Белый пепел

Глава 29

Антон схватил Виктора за затылок, наклонил голову к коленям и приказал:
– Дыши!
Только так Крам смог, наконец, взять себя в руки. Ему хотелось повыдирать себе волосы, схватить метлу и бежать на поиски, орать на преподавателей, да что угодно делать, только бы не сидеть смирно в углу, слушая разговоры. Взрослые были так обеспокоены, что забыли о присутствии его и Антона. Им это было на руку, так что Антон только хладнокровно зажимал Виктору рот ладонью, когда тому хотелось вмешаться в разговор, да помогал справиться с приступами паники.
До этого момента Виктор на самом деле толком не понимал, что чувствует. Гарольд ему нравился больше, чем кто-либо прежде, Крам даже допускал, что влюблен в него, но Виктор не осознавал, насколько страшно было бы остаться в мире без него. Вслух это звучало глупо и пафосно, но именно так чувствовалось.
Гарольд пропал уже двенадцать часов назад.
Сначала никто не заметил его пропажи. Толпа школьников оставалась не слишком организованной перепугано-сонной массой до самого утра. Виктор прекрасно помнил, что мерзавец Фредерик потерял свое кольцо, а Гарольд отправился его искать. С ним были его подпевалы, так что Крам на самом деле не слишком беспокоился. Он знал, что на территории школы нет опасных животных, а со всеми остальными трудностями лучшие студенты потока вполне могут справиться. Виктор терпеть их не мог, но признавал успехи тех же Эпстейн и Блека.
Он был раздосадован тем, что Гарольд не пришел спать в их с Антоном каюту, в которую они нарочно больше никого не пустили, ожидая Эванса и его друзей. На корабле было полно места, а у Счастливчика море приятелей. Наверняка не только Виктору хотелось потесниться ради него. Все-таки было бы здорово заснуть, ощущая темноволосую голову у себя на плече, а небольшую ухоженную руку – на груди. Сердце билось чуть быстрее, когда Крам представлял себе, каким Эванс проснется утром. Он часто видел подопечного растрепанным, сонным, мягким и теплым, только что вылезшим из постели. Но проснуться рядом друг с другом, увидеть его губы буквально в паре сантиметров от своего лица, это же совершенно иное.
Поляков из своего угла зыркал на поникшего друга и периодически корчил понимающие рожи, но молчал. Виктор не огрызался. Все-таки это Антон открыл ему глаза на собственную ненормальную нежность и заботу о парнишке. И все же полночи они провели, смотря в иллюминатор корабля. Ближе к утру пошел снег, и Антон, а следом и Виктор задремали.
Однако утром, наконец-то, явились все члены школьного совета, которые занимались проблемой в здании, появились профессора. Студенты были пересчитаны, и только тут обнаружилась пропажа. Виктор отчетливо видел, как дрогнул в досаде уголок рта у профессора Натхайра, прежде чем тот отвернулся от учеников и направился в сторону замка.
Каркаров вызвал Виктора к себе в кабинет чуть позже. Здесь уже собрались все профессора. Причина ночной тревоги была позабыта, новая проблема волновала всех куда больше, так что Крам решил, что ночной инцидент разрешили вполне благополучно. Директор был спокоен, но, подойдя ближе, Виктор увидел, как опасно расширены его зрачки, как ползет по виску капелька пота. По помещению отчетливо плыл запах мелисы и пустырника.
Крам и Антон были едва ли не последними людьми, которые видели Гарольда и компанию живыми и здоровыми. Поляков сам рассказал, как произошел последний разговор, потому что Виктор не был уверен в своей способности открыть рот и сказать что-то здравое. Он только зло косился на Натхайра. Тот был самым спокойным из присутствующих, и достигнуто это было вовсе не зельями. Гарольд уважал его, прислушивался к мнению Тома, а тому совершенно точно было наплевать на то, что Эванс пропал. Абела, которая Гарольда едва знала, и та рыдала тихонько в уголке.
– Что мы будем делать? – спросил Игорь у профессоров, когда Антон закончил свой рассказ и отступил в сторону, утягивая Крама за собой. – Что с ними могло произойти?
– Тут нет опасных тварей, а люди не могли пробраться, – покачала головой профессор Бэшворунг. – Но кто знает, какие сбои в нашем магическом щите могли появиться из-за ночной тревоги. Вдруг они оказались за территорией школы?
