Белый пепел

Глава 21

Не оправдав свое прозвище, Гарри в очередной раз вступил в противоборство с корабельной лестницей, но на этот раз позорно проиграл. Кто-то не очень умный пролил на ступеньки воду и не подумал ее высушить или затереть. «Счастливчик», погруженный в мысли о предстоящей учебе и несправедливости мира – он опять был свидетелем того, как матери целуют своих детей перед долгим расставанием, и почувствовал себя брошенным и одиноким – не заметил лужи и, поскользнувшись, полетел с лестницы кувырком прямо в коридор с каютами. Сверху на него приземлился Нил Гринграсс. Гарри показалось, будто что-то подозрительно хрустнуло. Третий учебный год не мог начаться просто. В нумерологии цифра три считается одной из самых значимых.
– Привет, Эванс, – кисло поприветствовал знакомого Нил после того, как выругался. – Кажется, я сломал руку.
– Думаю, если бы это был перелом, ты сейчас не разговаривал бы столь спокойно, – сдавленно откликнулся Гарри, на котором старшекурсник вальяжно разлегся. – Но я вот точно потянул лодыжку.
– Узнаю, кто разлил эту воду, руки повыдергиваю, – зловеще пообещал Гринграсс.
– Что здесь происходит? – сурово поинтересовался третий голос. Мальчики повернули головы и увидели подозрительно разглядывающего их Полякова. – Эванс для тебя слишком молод, Нил. Я, как ответственный за нравственность в школьном совете, таких отношений не одобряю.
Гринграсс скорчил гримасу. Антон говорил чушь с совершенно невозмутимым выражением лица.
– Помог бы лучше подняться, Поляков, – буркнул он. Антон не стал возражать и спокойно позволил капитану квиддичной команды опереться на себя. Нил придерживал руку, согнутую под неестественным углом. Антон осмотрел ее и задумчиво почесал макушку.
– Пойдем к главной старосте, – предложил он, наконец. – У тебя то ли вывих, то ли перелом. Она вроде на медицинские курсы ходит. Должна сообразить, что с этим делать.
Гринграсс не стал перечить, и они пошли вглубь корабля, оставив Эванса сидеть на полу. Гарри проводил их растерянным взглядом, а когда повернулся обратно, увидел, что перед ним на корточках сидит Виктор.
– Ты в порядке? – обеспокоено уточнил Крам. Поттер облегченно вздохнул. Старшекурсники все-таки не сошли с ума и не оставили его в одиночестве разбираться со своей проблемой.
– Кажется, потянул лодыжку, – сказал он.
– Это можно вылечить одним зельем, – улыбнулся Виктор, радуясь, что с подопечным не случилось ничего серьезного. – Намажешь и посидишь спокойно пару часов, как раз пока не причалим, а там будешь, как новенький.
– Личный опыт? – игриво уточнил Гарри.
– Да, на тренировках всякое бывало.
Ученики проходили мимо, с любопытством косились на них, здоровались, но не спешили завязать беседу, видимо, считали, что Крам и Эванс очень заняты.
– Кажется, у старосты пятого курса всегда с собой несколько зелий, – вспомнил Крам. – Давай устроим тебя в каюте, а потом я схожу и поищу его.
Гарри кивнул. Виктор помог ему подняться, и Поттер приготовился хромать, терпя боль. Раньше он страдал и от переломов, и от растяжений. Дадли, бывало, выкидывал действительно страшные шутки. Однако Крам без лишних разговоров подхватил его на руки, вызвав у Гарри удивленный вскрик.
– Нам не далеко, да и ты легкий, – пояснил Виктор на изумленный взгляд подопечного.
– Я не девчонка, – сердито сообщил ему Гарри и попытался вырваться, но тут же успокоился. Поттер прожил с Виктором по соседству целый год и неплохо представлял себе, как тот мыслит. Пусть и так нелепо, но Крам попытался помочь. Если вырваться сейчас и указать на его ошибку, то Виктор будет долго смущаться и увиливать от разговоров, считая, что сделал что-то ужасно неправильное. – Ладно, но только не далеко, – буркнул Гарри и обхватил шею наставника руками.
