Белый пепел

Глава 68

Беллатрикс осторожно прокралась по коридору, то и дело подозрительно оглядываясь. Она посещала дом на площади Гриммо всю свою сознательную жизнь и знала расположение комнат. Беллатрикс помнила и дядю Ориона, и тетку Вальбургу, и мелких Сириуса с Регулусом. Обычно она не считала дом опасным для себя.
Но после Азкабана так трудно было отличить опасное от безопасного, так трудно вспомнить некоторые вещи, что это иногда заставляло ее теряться и совершать странные поступки. Порой Белла даже осознавала, что делает что-то не так, но не могла остановиться. Иногда Рудольфусу или даже милорду приходилось объяснять ей, что она ведет себя неправильно.
Гарольд – чудесный, милый Гарольд – почти никогда не вмешивался в ее дела и разговоры, слушая с улыбкой или отвечая на все вопросы в письмах. Ромильда тоже никогда не перебивала, но только потому, что боялась. Это лишь бесило.
Сегодня Сириус, наконец, женился на той старой бесприданнице. Разве пристало главе рода Блеков, да еще и такому соблазнительному мужчине, брать за себя девицу двадцати трех лет, которая не принесет в род ни одного ценного артефакта? Она и ее толстая семейка Белле совсем не понравились, но их кровь была чиста. Толстые австрийцы дрожали от одного взгляда на Беллатрикс, и она не отказала себе в удовольствии почаще привлекать их внимание.
Но этой Карле, похоже, нравился дом, значит, она была не так уж плоха. Девчонка подошла к Беллатрикс и даже попыталась поговорить с ней. Белла посмеялась над ее попыткой, но храбрость оценила.
Беллу раздражала воркующая мамаша Вагнер, и толпы гостей, которых хотелось проклясть чем-то болезненным. Но она знала, что должна держать себя в руках. Темный Лорд приказал ей это. Но иногда его приказы было так тяжело выполнить. Она судорожно хваталась за палочку, но рядом всегда оказывались Нарцисса, Рудольфус или Гарольд, чтобы остановить ее руку.
Рудольфус пытался отобрать палочку силой, за что быстро поплатился неприятным проклятием и уполз искать утешения у братца.
Нарцисса приносила шампанское и расспрашивала о Реджи. Белла знала, что мальчик здоров, но не более того. Он был слишком мал и еще не делал ничего интересного. Милорд настоял, чтобы она отдала его свекрови, и Белла не особо сопротивлялась. Она с большим удовольствием исполняла поручения любимого повелителя, чем возилась с пеленками. Она выполнила свой долг перед семьей, смогла выносить наследника. Сам Реджи ее волновал гораздо меньше, чем милорд и Гарольд. Она и так позаботилась о мальчике, упросив Гарольда стать его крестным.
Гарольд приглашал Беллу танцевать. Никто, кроме него и Сириуса не позволял себе такого, но последний сегодня был занят только своей глупенькой невестой. Белле очень нравилось танцевать! В этом было что-то от сражения! Кажется, в молодости она точно так же крутилась в этом самом зале. И, возможно, именно здесь впервые встретила Темного Лорда. После Азкабана Белла не могла сказать с уверенностью.
Гарольд так хорошо танцевал! Он был все еще немного ниже ее, но это не мешало ему крепко держать партнершу, уверенно направляя. Иногда Беллу действительно поражало, как при всей своей миролюбивости и спокойствии Гарольд умудряется быть таким властным лидером. Даже над ней – правой рукой Темного Лорда, могущественной волшебницей и женщиной старшего возраста.
Но, конечно, лучше всего он смотрелся в объятиях милорда. Белла искренне наслаждалась, когда видела, как ее Лорд ведет Гарольда по залу, как они легко перехватывают и откликаются на каждое движение друг друга, словно когда-то были одним целым.
Впрочем, они были такими не только в танце. Гарольд и Темный Лорд хорошо справлялись с чем угодно, когда были вместе.
