнавшие его находились в сфере влияния Дамблдора или Тома, которые могли бы заткнуть этаким внимательным наблюдателям рты.
Впрочем, присутствие Гарри во время дачи интервью было простой формальностью, потому что большую часть ответов придумал Том.
Еще Том настаивал, чтобы Гарри посетил с ним какое-то торжественное мероприятие. Чему оно было посвящено, Гарри не интересовался, больше волновало то, что Том пожелал видеть Гарри не просто членом своей свиты, а своим спутником, словно пытался дать всем понять, что они любовники. От этого Гарри чувствовал себя грязным.
Он сам не понимал почему. Все знали, что он и Виктор пара, но это внушало Гарри только спокойствие и уверенность в будущем. И сказать кому-то, что они вместе, было всегда приятно. Хотя никто не спрашивал.
Почему связью с Томом сложно было гордиться? Помимо того, что о любви со стороны Тома не может быть и речи? Может быть, дело в том, что, став любовником Темного Лорда, любой волшебник перестал бы быть в глазах окружающих самостоятельной личностью. Гарри не хотел стать приложением или суррогатом секретаря, через которого всегда можно подлизаться или что-то выпросить. Гарри хотел что-то представлять сам по себе и этим гордиться.
Не упоминая о том, что он хотел, чтобы его любили.
Поэтому разговор с Томом опять вышел тяжелый, что, конечно, не порадовало ни одного из них. Том все еще злился из-за того, что не смог глазами Итана Блумберга посмотреть на разговор Гарри и Дамблдора. Гарри, впрочем, отправил ему в думосброс свои воспоминания. Он оставил весь разговор таким, каким тот был на самом деле, кроме той пары минут, когда Дамблдор уточнил, насколько велико влияние Гарри на Волдеморта. Возможно, Том понял, что получил исправленную версию и злился, но ничего об этом не сказал.
Между ними по-прежнему стояли и хоркруксы. Гарри был расстроен тем, что Том не нашел способа получше, чтобы обеспечить себе бессмертие, впрочем, этот способ, очевидно, неплохо работал и показал себя на практике. Еще Гарри был смущен тем, что в нем самом находится частица души Тома, а еще больше он боялся, что вся благосклонность Тома вызвана именно этим клочком души. При этом Гарри забывал, что вызвал симпатию Тома задолго до того, как он узнал, что имеет дело с Гарри Поттером.
Том, с другой стороны, сам не знал, почему ему неспокойно на душе. Он злился на Крама за одно его существование, но больше сердился на Гарри из-за его недоверия. В распоряжении Гарри был дом Тома, место, где он ел и спал, позволял себе заниматься любимыми делами. Гарри владел двумя частицами души Тома. И большего доверия и снисходительности Том никогда не оказывал никому.
Гарри же в ответ на это боялся его любить!
Впрочем, Том и сам считал его сомнения отчасти справедливыми. Не то чтобы он не был способен на верность. Уж кем-кем, а ловеласом и ветреником он никогда не был. Том редко находил что-то достаточно интересное в людях, чтобы приблизить их к себе. Но он не мог дать Гарри гарантии, что его интерес продолжится долго и будет достаточно глубоким, таким, как у Виктора.
Впрочем, кто из живущих вообще мог дать подобные гарантии? Человеческие чувства переменчивы, а вкусы с возрастом меняются. Вряд ли по зрелом размышлении Гарри сам смог бы дать гарантию в том, что будет любить Виктора дольше пары лет.
Забота о чувствах Гарри боролась в Томе с его собственными желаниями и потребностями в последнее время еще сильнее, чем прежде. Это выводило его из себя и заставляло совершать порой совершенно нелогичные поступки.
Иногда он просто проклинал Каркарова за то, что тот притащил Гарри в Дурмстранг. Может, все было бы намного проще, если бы Гарри оказался в Хогвартсе, под крылом Дамблдора. Том никогда не узнал бы его как следует, не привязался бы и, должно быть, уже убил бы.
– Я не хочу, чтобы люди думали, что мы пара, – огорченно всплеснул рукам Гарри. – Достаточно и того, что они думают, будто я твой сын. Или брат. Мерлин, если мы придем как пара, у них в голове все перемешается.
– Мне нет дела до того, что творится в их головах.
– Но Том...
– Это не обсуждается. Но взамен получишь своего Крама, – холодным тоном сообщил Том.
– Что?