Виктор улыбнулся и понес его. Пару секунд спустя их догнали Малфой и Блетчли.
– Эванс, чем ты заслужил подобное обращение? – со смехом поинтересовался Абраксис. – Неужели Крам считает, что твои прекрасные ноги не должны касаться грязного пола?
– Я растянул лодыжку, – кисло сообщил Гарри.
– Ты даже лодыжку растягиваешь удачно, – фыркнул Малфой. – Уверен, случись такое со мной, в Дурмстранге не нашлось бы человека, согласного нести меня на руках.
– Ах, принцесса Гарриет, могу ли я поцеловать вашу руку, когда благородный рыцарь опустит вас на землю? – присоединился к подколкам Левски, обнаружившийся в одной из ближайших кают. – Сэр Крам, заносите свою ношу ко мне!
Виктор вопросительно посмотрел на покрасневшего от издевательств Гарри. Сам Крам на шутки третьекурсников внимания решил не обращать, хоть и нахмурился. Они все еще были только глупыми мальчишками. Поттер кивнул ему, и Виктор занес мальчика в каюту. У иллюминатора примостились Лусия и Сара, рядом с Левски расположились его соседи по спальне. Места как раз хватало для закадычного трио.
– Действительно думаешь, что я их лидер? Больше похоже на мишень для шуток, – шепнул Виктору на ухо Гарри.
– А ты попробуй вести себя с ними более строго, – предложил он так же тихо и опустил мальчика на сидение.
– Но я не хочу, – ответил ему Поттер.
– Тогда прекрати делать вид, что недоволен, – справедливо возразил Крам, улыбнувшись. – Я пойду и узнаю, у кого есть зелье.
– Буду ждать, – кивнул ему Гарри. Виктор вышел, а мальчишки явно собрались снова развлечь себя за счет Поттера, но тот не дал им такого шанса, переключив внимание на Эпстейн, тем самым словно проигнорировав других сидящих в каюте.
– Здравствуй, Сара.
Против обыкновения, девочка не кинулась к нему с объятиями и приветствиями. Она невольно вжала голову в плечи, когда Гарри обратился к ней, но быстро опомнилась и выпрямилась. Однако упорно отворачивала от него свое расстроенное лицо.
– Привет, Эванс.
– Что-то случилось? – прямо спросил Поттер.
– Нет, – натянуто улыбнулась она. – У меня все хорошо. Отлично провела лето. Ездили в Египет. Все было чудесно. Пирамиды.
– Пф, – влез Малфой. – Эпстейн, даже мне очевидно, что у тебя что-то случилось. Зачем нам-то врать?
– Мальчики, – неловко позвала Лусия. Гарри с недоверием следил за тем, как наливаются слезами глаза Сары. Лусия обняла ее за плечи. – Не спрашивайте, у нее, правда, случилось.
– Как будто они сами не знают! – закричала вдруг Эпстейн, вскакивая с места. – Прекратите издеваться и расспрашивать! Ничего не случилось, ясно? Это мелочи и не надо меня унижать расспросами! Мне пора выполнять обязанности старосты!
Она вылетела из помещения в коридор, оставляя ошарашенных мальчишек.
– В нее что, бесы вселились? – ахнул Малфой. – Я всегда знал, что она истеричка, но не подозревал, что все так запущено!
– Это неспроста, – покачал головой Крис. – Но она не писала мне ни о чем таком летом.
– Вы, правда, не знаете? – робко уточнила Лусия.
Все озадаченно покачали головой. Девочка вздохнула.
– Это хорошо, что не знаете. Она гордая, не перенесла бы, если бы вы узнали.
– Ты меня пугаешь, Лусия. Она все же мой лучший друг, – сказал тихо Гарри. Девочка пожала плечами, печально посмотрела на него и ушла из каюты. Корабль мягко качнуло.
– Отчалили, – пробормотал Малфой. – Что, еще один сумасшедший учебный год?
Гарри задумчиво улыбнулся и осторожно снял ботинок и носок с больной ноги. Лодыжку немного раздуло.