Они оба были лидерами, но почему-то Гарольд не считал зазорным без сопротивления уступать Лорду. Не из страха. Иногда Белле в голову закрадывалась крамольная мысль: Лорду почти болезненно необходимо было доминировать, Гарольд знал об этом, и сила его была в том, что он позволял Лорду такую слабость. Гарольд легко мог начать сопротивление, но для хорошего настроения Лорда смирял себя в мелочах. Наверное, взамен, за закрытыми дверями, тот уступал в чем-то крупном?
Никто не знал точно, а с Беллой открыто еще и побаивались обсуждать, но говорили, что именно Гарольд помог Темному Лорду возродиться. Поэтому тот изменился. Никто, в общем-то, не жаловался.
Белла слышала краем уха разговоры о том, может ли Темный Лорд жениться на Гарольде. Когда-то они шептались о ней, как о возможной любовнице, не допуская даже мысли о большем. Но в этом случае все чувствовали – Гарольд просто любовником никогда не будет.
И Белла была, пожалуй, счастлива оттого, что два ее самых любимых человека на свете будут вместе.
Но пока до этого было далеко, и она после бала кралась по страшному затихшему дому, чтобы найти комнату Гарольда и убедиться, что он в полном порядке, что никто не похитил его и не повредил ему.
***
Лето стало непрерывной чередой всевозможных праздников и официальных мероприятий. Один вечер они поздравляли Флер и Антона с появлением на свет сына. Антон пыжился от гордости так, словно рожал отпрыска лично, и болтал больше обычного. А уже на следующий вечер Гарри танцевал на свадьбе Поля ди Адамо и его драгоценного Левски-старшего. Они, наконец, довели друг друга до алтаря, несмотря на ссоры и противоречия между родителями.
Хотя они жили в разных странах, сплоченность темного магического сообщества была потрясающей. Гости на большинстве вечеринок были одни и те же с небольшими изменениями. На свадьбе у Либериуса его чопорный отец закрыл глаза на присутствие только одного известного полукровки – Гарри Поттера, а вот Антон и его семья были более терпимы к статусу крови гостей. И если на маленьких мероприятиях вроде ежемесячных собраний литературного клуба сложно было увидеть единство темного сообщества, то громкие мероприятия, где присутствовало несколько сотен гостей, наглядно демонстрировали, что в сложившейся в мире ситуации границы между государствами перестали волновать темных волшебников. Они настолько боялись угнетения своих древних прав, что готовы были объединиться под руководством одного человека против светлых и магглорожденных, а не по национальному или территориальному признаку.
Величайшей глупостью со стороны светлых лидеров было довести их до такого отчаяния. Впрочем, возможно, если бы не своевременное появление Темного Лорда, их удалось бы додавить и обессилить, не спровоцировав серьезного сопротивления.
Хотя возможно, со стороны светлых такая политика не была преднамеренной. Угнетение темного волшебства началось с начала двадцатого века, и было делом рук не одного поколения. Светлые семьи, а тем более магглорожденные, редко передавали политические цели по наследству. В конце концов, они даже знания о темном волшебстве не могли сохранить.
На все приемы по прошлогодней договоренности Гарри являлся в сопровождении Тома. Даже к Антону пришлось идти не с Виктором. Гарри было больно так оскорблять любимого человека, но это делалось для безопасности Виктора, а между Гарри и Томом все равно не происходило ничего страшнее невинного флирта и беглых прикосновений.
Пусть даже все магическое сообщество и думало иначе.
Их начали приглашать в гости одним приглашением, а это уже что-то да значило. Гарри и раньше подозревал, что Том отнюдь неспроста поставил такое странное условие. А теперь и вовсе убедился в этом.
Гарри боялся оказаться на месте Беллы, боялся быть опозоренным связью с Темным Лордом, в которой все окружающие будут считать его грязной потаскухой, продавшейся за силу и власть. Гарри не хотел отношений и опасался огласки.
Том устроил огласку без отношений. И Гарри с удивлением понял, что никто не стал вести себя с ним хуже.
Они не видели ничего плохого в возможной связи с Темным Лордом. Не только потому, что любое внимание лидера темной стороны было желанным для его сторонников.
Гарри честно не понимал, почему, помня террор прошлой войны, зная мерзкий характер своего повелителя, эти люди думали, что между Гарри Поттером и лордом Волдемортом серьезная связь, а не мимолетная любовная интрижка.