– Я не буду пока что вмешиваться в ваши отношения при некоторых условиях. Первое: если я говорю, что мы идем куда-то как пара, ты не возражаешь. Второе: ни о какой помолвке с Крамом и речи не может быть. Третье: я не желаю видеть или слышать какие-либо подтверждения существования ваших отношений. Ясно?
– Я не могу отвечать за последнее, – несколько ошарашено откликнулся Гарри. – Собака лает – ветер носит.
– Ну так не демонстрируйте ничего на публике! – отрезал Том. – Или ты принимаешь эти условия, или будешь собирать Крама по кусочкам!
– Том!
– И не вздумай угрожать мне! Ты не сидишь до сих пор запертый где-то в безопасном месте, я не делаю с тобой все, что мне заблагорассудится только потому, что я так хочу. Тебе ясно?
Сказать вслух о том, что на самом деле все дело в пресловутой заботе, Том просто не мог.
Все это было сказано угрожающим тоном, каким и в голову не пришло бы кому-нибудь говорить такие слова. Гарри даже не мог понять: нужно ли ему растрогаться ими или разозлиться. Потому что чаще всего ему не нужны были слова, чтобы понять то, что Том подразумевает. Так или иначе, Гарри был не из тех, кто позволил бы держать себя запертым в башне.
– Мне ясно, – кивнул Гарри после паузы.
Том раздраженно что-то буркнул и выставил его из кабинета, где проходил разговор.
***
На мероприятие, оказавшееся небольшим ежемесячным приемом в доме матери Рабастана и Рудольфуса Лестранджей, пришлось отправиться на следующий же вечер. Не желая опозориться, Гарри принарядился в одну из своих парадных мантий и привел в порядок волосы. Видеть их длинными и надежно убранными в косу было привычно и удобно. С короткими ему не очень понравилось. Лицезреть в зеркале укоряющее лицо отца было слабым удовольствием. К тому же, короткие волосы стояли дыбом и выглядели неряшливыми. Гарри был не в восторге от идеи сопровождать Тома, однако не собирался выставлять себя в неблагоприятном для них обоих свете.
Небольшим прием считался только по сравнению с шумными балами, даваемыми в честь свадеб и дней рождений. Вдовствующая госпожа Лестрандж пригласила не менее пяти десятков гостей, не считая членов семьи, среди которых были не только Рабастан, Рудольфус, Беллатрикс и Ромильда, но и двоюродные братья Рабастана и Рудольфуса вместе со своими домочадцами.
Отнюдь не все гости были Пожирателями смерти, но все они так или иначе симпатизировали деяниям Темного Лорда в достаточной степени, чтобы от них не скрывали, кто пользуется именем Том Натхайр. Насколько Гарри знал, в прошлую войну Волдеморт не утруждал себя посещением каких-то мероприятий: он боялся, да и его боялись.
Сейчас же волшебники были скорее очарованы им новым, после возрождения. Гарри слышал такие шепотки и среди Пожирателей. Они все еще знали, что у него твердая рука и безжалостный нрав, но перестали трястись от ужаса. Репутация Темного Лорда пошла в гору, прибавляя ему доброжелателей и сторонников. Дошло до того, что фанатики, вроде старого Розье, предлагали в Пожиратели своих детей, только бы услужить господину.
Едва зайдя в зал и поприветствовав гостеприимную хозяйку, Том оказался облеплен всевозможными лизоблюдами и прочими любопытствующими. Гарри был вынужден стоять рядом, и чувствовал себя сумочкой придворной кокетки, болтающейся на руке для красоты, но абсолютно бесполезной.
Почти все с интересом косились на него, но не смели задавать вопросы. Про близость Гарольда Эванса к Темному Лорду и так все знали, а характер ее решился бы уточнять только самоубийца. Еще, может быть, Сириус Блек, но он сейчас был занят подготовкой к свадьбе и все двусмысленности, которые могли отпустить сплетники, до него пока не доходили.
Гарри понятия не имел, что во многом ошибается, думая о том, как воспринимают его окружающие. Люди не знали, как Темному Лорду удалось возродиться, и многие списывали все благие перемены в его поведении на мягкое влияние Гарри.