– Мы пошлем туда поисковый отряд, – откликнулся Макиярви. – Жалко, что по такой погоде с поиском следов проблема.
– Сейчас весна, подморозило, потом снег начал подтаивать, – заметил Павлов. – Зимой занесло немало пещер. Они могли случайно ступить в какую-нибудь опасную зону. Сколько раз им говорено, что сходить с тропинок нежелательно. Если ребята провалились или их засыпало...
– Мы пошлем поисковые отряды и по территории школы, – прервал его Гербе. – К счастью, наши ученики более чем хорошо натренированы в вопросах поиска. Думаю, даже пара собак с хорошим нюхом у нас найдется. Игорь, возьми себя в руки.
Каркаров тихо засмеялся.
– Взять себя в руки? – переспросил он. – Думаешь, все так просто? Что, если они уже мертвы?
– Мы должны думать о лучшем, – нахмурился Гербе.
Он тоже боялся этого. Если Павлов был прав, и ребята не просто заблудились среди сугробов и каверн, то это не могло закончиться для них ничем хорошим. Неудачно упавший кусок льда или небольшой камень могли легко оборвать жизнь ребенка. Стоило потерять сознание, получить сотрясение, а уж холод запросто довершил бы остальное. Детей никто не видел полсуток. Вполне достаточное время, чтобы замерзнуть.
– Нас всех могут уволить, – тихо сказал Макиярви. – Даже если они живы и здоровы, мы никчемные преподаватели, раз допустили это.
– Самые талантливые волшебники на потоке, наше будущее, возможно, прямо сейчас умирают, а ты волнуешься о собственной работе?! – в сердцах воскликнула Вильгельмина, и Виктор мысленно с ней согласился. Бэшворунг резко поднялась со своего места, подошла к директорскому столу и хлопнула по нему ладонью. – Игорь, немедленно отправляй поисковые группы! Хватит жевать сопли и беспокоиться о своем директорском кресле!
Каркаров резко вскочил и со злостью уставился ей в глаза.
– Кресло? К черту его! – заорал он и швырнул в сторону стул, на котором сидел пару минут назад. Профессора шокировано ахнули. – Я о жизни своей беспокоюсь. Ты даже не понимаешь, как мы сейчас рискуем! Если они мертвы, мы все тоже! Особенно я! Я нес за Него ответственность, мне конец! Лучше бы я сразу после войны в Азкабане остался.
Он схватился за лицо и яростно потер его руками.
– Никто из них не важен настолько, – растеряно сказал Макиярви, вызвав в свою сторону несколько злых взглядов. Профессора явно разнились с коллегой в вопросе ценности жизней маленьких студентов. Только Абела, пытаясь поддержать, подсела к Олави поближе и сжала его руку.
– Это из-за Мариуса Блека? – настороженно поинтересовался Павлов. – Ты боишься, что Сириус Блек придет мстить за него? Вряд ли тот даже знает о существовании мальчишки.
– Эванс, – сдавлено в ладони процедил Каркаров.
– А вот это уже интересно, – протянул Натхайр. – Игорь, мы все заметили, что для тебя мой милый Гарольд особенный, но только сейчас становится понятно насколько. Мне, честно, с каждым днем все интереснее, каким образом его семье удалось настолько запугать тебя.
Крам с отвращением вздрогнул. Черты лица Тома заострились, весь он словно вытянулся вперед от интереса.
– Вам что, совсем плевать на Гарольда? – не выдержал Виктор, шагнув к нему. Все вздрогнули, действительно забыв о том, что Виктор все еще тут. Противный профессор расслаблено сидел в кресле, так что Крам мог смотреть на него сверху вниз. – Он же... Гарольд постоянно проводит с вами время, трясется над вашим мнением, уважает вас... и вообще! А вам плевать!
Натхайр смерил его любопытным взглядом.