– А вот и я, – оповестил Виктор. Он вошел в каюту, показывая флакон с зельем. Гарри поблагодарил и взял бутылочку. Под надзором друзей он намазал густым прозрачным варевом больное место и обвернул полотенцем, которое вытащил из своей сумки. После чего нога была водружена на место напротив, где прежде сидела Сара. За Крамом вскоре явился Антон и куда-то увел лучшего дурмстранговского ловца, а Эпстейн так и не вернулась в каюту, зато вскоре появился Мариус Блек. Он чопорно попросил разрешения войти и уселся рядом с Гарри под подозрительными взглядами его друзей, аккуратно разгладив складки на мантии.
– Шавок своих уберешь? – высокомерно поинтересовался он.
– Хэй, похоже, утраченную самоуверенность ты за летние каникулы успешно восстановил, – огрызнулся Малфой. – И не мечтай, никуда мы не пойдем. Мало ли, что в твоей буйной головушке вертится! Все знают, что Блеки – чокнутая семейка...
Он осекся и с испугом посмотрел на Гарри.
– Что за высказывания такие? – сердито сказала Ромильда, которая, оказывается, пришла вместе с Мариусом, но стояла тихо и никто не заметил ее присутствия.
– Прости, Эванс, – одновременно с ней выпалил Малфой, видно вспомнив утверждения своей матери относительно родословной друга. Поттер только головой покачал. Крис фыркнул и поднялся с места. Он взял Абраксиса под локоть и вывел из каюты.
– Пойдем, прогуляемся.
Левски проследил за ними взглядом, пожал плечами и тоже вышел вместе со своими приятелями. Ромильда закрыла дверь в каюту, оставаясь в коридоре. Мариус молчал и оглядывался, словно увидел в стандартной корабельной комнате что-то новое. Его руки яростно комкали мантию. Он покосился на раненую ногу своего соперника.
– Так о чем ты хотел поговорить?
Блек напрягся, а потом резко выдохнул воздух.
– Я говорил с отцом о ситуации, которая сложилась в школе. О нас с тобой.
– Вот как? И что он сказал? – хмуро уточнил Поттер. Он был уверен, что сможет справиться с Мариусом и перехитрит его, если придется. Однако знал, что в интриги со взрослыми пока играть не готов.
– Что иногда признать поражение не значит уронить свою гордость. Сильному противнику можно сдаться, – вскинув подбородок, сказал Блек. Гарри не стал ничего говорить. Он знал, что одно неверное слово может спровоцировать Мариуса, который вроде бы пришел заключать мир, на агрессивные действия и новый виток скандала. – Я больше не буду твоим соперником, – хмуро закончил Мариус. – Мне не потянуть. Впрочем, твоей покорной собачкой, как Малфой, я тоже быть не собираюсь!
– Абраксис не собака, – усмехнулся Гарри. Его покоробило от такого разговора о друге, но он постарался сдержать себя. Кто-то из них двоих должен был контролировать блековский темперамент. – Я не прошу тебя быть моим другом, но я рад, что ты не будешь моим врагом.
Мариус кивнул:
– Теперь, когда мы все уладили, думаю, мы можем пригласить остальных?
– А ты хочешь остаться здесь? – удивился Гарри. Неожиданно Мариус полоснул по нему полным ненависти взглядом. Поттер, конечно, понимал, что слова отца вряд ли заставили Блека любить его, но не был готов к такому.
– Я уже сказал, что мне не соревноваться с тобой во власти над нашими однокурсниками и малышней, – зло прошипел он. – Но я не собираюсь отказываться от нее вовсе, а значит, я должен стать вторым после тебя по влиянию. Думаю, если буду на твоей стороне, то, учитывая мою должность старосты, это не составит труда.
– Власть меня мало интересует, – откровенно сказал Гарри. – Но если ты хочешь стать вторым после меня на моей стороне, то должен принять правила моего круга, как это сделал Младен. Я – полукровка. Сара, Абраксис, Лусия – тоже. Тебе придется мириться с этим.
– Я все еще не считаю, что они мне ровня, – прямо откликнулся Мариус. – Я родовитее и богаче! Но я больше не буду презирать их за это.
– И все? – удивился Гарри.
