в ореоле тьмы

гнев

прошлое

За ужином стояла гнетущая тишина. Отец был молчаливым и хмурым, что ему совсем не свойственно. Мама внимательно следила за ним, пытаясь разговорить и понять, что происходит. Он продолжал односложно отвечать на ее вопросы, избегая зрительного контакта с ней. Напряжение, исходившее от него, вибрировало в воздухе. У меня подрагивали руки. Я хотела спросить разрешения выйти из дома и никак не могла собраться с духом. Том... мысли о нем вселяли в меня смелость.
– Я все еще наказана? – прошептала я, пряча взгляд.
– Нет! – неожиданно громко и твердо произнес отец.
Мама с возмущением уставилась на него:
– Мы не обговаривали этого.
– Точно так же мы не обговаривали ее наказания, – грубо бросил он и резко встал, покидая столовую.
Мама отправилась вслед за ним. За столом остались лишь я и Коралина .
Папин телефон остался лежать около его тарелки. Мне нужен был номер. Я приподнялась со стула и, бросив взгляд в пустой коридор, взяла его трубку в руки. Коралина смотрела на меня в упор:
– Ищешь его номер, да?
Я не ответила, нашла в телефонной книге «Каулитц» и уставилась на цифры, медленно повторяя их про себя несколько раз. Мой собственный телефон был в сумке. Я направилась за ним, чтобы по памяти записать номер. Коралина схватила меня за локоть, грубо останавливая на месте:
– Ты пойдешь к нему, не так ли?
– Тебя это не касается.
Она снисходительно ухмыльнулась.
– Рядом с ним ты чувствуешь себя особенной, да? – проговорила она с наигранным мечтательным взглядом. – Есть у него такой дар. Его таинственность манит, красота гипнотизирует. Его молчание каждая трактует по-своему, додумывая то, чего он никогда не подразумевал. Его скромность и учтивость влечет нас, неуверенных в себе, обиженных на эту жизнь, ведь, находясь рядом с ним, ощущаешь себя способной на все что угодно. А когда он смотрит на тебя своими кристально-шоколадными глазами, создается ощущение, что ты одна-единственная, неповторимая на всем белом свете. Я права, Марлена? – издевательски спросила она.
Я выдержала ее взгляд, а она продолжила.
– Поверь, за всей этой шелухой скрывается сломленная душа. Мы романтизируем его, стараясь увидеть в нем то, чего нет. Но там скрывается лишь гниль. – То, с какой ненавистью она произнесла последнее предложение, вызвало у меня мурашки. – Он уничтожит тебя так же, как уничтожил меня. Только... – Она запнулась и внимательно оглядела меня. – Я понять не могу, чем ты его зацепила. Что именно он выжмет из тебя. Как именно уничтожит... У меня он забрал талант. А что такого особенного в тебе?
– Достаточно, – резко произнесла я. – Хватит нести бред, припаси его для матери, которая слушает тебя с открытым ртом и верит каждому произнесенному тобой слову.
Коралина фыркнула:
– Ты бесишься, потому что она наконец поняла, что именно ты из себя представляешь. Маски сорваны.
– Маски? – недоуменно переспросила я. – О чем ты вообще? Ты живешь в собственном выдуманном мире, где все вокруг плохие...
Коралина не успела ответить. На всю квартиру раздался пронзительный мамин крик:
– Видишь! Именно это она и делает с нашей семьей! Сначала она встала между нами и Коралиной. Теперь она встает между тобой и мной!
– Она наша дочь!
– Эта негодяйка мне не дочь! Она змея! Все проблемы в нашей семье лишь от нее. Ты бы слышал, что рассказывала мне Коралина!
– Мне кажется, не стоит верить всему, что говорит Коралина! – не выдержав, выкрикнул в ответ папа. – Коралине предстоит еще лечение. Она все еще не здорова! Живет в своем мире, где все вокруг виноваты в том, что с ней случилось.
– А мы не виноваты?! – не своим голосом орала мама. – Мы сделали из нее изгоя! Взяв сторону Марлены, не разобравшись в том, что происходит у нас под носом. А Марлена и рада стараться...
– Марлеша ни в чем не виновата! Хватит винить ее в том, что мы упустили пристрастие к наркотикам нашей старшей дочери!