Белый пепел

Глава 23

Гарри нервничал, когда стучал в дверь кабинета. Профессор Натхайр немного настораживал его, но в целом не было причин опасаться. Каркаров слишком дорожил своей жизнью и карьерой, чтобы взять в преподаватели кого-то, способного причинить вред студентам. Родители – большей частью темные волшебники, а многие еще и бывшие Пожиратели смерти – порвали бы его на лоскутки. Хотя в том, как легко дорогой директор совершает ошибки, Поттер уже имел возможность убедиться летом. В общем, Гарри почти не волновался, если бы еще смог вспомнить, где прежде встречал нового профессора. Он перекатывал на языке фамилию Натхайр, и то и дело представлял приятную улыбку нового преподавателя. Что-то навязчиво крутилось в памяти. Поттеру оставалось только надеяться, что пересекались они не до того, как Гарри пошел в школу. Иначе профессор мог бы припомнить и шрам, и настоящее имя.
– Входите, Эванс, – пригласил уже знакомый голос. Гарри аккуратно открыл дверь и вошел в кабинет. Профессор был здесь один, стоял у окна и смотрел на своего ученика.
– Я единственный приглашен? – нахмурившись, предположил Поттер.
– Вы единственный, кому занятия нужны точно, – ответил Натхайр. – К остальным я еще присмотрюсь.
– Не слишком-то лестно, – вздохнул Гарри.
– Вы хотите, чтобы я вам льстил или чему-то научил? – уточнил преподаватель с язвительной ухмылкой. Впервые за эту неделю выражение его лица перестало быть милым и приветливым. Словно он, наконец, прекратил скрываться за маской и стал самим собой. – Я заметил, что к вам тут многие относятся снисходительно.
– Вы хотите сказать, что мои оценки по другим предметам не соответствуют моим знаниям? – оскорблено вскинулся Гарри.
– Я не говорил ничего подобного, – возразил собеседник. – Насколько я понял, вы действительно очень стараетесь в учебе. Ваши теоретические знания по моему предмету впечатляют. Честно говоря, не уверен, что даже я в вашем возрасте знал столько о темном волшебстве. Впрочем, мне всегда легко давалась практика, поэтому я не налегал с таким усердием на теорию.
– Вы говорите так, словно превзойти вас все равно, что превзойти... ну, скажем, Гриндевальда, – хмыкнул Гарри. Он никогда не позволял себе дерзить преподавателям, однако Натхайр словно нарочно провоцировал его.
– Что если так и есть? – уточнил профессор с нарочитым спокойствием, которое заставило Поттера вздрогнуть.
– Извините, профессор, – поник он. – Я готов к занятию. С чего начнем?
– Продемонстрируйте мне несколько заклинаний, – предложил тот. Он не трогался с места, наблюдая за тем, как мальчик прошел к нему по кабинету, оставив сумку на парте. Поттер достал волшебную палочку, секунду размышлял над тем, что следует показать, а затем направил палочку на стол и выполнил несколько проклятий, которые они проходили в прошлом году. Эти, хоть и с трудом, дались ему тогда. Потом профессор восстановил стол в первозданном виде и попросил наколдовать парочку других, выбрав на этот раз самостоятельно, не сводя взгляда с самого Гарри и его волшебной палочки. Так продолжалось не меньше получаса. Это быстро вымотало Поттера. Как любому успешному ученику, неудачи в учебе были ему ненавистны. За два года провалов в исконном волшебстве Гарри так и не привык к собственной несостоятельности.
– Мистер Эванс, хватит, – решил, наконец, преподаватель. – Скажите мне, вы полукровка?
– Да, сэр, я слышал уже немало предположений от других, что в моем бедственном положении виновато дурное происхождение, – поморщился Поттер.
– Ну-ну, – отмахнулся Натхайр. – То, что один из ваших родителей маггл, еще не значит, что вы не можете использовать исконное волшебство. Здесь немало детей из смешанных семей. Да и я сам знаю парочку волшебников с матерью из древних семей и отцом магглом, а им это не мешало творить такое, что многие чистокровки восхищались.
Он усмехнулся с превосходством. Гарри прикусил губу, чтобы не открыть рот не вовремя и не поправить преподавателя. На самом деле он понимал, что его происхождение действительно может быть важно, однако с легкой руки Малфоя по школе еще с первого курса очень удачно бродил слух, что мать Гарольда Эванса – чистокровная ведьма. Это излагалось в разговорах дурмстранговских сплетников как непреложная истина, тем самым сбивая со следа всех, кто помнил, что мать Гарри Поттера магглорожденная. Оставалось только радоваться тому, что в начале знакомства Гарри неосмотрительно упомянул, что его мать училась в Хогвартсе, а его фамилию приняли за наследие отца. Он сам тогда еще не знал о своих родителях большего. Опровергать теорию, в которую Натхайр, очевидно, поверил, было бы глупо.
– Ваше произношение заклинаний идеально, а движения палочкой точно выверены, – задумчиво сообщил профессор. – Вы явно много работали. Никогда не сталкивался с таким случаем как ваш. Дайте мне подумать над этим немного, и я придумаю решение.
