Белый пепел

Глава 54

Джинни радовалась, что мама все-таки отпустила ее на день рождения, пусть даже компания была не из тех, в которых она обычно проводила время. Джинни предпочитала тех, кто не покупал мантии на сумму, которую отец получал за месяц работы, кто не знал назначения каждой вилки, лежащей у тарелки (Рон вообще не подозревал, что их может быть больше одной). Джинни мечтала стать одной из этих холеных чистокровных детей, высоко задирающих нос, но ей было спокойнее и уютнее среди таких же простых ребят, как она.
Некоторым мечтам лучше оставаться просто мечтами.
После того, как Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился, жизнь младших Уизли летом стала похожа на заключение в тюрьме. Перед третьим курсом Джинни мама отпустила всех на чемпионат мира по квиддичу только потому, что они должны были быть под папиным присмотром, и все закончилось тем, что Джинни и Рон оказались в окружении темных волшебников, хоть и маленьких. Мама тогда несколько дней плакала, Джинни и Рон чувствовали себя виноватыми, хотя, объективно говоря, прибиться к Гарольду и компании оказалось самым разумным и безопасным в итоге.
Теперь Джинни, Рон, Фред и Джордж проводили почти все время в Норе. Мама говорила, что общения со сверстниками им хватает и в школе, но Джинни хотелось гулять и развлекаться прямо сейчас, а не делать уроки и кормить кур, связываясь с друзьями только совиной почтой.
К тому же у Гермионы совы не было, а сова Уизли – Стрелка – была на последнем издыхании.
Фред и Джордж строили свои планы по созданию магазинчика с волшебными шутками, все еще не приходя в отчаяние из-за отсутствия средств, пытаясь заработать иногда совсем уж дикими способами. Джинни слышала, как они раздумывали, где взять денег на покупку ингредиентов для различных опытов. Иногда Джинни было их жалко, иногда она боялась того, что они могут натворить. Если бы мама не держала их в Норе, они наверняка уже впутались бы во что-нибудь незаконное в Лютном переулке.
Помимо повседневных забот дом был наполнен ожиданием войны, редким вечером родители не говорили о Пожирателях смерти. Слава Мерлину, темные волшебники пока не устраивали массовой резни, как в прошлом, но ожидание, кажется, давило на родителей только больше. Фред утверждал, что Тот-Кого-Нельзя-Называть специально их «маринует». Все в семье должны были придумать контрольные вопросы и ответы, которые помогли бы отличить друга от врага под оборотным зельем. И Джинни знала, что мать задает их отцу каждый день, когда он приходит с работы.
Джинни осознавала, что должна верить Дамблдору, да что там, ведь она слышала, как в ночь Чемпионата мира по квиддичу детки Пожирателей рассуждали о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть. К тому же, Пожиратели смерти убили Фаджа почти на глазах у Джинни. Она сидела всего лишь несколькими рядами выше. Наверное, Джинни сама не пережила бы ту ночь, потому что просто стояла, напуганная, и смотрела на беснующуюся Беллатрикс Лестрандж. Но Перси схватил Джинни и потащил ее к выходу, закрывая собой.
Потом они узнали, что Пожиратели смерти не тронули ни одного школьника.
Да, Джинни верила, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся. Просто она не могла как следует бояться войны, потому что он ничего не делал. Сидел, как гадюка под камнем, непонятно чего ожидая. Мама говорила, что Он плетет интриги в министерстве, но Джинни не видела результата. Люциус Малфой годами их плел. Так в чем разница? Почему именно сейчас нужно бояться сильнее?
В общем, когда пришло приглашение от Чжоу Чанг посетить вечеринку в честь ее дня рождения, а мама разрешила туда отправиться, Джинни едва не сошла с ума от счастья. Она хотела хоть на день вырваться из-под гнета этого дома. Джинни даже разорила родителей на новую мантию. Не то, чтобы она была совсем новая. Покупать опять пришлось в магазине подержанных вещей, но наряд выглядел достойно, был по размеру, и Джинни ни в чем таком еще не появлялась. К счастью, теперь, когда Перси жил отдельно, у родителей стало чуть больше денег на остальных детей. Джинни с нетерпением ждала, когда Фред и Джордж покинут отчий дом.