– А тебе, я вижу, совсем наоборот. Ревнуешь, что ему достается столько моего внимания? – Том издевательски засмеялся и медленно облизал губы, провоцируя. Виктор впервые увидел его таким. Обычно на уроках Натхайр был довольно милым. Крам действительно ревновал, потому что не врал себе и считал, что Том красивый и обаятельный. На самом деле он подозревал, что Гарольд может влюбиться в своего профессора. И немного опасался, что Натхайр ответит взаимностью. Однако сомнения эти были словно как-то не всерьез, потому что трудно было считать улыбчивого профессора мерзавцем. Но сейчас Виктора окатило пониманием, насколько это на самом деле расчетливый и опасный сукин сын.
Виктора обдало жаром от страха и стыда. Он почувствовал, как Антон шагнул вперед и сжал его локоть. И это помогло ему набрать в себе силы для ответа.
– Мы говорим не об этом.
– Я не волнуюсь, потому что знаю, на что Гарольд способен, – неожиданно ответил Натхайр. – Какой-то снег, мороз и немного камней не могут навредить нашему Счастливчику. И может, он будет и не способен вытащить из передряги целыми всех своих друзей, как он, судя по школьным слухам, всегда делает, но тут уж ничего не поделаешь. Да, мне наплевать на Эпстейн, Блека, Малфоя и кто там еще с ними? Что еще хочешь спросить?
Слова подействовали как оплеуха, и Виктор отступил под внимательным взглядом равнодушного профессора. Все остальные встревожено молчали. Игорь и Том уже достаточно всех шокировали сегодня, едва ли не больше, чем предшествующие этому происшествия.
– Да, Счастливчик действительно чаще всего удачно выбирается из неприятностей, – усмехнулся вдруг Павлов. Он закрыл глаза и покивал. – Ладно, меня не касается, почему Игорь трясется за свою жизнь перед родителями Эванса, я сделаю вид, что не слышал намеков на то, что Гарольд как-то не очень правильно общается с тобой, Том. У нас сейчас есть проблемы похуже, хорошо?
– Я займусь поисковыми группами, – отозвалась Вильгельмина.
– А я сварю поисковые зелья, – поморщился Гербе. – Правда, в большинстве из них нужна кровь или частицы искомых. Но я поищу какие-нибудь другие.
– Можно потрясти вещи, – предложил Макиярви. – Наверняка на мантиях есть волоски.
– Нужно сообщить родителям, – напомнил еще кто-то. – Знаете, у многих дома есть артефакты, которые могут отражать местоположение и состояние членов семьи. Мы можем точно узнать, живы ли дети.
– Я сам свяжусь с семьями, – огорченно кивнул Каркаров. Он знал, что насчет Гарри таким образом точно ничего не узнает.
Все быстро разошлись. Натхайр гадко усмехнулся Виктору напоследок и поспешил куда-то по своим делам.
– Друг, экзамен по Темным искусствам ты в этом году не сдашь, – задумчиво протянул Антон и похлопал Виктора по плечу. Более неудачной попытки приободрить Крама, отвлечь его от пропажи драгоценного Эванса просто не существовало.
***
Никто и никогда не говорил Гарри, что магия может решить все его проблемы. Да, в Дурмстранге им показывали, как можно буквально пропитать воздух вокруг себя магией, направить ею каждое движение, уничтожить врагов, исполнить желания, заточить в пробирку смерть, но каждый год, отправляя их в лес, взрослые напоминали, что волшебство это еще не все.
Их делали не лучшими волшебниками, а способными на многое даже без волшебства людьми.
Все они к третьему курсу научились выживать в лесу. Хотя благодаря удаче Гарри, испытания тех, кто шел за ним, не были столь уж опасны. Но лес это все-таки солнце, указания на север и на юг, пение птиц, кустики брусники и грибы. Это ежеминутно сменяющаяся вокруг обстановка и цель, к которой направляешься.
В пещере было тихо, лишь капала талая вода. Сперва они пели песни, играли в слова, делились впечатлениями о книгах и вспоминали каникулы. Но шли часы, а вокруг ничего не менялось. Очень хотелось спать и есть.
Радовало только то, что ни у кого из них не было клаустрофобии, иначе ситуация гораздо быстрее стала бы действительно опасной.
Через пару часов после того, как компания устроилась в пещере ждать спасения, у Малфоя поднялась температура. Его клонило в сон и слегка шатало. Кусала губы, явно сдерживаясь, Лусия. Дрожал Крис. Поттер не знал заклинаний, способных им помочь. Если бы они были в лесу, он поискал бы травок, в школе – госпожа Капелла дала бы ребятам костерост и другие полезные зелья. Все, что мог Гарри прямо сейчас, это поддерживать тепло, чтобы друзья не мерзли, поить их водой, да не давать хотя бы Малфою с его сотрясением спать.
