в ореоле тьмы

следы крови

– Тома? Тома Каулитца? – повторила она таким тоном, словно я сумасшедшая.
– Именно, – коротко отозвалась я.
Неожиданно она расхохоталась. Громко, надрывно.
– Я почти тебе поверила, – сквозь смех выкрикнула она. – Ну ты и шутница.
– Я не шучу.
Аннабель резко замолчала.
– Не шутишь? Ты потратила целую кучу денег, чтобы встретиться с Каулитцом? Ты одна из тех ненормальных, которые сходят по нему с ума?
Я устало вздохнула:
– Так ты знаешь, где он?
Она схватила меня за руку и грубо потянула за собой, останавливаясь перед лестницей, ведущей наверх. Около ступенек стояло двое секьюрити, и вид у них был пострашнее тех, кто стоял снаружи.
– Тебе туда, ненормальная. Но у меня для тебя сюрприз. Видишь этих двоих? – указывая на охранников, язвительно пропела она. – Они тебя в жизни не пропустят. Вот такие дела.
– У меня все еще есть деньги – может, договоришься?
– Боюсь, эти ребята неподкупные. Попасть можно лишь в двух случаях. Первый: ты идешь с кем-то, кто приглашен. Второй: ты сама в их тусовке, и тебе на телефон приходит секретное приглашение. Эсэмэс всегда с разными штрихкодами, типа паролями. И у каждого гостя свой код. Вход можно произвести лишь единожды по одному из них. Как ты понимаешь, возможность попасть равна нулю.
Я подняла голову, вглядываясь в то место, где Том проводит свое время с друзьями. Это было похоже на огромный балкон с кованым ограждением. Люди танцевали и выпивали, не особо скрываясь. Я не увидела Каулитца, но заметила Аарона, на плече которого повисла девушка в одном нижнем белье.
– Похоже, там весело...
– Не то слово. Там можно все.
– В каком смысле все?
– В прямом. Никаких правил, творишь что вздумается. Не видела последние новости? – спросила Аннабель.
Я покачала головой.
– Кто-то слил в Сеть происходящее на одной тусовке. Там девушка занималась сексом с двумя одновременно у всех на виду. – Глянув на меня, Аннабель весело фыркнула. – Видела бы ты сейчас свое лицо.
Не знаю, что именно она увидела, но я была ни капли не удивлена.
– Был скандал?
– Конечно. Те двое оказались отпрысками каких-то политических шишек – говорят, что через них Каулитц отомстил их родителям.
– Том тоже был на видео?
– Нет, его не засняли. А присутствовал ли он там, никто из простых смертных вроде тебя и меня никогда не узнает, – подвела итог Аннабель. – Пошли отсюда.
Но я не спешила покинуть это место. К лестнице подошла группа парней, охранники бросили на них равнодушные взгляды:
– Приглашение.
– Чувак, ты еще не запомнил мое лицо? Какого черта я всегда должен показывать тебе приглашение? – вертя в руках ключи от «феррари», с ленцой протянул один из них. В его голосе слышался иностранный акцент. Светлые волосы пребывали в беспорядке, на груди огромными буквами было написано Fendi.
– Неплохая рыбка, но на нас не клюнет, – прошептала мне Аннабель, а я продолжила изучать его. Типичный нувориш. Ни воспитанности, ни такта – лишь деньги.
– Просто покажи приглашение, – ровным тоном потребовал секьюрити, глядя на него прямым, ничего не выражающим взглядом.
Парень выругался себе под нос на незнакомом мне языке и полез в карман за трубкой.
– На! Доволен?
Охранник взял в руки его телефон и вытащил из внутреннего кармана маленький сканер.
Парень недовольно нахмурился, словно он теряет драгоценные минуты своей жизни. Опустив взгляд, он обратил внимание на мои «конверсы» и расплылся в улыбке.
– Прикольные кеды, – со смешком сказал он и поднял голову. – Ты потерялась?
– Можно я пройду с тобой? – просто спросила я, прекрасно осознавая, что удивлю его. На это и был расчет.
Аннабель рядом со мной вжалась в пол. Парень недоумевающе поднял брови:
– А ты прямолинейная.
Я пожала плечами:
– Предпочитаешь пустословие?
Секьюрити вернул ему трубку и, делая шаг в сторону, освободил проход. Парень не двинулся с места.
– Энзо, – позвали его друзья, которые уже начали подниматься по лестнице.
Энзо продолжал смотреть на меня. Под его взглядом стало неуютно. Оценивающий. Пристальный. Похотливый. Липкий. Грязный.