Джинни была рада узнать, что и Гермиона получила приглашение. Чжоу была далека от предрассудков. Она ожидала Луну, Мариэтту, Седрика и еще нескольких девочек и мальчиков. В конце концов, в этом году ей исполнялось семнадцать лет, по волшебным меркам Чжоу становилась совершеннолетней, и это событие нужно было отпраздновать с размахом.
На вечеринке так же должна была присутствовать противная сестренка Чжоу – Юн, которая училась вместе с Гарольдом. Признаться, увлечение Джинни этим мальчиком уже почти прошло, ведь она видела его всего один раз почти два года назад. Ежедневная рутина и окружающие ее настоящие мальчики, которые сильно отличались от совершенства, но все-таки были рядом, стерли из головы мечты. Она всегда была практичной. Теперь Джинни встречалась с Дином Томасом и не жаловалась. Но узнать что-нибудь о Гарольде Эвансе было бы интересно.
Погода была хорошая, и мама Чжоу накрыла для гостей стол в саду. Народу собралось много, так что в дом они, пожалуй, и не влезли бы. Еда оказалась вкусной и разнообразной. Мама Чжоу была англичанкой, но, видимо, под воздействием мужа сильно увлекалась кисло-сладким соусом. Гвоздем программы должен был стать трехуровневый торт.
Это тоже было... приятно. Мама неплохо готовила, но она всегда больше заботилась о том, чтобы все были сыты, при этом сэкономив немного денег. Ее еда была простовата.
После поздравлений именинницы и краткого знакомства друг с другом, гости сосредоточились на еде, а уж потом начались разговоры. Сначала все осадили с вопросами Седрика. Он закончил Хогвартс в прошлом году и устроился работать в министерство Магии на какую-то незначительную должность, но это, конечно, только начало. Седрик и Чжоу встречались и, когда она закончит Хогвартс, видимо, собирались пожениться. Джинни им немного завидовала. Ей нравился Дин, но не настолько, чтобы выходить за него сразу послу школы.
Всем было интересно, каково Седрику работать в министерстве и что там говорят о Пожирателях смерти. Седрик был в Хогвартсе популярен, несмотря на то, что проиграл Турнир Трех Волшебников. Все были уверены, что подлый Антон Поляков использовал что-то недостойное, чтобы выиграть.
Говорить о Пожирателях снова Джинни не хотелось, но из всех присутствующих только ее мама и папа были в Ордене, так что лишь она получала свежие новости, пусть даже это были только обрывки разговоров. Хотя Джинни предпочла бы не получать их вовсе.
Со слов Седрика выходило, что Руфус Скримджер не сидел на своем посту без толку: постоянно устраивал чистки в министерстве, выявляя людей под Империо, приставил охрану к маггловскому премьер-министру, были взяты под пристальное наблюдение люди, которых прежде подозревали в сотрудничестве с Пожирателями, в местах скопления волшебников дежурили наряды авроров. Вот только все это было без толку, потому что никого из сбежавших из Азкабана так и не поймали, а возрождение Того-Кого-Нельзя-Называть министр так и не признал. Хотя затишье, воцарившееся после смерти Фаджа, Скримджер приписывал своим усилиям. Будто бы Пожиратели боялись вылезти из своих нор.
Джинни знала, что Дамблдор и Орден были с ним не согласны. По их мнению, Тот-Кого-Нельзя-Называть и его разыскиваемые подельники преспокойно жили заграницей, пользуясь поддержкой темных семей, которые обладали над своими правительствами большей властью, чем английские. Хотя, глядя на Люциуса Малфоя, так и хотелось воскликнуть – куда уж больше?!
– А на прошлой неделе был в России на свадьбе Антона Полякова и Флер Делакур, – рассказал Седрик.
Девчонки дружно ахнули и потребовали подробностей.