– Ну, теперь они мои соперники, – с ухмылкой заявил Блек. – За влияние на тебя, за власть над однокурсниками. Естественно, я все еще буду бороться с ними.
Поттер не выдержал и засмеялся. Им было всего тринадцать, а Мариус говорил так, словно им было по сорок лет, и власть над однокурсниками выливалась в возможность править государствами и получать огромные деньги. Это было смешно, действительно. Потому что у Гарри не было никакой власти. Все, что он делал – это помогал с самостоятельными заданиями и иногда играл вместе с приятелями в карты. Он не мог, в отличие от тех же Сары или Блека, назначить наказание за плохое поведение, не мог нарушать комендантский час. О, Гарри знал, что популярен. Однако внимание других не делало его хозяином в школе. Мариус, наверное, опять сошел с ума, но Поттер готов был с этим смириться, если взамен Блек перестанет доставать их компанию. Хочет бороться не с Гарри, а с его друзьями? Ну и пожалуйста! В эту борьбу он хотя бы может вмешаться и прекратить ее в любой момент.
– Ладно, раз мы договорились, то давай впустим остальных, – предложил Гарри. Нога у него должна была пребывать в покое, поэтому он выжидающе посмотрел на Блека, ожидая, что именно он откроет дверь и пригласит остальных. Мариус же явно воспринял это как приказ лидера. Гарри хотелось перенять маггловский жест и покрутить пальцем у виска. У Блека оказалось даже больше тараканов в голове, чем Поттер ожидал.
Новость о пополнении в компании ребята приняли стоически. Малфою и Блетчли затея пришлась не по вкусу, но спорить с Гарри они почему-то не стали. Левски явно забавлялся, поэтому Малфой мстительно подпортил ему настроение и рассказал о том, что летом им удалось познакомиться с его матерью. Они стали вяло переругиваться. Кристофер в конце концов достал книгу и начал читать. Мариус с Ромильдой о чем-то тихо переговаривались, а Гарри принимал гостей. Не проходило и пяти минут, чтобы в каюту не заглянул кто-нибудь, желающий сказать им привет, рассказать и выслушать историю о каникулах, посочувствовать раненой ноге, а один третьекурсник, которого Поттер едва знал, привел своего только поступившего в Дурмстранг брата для знакомства.
Сару они снова увидели уже по дороге к замку. Гарри шел медленно, берег ногу. Соратники смирно брели рядом, хотя он неоднократно говорил, что ждать его не обязательно. Их поведение в этом году действительно начинало настораживать. Поттеру хотелось заорать и спросить, все ли у них в порядке с головами. Как ни странно, адекватным казался только Малфой. И то только потому, что всегда был странным парнем и сейчас этому своему кредо не изменял.
Сара присоединилась к ним за столом. Должно быть, уже взяла себя в руки. Она чинно села справа от Гарри, как обычно, и хищно оглядела всех, кто метил на ее законное место. Поттер вздохнул с облегчением. С ней пока что было явно не все в порядке, однако она успокоилась, и это уже радовало.
Гарри нашел взглядом Виктора, но Краму было не до него. Он неловко мялся, принимая поздравления в связи с прошедшей первой игрой. Почти все старшекурсники норовили похлопать его по плечу, некоторые завязывали беседу, которую ему явно не хотелось поддерживать, а парочка нахальных второкурсников осмелилась попросить автограф. Рядом не было Полякова, который мог бы своими наглостью и напором спасти Виктора от фанатов, и Крам чувствовал себя одиноким и несчастным.
– Мне уже не терпится, – потер руки Малфой, отвлекая Гарри от разглядывания наставника. – Я хочу посмотреть на нашего нового преподавателя Темных Искусств! Эминеску занимал этот пост вечность! Кого же директор нашел взамен?
– Двоюродный брат второго мужа моей кузины пробовался на этот пост, но у него не было опыта преподавания, и его отвергли, – сообщил Блек. Сара недовольно на него покосилась. Девочка уже сообразила, что бывшие соперники заключили перемирие. Иначе с чего бы Блеку сидеть с Гарри за одним столом? Как начинающая интриганка, она отлично понимала, чем такая дружба грозит ей. Тем более теперь. Она закусила губу, чтобы не выдать эмоций. Пережитое унижение все еще било по нервам. Она не могла понять, действительно ли никто не знает о нем, или все лишь притворяются? И все же непозволительно было бросать все, чего она успела добиться за прошедшие два года, даже если больно.