На руке Гарри была метка, но каким-то непостижимым образом люди вокруг считали его в чем-то равным Лорду. Они считали, что Гарри в состоянии повлиять на него! И когда Лорд сердился, они косились на Гарри, взглядом прося защиты. Что творилось в головах у этих бедных людей?
Гарри привык к поклонению в Дурмстранге, он привык, что люди поворачиваются, когда он входит в помещение, и замолкают, когда он говорит. Но раньше это были студенты, а теперь так поступали взрослые. К своему ужасу, Гарри начал привыкать даже к тому, что волшебники кланяются, когда он и Том, рука об руку, входят в зал.
И это было ужасно. И прекрасно. Он не был амбициозен, но он жил с людьми, для которых каждое проявление власти было важным. Гарри не мог не подхватить у них часть мировоззрения.
На самом деле, получив прошлым летом разрешение встречаться с Виктором, Гарри с легким разочарованием решил, что увлечение Тома и впрямь было не слишком велико, раз тот так легко отступил. Облегчение, впрочем, все равно было сильнее. Но он же должен был понимать всю ситуацию лучше. Том не знал, что такое отступление!
Он просто решил не торопиться. Том был бессмертен, в его распоряжении было все время этого мира. Гарри же, учитывая длительность жизни волшебников, будет молод и привлекателен еще не один десяток лет. Зачем ссориться, если можно просто переупрямить?
Когда Гарри все это, наконец, понял, он знал, что должен разозлиться, но, честно говоря, был настолько восхищен Томом, что его сердце билось как сумасшедшее от возбуждения.
Все это, впрочем, ни капли не убеждало Гарри в том, что, завоевав свой трофей, Том станет с ним хоть сколько-нибудь бережно обращаться. Тому не нравилось слово «нет», но это не значило, что он в Гарри влюблен.
В глубине души Гарри знал, что свадьба с Виктором плохая идея, но теперь он даже не мог отказаться.
***
Его день рождения отпраздновали в доме Сириуса. На совершеннолетие полагалось устроить выдающийся бал, но они не стали этого делать. Собрались только хорошие друзья: Сириус и его супруга, Белла, Долохов, Том, Антон и Флер, Абри с Лусией, Крис и Ромильда, Мариус, Драко, Друэлла и, конечно же, Виктор. Но даже такую небольшую компанию Том не мог пригласить в свой штаб, ведь большинство не были и не собирались становиться Пожирателями смерти.
Вечер был чудесный! Они немного выпили, играли в фанты, танцевали, а Белла даже сыграла на рояле и спела с Друэллой дуэтом. Мать Беллатрикс тоже в девичестве была Друэллой Розье, хотя они не были близкими родственницами. Дам это позабавило, они разговорились и, наверное, смогли бы подружиться, общаясь больше.
Вечер немного портили только переглядывания Виктора и Тома. Последний ничем не выказывал своей неприязни, лишь насмешливо усмехался, но Виктор в хмурых взглядах себе не отказывал. Конечно, он оставался отмеченным Пожирателем смерти и не смел дерзить. Ему, может, и вовсе не следовало приходить, но семнадцатилетие было очень важной датой в жизни волшебника.
Такая дружественная обстановка позволила Гарри затеять в уголке беседу с Абраксисом. Собственная приближающаяся свадьба заставляла задуматься о чувствах лучшего друга.
– Уже больше года прошло, – сказал ему Гарри. – Может быть, пора снова начать встречаться с другими девушками?
Абри искоса посмотрел на него.
– Я знаю, что ты заботишься обо мне, но странно слышать такое от тебя, – пробормотал он после паузы. – Крис говорит то же самое, но от тебя я ждал полной поддержки моей позиции.
– И что же это за позиция? Хранить ей верность до конца дней своих? Она бы не одобрила. Ты сам знаешь.
– Да при чем тут это, а? Я просто не хочу другую, – Абри усталым жестом потер глаза. – То есть хочу, конечно, мне семнадцать, в конце концов. Но это не то! Черт, Гарри, у нас с ней, конечно, была не такая эпичная любовь, как у тебя и Виктора, но она мне со второго курса нравилась. Мне не нужен какой-то нелепый суррогат. Да и... через год или два я женюсь на Лусии. Она мой хороший друг. Я не буду ей изменять.