– Было очень красиво, – растеряно улыбнулся им Седрик. Ему явно не хотелось описывать платье новобрачной и все рюшечки и цветочки, которыми был украшен дом. Наверное, его мама дома уже заставила все это один раз рассказывать. – Собралось много гостей из разных стран. К счастью, большинство гостей знали английский язык, но было забавно наблюдать, как в одном углу говорят по-русски, в другом по-французски, а в третьем по-немецки. И, несмотря на это, они все, как одна большая семейка.
– Ну, если там были старые темные семьи, то они действительно все родственники, – пожал плечами Роджер Дэвис.
Седрик на секунду замялся, словно хотел сказать что-то еще, но передумал.
– Это так романтично, что Флер и Антон познакомились на Турнире в Хогвартсе и решили остаться вместе навсегда, – вздохнула Мариэтта, мечтательно сощурив глаза и сложив руки на груди. – Как жаль, что ни с кем из Хогвартса такая история не случилась.
Седрик и Чжоу переглянулись и взялись под столом за руки. Их явно устраивала своя романтическая история. Джинни заметила это и невольно тоже улыбнулась.
– Кстати, шафером Полякова знаете, кто был? Виктор Крам. Оказывается, они с Антоном лучшие друзья.
На этот раз ахнули парни.
– Тебе удалось с ним поговорить? Почему он бросил квиддич? – пододвинулся к Седрику Эрни МакМиллан.
– Пфф, как будто это еще кто-то не знает, – фыркнул Майлз Блетчли – единственный присутствующий слизеринец. Он был бывшим однокурсником Седрика и приятельствовал с ним и Чжоу из-за совместного увлечения квиддичем.
Несколько человек вопросительно уставились на него, но другие непонятно захихикали.
– Серьезно не знаете? – удивился он. – Об этом ведь даже в газете какой-то писали.
– Он сказал, что квиддич это просто хобби, ему хотелось заняться чем-то серьезным, – сказал Седрик.
– Ага, он боялся, что если не останется сторожить свое сокровище в Дурмстранге, его уведут, – скептично усмехнулась Юн.
– Не хотел расстаться со своим парнем, – с усмешкой пояснила Чжоу растерявшемуся Седрику.
– И бросил профессиональный квиддич?!
– Такие у него жизненные приоритеты, – пожала плечами Юн. – Иногда это его нарочитое благородство даже утомляет.
После еды и допроса Седрика начались танцы. Эрни пригласил Джинни, опасливо обойдя Луну. Блетчли о чем-то пошутил с Седриком, а потом пригласил танцевать Чжоу. Сам Седрик пригласил Гермиону. Джинни была ему за это благодарна. Подруге не так часто удавалось потанцевать. Но когда все немного устали и уселись вокруг торта с чашечками чая, Джинни, наконец, устроилась недалеко от Юн и вежливо поинтересовалась:
– Я давно не видела Гарольда Эванса. Как он поживает?
Вопрос словно молнией ударил большинство присутствующих. Среди гостей Чжоу из Дурмстранга были два мальчика и одна девушка, помимо Юн. Они сразу же сделали большие глаза, словно о Гарольде говорить было нельзя. Несколько учеников Хогвартса уставились на Юн с интересом, потому что слышали о Гарольде, но никогда не видели. Майлз Блетчли закатил глаза к небу, словно вопрошая его: неужели больше поговорить не о чем?
– Неплохо, – процедила Юн, с подозрением глядя на Джинни. – Стал в этом году старостой школы.
– Но он же только шестикурсник! – удивилась Гермиона.
– По нашим правилам, главным старостой может стать любой, кто состоял в школьном совете больше года, – пояснила она.
– Что такое школьный совет? – удивился кто-то из райвенкловцев.
– О, – Чжоу захлопала в ладоши. – У них очень интересная школьная организация. Представляете, учителя отвечают только за учебную деятельность, все остальное – вроде организации праздников, контроля режима и наказаний – это юрисдикция группы студентов. Они называют их школьным советом.
– Демократия? – удивилась Гермиона.