Поттера почти трясло от собственного бессилия.
На нем-то не было ни царапинки.
Они нормально пережили ночь, потому что почти и не надеялись, что до утра их кто-то хватится. Но часы Мариуса продолжали отсчитывать минуту за минутой, а никто за ними так и не приходил.
– Насколько глубоко нас могло завалить? – кисло спросил Фредерик около полудня.
К тому времени они все в разных позах сидели и лежали на подогретых магией камнях. Иногда Мариус вскакивал и пробегал по пещере из стороны в сторону, но потом снова сворачивался в уютный калачик на своем месте.
– В окрестностях нет по-настоящему глубоких пещер, не волнуйся, – хмуро отозвалась Сара. – Но я искренне надеюсь, что ночью не пошел снег и не занес наши следы.
– Сварят поисковое зелье, – отмахнулся Крис. – Дайте им еще часов пять и нас вытащат.
Он явно храбрился, Гарри видел, что ему больно, а еще раз снимающее боль заклинание он не решился бы применить ни на Блетчли, ни на Лусии. Последний раз лекции по выживанию в экстремальных ситуациях у них были в мае на втором курсе. Из памяти многое выветрилось, но то, что злоупотреблять болеутоляющими заклинаниями не стоит, Гарри помнил отлично.
– Если у кого-то есть идеи, как выбраться самим, вперед! – предложил он, потерев ладонями лицо.
– Ничего, что могло бы обернуться без риска для жизни, – пожал плечами Мариус. – Есть много заклятий, которые избавили бы нас от стен этой пещеры, но пользоваться ими было бы верхом неосторожности, сам знаешь. Иначе вынес бы уже тут все. Мы можем спровоцировать обвал, и нас всех задавит здесь.
– Может, вышибем потолок? – вяло предложил Фредерик.
Они все синхронно посмотрели наверх. Потолок пещеры был не высоко, да и жутких сталактитов на нем не висело, но это почему-то только больше пугало.
– Если бы знать, насколько мы глубоко, – пробормотал Мариус. – Можно было бы попробовать. Но если толщина чрезмерная, мы только расшатаем наше убежище, а потом нас опять же может присыпать.
– Все эти вышибательные меры оставим на потом, – опасливо согласилась Эпстейн.
– Жалко, что никто из нас не умеет аппарировать, – заметил Крис.
– А разве на территории школы можно аппарировать? – удивилась Сара.
– Извне сюда – нет, а в рамках границ дурмстранговской территории – вполне, – прошептал Малфой. Ему требовалось говорить, двигаться, но от каждого движения голова буквально раскалывалась так, что почти хотелось умереть. – Но нам это ничего не дает. Даже Эванс не сможет за несколько часов научиться аппарировать.
Все оценивающе посмотрели на Гарольда, а тот только плечами пожал.
– Я даже никогда не читал о том, как это делается. Меня расщепит. Оставим в памяти вышибание потолка как крайнюю меру. Я знаю, что вам больно, но это пока не смертельно и мы можем потерпеть, – неловко сказал он.
Друзья опустили взгляды после его слов. Мариус оценивающе уставился на потолок.
– Я знаю одно заклинание, которое могло бы нам помочь, – заявил он неуверенно. – Оно сильное и почти безопасное.
– Что за заклинание? – тут же откликнулась Сара.
– Похоже на то, с помощью которого вы вошли сюда, только рассчитано на большие объемы. Я видел, как мой отец им пользовался.
– Зачем? – удивился Фредерик.
– Наш дом стоит на скале, мы расширяли подвалы, – зло усмехнулся Блек. – Темный Лорд, знаете ли, жив, а значит, подземелья вполне могут пригодиться нашей семье, если мы захотим поддержать его.
Гарри фыркнул. Мариус понятия не имел, о чем говорит, просто повторял за взрослыми. Несмотря на чрезмерный гонор и задиристость, парнем он, в общем-то, был неплохим. Поттер с трудом мог себе представить, как Мариус издевается над кем-то в темных подвалах.