– Что мне за это будет? – нахально сверкнув глазами, спросил он.
– Ничего, – не пряча взгляда, ответила я.
Он фыркнул и, прищелкнув языком, произнес:
– Весьма неожиданный ответ. И определенно неверный. Давай попробуем еще раз. – Он сделал паузу. – Что мне за это будет?
– Ничего, – повторил властный мужской голос, прорезая воздух между нами.
Том возвышался на лестнице и переводил взгляд с меня на Энзо. Он был все в той же белой футболке и джинсах, которые я... Черные глаза остановились на мне, вглядываясь в мои. Выражение лица невозмутимое. Однако интуиция подсказывала, что за спокойствием скрывается нечто опасное.
– Том, ты куда?
Позади него появилась девушка в коротком черном платье – в отличие от моего, оно было дорогим, сшитым под идеальные пропорции ее тела. Ткань умело подчеркнула хрупкость фигуры и женские изгибы. Ремешок дизайнерских туфель обвел тоненькую щиколотку, делая акцент на стройности длинных ног. Они казались нескончаемыми. Без единого изъяна. Маленькая аккуратная кисть легла ему на плечо.
– Без тебя так скучно.
Соблазнительные полные губы расплылись в смущенной улыбке. Гладкие черные волосы покрывали всю спину. Даже в темноте ночного клуба они переливались под светом огней. Разрез раскосых глаз был подведен темным карандашом, а пушистые ресницы доходили до бровей. Высокие острые скулы казались столь идеальными, словно кто-то сверху решил создать совершенного человека. В отличие от нас с Аннабель, она не выглядела вульгарно. Напротив. Роскошно. Таинственно. Безукоризненно. Чертовски восхитительно. В ней чувствовалось азиатское благородство. Прямая спина, длинная аристократическая шея. И умный цепкий взгляд. Но меня уколола не ее потрясающая красота. А то, как они безупречно смотрелись друг с другом.
– Какие-то проблемы? – тихо спросила она и, проследив за его взглядом, осмотрела меня свысока.
Я неловко поправила свое нелепое платье.
– Никаких, – бесстрастно ответил Том и, обращаясь к Энзо, добавил: – Она сюда не зайдет.
– Не понял, – прищурив глаза, с вызовом сказал Энзо.
Том бросил на него скучающий взгляд и, отвернувшись, начал спускаться по лестнице.
– У меня есть приглашение. Значит, я могу позвать кого угодно, – твердо произнес Энзо и вновь покрутил брелок от своей тачки в руках.
– Его приглашение больше не действительно, – через плечо бросил Том секьюрити.
Неожиданно Энзо расхохотался.
– Как скажешь, ты ведь здесь босс! – Он поймал мою руку и покрутил. – Ну что, детка, потанцуешь со мной на обычном танцполе?
Том замер. Энзо проследил за ним, и гадкая улыбка расползлась по его лицу.
– Ты же не против, Каулитц? – нахально спросил он.
– Против. – Том повернулся, словно в замедленной съемке, и посмотрел на меня в упор.
Девушка позади него неуверенно повела плечами.
– Том? – позвала она.
Он не отреагировал. Я почувствовала прожигающий взгляд, полный ненависти, и, подняв голову, встретилась взглядом с Аароном. Он смотрел на меня, оперев руки на кованую изгородь балкона. Столько злости таилось в глубине его светлых глаз! Я невольно сделала шаг назад. Энзо обхватил меня за талию, заставая врасплох.
– Почему же ты против, а? Она явно предпочла меня тебе. В отличие...
Он бросил взгляд на девушку позади Тома. Уязвленная гордость. Хватка на моей талии усилилась. Он больно впился пальцами мне в кожу. Я попробовала сделать шаг в сторону, но его хватка стала железной. Он больно сжал кожу под ребрами, словно безмолвно приказывал не рыпаться. Аннабель, увидев, с какой силой он меня держит, с опаской посмотрела на него. По ее лицу было видно, что она знает о жестокости не понаслышке.
– Так что, детка? Ты сегодня со мной?
Я нашла в себе силы покачать головой и ответить:
– Нет.
На красивом лице появилась омерзительная улыбка.
– Передумала? Решила поймать рыбку покрупнее?
Он грубо ущипнул меня. Я дернулась.
– Ты делаешь мне больно.
– Какая ты неженка. То ли еще будет.
Том спустился и остановился передо мной. Мне казалось, все вокруг затаили дыхание в ожидании его дальнейших действий.