– Олигархия, я бы сказал, – усмехнулся Блетчли, прячась за чашкой. – Основная масса студентов в выборах кандидатов для совета не участвует.
– Что на руку твоему братцу, – послала ему шпильку Юн.
– Тем не менее, это же очень сложно: учиться и заниматься организационной деятельностью одновременно, – нахмурился Седрик. Он был старостой в Хогвартсе и, хотя его круг обязанностей был уже, представлял, как трудно уделять им время.
– Сложно, но это же повод для гордости, рекомендация для будущих работодателей, практика, – пояснила Юн.
– Было бы лучше, если бы студенты сами избирали школьный совет, – вставила Гермиона. – Вот бы в Хогвартсе была такая система!
– Тебя бы не выбрали, – отстраненно заметила Луна.
Несколько человек засмеялись. Гермиона страшно покраснела и вздернула нос. Джинни ободряюще хлопнула ее по коленке. Луна не хотела обидеть, она просто не следила за тем, что говорила, но вот остальные могли бы и не смеяться!
– А ты не в совете, Юн? – с лицемерной улыбочкой тут же обратилась к младшей Чанг Джинни. Ей хотелось одновременно побольнее уколоть эту гордячку, которую она с детства не больно-то любила, и отвлечь внимание от Гермионы. Подруга была здесь единственной магглорожденной, не упоминая о том, что благодаря некоторым своим качествам не популярной ученицей в Хогвартсе.
В начале пятого курса Гермиона получила значок старосты, но это ей не слишком помогло. Гриффиндорцы стали только больше сердиться на нее, когда она призывала их соблюдать правила.
– Нет, – нахмурилась Юн.
– А корону-то уже примеряешь? – издевательски поинтересовался у нее Блетчли.
Трое присутствующих дурмстранговцев переглянулись и заухмылялись. Острота им была понятна, но они не спешили слишком явно демонстрировать Блетчли свою поддержку. Он не был студентом Дурмстранга, и Юн, должно быть, ничего не могла ему сделать. Остальным, наверное, могла.
– Не смешно, – отрезала Юн.
– А в чем дело? – не поняла Чжоу. – Майлз, почему ты об их жизни больше, чем я, знаешь?
– Мой младший брат в Дурмстранге учится. Их местного «божества» лучший друг, – скривился тот. – Меня-то все это мало касается, но мама любит Криса хорошенько допросить, а я уши не затыкаю.
Джинни тут же вспомнила, что в ночь финала Чемпионата именно Блетчли приютили их.
– Так в чем дело-то? Почему Юн надо корону примерять и... «местное божество»? – засмеялся Седрик.
– О Гарольде даже в Хогвартсе говорят, представлять не хочу, что в Дурмстранге творится, – поморщился Майлз.
– Ну, насчет божества это преувеличение, конечно, – заметила хорошенькая блондиночка Пенелопа Виридиан, та самая единственная, кроме Юн, девчонка из Дурмстранга.
Чжоу с ней дружила еще до школы, они умудрились сохранить дружбу даже через годы учебы в различных странах. Когда Джинни это сказали, она решила, что это очень здорово. До Гермионы у нее вообще не было настоящих подруг. У Гермионы до нее, впрочем, тоже.
– Гарольд пользуется определенным влиянием, но такие были и до него. Вот Антона Полякова старший брат – Александр. Как мы его обожали!
– Никогда о нем не слышал, – заверил ее Блетчли.
Все из Хогвартса кивнули, подтверждая его слова. Юн заржала. Пенелопа скривилась.
– Ну да, – нахмурилась она. – Александра в школу Беллатрикс Лестрандж не провожала, и с Виктором Крамом он не встречался. Но как лидер и организатор был лучше Гарольда.
– Твое личное мнение, – фыркнула Юн.
– Его провожала Лестрандж? – в ужасе повторила Гермиона. Джинни тоже испугалась. Такой сплетни она не слышала.
– Да это не ахти какая тайна, – пожала плечами Пенелопа. – Все знают. Они же на причале при всем народе обнимались, как родные.