– Я читал про это заклинание, – буркнул Гарри. – Оно действительно помогло бы нам, если мы могли его применить.
Он неохотно протянул Мариусу свою волшебную палочку, но тот шарахнулся в сторону.
– Ты что, с ума сошел, Эванс, – замахал руками Блек. – Мне и со своей палочкой пришлось бы кучу усилий приложить, и то не факт, что получилось бы что-то толковое. Я только видел и слышал, как отец его применяет. Сам не пробовал! И не читал, в отличие от тебя. А ты мне предлагаешь чужой палочкой что-то настолько опасное делать?
– А кто, кроме тебя? – мрачно уточнил Поттер. – Сара вообще об этом заклинании не знает, а вы с ней лучшие по темным искусствам на курсе.
– А ты? – уточнила Эпстейн.
– Сара, я благодаря профессору Натхайру достиг некоторых успехов, но по-настоящему действенные заклинания мне все еще не под силу, понимаешь, – неловко сказал Гарри. – Если бы я только мог, я бы уже использовал что-нибудь.
Сара кивнула и сжала в своих ладонях его руку, но тут же отдернулась и хлопнула себя по шее с вскриком.
– Гадский паук, – взвизгнула она, посмотрев на ладонь. – Он меня укусил.
– Пауки не кусаются.
– Скажи это ему, – возмущенно сказала девочка. Она энергично вытерла ладонь об одежду и потерла место предполагаемого укуса. – Ненавижу насекомых.
– Откуда он вообще здесь взялся? – с неприязнью оглядел стены их темницы Малфой. Он с тревогой посмотрел на Сару. Был бы здоров, наверное, подбежал бы к ней и посмотрел на шею. Гарри, заметив это, положил Эпстейн на затылок руку и нагнул ее голову, чтобы взглянуть. Она покорно наклонилась. Место укуса было почти незаметным красным пятнышком и не вызвало тревоги. Поттер успокаивающе улыбнулся Абраксису.
Гарри потрепал Сару по волосам и растянулся на камне, глядя на потолок. Если бы он только мог! Поттер нахмурился и принялся припоминать абзац в книге о заклинании, о котором говорил Мариус, а потом то, что рассказывал ему об этом Том. Гарри знал, что у него шансов на удачное применение этого заклинания намного меньше, чем у струсившего Блека или Сары. Разумно было бы научить Эпстейн и заставить ее попробовать, если ситуация по какой-то причине ухудшится.
Под эти мысли уставший за ночь Поттер задремал и проснулся какое-то время спустя от болезненного стона. Он не сразу понял, где находится, но потом быстро вскочил и уставился прямо в перепуганные глаза Блека. Тот сидел над Эпстейн, которая металась в лихорадке. По ее лбу текли капельки пота, и она тихонечко придушенно скулила.
– Что с ней, она же не была ранена? – в тревоге спросил Гарри.
– Паук, – напомнил Мариус сквозь зубы. Гарри обессилено схватился за волосы. Только ядовитых тварей им не хватало. – Сделай воды, она нам понадобиться, – мрачно предрек Блек.
Гарри последовал его указанию и посмотрел на часы, пока Мариус, словно сиделка обтирал влажным носовым платком лоб Эпстейн. Оказалось, что уже наступил вечер, а их все еще не нашли. Малфой спал, несмотря на то, что ему было нельзя. Крис, Фредерик и Лусия тоже. Гарри удивился, потому что к этому времени действие обезболивающих заклятий точно должно было сойти на нет, а новые лучше было не накладывать. Он подошел и взглянул на их безмятежные лица.
– Им было слишком больно, – пояснил Мариус.
– Ты?
– Крис, – покачал он головой. – Я говорил, что лучше не злоупотреблять, но кто такой я, чтобы меня слушать.
– Надо было разбудить меня, – поморщился Поттер. У него было такое ощущение, будто все эмоции выдоили из него, потому что он не чувствовал ни страха, ни отчаяния, даже сочувствия и переживания за друзей и того осталось едва ли капля. Он устал.
– Стало бы только хуже, – возразил Блек. – От боли человек перестает соображать. Они не стали бы тебя слушаться точно так же, как и меня. С той лишь разницей, что ты смог бы переубеждать их чуть дольше.