– Это звучит очень грустно, Абри.
– А что бы делал ты на моем месте? Что, если бы Виктор умер? Или... Темный Лорд?
Гарри невесело усмехнулся.
– Думаю, если бы с Темным Лордом опять что-то случилось, я и вся моя семья веселой гоп-компанией отправились в Азкабан, нам было бы не до переживаний, – сыронизировал он. – А если серьезно, наверное, ты прав. Я бы не смог исцелиться за год. Прости, что полез с этими глупостями. Мне просто тяжело видеть тебя таким подавленным.
Абри в ответ улыбнулся.
– Мы все знаем, что ты заботишься о каждом из нас, даже если не часто демонстрируешь это. Но твоя забота одна из причин того, что ты прекрасный лидер.
Их уединение нарушил Сириус. Он вышел в центр гостиной с бокалом, сказал длинный, но забавный тост, а потом торжественно подарил Гарри часы на цепочке.
– Честно говоря, сначала я хотел купить новые, – сказал он. – А потом подумал, что тебе будет приятнее получить что-то от предков, что-то, что связывало бы тебя со мной. Это часы Найджелуса Блека. Он наш с тобой общий предок. Жил где-то в начале прошлого века.
Гарри с благоговением взял в руки часы и открыл золотую крышечку. Внутри было пять стрелок, цифры и крохотные изображения планет.
– Потрясающе, – прошептал он.
– Они немного старомодные, но надежные, – довольно сообщил Сириус.
– Спасибо, крестный, – поблагодарил Гарри и крепко обнял его. В объятия тут же влезла Беллатрикс. Обычно Гарри не раздумывал много о семье, своей значимости для Сириуса или Беллы, но было чертовски приятно в очередной раз понять, что он член их семьи.
Вообще-то подарков прислали очень много. Кажется, весь волшебный мир решил поздравить Мальчика-Который-Выжил с днем рождения. Конечно, Гарри разворачивал только свертки, приходившие от знакомых людей. Но домовики потом рассказали ему о том, что находили в посылках. Женщина по имени Молли Уизли, которая, вероятно, была матерью школьного врага Драко – Рона, прислала теплый вязаный свитер с большой буквой Г на груди. Рубеус Хагрид, по словам Тома – Хогвартский лесник – подарил Гарри ужасный до смешного шоколадный торт с розовым кремом.
Это был самый лучший день рождения за всю жизнь Гарри. Дурсли когда-то об этом дне вообще не вспоминали, ну а теперь спокойно могут и не вспоминать, потому что Гарри официально стал в волшебном мире совершеннолетним и больше не нуждался ни в чьей опеке. Школьные друзья всегда пытались сделать праздник Гарри хорошим, но он лгал им о дате, и это немного омрачало ситуацию. Теперь же он тридцать первого июля радовался жизни и рассматривал подарки с самыми близкими людьми. И все проблемы на некоторое время отошли на задний план.
***
– Прежде чем мы это сделаем, все уверены? – уточнил Антон.
Он сам, Гарри, Абри и Виктор стояли в небольшой, но чисто убранной комнате в незнакомом доме. Рядом с ними, с терпеливым ожиданием на лице застыл полный мужчина – болгарский чиновник. Это был его дом. Чиновника нашли Виктор с Антоном. Гарри предполагал, что они заплатили ему немалую сумму за молчание об этой церемонии. Гарри предложил внести свою лепту, но Виктор только укоризненно посмотрел в ответ.
Выбраться для бракосочетания Гарри было непросто. Он теперь редко выходил из дома без многочисленной охраны, Сириуса или самого Темного Лорда. За ним не следили, конечно, его охраняли от авроров, безумцев-фанатиков или любых других неприятностей. Гарри давно уже не возражал, но иногда это создавало проблемы. Вот как сегодня.