Скучающая мина Гарри Тому быстро наскучила, и он отпустил его заниматься чем-нибудь другим. Гарри нашел среди гостей Ромильду и Мариуса. Обоим было известно его настоящее имя, и они ничуть не удивились тому, что Темный Лорд держит его при себе. Они так же не раз видели Гарри рядом с Виктором и были уверены в крепости и незыблемости их отношений и чувств. Здесь же оказался и Драко, но, если ему и хотелось что-то спросить, он ничем это не показал. Все трое кавалеров по очереди пригласили на танец Ромильду, а так же двух ее кузин. Вообще-то танцевали здесь мало, предпочитая беседы и карточные игры.
Кузины Ромильды – Ровена и Евгения Лестрандж – обучались в Шармбатоне, где чувствовался сильный недостаток в породистых кавалерах, поэтому принялись усиленно флиртовать с представленными им молодыми джентльменами. Хотя на Гарри они косились с интересом и опаской, не пылая желанием случайно стать соперницами Темного Лорда. Драко распустил хвост, словно павлин, наслаждаясь вниманием девушек, потому что Мариусу было не до них.
Мариус мандражировал в преддверии нового учебного года, когда ему придется действовать как члену школьного совета. Он спрашивал у Гарри то одно, то другое и цитировал сборник школьных правил. К слову, Ромильда тоже была взволнована, ведь ей предстояло стать старостой для малышей. Они заразили своим волнением и Драко. Только Гарри почти не переживал, потому что многие из обязанностей главного старосты ему и так приходилось выполнять в прошлом учебном году, да и новых он не боялся, потому что был уверен в поддержке Мариуса, Криса и Абраксиса.
Иногда к ним подходили малознакомые Гарри волшебники и здоровались с ним, задавая пару вежливых вопросов о том, как обращались с ним авроры во время недолгого заключения. Гарри было неприятно это внимание, но он привык находиться на публике, рядом с людьми, которые искали его расположения. Правда, раньше это были только дети. Однако Дурмстранг все равно научил его не смущаться и не теряться в таких случаях.
Через час их беседу прервал Рихард Принц, с которым у Гарри с некоторых пор завязалось что-то вроде дружбы по переписке. Они все еще пытались миром уладить вопрос о помолвке Либериуса, в котором выступали буфером между самим наследником Принцев и его отцом.
Рихард отвел Гарри немного в сторону и для начала поинтересовался, нет ли подвижек по их общему делу. Подвижки были, потому что Гарри опустился до переписки с подружкой Либериуса и почти убедил ее, что она не сможет в будущем хорошо исполнять обязанности леди Принц. Она убеждалась легко. Наверное, гораздо сложнее все обернулось бы, если бы девушка оказалась милой и порядочной, не заинтересованной в деньгах Принцев. Гарри в таком случае просто отступился бы, благословил их чувства и вывернулся бы на изнанку в поисках работы для нее и Либериуса. Однако она оказалась корыстной. Было не совсем честно вести такую игру у Либериуса за спиной, но в противном случае его грозили лишить наследства, а Гарри слишком уж привык решать все проблемы младшего Принца, чтобы бросить его на произвол судьбы.
К тому же, его законная невеста была не так уж и плоха.
– Кстати, прости, что лезу не в свое дело, однако хотел бы дать тебе совет, – сказал Рихард, когда они закончили обсуждать сей щепетильный вопрос. – Сам знаешь, муж значительно старше меня. В свое время, когда мы с Принцем поженились, он, все его друзья и их разговоры казались мне невероятно скучными. На приемах и балах я проводил с ним едва ли несколько минут, а потом спешил пообщаться со своими друзьями и приятелями. К счастью, мама образумила меня.
Гарри молча сверлил его сердитым взглядом, но это не заставило Рихарда остановиться.
– Слушать эти скучные разговоры невероятно тоскливо, но порой весьма полезно. Только благодаря им я начал неплохо разбираться в политике и даже влиять на ход некоторых интриг. В конце концов, я в браке с влиятельным и богатым волшебником, а не голью подзаборной.
– Я не интересуюсь политикой, – отрезал Гарри, не желая вдаваться в какие-либо объяснения и раздраженный сравнением.
– Но политика непременно заинтересуется тобой, – настойчиво возразил Рихард. – Сколько волшебников подошли к тебе просто поздороваться на этом приеме? Ты умен, Гарольд, понимаешь же, что это не просто так? Не знаю, да и знать не желаю, что там между тобой и Темным Лордом, но подумай, сколько людей захотят воспользоваться твоим, даже самым малым влиянием на него. Ночная кукушка всегда...