Гарри вынужден был согласиться и кивнул.
– Как ты думаешь, что это был за паук? Насколько он ядовит?
– Понятия не имею, – вздохнул Мариус. Он взглянул на Гарри немного обреченно. – Как ты думаешь, сколько им понадобится времени, чтобы найти нас? Почему они все еще не сделали этого? Мы не могли настолько далеко уйти от дороги!
– Если ночью пошел снег...
– Мы волшебники, Эванс, – голос Блека задрожал, а глаза повлажнели. – Там, в замке, находятся сильнейшие маги нашего времени. Они талантливы, умны и энергичны. Почему они не могут сварить какое-нибудь зелье, чтобы найти нас? Почему не используют артефакты? Почему наши родители не используют какое-нибудь хитрое исконное искусство и не выдернут нас отсюда? Я не понимаю.
– Потому что они маги, а не боги. И не всесильны, – тихо сказал ему Гарри. Он понял, что сейчас Мариус забьется в истерике. Это напугало Поттера. Он сам боялся, сам хотел отсюда выбраться. Почему именно ему нужно утешать и беспокоиться за всех? Ему всего тринадцать лет.
Поттер осторожно присел рядом с Блеком и обнял его.
– Мы многое можем, больше, чем магглы. На нашем месте, возможно, маггловские дети уже умерли бы. А мы еще цепляемся за жизнь. Точно так же наши взрослые будут цепляться за нас упорнее, чем магглы. Я не боюсь, что мы умрем, Мариус. Верю, что за нами скоро придут, просто придется ждать дольше, чем мы рассчитывали, вот и все.
Гарри сам не знал, верит он или нет своим простым тихим словам, но Блек неожиданно уткнулся носом ему в мантию и заплакал. Рядом с ними тяжело сопела Сара. Гарри понятия не имел, какие ядовитые пауки могут жить на территории школы и почему они ползают по подземным пещерам. Он не знал, сколько у подружки времени. Что будет со слишком мирно спящими, будто вечным сном, Крисом, Лусией и Фредериком? Сколько еще понадобиться взрослым часов, чтобы добраться до них?
Через полчаса Мариус отцепился от его мантии и задремал. Гарри взял волшебную палочку Криса, которая лежала у хозяина под боком, и зажег на ней огонек Люмоса, погасив свет на своей. Он встряхнул руку, еще раз подумал о том, что делает, и посмотрел на потолок, восстанавливая в памяти все, что прочитал и слышал от Тома.
– Парификатио! – воскликнул он.
Пещера отозвалась эхом. Ничего не произошло, но это не смутило и не удивило Поттера. Он знал, что не способен к исконному волшебству. Сара снова застонала. Гарри сжал кулак и снова взмахнул волшебной палочкой.
Ему понадобилось семь часов, чтобы освоить заклинание нагревания на первой неделе в Дурмстранге. Он много времени уделял исконному волшебству, пытаясь добиться результата, но ничего внутри обычно не откликалось. Однако теперь у него был потрясающий стимул – необходимость. И теперь он был способен на все.
– Парификатио!
***
Вильгельмина трижды прошла мимо стола Каркарова и уставилась на него странным взглядом, в котором сплелись тревога за детей, гнев на него, растерянность и что-то еще. Игорь подумал, что коллега слишком уж дала волю своим материнским инстинктам. Она привязалась к умнице Гарольду Эвансу и в будущем – если у Гарри вообще есть это будущее – это могло стать огромной проблемой. Не хватало еще, чтобы она взбесилась, когда Каркаров отдаст Гарри на расправу Темному Лорду.
– Дети встревожены, сомневаюсь, что сегодня в школе кто-то спит, – сказал Павлов. Он отпил немного чаю с успокоительным, который Игорь вообще-то заварил для себя. – Эванс слишком много значит для этой школы.
– Пропало семь детей, а вы думаете, что они встревожены только из-за Эванса? – хмуро уточнил Макиярви.
– Кто бы из старшеклассников обратил внимание на пропажу какой-то там Лусии Ферро? Максимум, это стало бы темой для вечерней беседы. Но Гарольд – это что-то вроде всеобщего талисмана. Все знают о нем, все краем глаза следят за его приключениями, – сказал Павлов. – А теперь они действительно беспокоятся за него и его жизнь и не могут спать. Потрясающе, верно?