– Уверены, сэр? – устало уточнил Гарри.
– Нет проблемы, которую я не смог бы решить, если действительно хочу этого, – высокомерно улыбнулся Натхайр. – Приходите в следующую субботу.
Поттер кивнул. Он подобрал сумку, убрал в нее волшебную палочку и покинул кабинет. Мальчик успел увидеть как профессор, нахмурившись, удаляется в лаборантскую, прилегающую к классной комнате. Финал занятия разочаровал Гарри. Глупо было ожидать немедленных результатов, не могло все стать внезапно хорошо, но Поттер почему-то думал, что новый преподаватель достанет решение проблемы, как фокусник кролика из шляпы.
В тот же день после ужина небольшая компания Гарри и все, кому позволено было к ним присоединиться, отправились на прогулку к озеру. До захода солнца оставалось еще около часа. Выдалась столь редкая в этих краях солнечная и теплая осень, ребята спешили насладиться этим, по возможности проводя больше времени на улице. Мариус обсуждал с Крисом последний урок зельеделия. Они оба увлекались предметом и после перемирия не упускали случая вместе порассуждать о взаимозаменяемых элементах или эффекте какого-нибудь ингредиента. Блетчли из всего окружения Гарри наиболее быстро принял Блека. Словно только и ждал причины подружиться. У него не было амбициозности и ревности Малфоя и Эпстейн, в отличие от этой парочки он не подсчитывал, сколько однокурсников обратились к Блеку за советом или помощью, не сравнивал это количество со своим. Гарри нравилось такое равнодушие друга к собственной популярности. Это было ближе всего к тому, что испытывал сам Поттер. Словно они с Крисом вообще жили в другом мире, отдельном от грызни, которую за их спинами творили собственные друзья.
– Подсидит Блек Сару, – выдохнул тихо Левски. Он сидел рядом с Гарри и отстраненно разглядывал небо. – Если она себя в руки не возьмет. Пара отработок, несколько грубых просчетов перед школьным советом – и все. Места старосты третьекурсников ее, конечно, не лишат, но вот своего влияния на окружающих она явно лишится.
– Я обещал Блеку не вмешиваться в их разборки слишком рьяно, – поморщился Поттер. – Сара мне, конечно, нравится больше чем он. Она мой лучший друг.
– Нет-нет, все верно, – вздохнул Младен. – Тебе нельзя ввязываться в их ссору. Этим ты подружку не защитишь. Твое вмешательство сохранит ей положение, но все будут знать, что сама по себе она ничего не может и не стоит.
– Кроме огромного приданого, – фыркнул Поттер.
– Интересуешься ее приданым? – вскинул брови в удивлении приятель.
– Нет, – пожал плечами Гарри.
– А может, и стоило бы, – откликнулся Левски. – Ты заметил, что она дуется именно на тебя?
Гарри промолчал, ожидая пояснения. Он действительно обращал внимание на то, что Сара ведет себя с ним иначе, чем с другими, но решил, что это объясняется их особыми отношениями прежде.
– Я ничего ей не делал.
– Значит, либо что-то сделал кто-то другой из-за тебя или дело как раз в том, что ты ничего не сделал, – справедливо заметил Младен. – Что у вас произошло за время каникул?
– Либериус? – предположил Гарри после недолгих раздумий. – Абраксис меня уже расспрашивал по этому поводу.
– Принц, что ли? – презрительно скривив губы, выплюнул собеседник.
– Я был у него в гостях летом. Может, у них какая-нибудь семейная вражда? Хотя Либериус ни слова мне об этом не сказал, – пробормотал Поттер. – Я в этом не очень ориентируюсь. Возможно, ты что-то слышал?
– Я – нет, – отказался Младен. – Насколько знаю, их интересы нигде не пересекались. А Либериус мало походит на опытного интригана, который мог бы обвести любимца школы вокруг пальца.
– Ты-то должен знать, что мой опыт в подобных делах тоже не слишком велик, – поморщился Поттер.
– Ну да, – ухмыльнулся Левски. – Ты просто привораживаешь фортуну, а в перерывах между твоими подвигами за тебя играет свита. Можно, конечно, присмотреться к Либериусу на вопрос – не хочет ли он чем поживиться за наш счет. Возьмем его в компанию на некоторое время?
– Что если Сара еще больше разозлится?
– Не волнуйся, я об этом позабочусь, – кивнул Младен. Поттер, колеблясь, посмотрел на него. Гарри не сомневался, что Левски способен обо всем позаботиться и уладить возникающие на школьном уровне проблемы. Из всех третьекурсников Младен был, наверное, самым здравомыслящим, да и соперничества между ним и Гарри никогда не существовало. Однако Поттеру сложно было понять его мотивы и образ мыслей, поэтому Гарри всегда его немного сторонился и опасался, воспринимая как этакую скрытую угрозу. Справедливости ради стоило сказать, что Младен ни разу за два года учебы не сделал Гарри и его друзьям ничего плохого.