– Рихард, еще слово и я дам тебе пощечину. Будем драться на дуэли, – тихо, но внушительно сообщил ему Гарри.
В общем-то, собеседник говорил верные вещи. Гарри понял его мысль, просто ему вдруг вспомнился разговор с Дамблдором. Гарри подумал о том, какими средствами ему рано или поздно, возможно, придется воспользоваться, чтобы спасать чьи-то жизни.
Рихард замолчал, боясь не столько дуэльного мастерства молодого волшебника перед собой, сколько реакции Темного Лорда на это.
– Спасибо за совет, ты прав, – кивнул Гарри, набрав в грудь воздуха и совладав собой.
Рихард только кивнул и поспешно распрощался с Гарри, который, прихватив бокал с пуншем, отправился к Тому.
Сколько Гарри не сопротивлялся этому, Том все-таки добился своего. Даже если между ними никогда ничего не будет, все даже годы спустя будут говорить иное.
Ему без вопросов освободили место справа от Темного Лорда, а Том наградил немного удивленным, но довольным взглядом. Речь как раз шла о политической ситуации в Англии. Гарри действительно ничем этим не интересовался, однако любая мелочь так или иначе могла в итоге оказаться решающей для будущего его друзей. Он едва не забыл об этом.
Том небрежным жестом согнал с плеча Гарри неведомо как залетевшего в зал жука.
– Еще пару минут, и сможем вернуться домой, – сказал он, наклонившись к Гарри.
Ему показалось, что на миг рука Тома задержалась на его плече, словно тот хотел Гарри обнять. Конечно, Том себе такого не позволил на людях. Это была бы демонстрация не их отношений, а его слабости.
– Все в порядке, мне не очень скучно, – кивнул ему Гарри.
Тем не менее, скоро они действительно отправились домой. Белла с мужем еще осталась, чтобы пообщаться с дочерью.
– Она беременна, – недовольно сообщил Гарри Том, когда они стояли у камина, поглядывая на что-то объясняющую Ромильде Беллатрикс.
– Правда? – приятно удивился Гарри. – Давно?
– Нет, но ни на какие операции ее теперь не отправишь. Очень жаль. Она отличный боец. На ваших тренировках тоже будь осторожен. Ты все еще ей уступаешь, но повредить можешь.
– Ты мог бы ей запретить беременеть, если бы захотел. Ни она, ни Рудольфус не посмели бы ослушаться тебя, – справедливо заметил Гарри, невольно пытаясь усмирить его недовольство.
– Это было бы бессмысленно, – отрезал Том. – Роду Лестранджей нужен наследник. Кем я себя покажу, если запрещу чистокровным плодиться? И Белла, и Рудольфус уже не молоды, да и Азкабан сказался на их здоровье не лучшим образом. Возможно, это их последний шанс.
– Согласен, – кивнул Гарри.
В этот момент им, наконец, принесли дымолетный порох. Том раскланивался с хозяйкой, а Гарри первым шагнул в зеленое пламя.
***
Илан Эпстейн оказался высоким молодым человеком слегка за двадцать, приятной внешности. Он был, конечно, дорого одет и слегка манерничал. Но Гарри Илан понравился, потому что был похож на Сару. У него были такие же темные хитрые глаза и гордо вздернутый нос. Гарри сразу его узнал.
В отличие от Сары, Илан был чистокровен – у них были разные матери.
Беллатрикс и Рудольфус остановились на противоположной стороне улицы, делая вид, что рассматривают какие-то витрины. Долохов проводил Гарри до самого кафе и уселся за соседний столик, что-то заказав.
– Я любил свою сестру, – первым делом сообщил Илан, как только представился. – Не знаю, что она рассказывала тебе о нашей семье. Иногда ей было непросто дома из-за того, что ее мать была магглорожденной. К тому же, мы до сих пор соблюдаем множество древних традиций, которые англиканцу будут непонятны.
– Я атеист, – сообщил Гарри. – Но это, на самом деле, неважно. Я знаю, что Сару любили дома. Иногда наши близкие принимают решения, которые нам не нравятся, но это не значит, что они желают нам зла.
– Да, – задумчиво протянул Эпстейн, разглядывая Гарри. – Она обожала тебя. И мне всегда казалось, что это незаслуженно. Ты не захотел жениться на ней, а она продолжала за тобой бегать.