Однако он смог отговориться прогулкой с Абраксисом. Они обещали не бродить по большим городам, где всегда найдется кто-то внимательный. Гарри только недавно сдал экзамен на аппарацию в одном из лояльных Тому министерств. Теперь взрослые были уверены в его безопасности и считали, что ему нужно больше аппарационной практики.
День был чудесный. Светило солнце, но было не слишком жарко. В свете, проникающем через окна в комнату, танцевали пылинки. И хотя они были волшебниками и всегда легко могли переместиться туда, где стояла чудесная погода, Гарри казалось, что есть что-то символичное в том, что именно здесь в этот день так хорошо.
– Я просто хочу убедиться, потому что мы все уже в смертельной опасности. Рано или поздно Темный Лорд все узнает. А он не отличается здравомыслием в гневе, и вряд ли будет выяснять наши мотивы.
– Антон, если ты не хотел в этом участвовать, следовало сказать раньше, – поморщился Виктор.
– Если ты хочешь этот брак, я стану свидетелем, – покачал головой Антон. – Не хочу, чтобы рядом с вами стоял в этот день кто-то другой. Вы долго к этому шли, и я знаю, что вы любите друг друга.
Абраксис подозрительно посмотрел на Гарри и поспешно опустил взгляд. Антон был достаточно наблюдателен, чтобы уловить это минутное колебание.
– Просто подумай о своей жизни, – попросил Антон. – Гарри, скорей всего, останется в живых в любом случае, но тебя не пощадят, Витя.
– Я хорошо все обдумал еще в тот день, когда увидел на лбу Гарри шрам, – спокойно ответил Виктор и взял Гарри за руку. Она была ледяная и вялая. Тогда Виктор положил ее между своих ладоней и слегка растер.
– Когда Темный Лорд узнает, я сделаю все, что будет в моих силах, чтобы защитить вас, – хрипло сообщил Гарри. – Ему придется убить прежде меня.
Он сжал руку Виктора в ответ и слабо улыбнулся Абри. Тот неожиданно уверенно кивнул.
– Если честно, я считаю все это дурной затеей, – прошептал он. – Но пойду за тобой хоть в пекло. Я тебе доверяю свою жизнь.
Гарри подавил желание обнять его и расплакаться. Эмоции зашкаливали, и большую часть времени Гарри либо не чувствовал вообще ничего, либо чувствовал слишком ярко.
Антон повернулся к чиновнику и решительно кивнул.
– Начинайте.
Тот, кажется, вообще не слышал ни слова из их разговора, или просто очень сильно нуждался в тех деньгах, которые ему заплатили. Он важно занял место у небольшого переносного алтаря и раскатал какой-то свиток.
– Я так полагаю, что все уже высказались и тех, кто скажет что-то против или замолчит на всю оставшуюся жизнь, здесь нет?
– Молчим-молчим, – фыркнул Антон, очевидно, не в силах сдержать язык за зубами.
– Я мог бы сказать красивую речь о любви, но вряд ли вам это нужно, – сказал чиновник, улыбнувшись Гарри и Виктору.
Они оба вздрогнули и сильнее сжали свои сомкнутые руки. Теперь, когда колебаться было поздно, а споры закончились, неожиданно ярко пришло осознание – все, они здесь. Сейчас будет заключен их брак.
– Вы уже прошли множество препятствий по жизни, держась рука об руку. Сегодня ваши неприятности не прекратятся, но я уверен, что вы сможете вынести их ради друг друга. Достаньте ваши палочки, чтобы обменяться потоками магии и кольцами. Свидетели, вы тоже.
Гарри мог сомневаться, мог бояться за своего жениха и свидетелей, мог любить не только Виктора. Но на самом деле уже два или три года, сначала робко, а потом все с большим нетерпением ожидал этого момента. Он действительно хотел встать перед Виктором и почувствовать, наконец, ту магию, кусочек которой ощутил когда-то на свадьбе Регинлейв и Александра.
– Я тебя люблю, – сказал Виктор, глядя Гарри в глаза. Он облизал губы в волнении. Виктор прекрасно понимал, какие мысли сейчас крутятся в голове его любовника.
– Я тоже тебя люблю, – ответил Гарри. Уж в этом-то он был уверен. Он первым поднял свою волшебную палочку.