– Похоже, желающих занять должность оказалось немало, – сообщила Лусия. – Кое-кто из знакомых моего отца тоже выставлял свою кандидатуру.
– Как вы думаете, Каркаров выбрал лучшего из лучших? – спросил Малфой.
– Или лучшую из лучших, – тихо возразила Ромильда. – Женщины тоже бывают очень способными к исконному волшебству.
Все за столом вспомнили, кем является ее мать, и покивали. А Гарри впервые пришло в голову, что эта девочка состоит с ним в той же степени родства, что и Драко. Он никогда не рассматривал Ромильду с позиции родственницы, слишком уж хорошие отношения ее связывали с Мариусом.
– Давайте надеяться, что проклятие Хогвартса не распространится сюда, и у нас преподаватели не начнут меняться каждый год? – весело предложил Малфой. Шутку оценили. О ситуации с профессорами по Защите от Темных Искусств в английской школе знали все.
– Я слышал, в этом году они взяли некоего Ремуса Люпина, – сказал Блетчли. – Интересно даже, что случится с ним.
– Может, если бы у нас преподаватели так менялись, то и для нас было бы развлечение, – предложил Мариус.
– У нас тогда было бы весьма отрывочное образование, – фыркнула Сара.
– Зануда, – ухмыльнулся он ей. Сара скрипнула зубами и приготовилась кинуться в бой, но Гарри положил ей руку на локоть и покачал головой. Эпстейн поняла, что если они со вторым старостой будут воевать, то теперь это придется делать скрытно, да еще и без поддержки Эванса. Статус Гарри с каждым годом все повышался, но это значило, что теперь за место рядом с ним придется биться, удвоив силы.
Многие из соседей Гарри по столу в это время рассматривали первокурсников. Гельмут что-то шептал хихикающей Юн Чанг, косясь на малышню. Должно быть, эти двое уже чувствовали себя такими взрослыми по сравнению с новым поколением. К тому же на их лацканах гордо поблескивали значки старост второго курса. Поттер осторожно огляделся вокруг. В этом году на их компанию смотрели меньше, чем раньше. Должно быть, теперь уже представляли примерно, что можно от Эванса и его друзей ждать, да и про капитуляцию Мариуса успели узнать еще во время плавания. Сейчас все больше интересовались первокурсниками и их потенциалом.
Важно прошел через весь зал к своим местам школьный совет. Карла Вагнер села за стол на возвышении и, высоко задрав нос, оглядела притихших на несколько мгновений учеников. Но Гарри почему-то показалось, что ей очень страшно, и он понял, о чем говорил Малфой в прошлом году насчет ее назначения. Кажется, она теперь тоже это отлично понимала. Поляков сидел на самом дальнем от нее месте и болтал с комендантом. Тот, судя по выражению лица, хотел заткнуть уши.
Последними в зал по традиции входили учителя. Ученики мгновенно затихли, пытаясь скорее увидеть новое лицо. На место, где прежде сидел Эминеску, между профессорами Бэшворунг и Павловым, сел темноволосый волшебник лет тридцати в темно-зеленой мантии. Он был весьма хорош собой, ухожен и сразу одарил изучающих его учеников лучезарной улыбкой. Гарри нахмурился. Ему показалось, что он где-то видел этого человека. Девицы же в столовой ахнули разом. Профессора явно с трудом сдерживали смешки.
– Красавчик, – хихикала какая-то старшеклассница за соседним столиком.
– Похоже, у профессора Макиярви появился конкурент.
– Как вы думаете, он женат?
– А кто-нибудь его знает?
Директор, как всегда, поднялся для приветственной речи. Он вынужден был постучать вилкой по бокалу, чтобы привлечь внимание зала. Студенты уже приступили к обсуждению нового профессора, однако мгновенно затихли. Ежегодную речь Каркарова они знали назубок, но рассчитывали услышать еще и имя нового профессора.
