в ореоле тьмы

Это все потому, что тебе хочется сорвать его с меня

– Родители о них знали?
– Я просыпалась с криками, но никогда не рассказывала подробности... никому. Мама решила, что я слишком впечатлительная. И посмотрела не те мультфильмы на ночь. Со временем я убедила себя, что все случившееся с Коралиной всего лишь один из моих кошмаров.
– Мне очень жаль, Марлеша.
Я, словно зачарованная, вела рукой по бледным разводам на гладкой деревянной поверхности.
– Кого ты ею избил, Том?
Он молчал.
– Это тоже была месть?
Том протянул руку, аккуратно вытащил биту из моих пальцев.
– Это не кровь, Марлеша. Скорее всего, на нее попала краска, которой полно в багажнике. Этой машиной пользуется и Аарон. Да и бита его. – Он тепло улыбнулся. – Пошли домой?
– Ты мне врешь?
Я подняла голову и заглянула ему в глаза. Он врал – я знала это.
– Ты часто мне врешь?
– Тебе точно нужен ответ на этот вопрос? – серьезно спросил он.
– Какие дела ты проворачиваешь, Том? Почему ты не нервничаешь, что в любую минуту может прийти полиция?
– Они не смогут войти в клуб.
– Почему?
– В этом клубе отдыхают люди, которые не хотят встречаться с жандармами.
– Потому что в твоем клубе легко найти наркотики и все остальное, что запрещено законом?
– Никто не распространяет наркотики в моем клубе, – сказал он хмуро.
– Никто, кроме Аарона?
– Это другое... – Том замолчал и потер виски. – Ради всего святого, Марлеша, давай перенесем нашу беседу в более тихое место.
– Если бы ты не разбил стекло, здесь было бы тихо.
– Если бы этот придурок держал руки при себе... вот тогда бы ничего не было, – грубо отозвался он.
– Почему Аарону можно принимать наркотики?
– Он знает, что делает.
– Я ему не нравлюсь – у этого есть причина?
– Он мне как брат.
– Это мне ничего не объясняет, – отозвалась я.
– Аарон, в отличие от нас с тобой, мыслит здраво.
– Хватит говорить намеками и загадками. – Разозлившись, я толкнула его в грудь.
– Сколько тебе лет, Марлеша?
– Восемнадцать, – закатив глаза, сказала я, прекрасно понимая, куда именно он клонит.
– А мне двадцать семь.
– Вся причина в возрасте?
Он покачал головой.
– Если бы все было так просто, – с мрачной улыбкой ответил он. – Но твой возраст – напоминание о том, что ты...
– Наивная? Глупая? Чистая?
– Что ты не имеешь ни малейшего понятия, во что ввязываешься.
– Говори конкретнее! – потребовала я.
– Со мной опасно, – глядя мне в глаза, произнес он.
Черные глаза говорили громче слов. Он смотрел на меня с непритворным сожалением и глубочайшим чувством вины. Я хотела спросить его: что же ты сделал, во что ввязался? Но не успела. Неожиданно дверь в гараж открылась. Красивый винтажный «роллс-ройс» въезжал на парковку.
– Черт, – пробормотал Том, – прикрой лицо волосами и садись в машину.
Я вопросительно приподняла бровь.
– Быстрее. – Он был серьезен как никогда.
Коротко кивнув, я позволила прядям упасть на лицо и села на пассажирское сиденье «гелика». Я не видела, кто вышел из машины, с кем говорил Том. Разговор же тонул в ужасающих звуках сирены.
Том сел в машину спустя минуту. Напряжение, исходящее от него, наэлектризовывало воздух.
– Кто это был?
– Никто. – Он с силой обхватил руль и, сделав резкий поворот, надавил на газ. Машина резко взобралась на подъем, покидая парковку.
– Ни шлагбаума, ни оплаты?
– Парковка лишь для определенных гостей.
– Интересно, что скажет твой гость, когда увидит побитую тачку?
– Поверь, он знает, что заслужил.
– Не боишься, что и он захочет отомстить?