Поттер кивнул, позволяя приятелю делать все, что тот считал нужным. Левски тут же подозвал кого-то из приятелей и активно зашептал ему что-то на ухо. Поттер устал от разговоров о Саре. Хотелось, чтобы все можно было решить простым разговором по душам, чтобы она, как Виктор, смущаясь, но рассказала правду, даже если та и оказалась бы неприятна и ей самой, и Поттеру.
Из задумчивости Гарри вывели брызги холодной воды, попавшие на лицо. Он зажмурился от неожиданности и удивленно вытерся рукавом мантии. От озера на него с виноватым выражением лица смотрели Чанг и Мейер. Они играли, брызгались и случайно потревожили Гарри, а теперь ждали его реакции. Поттер усмехнулся и достал волшебную палочку. Он собирался так их обрызгать, чтобы мало не показалось! Гарри на секунду задумался, обдать их Агуаменти или пощадить, когда на его плечо, царапнув когтями, приземлилась большая белая сова. Она сложила крылья, отвесив ему тем самым подзатыльник.
Сердце мальчика забилось сильнее. Гарри протянул руки и отвязал от ее лапы письмо. За все время учебы извне ему писали только два человека – Дамблдор и Сириус. Оба адресата приносили Гарри одно расстройство. Их письма не следовало читать при посторонних, и Поттер совсем было собрался покинуть друзей, но успел заметить на конверте знакомый почерк Регинлейв Кенинг. Он понятия не имел, зачем бывшая староста могла писать ему. Они, конечно, неплохо общались, пока она не окончила школу, но Гарри сомневался, что теперь Лейв скучает по третьекурснику. Он развернул конверт под любопытными взглядами друзей. Они успели привыкнуть к тому, что всю свою корреспонденцию Гарри утаскивает в комнату, словно орел добычу.
Из конверта ему на руки выпала карточка с приглашением.
– Ну, что там? – нетерпеливо поинтересовался Малфой.
– Приглашение на свадьбу Лейв и Александра, – протянул Гарри. Он сам не ожидал, что они пригласят его. С чего бы? Хотя если вспомнить о том, что жених и брат невесты считают его родственником Темного Лорда, понятно, почему они желают его присутствия на вечеринке.
– Ты поедешь? – тут же взволнованно поинтересовался Блек. – Это очень важное событие. К нему долго готовились. Александру отказывать нельзя, он быстро делает карьеру в своей стране, того и гляди станет самым молодым министром магии в истории.
– Мне тринадцать лет, я же не могу решать такие вещи сам, – пробормотал Гарри. Дата бракосочетания выпадала на зимние каникулы, словно специально для того, чтобы маленькие родственники молодоженов могли присутствовать.
– Ну, дома-то тебя, наверняка, на каникулы не ждут, – нетактично ляпнул Мариус. Это было чистой правдой, которую Поттер даже не думал скрывать. Он ни разу не покидал школу в зимние каникулы, хотя так делали многие в Дурмстранге.
– Все же я должен попросить разрешения, – заявил Гарри. Каркаров вряд ли отпустил бы его за пределы школы. Поттер прекрасно понимал, насколько опасным может оказаться для него подобное мероприятие. Там будет полно взрослых, которые могли знать его отца, могли заметить сходство. Хотя пойти очень хотелось. Гарри никогда не видел волшебной свадьбы. Он был уверен, что она отличается от обычной, хотя маггловские свадьбы он тоже видел только по телевизору. Приглашение льстило.
Он убрал письмо в карман мантии, обещая себе, что непременно сходит к директору и попросит разрешения, попробует уговорить Каркарова. Он же, в конце концов, не собирается на этом балу представляться всем и каждому. Гарри с удовольствием бы просто постоял в сторонке, наблюдая за происходящим.
Оказалось, что Антон тоже получил приглашение, хотя он, конечно, должен был присутствовать там обязательно, как один из ближайших родственников. Впрочем, его с Александром отношения, судя по всему, все еще оставляли желать лучшего.
– Братец считает меня позором семьи, – заявил Антон, почесывая затылок. – А родственники почти дружно ему вторят. Хотя чего им еще нужно, ведь я в школьном совете. Для шестикурсника в школьной иерархии карабкаться уже некуда.
Гарри настолько привык к его бесконечной болтовне, что чаще всего даже не прислушивался к тому, что говорил лучший друг его наставника. Поляков до сих пор воспринимался как нуждающийся в заботе ребенок, однако Гарри не раз видел, что Антон не только может позаботиться о себе, но и успешно вытаскивает из неприятностей Виктора, да и всех, кому считал нужным помочь.
После рассказа Крама о том, какие отношения его связывали с Поляковым в прошлом, Гарри несколько дней исподтишка разглядывал Антона. В парне не было ни капли красоты и обаяния его кузена, так что вообще не верилось, будто они родственники. Но младший Поляков был хорошим другом: преданным, находчивым и бескорыстным. Гарри и сам от такого не отказался бы. И все равно мысль о любых интимных отношениях с ним вызывала в Поттере отвращение. Справедливости ради стоит заметить, что и сам Поляков вряд ли питал ко всеобщему любимцу хоть какой–то интерес.