– Рад приветствовать вас в школе в новом учебном году, – сказал директор. – Уверен, что все вы хорошо отдохнули и подготовились к принятию новых знаний. Особенно семикурсники, которым в этом году предстоит сдавать последние и самые важные экзамены. Я искренне надеюсь, что вы не подведете нашу школу и покажете достойные результаты.
Он допустил небольшую паузу, подозрительно оглядел зал. Ученики напоминали ему нунду, готовых в любой момент броситься на жертву, а потом продолжил:
– А теперь поприветствуем нашу новую Главную старосту, которую в прошлом году выбрал школьный совет. Карла Вагнер.
Девушка поднялась с места и поклонилась. Несколько человек похлопали без особого энтузиазма. Популярностью новый школьный совет не пользовался.
– Позвольте вам так же представить вашего нового преподавателя Темных Искусств, – продолжил Игорь. – Профессор Том Натхайр.
Профессор поднялся и поклонился, его поприветствовали активнее, но скорее из вежливости и любопытства, чем из-за чего-то еще. На аплодисменты тот ответил очередной белозубой улыбкой.
Гарри переглянулся с Блетчли, который сидел слева от него.
– Ну, вряд ли Каркаров взял его в штат за красивые глаза, – неуверенно ответил на этот взгляд Крис.
***
Вильгельмина была женщиной уже немолодой и достаточно опытной. Она повидала в жизни немало и могла похвастаться тем, что неплохо контролировала свои эмоции. Однако профессор Бэшворунг, как и все в штате, с нетерпением ожидала знакомства с новым преподавателем Темных Искусств.
Она была выпускницей Дурмстранга, так же как и Павлов, и Макиярви, и Гербе, и еще несколько профессоров. Пусть они пришли сюда преподавать разные предметы, однако у всех у них был один и тот же учитель, рассказавший им в свое время о Темных искусствах. Они уважали и восхищались профессором Эминеску. Конечно, не стоило надеяться, что его заменит кто-то столь же выдающийся, однако они ожидали многого. Не того, что Игорь приведет в учительскую молодого очаровательного волшебника, который больше годился для обложки какого-нибудь журнала для легкомысленных ведьмочек.
Вильгельмина невольно вспомнила широко обсуждавшийся в преподавательских кругах случай со Златопустом Локонсом, которого Дамблдор взял в штат от отчаяния. На секунду она решила, что Каркаров последовал по этому ошибочному пути, но решила все же не делать скоропалительных выводов. Тот же Макиярви пришел преподавать в Дурмстранг в возрасте двадцати девяти лет и одним своим появлением разбил половину студенческих сердец. Однако в итоге поднабрался опыта и сейчас, пять лет спустя, радовал коллектив великолепными результатами в преподавании и активной научной работой. Хотя количество учениц, просящих у него консультации и дополнительные занятия, все не уменьшалось.
– Меня зовут Том Натхайр, приятно познакомиться, – улыбаясь, сообщил молодой волшебник. – Надеюсь, мы сработаемся.
Абела тут же вскочила и подошла к новенькому поближе, чтобы он мог полюбоваться ее покачивающимися бедрами. Она была кокеткой, однако пока это не дотавляло никому неудобств, профессора не возражали.
Вильгельмина покопалась в памяти, но Гербе вспомнил раньше ее.
– Не из ирландских ли Натхайров?
– Да, – вежливо кивнул молодой человек, смерив профессора вопросительным взглядом.
– Ох, я Максимилиан Гербе, рад сотрудничеству, – смутился тот. – Мне очень жаль, я слышал, что ваша семья сильно пострадала во время войны Гриндевальда, а потом и лорда Волдеморта.
– К сожалению, все члены моей семьи действительно уже мертвы, – серьезно сказал волшебник. – Но я жив и когда-нибудь, скорей всего, исправлю эту ситуацию.
После выяснения происхождения коллеги все остальные поспешили познакомиться с новым преподавателем. Оказалось, что он не учился не в одной волшебной школе, никогда не преподавал, не работал нигде вообще, если говорить точнее, и не мог похвастаться обширными знакомствами, зато был очень вежлив и обаятелен. Вильгельмина молча недоумевала. Как Игорь мог отвергнуть куда более подходящих кандидатов ради пижона, который только и делал, что слонялся по свету в поисках острых ощущений? Да он сам уволится, как только ему станет скучно!