– Отпусти ее, – тихо потребовал он, но от звука его голоса я покрылась мурашками.
Энзо напрягся. Его уверенность пропадала под прямым взглядом Каулитца. Бормоча под нос ругательства, он выпустил меня из кольца своих рук.
– Я отпустил ее только потому, что мне стало скучно, – взъерошивая непослушные волосы и нагло ухмыляясь, сказал он.
Брелок от «феррари» все еще был у него в руках, и он, насвистывая ритм песни, принялся раскручивать его в воздухе.
– Аарон, – весело воскликнул он, – мне нужна дорожка.
С этими словами он поднялся вверх по лестнице, шумно приветствуя всех вокруг. Аарон полез в карман, доставая железную шкатулку. Девушка Тома продолжала стоять на том месте, где он ее оставил. Она словно вросла в пол, взгляд ее темных глаз пронизывал меня насквозь.
Аннабель позади меня неловко откашлялась.
– Вижу, ты в безопасности, а мне надо... – Она замолчала и, приподняв брови, поиграла ими, давая мне намек.
– Береги себя, – бросила я на прощание; она неловко помахала рукой и влилась в толпу танцующих.
– Дружишь теперь с проститутками? – Том выглядел мрачнее тучи.
– О да! Друзья не разлей вода.
– Что за маскарад? – сквозь зубы произнес Том, и, выпрямив спину, я ответила:
– В твой клуб не пускают в ином виде!
– Зачем ты вообще пришла?
– Я помешала хорошему вечеру? – Я демонстративно посмотрела на девушку, которая составляла ему компанию минуту назад. – А с ней можно? С ней правильно?
Он схватил меня за руку, повел подальше от лестницы.
– Я не понимаю такие идиотские поступки, Марлеша.
Том был зол, он крепче обхватил мою ладонь и вышел в пустой коридор.
– Что непонятного? А если я тоже захотела развлечься? Или можно тебе одному?
Он прожег меня взглядом и сжал челюсти.
– Ревность тебе не идет. Так же, как и это отвратительное платье.
– Ревность? – с наигранным смешком сказала я. – Напомнить тебе, как ты себя вел рядом с Энзо?!
Незаметно Том открыл в стене потайную дверь, чем застал меня врасплох.
– Тайные проходы?
– В наше время они называются VIP.
– Что-то вип-гостей не видно.
– Они только для меня...
Он потянул меня внутрь, и очень скоро мы вышли на подземную парковку.
Я не поняла, мы что, не будем веселиться?
– Хватит, ты уже повеселилась.
– А может быть, мне понравился Энзо!
– Садись в машину. – Он открыл черный «гелендваген» – тот самый, который я видела перед школой.
– А что, если я хочу остаться, Том? Может, снюхаю дорожку кокса и пересплю с этим придурком? Может, наконец стану как все вокруг? – Я не двинулась с места, глядя на него в упор.
Он подошел ближе:
– Это действительно то, чего ты хочешь?
Он аккуратно положил мне руки на талию, но я сморщилась от боли. Том задел то место, куда меня с силой ущипнул Энзо.
– Что такое? – отстраняясь, спросил он.
Я опустила глаза:
– Этот идиот сделал мне больно. Ущипнул...
Том замер и тихим шепотом спросил:
– До такой степени, что до сих пор болит?
Черные глаза напоминали грозовое небо. Он молча прошел к багажнику и вынул оттуда деревянную биту.
– Том, – позвала его я, но он не отреагировал. – Что ты собираешься делать?
– Ничего.
Он, словно само спокойствие, подошел к ярко-красной, кричащей «феррари» и в одно мгновение с силой разбил лобовое стекло автомобиля. Это было так неожиданно, что я не сразу осознала случившееся. Грохот заполнил все закрытое помещение. Лобовое стекло будто покрыла огромная паутина. Сигнализация орала так, что хотелось закрыть уши.
– Хочешь треснуть? – громко спросил он.
Я была в растерянности от его поступка.
– Дай угадаю: ты никогда не даешь сдачи? – Он смотрел на меня в упор.
– Смысл? Мне станет менее больно, если я разобью его тачку?
– Не знаю, но разве не стоит попробовать?
– Месть не входит в список моих любимых занятий.
– Потому что ты боишься... ты боишься, что тебе сделают больнее.
Я подошла к нему вплотную и забрала из рук биту:
– Никто не сделает мне больнее, чем я сама себе. Я никого не боюсь, Том.