Они одновременно взмахнули ими, рядом точно так же поступили Антон и Абраксис. И в помещение хлынула волна волшебства, которая наполнила их сердца легкостью и спокойствием. Гарри вспомнил все счастливые моменты, которые когда-либо переживал с Виктором, он вспомнил отца и мать и подумал, что они точно так же сразу после школы поженились. Сердце билось как сумасшедшее, Виктор казался самым красивым человеком на земле.
Их первый совместный вальс и робкий разговор. Матч по квиддичу, где Гарри был ранен, и Виктор аккуратно опустил его на землю. Утро, когда Виктор увидел у Гарри на лбу шрам. И вечер, когда они впервые занимались любовью в библиотеке.
И Гарри знал, что точно так же Виктор вспоминает все их лучшие моменты и считает Гарри верхом совершенства.
Хотя бы в этот миг, пока сама магия связывала их.
А потом постепенно все ушло, кроме чувства счастья. Но оно уже не было таким всепоглощающим.
– Теперь можете обменяться кольцами, – тихо напомнил о себе чиновник.
Гарри и забыл о его присутствии. Он улыбнулся Виктору, а потом повернулся к Абри. Тот тоже выглядел совершенно счастливым и быстро протянул Гарри приготовленное заранее кольцо. Оно было простым – без драгоценных камней, только с короткой надписью на английском: «Навсегда в моем сердце». Гарри мог бы позволить себе любое дорогое кольцо. После совершеннолетия он получил полный доступ к хранилищам семьи. Но Виктор все равно не смог бы носить свое кольцо иначе, чем на цепочке на шее, точно так же, как и Гарри.
На кольце, которое Виктор надел на палец Гарри, было написано то же самое, только на болгарском языке.
Чиновник улыбнулся и быстро что-то записал в своем свитке. Потом все четверо молодых волшебников поставили под его записью свои подписи и получили по экземпляру брачного соглашения.
– Можете поцеловаться.
Молодожены не стали дожидаться повторного предложения. Гарри бросился к Виктору на шею под радостное улюлюканье Абраксиса. Антон взорвал хлопушку, и всех осыпало конфетти.
У них было маленькое торжество только для четверых. Не миллионы цветов, а всего пара букетов. Не роскошный бал на сто персон, а всего лишь обед в хорошем ресторане.
Слегка пьяный Антон утащил Гарри в сторонку, пока Виктор отлучался в туалетную комнату.
– Сегодня твоя первая брачная ночь, – важно сказал он. – Думаю, кто-то должен поговорить с тобой «про это».
Гарри, выпивший в честь собственной свадьбы не один бокал шампанского, фыркнул в кулак.
– Серьезно? Мы с Виктором вместе так давно, а ты думаешь, что между нами ничего не было?
– Ну, в том, что было – не сомневаюсь, но вряд ли ты с кем-то это обсуждал, – справедливо возразил Антон. – Ты ведь получаешь удовольствие в постели? Виктор не делает тебе больно?
Гарри неверяще посмотрел на него.
– Ты пьян сильнее, чем мне казалось. Я похож на человека, который продолжал бы поддерживать отношения с тем, кто делает мне больно?
– Вообще-то, да, похож. Если, конечно, ты любишь этого человека, – пожал плечами Антон.
– И по-твоему Виктор... наш Виктор способен причинять мне боль в постели? Ты плохо его знаешь, если так думаешь. Он бывает жестковат и бескомпромиссен, но не со мной!
– У него не так много опыта было до тебя, так что он мог просто по незнанию.
– Антон, просто заткнись! – грубо перебил его Гарри. – Мне с ним хорошо, божественно! Я просто таю в его руках, у меня иногда коленки начинают дрожать от одного предвкушения. И мне нравится брать у него в рот. Он всегда осторожничает, боится даже руки мне положить на голову в такие моменты – вдруг не выдержит и надавит.
У Антона возбужденно расширились зрачки и ноздри, но Гарри продолжал, ведь приятель сам напросился на рассказ. Справедливости ради, Антон был прав, и Гарри не с кем было об этом поговорить. Он считал неприличным вести такие разговоры с девчонками, а среди близких друзей геев не было.