– Но Гарольд... он нормально к магглорожденным относится! – возмутилась Гермиона. – Он мне помог и даже защитил!
– Ты, извини, Грейнджер, но держу пари, что ты единственная магглорожденная, которую он за всю жизнь видел, – фыркнул Блетчли.
– Гарольд славный, конечно, но темный волшебник, – кивнула Чжоу. – Мы с ним и Виктором как-то раз болтали о политике... Он... короче, давайте здесь не будем обо всем этом. Праздник же.
Джинни и Гермиона растеряно переглянулись. Это было что-то странное, будто часть картины их мира просто переставили на другое место. Они знали, что в Дурмстранге учат темному волшебству, но почему-то сохраняли иллюзии насчет своего «благородного рыцаря». Может, надеялись раньше, что его просто вынуждают к этому, с родителями-то не поспоришь.
– Может, его вынуждают? – прошептала Джинни на ухо Гермиона. От того, что они так похоже мыслят и приходят к одинаковым выводам, в груди стало тепло. Раньше Гермиона была лишь девочкой, дружить с которой было выгодно, но все так изменилось.
– Так что там с «короной»? – вспомнила Чжоу.
– Эпстейн умерла, – неохотно пояснила Юн. – Не хотела тебе об этом говорить, тебе ведь Гарольд тоже нравится, ты бы беспокоилась.
– Это его лучшая подруга?
– Можно и так сказать, – кивнула Юн. – Она для него много значила.
Джинни кивнула. Она знала Сару не так долго, но ее хозяйская манера поведения много говорила об их с Гарольдом отношениях.
– Мы думали, он руки на себя наложит, – кивнула Пенелопа.
Сложно было осуждать его. Джинни невольно посмотрела на Гермиону и встретилась с ней взглядом. Каково это – смерть лучшего друга? Что это значит для человека? Джинни никогда никого не теряла.
– А что случилось-то?
– Одна преподавательниц свихнулась, не знаю подробностей, – пожала плечами Юн. – Заманила Сару в какую-то аудиторию и приложила Авадой.
– Ничего себе! Какой ужас у вас там творится! – возмутился Эрни МакМиллан.
– Ой, вы со своей чередой преподов по защите лучше бы молчали! Вон у вас оборотень чуть кого-то не загрыз! – влез парень из Дурмстранга.
– Меня, – слабым голосом сообщила Гермиона. Она все еще вспоминала ту ночь в кошмарах. Гермионе вообще на всякие неприятности фартило. Джинни не стала рассказывать ей, что профессор Люпин в Ордене.
Что, если бы Гермиона погибла в ту ночь?
Или если бы на втором курсе ее поцеловал дементор?
По спине Джинни побежали мурашки.
– Так, Юн, ты теперь будешь помогать ему вместо Сары? – поспешила отвлечь всех Чжоу.
– Вроде как. Других кандидатур у него нет, – вздернула нос младшая сестрица.
Пенелопа фыркнула в чашку с чаем. Все дурмстранговцы замолчали. Джинни не очень понимала, что все это значит. В Хогвартсе подружки старост не имели никакого значения. Вдруг Луна встала и наколдовала музыку. Наверное, ей надоело слушать про чужую школу.
Роджер Дэвис тут же подхватил ее, и они начали танцевать фокстрот.
Седрик пригласил Чжоу, Блетчли – Виридиан, Джинни закружил Терри Бут. Они отвлеклись на танцы, но трудно было выбросить из головы разговоры о недавней смерти их ровесницы. Сара Эпстейн была такой же, как они: юной, беззаботной, училась, танцевала, шутила с друзьями. Наверняка не думала о том, в чем будет красиво смотреться в гробу и какими цветами засеют ее могилу. Теперь она была мертва. К ним всем приближалась война. Никто не обманывался насчет этого. Все хотели жить.
Об этом невозможно было перестать думать.
Разошлись рано.
***
После вечеринки Гермиона вместе с Джинни отправилась в Нору, чтобы провести там остаток лета. Мама не возражала, а Джинни была только счастлива, что общаться можно будет с кем-то кроме братьев.