Том усмехнулся:
– Пусть попробует.
– Его ты явно не боишься... в отличие от того, кто был в «роллсе».
Он ничего не ответил. Машина неслась по полупустым ночным улицам. Фонари и огни озаряли нашу дорогу. Было ощущение таинственности. Тишина в салоне, пустота улиц. Ни одной живой души.
– Хотела бы я жить в этом мире... – пробормотала я себе под нос.
– В каком именно?
– Пустом. Ни людей, ни шума, ничего... умиротворенность.
– Тебе вообще никто не нужен?
Я пожала плечами:
– Мне достаточно того, что я имею.
– Мини платья? – хмыкнув, спросил он.
– Признай, оно не так уж и плохо, – с улыбкой отозвалась я.
– Оно просто ужасно, так и хочется сжечь его к чертям.
– Это все потому, что тебе хочется сорвать его с меня, – подмигнув, сказала я.
– Не меняй тему, Марлеша. Что является достаточным для тебя?
– Не менять тему? А ты делаешь не то же самое? – возмутилась я.
– Та тема, которую ты хочешь обсудить, под запретом.
– Может, и моя тоже.
– С чего вдруг?
– Все ведет к одному, Том.
Он остановился на красный свет и бросил на меня любопытный взгляд:
– К чему?
– К кому.
На короткое мгновение Том замер, понимая мой намек. Мне было достаточно лишь его рядом.
– Понятно, – наконец протянул он и, посмотрев на задравшееся платье, открывающее мои бедра, сглотнул.
– Отвратительная тряпка. Как ты только додумалась напялить это на себя?
– У меня была хорошая мотивация...
– И какая же? – Загорелся зеленый свет, и он тронулся с места.
– Увидеть тебя.
Я делала это специально. Давила на него. Мне хотелось, чтобы его самообладание наконец треснуло, открывая моему взору его истинные чувства. Его хватка на руле усилилась.
– Тебе стоит позвонить отцу и сказать, чтобы он забрал тебя.
– Сделаю это завтра, – закатив глаза, ответила я – мне надоело с ним спорить. – Не хочешь видеть меня – не будешь.
– Все гораздо сложнее, Марлеша.
– Ну да...
Мы подъехали к зеленым воротам его дома. Фонарь бросал свет в сторону окна, подсвечивая профиль Тома.
– Нужен пульт? Найду ли я и тут очередную зажигалку? – едко спросила я.
– Пульт у меня в кармане, – тихо ответил он.
– Отлично – ненавижу открывать чужие шкафы... в них слишком много скелетов.
Как только ворота открылись, он молча загнал машину во двор дома. Я выпрыгнула из нее в ту же секунду, как он остановился, и громко хлопнула дверью.
– Марлеша! – крикнул Том, но я уже мчалась в дом.
Дверь была открыта, ведь последней уходила я и не заперла ее. Я побежала вверх по ступенькам. Так злилась на него за все недосказанное!
– Марлеша, – в очередной раз позвал Том и, зайдя ко мне в комнату, остановился у самой двери, словно предусмотрел план побега. – Я хотел дать тебе сменную одежду. – В руках у него была серая майка и шорты. Он кинул их на комод недалеко от двери. – Переоденься.
– Как предусмотрительно с твоей стороны! Еще скажи: ложись спать, ведь уже поздно!
Он покачал головой:
– Завтра же позвонишь отцу – поверь, так будет лучше.
– Ты хочешь, чтобы я ушла, – я поняла! Я уйду. Таким образом, тебе не придется в следующий раз уходить из собственного дома! Или... та...
Я запнулась, вспоминая, насколько прекрасной была его спутница в клубе.
– Она твоя девушка?
– У меня нет девушки.
– Ты променял меня на нее.
– Нет, это не так.
– Тогда почему ты ушел?
– Ты на самом деле меня об этом спрашиваешь?
– Да! Мне надо знать.
– Если бы остался там еще на секунду, то...
Он вновь прервался – молчание и недосказанность злили.