– А еще несколько раз я сам его брал. Не знаю, насколько хорошо у меня получилось, но знаешь, контролировать и подчинять я умею даже лучше, чем подчиняться. Мне нравится расслабляться в его руках, Антон. С ним я не Мальчик-Который-Выжил, не лидер Дурмстранга, не Счастливчик, а просто Гарри.
Антон прикрыл глаза, пытаясь успокоиться, смирить свою фантазию, а потом посмотрел на Гарри удивительно трезво и серьезно.
– Так вот почему ты так за него цепляешься.
Гарри прикусил губу
– Я его люблю.
– Да, это я знаю, – кивнул Антон. – Но у тебя есть и другие причины для этого брака.
Вскоре после Абри и Антон отправились по своим делам, а Гарри и Виктор аппарировали в маленький арендованный домик в Черногории. У них не было медового месяца, даже толковой брачной ночи, но Гарри знал, что этот день, эти несколько часов наедине он запомнит навсегда, как самые счастливые моменты в своей жизни.
***
Во второй половине августа Гарри уже настроился на скорое возвращение в Дурмстранг ко всем своим многочисленным обязанностям и безмятежным ночам с Виктором, которого ему негласно запрещали видеть летом. Свадьба состоялась всего неделю назад, и в груди до сих пор сохранялся наполненный чистым счастьем воздушный шарик, периодически вызывавший невольные улыбки.
За завтраком Гарри, как обычно, листал «Ежедневный пророк». Том выписывал многие газеты, но родную английскую Гарри всегда читал с особенным интересом.
– Северус Снейп отправлен в Азкабан? – шокировано повторил он то, что только что прочитал.
Том только бросил на него косой взгляд.
Они завтракали вдвоем в тишине. У них всегда было о чем поговорить, но оба ценили утренний покой. День Тома обычно был заполнен разговорами с Пожирателями, которые отчитывались перед ним за проделанную работу. Том в ответ выговаривал им, советовал, иногда наказывал. Вечерами Гарри и Том обычно выбирались в свет, где играла громкая музыка и трещало еще больше голосов. Гарри летом меньше общался с людьми, в основном ему приходилось писать письма. Однако он уже знал, что всего через пару недель весь его день будет заполнен галдежом всегда чем-то взволнованных подростков.
На завтраки не приглашали болтушку Беллу или других Пожирателей. Хотя особо отличившимся могли оказать честь пообедать с Темным Лордом и Гарри.
Во время этих завтраков Том напоминал Гарри кота, играющего с котенком. Гарри видел пару раз Живоглота с его потомством от дурмстранговских кошек. Том точно так же лениво наблюдал за тем, как Гарри резвится вокруг, энергично засовывая свой нос куда придется, наслаждаясь или страдая от результатов. Но котята не могли убежать на своих маленьких лапках действительно далеко. Что бы они ни делали, им никуда не было деться от Живоглота. Он в любой момент мог сомкнуть свои зубы на их шкирках.
Последнее время Гарри ужасно хотелось достать из-под мантии цепочку, на которой висели его обручальные кольца и потыкать ими Тому в нос, доказывая, что он уже ушел из-под контроля. Но, конечно, ничего подобного Гарри бы никогда не сделал. Ему не хотелось ощутить на себе и Викторе гнев Темного Лорда.
– Не знал, что судьба Снейпа тебя так волнует, – сообщил Том, переворачивая страницу своей газеты.
– Меня волнует судьба всех твоих Пожирателей, – покривил душой Гарри. На самом деле, большинство из них он даже не знал. – Тем более Азкабан – посмотри, что он сделал с Беллой и Сириусом!
Том только усмехнулся.
– И в любом случае, когда мне весной угрожали, что посадят Снейпа в тюрьму, ты сказал, что вытащишь его.
– Тогда он не был в непосредственной опасности. У них на него не было ничего, кроме метки, которую я оставил в прошлую войну. За это его оправдал Визенгамот много лет назад.
– Дамблдор!..
– Дамблдор не министр и не весь Визенгамот. Там все решается голосованием, знаешь ли, – справедливо возразил Том.