Фреду и Джорджу было на гостью наплевать, Рон, конечно, разбушевался. Он с Гермионой не ладил. Рона в ней все раздражало. Гермиона была умной, трудолюбивой и... полной противоположностью ему. Около полугода назад Джинни поняла, что эти двое каким-то необъяснимым образом нравятся друг другу. Их ссоры начали Джинни просто забавлять.
Возможно, они могли бы стать отличной парой. А может, несколько поцелуев превратили бы их отношения в пылающий ад и испепелили бы гостиную Гриффиндора. Был ли Рон в любом случае способен соответствовать такой девушке как Гермиона? Ведь для нее вся их жизнь была просто игрой. Гермиона не умела ухаживать за курами и садом, воспринимая это как забавное приключение. Она всю жизнь провела в городе. Джинни знала, что у магглов все по другому, но только очень богатые волшебные семьи могли себе позволить иметь дом в городе, ведь его нужно было скрывать чарами, чтобы магглы не увидели чего-то странного. Рон не обладал хоть каким-то потенциалом для заработка денег. Конечно, в отношениях это далеко не главное.
Любовь.
Джинни ни в кого не была влюблена настолько, чтобы забыть о собственном комфорте. Разве не глупо рожать детей от того, кто не может их прокормить?
Иногда вечерами она думала об этом, о своих родителях, о чистокровных семьях вроде Чанг или Блетчли, которые не обладали богатствами, как старинная аристократия, но все же умудрялись вести достойную жизнь. Ей было стыдно за то, что она осуждала маму и папу, в конце концов, ведь она родилась самой последней. Но Джинни не понимала их и не хотела такого будущего для себя.
Однажды она поделилась всем этим с Гермионой. Подруга сказала, что для подростков естественны такие переживания. Это немного успокоило.
Впрочем, Джинни предпочла не говорить Гермионе и Рону об их возможной влюбленности, надеясь, что однажды все разрешится само собой.
Тот день мало отличался от всех остальных. Днем Джинни и Гермиона собрали яйца и подмели двор. Рон и близнецы выдворили гномов. Мама готовила еду и подпевала Селестине Уорлок. Было шумно и, в общем-то, весело. Они все вместе пообедали, потом мама отправила Фреда и Джорджа выгребать из их комнаты грязное белье для стирки.
Рону и Гермионе прибыли результаты СОВ и письма из Хогвартса для всех со списком литературы.
Оценки Гермионы были безупречны, как и ожидалось. У Рона все было просто ужасно. Мама выругала его. Ни одной Превосходно! И всего две Выше ожидаемого! У Фреда и Джорджа результаты были лучше. Впрочем, все ведь так или иначе верили, что они гении, просто ленятся заниматься.
Вечером, когда отец уже пришел с работы, и они все мирно ужинали, мама продолжала сокрушаться насчет оценок. Отец кивал всем ее словам, но успел несколько раз быстро улыбнуться Рону, подбадривая его.
А потом кто-то аппарировал во двор. Они никого не ждали. Мама и папа выхватили волшебные палочки раньше, чем Джинни сообразила, что происходит. Папа вскочил и направился к двери. Мама велела им всем встать и быть готовыми к побегу. Джинни схватила за руку побледневшую Гермиону. Рон схватил ее за вторую. Фред и Джордж тоже достали палочки.
Видит Мерлин, у Пожирателей были причины придти в их дом.
– Артур! Это я! – крикнул молодой задорный голос снаружи.
– Тонкс, – выдохнула мама с заметным облегчением.
Джинни тоже расслабилась. Она немного знала Нимфадору. Та была странноватая, но дружелюбная, к тому же служила в аврорате и была соратником родителей по Ордену.
– Подожди, – строго возразил папа. – Сначала ответь на вопрос, Тонкс.
– Да-да, постоянная бдительность, – проворчала она из-за двери. – Ответ – кошка.
– Я еще ничего не спросил, – улыбнулся папа, но ответ, наверное, был правильным, так что он поспешил открыть дверь. – Что тебя привело?