– Что вас так потрясает? – не мог понять Макиярви.
– У вас так мало опыта, Олави, – вздохнул Павлов. – Вы только представьте, что будет, когда Гарольд доучится до седьмого курса? Младшекурсники просто не смогут представить себе школу без него. Это будет как конец эпохи.
– Для начала он должен пережить очередное приключение, – зло сообщила ему Вильгельмина. – Я не понимаю, почему мы не можем найти детей! Даже зелья не срабатывают.
– Мне кажется, что ответ очевиден, – не менее зло откликнулся на это из кресла в темном углу Натхайр. Он был раздражен уже несколько часов, и коллеги старались его лишний раз не дергать. Том был менее опытен и младше, но они чувствовали исходящую от него опасность. – Это чей-то злой умысел.
– Кого-то из детей пытаются убить, – кивнул головой Гербе. От него сильно пахло разными смесями. Профессор зельеварения провел целый день над котлами, пытаясь сварить зелье, которое помогло бы обнаружить потерявшихся студентов. Он знал свои способности, поэтому не сомневался, что составы правильны и хороши, но это не делало их действенными. – Кто-то в школе нарочно прячет место, где находятся ребята.
– Если бы хотели убить, то не проще было бы пристукнуть их в темноте? – поморщился Макиярви.
– Возможно, кто-то неудачно пытался сымитировать несчастный случай, – потер лоб ладонью Том. – Скрыть, кто из ребят действительно случайная жертва, а кто цель.
– У вас, похоже, в этом опыт, – ядовито пробормотала Бэшворунг.
Натхайр ухмыльнулся, но ничего не сказал.
– Есть один вариант, – сказал Гербе после минутных колебаний. – Но это очень сложно.
– Говорите, у нас уже нет особого выбора, – устало заверил его Игорь.
– Зелье на родной крови, – сказал зельевар. – От него ничего не скрыть. Никакие заклинания и барьеры против него не подействуют. У меня оно есть, в качестве образца для семикурсников варил, нужно только прокипятить. Но нам понадобится кровь близких родственников. Так как ни у кого из семерых сейчас в Дурмстранге не учатся ни братья, ни сестры, нам придется как-то доставить сюда одного из родителей, а наши барьеры безопасности этого не позволят.
– Можно привезти кровь сюда, передать через камин, – быстро предложила Вильгельмина.
– Никакого волшебного воздействия, никакой аппарации или каминов с пробиркой. Нам нужно взять кровь здесь.
– Возможно, у кого-то из них есть младшие братья или сестры? Это было бы выходом, – сказал Натхайр.
Игорь несколько раз кивнул и бросился к камину, чтобы связаться с кем-нибудь из родителей.
– У Малфоев больше детей нет, – забормотал он. – У Блетчли старший ребенок в Хогвартсе, потребуется время, чтобы его передать, но он несовершеннолетний и это возможно. Сомневаюсь, что Блеки позволят нам взять сюда четырехлетнюю крошку Мартину, сестренку Мариуса, но про семьи остальных я толком не знаю.
Камин вдруг загорелся сам, не дав Каркарову закончить разговор с самим собой.
– Игорь, что происходит? – раздался изнутри холодный голос Чарис Малфой. – Ты сказал, что все под контролем! Что вы найдете моего сына в течение пары часов, а новостей все нет! – она сорвалась на крик. – У нас есть артефакт-часы, и они показывают, что Абри в смертельной опасности! Все время показывали, что он просто в школе, но пять минут назад переключились на смертельную опасность! Что происходит?! Игорь, сделайте что-нибудь немедленно! Пустите меня сквозь свою чертову защиту!..
Судя по звукам, кто-то оттащил перепуганную женщину от камина, связь прервалась, и ошарашенным профессорам тут же пришлось лицезреть такую же перепуганную госпожу Эпстейн.
– О боги, – выдохнула Вильгельмина, она тут же закрыла рот ладонями, а по ее щекам поползли слезы. – Они... они умирают, а мы ничего не можем сделать...
Каркаров бессильно осел на пол у камина. Павлов только открывал и закрывал рот. Тогда Том повернулся к растерянному Гербе и жестко приказал:
– Тащите сюда ваше зелье, я дам кровь.