– А теперь? У них что, появились против Снейпа какие-то доказательства? Хотя о чем мы говорим, Сириуса вообще без суда в тюрьму упекли.
Том поморщился.
– Я больше не могу оставаться в тени, Гарри. Это становится бессмысленным. Наши союзники смогли подчинить себе министерства семи стран Европы. Думаю, что теперь пришло время огласить мое возвращение, которое Скримджер так и не признал.
Слово «союзники» Гарри считал издевательством. Том так называл своих неотмеченных Пожирателей смерти. Гарри встречал их пару раз на балах или за обедом. Они невероятно кичились тем, как Том с ними обращается, однако, по сути, были такими же слугами, как и отмеченные.
– Я не видел никаких статей о нападениях. Разве сначала они не должны на всех полосах написать: «Вы-Знаете-Кто вернулся!», прежде чем начать аресты?
Том засмеялся. Многие боялись этого смеха, Гарри он тоже не слишком-то нравился, но все равно отзывался легким трепетом в груди. Том был счастлив.
– Напишут, непременно напишут. Пока что нападений не было. Но нужно быть совсем дураком, чтобы не понять, кому подконтрольны те семь стран.
И все же политика Тома Гарри мало волновала.
– Том, мне бы хотелось вытащить Снейпа. Дементоры...
– На моей стороне. Они не причинят ему... сильного вреда.
– Ты знаешь, что Снейп встретился со мной, когда я учился на втором курсе?
Том хитро усмехнулся.
– Догадывался, что Сириус, Каркаров и Виктор это не все твои карты. К тому же Петтигрю, хоть и привязан к тебе, все же трусливая крыса и шпион.
Гарри скривился. Ну, конечно! Следовало стереть тогда Питеру память! Теперь уже Гарри начал догадываться, что Том нарочно не выручает Снейпа. Он его наказывает за молчание. Но Гарри от этого только сильнее хотелось ему помочь, ведь Снейп молчал, защищая его.
– Я должен поехать в Хогвартс, – твердо сказал Гарри. – Чтобы оправдать Сириуса...
– Это уже бесполезно. Когда я приду к власти, его история будет предана огласке.
– Хорошо, но...
– Нет, только ради Снейпа ты рисковать не будешь! – почти прошипел Том.
– Но там диадема, Том!
– Да, и Дамблдор, который знает о хоркруксах и может подвергнуть опасности и тебя. В конце концов, диадема уже может быть уничтожена, – Гарри послышалась в голосе Тома тщательно сдерживаемая боль. – А Дамблдор непременно поймет, что я послал тебя туда не просто так. Это слишком опасно, Гарри.
– Две недели, Том.
– Они не согласятся на такой короткий срок. Они захотят год.
– Я не соглашусь ни на что, длиннее месяца. В конце концов, на мне еще и школа. Я ведь главный староста.
– Ты просто хочешь увидеть Хогвартс, не так ли?
– Дело не в замке. Просто у меня чувство, что нужно все решить с английским министерством сейчас. Я должен там побывать, посмотреть на тех людей. А потом можешь объявить о моей лояльности, и я буду смирно сидеть в безопасном Дурмстранге.
– Что за странная обреченность в голосе?
– Я просто всегда знал, что после школы буду впутан в войну и не смогу жить нормальной жизнью. Но потом ты оказался вовсе не тем сумасшедшим Лордом, который попытался бы убить меня. Какое-то время я надеялся пойти работать в какое-нибудь министерство или лабораторию, чтобы заниматься исследованиями. Или что-то в этом роде. Но сейчас я все яснее понимаю, что это невозможно.
– Никакого министерства, конечно, – спокойно покачал головой Том. – Но ты сможешь построить хорошую политическую карьеру. Что насчет места моей правой руки?
– А как же Люциус? Или Беллатрикс?
– Им с тобою не сравниться. И они отлично это знают.
Они немного помолчали. Гарри было интересно, о чем Том думал, но это был тот редкий случай, когда он не смог предугадать ход его мыслей.
– Хорошо, ты можешь поехать в Хогвартс. Но будь очень осторожен, Гарри, потому что там тебя на каждом шагу будет подстерегать опасность.