– Будешь ужинать, Тонкс? – вмешалась мама.
Они все медленно возвращались на свои места.
– Нет! У меня срочные новости.
Только теперь все обратили внимание на то, какая она взъерошенная и возбужденная. Глаза Тонкс блестели из-под малиновой челки.
– Вы просто не поверите, кто сегодня был в министерстве!
– Думаю, если бы это был Сами-Знаете-Кто, мы бы уже знали, – пошутил Фред.
– Гарри Поттер! – громко и торжественным тоном объявила Тонкс.
Все опять вскочили и бросились к ней с расспросами, так что маме пришлось рявкнуть. Им понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться, усадить Тонкс за стол. Мама поставила перед ней чашку с чаем и кусок пирога, но Тонкс не обратила на это внимания.
– Дело было так: моя смена в аврорате, сижу и пишу отчет, вдруг вбегает невыразимец... не помню как его зовут, он у них стажер. Глаза, как блюдца. Начинает что-то бормотать, но ничего не понятно. Грюм его каким-то заклятием приложил, парень замер, моргнул и говорит: к нам пришел Гарри Поттер. Ну, мы его быстро расспросили. Оказывается, Поттер пришел... Угадайте зачем?
– Подать в суд? – предположил Рон.
– Одолжить маховик времени?
– Нет, может, он у них работать хочет?
– Быстрее, Тонкс!
Джинни единственная промолчала, с нетерпением ожидая правильного ответа.
– Пророчество? – тихо спросил папа.
– Точно! – кивнула ему Тонкс. – Они парня проверили. Оказалось, правда – Гарри Поттер. Поахали, поохали, но отказать они ему не могли, так что Бродерик Боуд потащил его куда-то в их лабиринты, а остальные тут же принялись бегать по министерству. Один к нам прибежал, другой к министру. Не знаю, кому еще они успели рассказать.
– И что вы?
– А что мы? Кинулись в Атриум, конечно. С одной стороны, он не преступник, а с другой вроде бы в розыске. Дамблдору сообщили, само собой.
– Так Гарри сейчас у вас? – взволновано переспросила мама.
– Да где там, – отмахнулась Тонкс. – Аппарировали прямо из Атриума, когда наше столпотворение увидели. Хорошо, еще тогда журналисты не успели подъехать.
– Так он был не один?
– Со взрослым, к тому же со служащим министерства, раз смог аппарировать оттуда, – пояснила Тонкс. – Но они оба были в мантиях с капюшоном. Правда, Поттеру пришлось лицо показать невыразимцам. Так они говорят, что он вылитый Джеймс Поттер. Один в один от шевелюры до очков.
– И что теперь?
– А теперь министр всех трясет, пытается выяснить, кто с Поттером был, и куда они делись.
– Мне другое интересно, как Гарри узнал о пророчестве? – нахмурился Артур.
– Что за пророчество? – неосторожно поинтересовался Рон, напомнив взрослым о себе. Несовершеннолетних старались лишний раз в дела Ордена не впутывать, так что мама немедленно погнала всех наверх, в свои комнаты.
До самой ночи Джинни, Рон и Гермиона обсуждали Гарри Поттера. Фред и Джордж сидели в своей комнате, но там что-то тревожно потрескивало и поскрипывало. Возможно, они тоже задавались вопросами.
Какой он? Как живет? И зачем приходил в министерство? Что это за пророчество такое?
За прошедшие с пропажи мальчика годы дети уже успели позабыть о нем. В жизни было столько интересного, люди, события, свои проблемы. Если бы любого спросили, конечно, дети ответили бы, что хотели бы, чтобы он нашелся, но они не думали об этом постоянно.
Раньше.
Прежде чем Джинни уснула, ее посетило пугающее ощущение того, что вот теперь все точно изменится. Побег из Азкабана, убийство министра – это все были какие-то разовые акции. Почему-то казалось, что раз на сцене появился Герой, то сразу же за ним должен появиться и Злодей.