– То – что? В чем проблема, Том? Почему ты убежал, оставив меня одну? После того как ты помог мне? Ты даже не глянул на мой набросок...
– Я видел его. Он прекрасен, ты очень талантлива.
– Это не то, что я хочу от тебя услышать, и ты прекрасно это знаешь. Я не понимаю тебя! То ты держишь меня в своих руках так, словно я единственное, что имеет для тебя значение... подпускаешь меня близко, слушаешь и вытаскиваешь из бездны, а в следующую секунду возводишь стену между нами!
Он молчал, до тошноты спокойный и уравновешенный, в то время как меня
прожигали чувства к нему.
– Ты победил, – прервав тягучее молчание, сказала я, – дай мне телефон – я позвоню отцу. Раз мое пребывание здесь для тебя проблема... я больше здесь не останусь.
– Проблема гораздо хуже, – подал он голос.
– Том, мне надоело говорить загадками! – закричала я, не в силах больше сдерживаться. – В чем проблема? Скажи мне! Назови истинную причину своего поведения!
– Я не хочу, чтобы ты уходила! – неожиданно взорвался он.
Маска спокойствия треснула. Эмоции. Я увидела те самые эмоции, которые так жаждала.
Под его долгим, пристальным взглядом я вся покрылась мурашками.
– Чего же ты хочешь, Том? – непослушным голосом сказала я.
– Кого... – глядя на меня в упор, ответил он.
Мое сердце пропустило удар. Желание прикоснуться к нему было невыносимым. Сильнее обиды и непонимания. Сильнее страхов и сомнений. Том развеивал все мои тревоги. Мне лишь хотелось потеряться в нем.
– Спокойной ночи. Не забудь запереться, – прошептал он.
– Зачем мне запираться, Том?! – не выдержав, крикнула я.
– Затем, чтобы я не пришел к тебе! Ясно? – ответил он с тихой, бушующей злостью и с этими словами, резко развернувшись, покинул гостевую спальню.
Я смотрела, как за ним закрывается дверь, и пустота во мне росла. Взяв футболку с комода, я сняла с себя дурацкое платье и вышвырнула его в корзину для мусора. Через голову я натянула оставленную им майку, мягкая ткань коснулась кожи, а запах Тома окутал. Морская волна, свежесть. Я легла в постель, поглаживая край ткани, и закрыла глаза. Сна не было ни в одном глазу. Я была слишком взбудоражена, чтобы спать. В голове было слишком много вопросов. Мне хотелось понять его. Постичь все сомнения и страхи. Осознать, что именно стоит между нами. Почему он так сопротивляется. Я встала – лежать не было сил. Мне необходимы были ответы. Ступая босыми ногами по деревянному паркету, я вышла в коридор. Шаг за шагом приближалась к его комнате. Застыла перед дверью и неуверенно подняла руку. Тихий стук прорезал ночную тишину. Ответа не последовало, приглашения не было. Я повернула ручку и вошла внутрь. В лицо ударил прохладный ветер – окна были нараспашку открыты. В комнате стояла темнота, она сливалась с тишиной, которую нарушали легкие дуновения занавесок. Том сидел на постели. На все еще заправленном одеяле.
– Тебе стоит выйти. – Его тихий голос звучал напряженно.
Я отрицательно мотнула головой:
– Мне нужно понять тебя, Том.
Я подошла ближе и неуверенно села рядом с ним. Майка задралась к бедрам, и я опустила на них руки.
– Мне все равно... – тихо прошептала я. – Мне все равно, если в этой сказке ты и есть главный злодей, Том.
Я взяла его теплую ладонь и положила себе на шею. В том самом месте, где пульс выбивал ритм сердца.
– Слышишь, как оно бьется, как будоражит кровь, пускает ее по венам, увеличивает ритм и согревает?
Большим пальцем Том повел вдоль линии моей вены, нежно поглаживая ее.
– Это мои чувства к тебе, Том. Именно этого и достаточно. Все сводится к одному. Все сводится к тебе. Все всегда сводилось к тебе. Мои картины, мое вдохновение.