Однако профессор Натхайр уже на первом педсовете доказал, что жалование будет получать не за красивые глаза. Он представил собственные поурочные разработки и безжалостно внес несколько дельных исправлений в курс своего предшественника. Эминеску преподавал вполне успешно, так что его методы по умолчанию признавались лучшими, однако нововведения показались Вильгельмине интересными. Она была одной из тех, кто одобрил их.
Обсуждая позже нового преподавателя за чашкой кофе с профессором Павловым, Бэшворунг нехотя признала, что новичок не так уж и плох. Коллега пожал плечами в ответ.
– Что-то в нем есть, Вильгельмина, раз Игорь его взял, – пробормотал он. – Каркаров совсем не глуп. Не мог он ради внешности отринуть более достойных кандидатов.
– Не знаю, не знаю, – пробормотала она. – Тебе не показалось, что он сам выглядел удивленным, когда представлял нам Натхайра?
Павлов пожал плечами. Его больше интересовала собственная научная работа по трансфигурации, чем странности нового коллеги. Все они были не без греха. Павлов не стал бы укорять молодого волшебника, если бы тот добился места шантажом.
И вот сейчас этот Том Натхайр благосклонно принимал аплодисменты и напряженное внимание учеников.
– Готовьтесь, коллега, – обратился к нему Макиярви. – Уже завтра ваш стол окажется завален любовной корреспонденцией.
– Действительно?
– Ну, у старшекурсниц обычно хватает ума не писать ничего компрометирующего. Многие из них уже чьи-то невесты, а вот младшекурсницы другое дело, – поделился опытом Макиярви.
– Приму к сведенью, Олави, – усмехнулся Натхайр. Вильгельмина только головой покачала. Наверняка, Том привык получать любовную корреспонденцию. Он выглядел человеком, который с удовольствием читает любовные письма разновозрастных безмозглых дамочек. За столом преподавателей завязалась обычная для начала учебного года беседа. Они обсуждали новый школьный совет, но никто не строил ложных надежд. За время работы они видели правление многих учеников. Все они по-разному добивались и пользовались своей властью. Преподаватели не вмешивались, однако не могли не сочувствовать и не симпатизировать некоторым. Новый профессор с интересом слушал их рассказы и доводы. Ему только предстояло окунуться в странный внутренний мир Дурмстранга.
– К слову, слышал, Гринграсс упал и вывихнул руку во время плавания? – поинтересовался Гербе. – Бедный мальчик, надеюсь, квиддичу это не помешает? Я болею за Воронов!
– Вагнер вылечила его еще на корабле, – возразила Абела. – Не стоит беспокойства. Ах да, вы знаете, что свалился он прямиком на Счастливчика?
Бэшворунг, сидевшая рядом с новым преподавателем, физически ощутила, как он дернулся. Его голова резко повернулась в ее сторону, но выражение лица осталось нейтрально-приятным.
– К счастью, он отделался легко, – улыбнулся Павлов.
– Счастливчик? – переспросил Натхайр. – Прозвище?
– Ох, да, скоро познакомитесь, – засмеялся Павлов. – Он один из самых заметных в школе студентов.
– Головная боль, – вставил раздраженно Игорь.
– Прозвище у него такое, потому что обладает уникальной способностью попасть в безвыходную ситуацию, а потом выйти из нее под торжественные фанфары, – засмеялся Макиярви.
– А еще он один из лучших по успеваемости, – сурово добавила Бэшворунг. – Хотя, сказать честно, вы вряд ли оцените, Том. С темными искусствами у него не очень.
– Полукровка, – с сожалением добавил Гербе.
– И как же зовут этот феномен? – приятно осведомился Натхайр.
– Гарольд Эванс, – охотно поведал Павлов. Он оглядел зал и кивнул в нужную сторону. Вильгельмина готова была поклясться, что в тот момент, когда взгляд профессора Натхайра нашел в толпе студентов макушку Гарольда, улыбка на лице этого человека впервые была искренней.
– Попался, – довольно сказал он.