– Неправда... Ты боишься мстить Коралине, потому что не хочешь терять маму. Ты боишься признаться им, что рисуешь, по той же причине. Ты отчаянно жаждешь, чтобы тебя любили. Поэтому ты позволяешь им очень многое и никогда не даешь сдачи, ведь они могут разлюбить и вычеркнуть тебя из своей жизни. Поэтому ты не мстишь... потому что месть – удел тех, кому нечего терять.
– Хочешь сказать, тебе нечего терять?
Он молчал, вглядывался мне в лицо, потом медленно потянулся к моим рукам и, вытаскивая биту из моих пальцев, произнес:
– До встречи с тобой мне было нечего терять.
Я наблюдала за ним как в замедленной съемке. Он размахнулся и швырнул биту в машину. Стекло с оглушительным треском рассыпалось, оставляя зияющую дыру в самом центре.
– Поехали домой, Марлеша.
– На бите твои отпечатки. – Не знаю, откуда в моей голове появилась эта предусмотрительность.
Том мрачно улыбнулся, словно это не имеет никакого значения.
– Сигнализация орет, разве страховка не подразумевает мгновенный вызов полиции?
Я подошла к машине – среди осколков внутри салона валялась его бита.
– Подразумевает, – отозвался он и хмуро предостерег: – Не лезь туда – порежешься.
Я аккуратно потянулась за торчащей деревянной рукояткой и, обхватив ее, потянула наверх.
– Почему ты так спокоен, Том?
– Пошли домой. – Вместо ответа он развернулся и направился к своему автомобилю.
Я последовала за ним. В верхушку биты попал осколок и пугающе торчал из нее. Я сбила его на землю. Бита была покрыта мелким стеклом. Я дунула, словно ветром смахивая стеклянную пыль, и она, как блестки, посыпалась на пол. Но не это привлекло мое внимание. Дерево было покрыто бледно-красными крупными пятнами. Такие остаются, когда в дерево впитывается кровь. Я обхватила рукоятку крепче, вглядываясь в пятна в тусклом освещении парковки. Мне в голову закрались сомнения: быть может, это игра света? Однако некая интуиция подсказывала, что мои подозрения не беспочвенны. То, с какой легкостью Том разбил лобовое стекло – не задумываясь, не сомневаясь... Было в этом поступке нечто, открывающее
его для меня с другой, неизведанной, стороны. Он определенно не боялся полиции. Не боялся, что придется отвечать за содеянное. Либо он сделал это с глубокой уверенностью, что ему все сойдет с рук, либо он безумец, которому нравится ходить по краю в ожидании наказания.
– Ты идешь, Марлеша? Не могу больше слышать этот ор... – не глядя на меня, недовольно бросил он.
Я молча встала прямо под круглой лампочкой, что светила белым светом с потолка. На бите были крупные красные пятна. Сомнений не оставалось. Со временем они побледнели, но одна из клякс была ярче других: бордовая, размытая. Я подняла глаза и уткнулась взглядом в широкую спину в белой футболке.
– Том, – громко позвала я, мой голос звучал механически. Абсолютно безэмоционально.
Он обернулся и встретился со мной взглядом.
– На ней следы крови. – Я не задавала вопрос, а констатировала очевидное.
Он приподнял бровь и наклонил голову набок:
– Говоришь уверенно.
– Это следы крови, – твердо повторила я.
– Не знал, что можно одним взглядом провести судмедэкспертизу, – хмыкнув, ответил он.
– Это кровь!
– Откуда такая уверенность?
– Я видела, как дерево впитывает кровь.
– Ты видела? – сузив глаза, спросил он.
Я пожала плечами и отвела взгляд:
– В Нормандии... однажды Коралина рисовала на доске... кровью. Она заставляла меня смотреть, как делала надрезы на коже.
Воспоминания того дня встают перед глазами, а вместе с ними сердце сжимается от страха, детского ужаса, который я испытала много лет назад... но он все такой же живой. Том подошел ближе, он всматривался мне в лицо в поисках ответа.
– Охотничьим ножом она вспарывала собственную кожу, будто не чувствуя боли, – проговорила я, – а затем собирала кровь и окунала в нее кисть. Дерево впитывало алую жидкость, оставляя бледно-красные разводы.
– Сколько тебе было тогда лет?
– Девять, но я запомнила на всю жизнь цвет этих разводов.
– Ты рассказала об этом родителям?
Я отрицательно покачала головой.
– Она сказала, что иначе использует мою кровь. Мне тогда впервые начали сниться кошмары...
– Что тебе снилось?
Я отрицательно покачала головой:
– Не хочу рассказывать.