– Я просил прощения у нее, и следовало бы извиниться перед вашим отцом. Письмо вам написал мой крестный. Он резок в суждениях и невоздержан на язык. Вы были первыми, и я предупредил его больше не отвечать так резко, но всем остальным он до сих пор упорно отказывает.
В памяти необычайно ярко вдруг вспыхнуло воспоминание об их последней с Сарой пижамной вечеринке, когда она сидела у Гарри на кровати, ела черничные кексы и сплетничала о своей двоюродной сестре. Гарри было не очень интересно, но от присутствия Сары в комнате становилось уютнее и теплее. Она потом заснула рядом с ним, и он проснулся от того, что ее волосы лезли ему в нос.
– То есть ты хотел на ней жениться? – удивился Илан.
– Нет. Я предпочитаю... мужчин, – невольно покраснел Гарри.
– Да, об это я слышал, – издевательски усмехнулся собеседник. – Но такие предпочтения еще никому не мешали вступать в брак по расчету с женщинами.
– Она была достойна большего! – почти возмущенно откликнулся Гарри. – Абраксис любил ее так, как я бы не смог.
Эпстейн на секунду прикрыл глаза, а потом кивнул.
– Я слышал, что ты пытался наложить на себя руки, когда она умерла.
– Вам рассказали, как она умерла? – горько уточнил Гарри.
– Сказали, что она раскрыла то давнее покушение и пошла разбираться с виновницей самостоятельно, – сообщил Эпстейн. – Мы поверили. Это было бы в ее духе.
– Она защищала меня. То покушение было на меня, – признался Гарри, и губы его на секунду дрогнули. После тех сумасшедших двух недель после ее смерти, он больше не позволял себе плакать. Но скучал безумно, хоть и не подавал виду.
Эпстейн немного подумал.
– Если ты хочешь прощения, то я даю тебе его.
Гарри с трудом выдохнул. Он хотел этого, да. Глаза стали влажными.
– Спасибо.
Эпстейн кивнул.
– Она похоронена близ маггловской Корчи. Там наше семейное кладбище. Магглы его не видят, но ты найдешь. Навести ее как-нибудь.
Гарри с благодарностью кивнул.
– А теперь о деле, – слегка улыбнулся Эпстейн. – Если бы Сара была жива это предложение сделала бы она, но ее нет... Наш банк желает сотрудничать с Темным Лордом.
Гарри напрягся. После мгновение назад испытанного душевного подъема, его словно в пропасть обрушило. Имя Сары всего лишь использовали, чтобы встретиться с ним? Из глубины поднялся гнев. Он постарался остаться спокойным внешне, но Эпстейн, кажется, что-то почувствовал и опустил голову. Его тон внезапно стал почти оправдывающимся.
– Думаю, ему неприятно, что все его сторонники зависят от прихоти гоблинов.
– Так же неприятно ему будет зависеть от ваших прихотей, – почти грубо ответил Гарри.
– С нами иметь дело проще. Все-таки Эпстейнов поменьше будет, чем гоблинов, да и мы не такие воинственные.
– И в чем ваша выгода?
– Мы никогда не упускаем возможности перехватить у Гринготтса клиентов, – снова улыбнулся Эпстейн.
– Решения милорда – это только его решения.
– Да, но на предложение от тебя он наверняка посмотрит благосклоннее, чем от многих других.
– Я скажу ему, но на многое не рассчитывайте.
– Этого достаточно.
Гарри не стал больше задерживаться. Он скомкано попрощался, стараясь не сорвать обиду на ее виновнике. Долохов сразу вскочил из-за соседнего столика, не доев свой кусочек торта. Они быстро покинули кафе, и Беллатрикс почти пришлось бежать, чтобы догнать их.
– Что стряслось? – поинтересовалась она.
– Они просто использовали ее имя, чтобы встретиться со мной, чтобы я, в свою очередь, передал послание Тому.
– Ох, мой дорогой, – вздохнула она.
Гарри на секунду остановился и позволил Беллатрикс обнять себя. Он никогда не воспринимал ее как мать, скорей, взбалмошную тетку, но она была единственной взрослой женщиной в его жизни, всегда готовой обнять и пожалеть.
Толком успокоиться так и не удалось, потому что дома Гарри ждало письмо от Виктора. Он сразу же открыл его, надеясь найти утешение. На руки из конверта выпала всего лишь вырезка из газеты, которая переполнила чашу гнева.